— Как ты можешь не позвать мою маму на Новый год? Ей что, совсем одной сидеть? — Андрей остановился посреди кухни, скрестив руки на груди.
Татьяна замерла с разделочной доской в руках. Предпраздничная суета мгновенно превратилась в знакомую до боли сцену. Опять двадцать пять. Каждый раз одно и то же.
— Я не говорила, что не зову. Просто хотела бы узнать заранее, а не за три дня, — она продолжила нарезать овощи, стараясь скрыть раздражение. — И ты же знаешь, что твоя мама никогда не упустит случая пройтись по моей готовке.
— Ну вот опять начинается, — Андрей устало вздохнул. — Почему ты всё время преувеличиваешь? Мама просто заботится о нас. Кстати, Ирина тоже приедет.
Нож в руке Татьяны замер. Замечательно, полный комплект. Свекровь и золовка — два в одном флаконе. Двойная порция критики и советов на новогоднюю ночь. Как будто прошлого года было мало, когда Елена Павловна полчаса объясняла при гостях, как правильно готовить оливье.
— И когда ты собирался мне сказать? — Татьяна отложила нож и повернулась к мужу.
— Я вот сейчас и говорю, — Андрей улыбнулся, словно не замечая напряжения. — Что здесь такого? Это же моя семья.
— А я не семья? — вырвалось у Татьяны.
Воцарилась тишина. За девять лет брака Андрей так и не понял, почему ей так сложно с его родней. А может, не хотел понимать.
— Конечно, семья, — наконец произнёс он, подойдя ближе. — Но мама и Ирина тоже семья. Таня, ну это же традиция. Мы всегда встречаем Новый год вместе.
Татьяна глубоко вздохнула. Спорить было бесполезно. В отношениях с матерью Андрей всегда превращался в послушного мальчика, и какие бы аргументы она ни приводила, всё разбивалось о фразу «но это же мама».
— Хорошо, — сдалась она. — Приедут так приедут. Значит, надо больше готовить.
— Вот и отлично! — обрадовался Андрей, словно не замечая её тона. — Мама привезёт свой фирменный салат, не переживай.
«Конечно, ведь мои салаты недостаточно хороши», — подумала Татьяна, но промолчала. Вместо этого она спросила:
— Когда они приедут?
— Тридцать первого утром. Я заеду за ними, — Андрей явно обрадовался, что гроза миновала, и торопливо добавил: — Им же неудобно на такси с сумками.
Оставшиеся два дня перед Новым годом пролетели как в тумане. Татьяна драила квартиру до блеска, зная, что Елена Павловна первым делом проведёт инспекцию чистоты. Закупала продукты, готовила, украшала дом — и всё с ощущением, что всё равно будет недостаточно хорошо.
Андрей помогал, но как-то механически, больше думая о предстоящей встрече с матерью и сестрой. Его энтузиазм только подливал масла в огонь раздражения Татьяны.
Утром тридцать первого Андрей уехал встречать родню, а Татьяна в последний раз проверила квартиру. Стол был почти готов, оставалось только разогреть некоторые блюда перед подачей. Она взглянула на себя в зеркало и мысленно приготовилась к бою.
Звонок в дверь раздался ровно в двенадцать.
— С наступающим! — громко провозгласила Елена Павловна, вплывая в прихожую. В свои шестьдесят четыре она держалась прямо и гордо, тщательно уложенные седые волосы блестели, а в глазах читался привычный критический настрой.
— Здравствуйте, Елена Павловна, — Татьяна натянуто улыбнулась, принимая тяжёлую сумку из рук свекрови.
— Осторожнее, там салаты, — строго предупредила та. — Андрюша так любит мои салаты. Кстати, почему у вас в подъезде так пахнет? Вы давно делали ремонт?
И понеслось. Не успела свекровь снять пальто, как начался привычный осмотр территории.
— Таня, привет, — Ирина чмокнула воздух возле щеки Татьяны. — Выглядишь уставшей. Опять на работе завал?
У Ирины была особая способность делать комплименты, которые на деле оказывались замаскированными шпильками. И это при том, что они с Татьяной были ровесницами — обеим по тридцать четыре.
— Просто много готовила, — коротко ответила Татьяна, помогая разместить вещи гостей.
— А что, Андрюша не помогал? — тут же вклинилась Елена Павловна. — Вот я своего приучила, что мужчина в доме не должен сидеть сложа руки.
— А у них современный брак, мама, — усмехнулась Ирина. — Татьяна же работает наравне с мужчинами.
— Андрей очень помогал, — твёрдо сказала Татьяна, игнорируя подтекст. — Он отличный муж.
Елена Павловна только хмыкнула и направилась на кухню. Через минуту оттуда послышалось:
— Андрюша, почему у вас холодильник такой грязный? Таня совсем не следит за домом?
Татьяна сжала зубы и досчитала до десяти. День обещал быть долгим.
К четырём часам дня Татьяна уже была на грани. Елена Павловна перемыла всю посуду, заявив, что та была плохо вымыта, перестелила постельное бельё для себя и Ирины на диване, потому что «оно не первой свежести», и теперь командовала на кухне, отодвинув невестку в сторону.
— Таня, у тебя плита давно не чищена, — приговаривала свекровь, энергично орудуя губкой. — Я так Андрюшу не приучала. У нас дома всегда был порядок, правда, сынок?
— Да, мам, — автоматически отозвался Андрей, помогавший накрывать на стол.
— Елена Павловна, я чистила плиту два дня назад, — не выдержала Татьяна.
— Значит, плохо чистила, — отрезала свекровь. — Видишь, сколько грязи отходит?
Татьяна перехватила сочувствующий взгляд мужа, но он тут же отвёл глаза. Как всегда — ни поддержки, ни защиты.
Ирина тем временем изучала содержимое шкафчиков.
— У вас так мало специй, — заметила она. — Я вот недавно на мастер-классе по итальянской кухне была, так там нам объясняли…
Татьяна мысленно отключилась. Ирина обожала рассказывать о своих достижениях и хобби, особенно в областях, где сама Татьяна, по её мнению, была не на высоте.
За праздничный стол сели ровно в десять. Елена Павловна заняла место во главе, хотя это был дом Татьяны и Андрея.
— Ну что, дорогие мои, — начала свекровь, когда все расселись, — давайте проводим старый год. Для меня он был непростым — давление шалит, да и вообще годы берут своё. Хорошо хоть дети не забывают…
Андрей смущённо кашлянул. Они с Татьяной навещали его мать раз в месяц, не чаще. И то по настоянию Андрея.
— …А вот Ирочка моя всегда рядом. Заботится, навещает, готовит для мамы, — продолжала Елена Павловна, многозначительно глядя на Татьяну. — Жаль только, что муж у тебя, Ирочка, после института так и не встретился. А то было бы у мамы уже внуков полон дом.
Ирина поджала губы. Татьяна поймала её взгляд и внезапно ощутила укол сочувствия — тема одиночества