Всё началось с забытого молока.
Точнее, не забытого — просто Андрей решил, что Марина купит. А она думала наоборот.
— Ну как так можно?! — голос жены звучал устало. Не зло. Устало. — Я же просила.
— Просила? — Андрей поднял глаза от телефона. — Когда просила? Я не слышал.
— Потому что не слушаешь! Ты вообще меня не слушаешь!
И понеслось.
Десять лет брака. И вот до чего докатились. Ссорятся из-за молока. Из-за того, кто выносит мусор. Из-за того, что он храпит по ночам.
А раньше храп был даже милым. Говорила: «Мой мишка рычит».
— Марин, ну что ты заводишься из-за ерунды? — попытался Андрей разрядить обстановку.
— Ерунды?! — она развернулась к нему всем телом. Глаза блестели. — Для тебя теперь все ерунда! Я — ерунда! Мои просьбы — ерунда!
— Не утрируй.
— Не утрирую! Ты даже не знаешь, когда у меня день рождения!
— Знаю. Седьмого мая.
— Восьмого! — крикнула Марина и выбежала из кухни.
Хлопок двери спальни прозвучал как выстрел.
Андрей остался один на кухне. В тишине.
Седьмое, восьмое. Какая, в сущности, разница? Подумаешь, один день.
Но почему тогда так гадко на душе?
Он посмотрел на холодильник. Пустой. Без молока. И вообще почти пустой — надо было идти в магазин еще вчера.
— Блин, — выдохнул Андрей.
Встал, надел куртку. Хлопнул дверью квартиры — пусть слышит, что он ушел.
На улице было холодно. Октябрь кусался первыми морозцами. Фонари светили тускло, асфальт блестел от вечерней изморози.
Круглосуточный магазинчик рядом с домом работал, как всегда. Единственное место в округе, где можно было купить хотя бы самое необходимое в любое время.
Андрей толкнул дверь.
И сразу споткнулся.
— Что за…?!
У самого порога сидела кошка. Серо-белая. Пушистая. Смотрела на него зелеными глазами — внимательно, без страха.
— Эй, — сказал Андрей. — С дороги.
Кошка не двинулась. Наоборот — встала, потянулась и начала тереться о его ноги.
— Ты чего? — Андрей попытался отойти, но кошка следовала за ним. — Отстань.
Мяукнула. Тихо, мелодично. Будто поздоровалась.
— Чья это? — спросил Андрей кассира — парня лет двадцати с усталым лицом.
— Откуда я знаю? — тот пожал плечами. — Полчаса назад кто-то высадил на парковке. Теперь тут сидит.
— Высадил?
— Ну да. Подъехали на тачке, выпустили и уехали. Классика жанра.
Андрей купил молоко, хлеб, что-то еще по мелочи. На выходе кошка опять преградила дорогу.
— Слушай, — он присел перед ней. — Мне кошки не нужны, понимаешь?
Она мяукнула в ответ. И вдруг запрыгнула к нему на руки.
Просто так. Без приглашения.
Андрей замер. Кошка устроилась на его руках, как дома. Мурлыкала. Тепло от нее шло.
— Слезай, — сказал он неуверенно.
Но руки сами собой сжались, обхватывая мягкое тельце.
Когда он в последний раз кого-то обнимал?
Андрей стоял с кошкой на руках и не понимал, что с ним происходит.
— Слезай же, — бормотал он, но голос звучал неубедительно.
Кошка мурлыкала. Громко, довольно. Будто знала — он не отпустит.
А он и правда не мог отпустить.
Десять лет назад, когда они только съехались, Марина каждые выходные приставала:
— Давай кошечку заведем! Или собачку!
— Зачем? — отвечал тогда Андрей. — Шерсть везде, запах, ответственность. Нам и так хорошо.
— Но они же такие милые.
— Милые в зоопарке.
И Марина сдавалась. Каждый раз сдавалась.
А теперь вот. Стоит с чужой кошкой на руках, а отпустить не может.
Кошка смотрела на него зелеными глазами. И Андрею показалось — она понимает его.
— Не смотри так, — пробормотал он. — Я не кошатник. Понимаешь? Вообще не люблю животных.
— Мяу.
— Что «мяу»? Правда не люблю!
Он попытался поставить ее на асфальт, но кошка вцепилась коготками в куртку.
— Эй! Отцепись!
Ничего не вышло. Кошка висела на его груди, как медаль.
— Хитрая, — усмехнулся Андрей.
И вдруг понял — он улыбается. Первый раз за сегодняшний вечер.
— Ну что с тобой делать? — спросил он у кошки.
— Мяу-мяу.
— Домой тащить? Марина же меня убьет. Она сейчас злая. Очень злая.
Кошка наклонила голову набок. Слушает.
— А знаешь что? — Андрей вдруг почувствовал, как внутри что-то сдвинулось. — А может, и правда домой? Хоть кто-то будет рад меня видеть.
Он пошел к дому, прижимая к себе теплый комочек.
По дороге рассказывал кошке про Марину:
— Она хорошая, понимаешь? Просто мы устали друг от друга. Каждый день одно и то же. Работа, дом, сериалы. А раньше было по-другому. Мы тогда в кино ходили. В театры. Даже танцевали иногда. А теперь? Теперь я даже дату ее рождения все время путаю.
В подъезде кошка затихла. Притаилась.
— Боишься? — спросил Андрей. — Не бойся. Что нам, собственно, терять?
У двери квартиры он остановился. В замочной скважине ключи не повернул.
Что он скажет Марине? «Привет, дорогая, я принес кошку»? После той ссоры?
— Может, не стоило тебя брать, — прошептал он кошке.
Та мяукнула. Тихо, жалобно.
И Андрей представил: сейчас вернется обратно, поставит ее на парковке. А завтра утром найдут замерзшую.
— Не могу, — сказал он. — Не могу тебя бросить.
Ключ повернулся в замке.
Марина сидела на кухне. Одна лампочка горела над столом — остальное в темноте. Пила чай из большой кружки.
— Пришел? — не поднимая глаз, спросила она.
— Пришел.
Пауза.
— Молоко купил?
— Купил.
Андрей поставил пакет на стол. Кошка сидела у него под курткой — притихшая, но теплая.
— Марин.
— Что? — она наконец посмотрела на него. Глаза красные, опухшие.
— Я, вот.
Он расстегнул куртку. Кошка выглянула наружу, огляделась с любопытством.
Марина замерла. Чашка застыла у губ.
— Это что?
— Кошка, — сказал Андрей. Глупо, но честно.
— Вижу, что кошка. Откуда?
— Нашел. То есть она меня нашла. У магазина сидела. Бросили ее.
Марина поставила чашку на стол. Медленно встала.
— Ты принес кошку? — голос ее был странный. Неверящий.
— Ну да.
— Кошку?! — она вдруг заорала. — Ты десять лет говорил «нет»! Десять лет я просила! А ты — «шерсть, запах, ответственность»!
Андрей сжался. Кошка тоже съежилась у него на руках.
— Марин, я понимаю, что ты злишься.
— Злюсь?! — Марина подошла ближе. — Я не злюсь! Я в шоке!
И вдруг заплакала.
Не истерично. Тихо. Слезы просто текли по щекам.
— Почему сейчас? — прошептала она. — Почему не три года назад? Не пять лет назад? Почему ты никогда не слышал меня, а ее услышал?
Андрей стоял и не знал, что ответить.
Потому что она была права.
— Я не знаю, — сказал он честно. — Не знаю, Марин. Просто увидел ее, и она была такая одинокая. Как я. Как мы с тобой.
Марина смотрела на кошку сквозь слезы.
— Красивая, — прошептала она.
— Да. Красивая.
— А имя есть?
— Нет. Пока нет.
Кошка вдруг подняла голову, посмотрела на Марину. И мяукнула. Негромко, мелодично.
Как будто поздоровалась.
— Мура, — вдруг сказала Марина. — Пусть будет Мура.
— Мура?
— Да. Она же мурлыкает.
Андрей осторожно протянул кошку жене.
— Хочешь подержать?
Марина секунду колебалась. Потом взяла.
Кошка сразу устроилась у нее на руках. Замурлыкала еще громче.
— Она голодная, наверное, — сказала Марина.
— Наверное.
— И замерзшая.
— Да.
— Надо ее накормить. И место обустроить.
— Да, — кивнул Андрей. — Надо.
Они стояли на кухне — двое уставших людей с кошкой на руках. И впервые за долгое время не ссорились.
Мура обследовала квартиру как настоящий инспектор.
Обнюхала углы, заглянула под диван, проверила все укромные места. Андрей и Марина ходили за ней следом — два взрослых человека, зачарованных кошачьей грацией.
— Ей нужен лоток, — сказала Марина.
— И миски. И корм, — добавил Андрей.
— И игрушки.
— И лежанка.
Они составляли список покупок, как родители перед рождением ребенка. Серьезно, обстоятельно.
— Завтра съездим в зоомагазин, — решила Марина.
— Или сегодня? — предложил Андрей. — Если найдем круглосуточный.
Жена посмотрела на него с удивлением:
— Так спешишь?
— Не хочу, чтобы она чувствовала себя гостьей. Это теперь ее дом.
Марина улыбнулась. Впервые за весь вечер — без слез, без горечи.
— Хорошо. Поедем.
Пока Андрей искал в интернете круглосуточные зоомагазины, Марина устроила Муре временную лежанку из старого пледа. Кошка сразу свернулась калачиком, довольно замурлыкала.
— Как дома, — сказала Марина.
— Это и есть дом, — ответил Андрей.
В зоомагазине они потратили полчаса на выбор мисок.
— Эти красивые, но пластиковые, — размышляла Марина.
— А эти керамические, но простые, — добавлял Андрей.
— Может, и те, и те?
— Зачем кошке четыре миски?
— А вдруг она привередливая?
Андрей рассмеялся:
— Ты серьезно?
— А что? Мало ли.
В итоге купили керамические. И лоток. И корм трех разных вкусов. И игрушки — мышку на веревочке, мячики с колокольчиками, удочку с перьями.
— Перебор? — спросила Марина на кассе.
— Нормально, — сказал Андрей. — Она это заслужила.
Дома Мура обнюхала все покупки, одобрительно мяукнула и отправилась исследовать мышку на веревочке.
— Смотри, как играет, — восхищалась Марина.
— Охотница, — кивал Андрей.
Они сидели на диване, наблюдали за кошачьими играми и разговаривали.
Не ссорились. Не выясняли отношения. Просто разговаривали.
О работе, о планах на выходные, о том, какой корм лучше — сухой или влажный.
— А помнишь, — сказала вдруг Марина, — как мы раньше мечтали о даче?
— Помню. Хотел построить дом своими руками.
— И огород посадить.
— И собаку завести. Большую, лохматую.
— А теперь вот — кошка.
— Да, — улыбнулся Андрей. — Но тоже хорошо.
Мура устала играть, подошла к дивану, запрыгнула к ним. Устроилась между Мариной и Андреем, положила голову Марине на колени, а лапы вытянула к Андрею.
— Дипломат, — засмеялась Марина.
— Умница, — согласился Андрей.
И тут он понял — впервые за долгое время ему не хотелось смотреть в телефон. Не хотелось включать телевизор. Хотелось просто сидеть вот так — с женой, с кошкой, в тишине.
— Марин, — сказал он тихо.
— Что?
— Прости меня.
— За что?
— За все. За то, что не слушал. Не видел. За то, что забыл дату твоего дня рождения.
За окном светало. Первые лучи солнца пробивались сквозь шторы, освещали троих на диване — двух людей и кошку между ними.
— Спать пойдем? — спросил Андрей.
— А Мура?
— Пусть спит с нами. Если хочет.
Кошка открыла один зеленый глаз, посмотрела на них и снова его закрыла.
Мол, а где же еще спать, как не с семьей?
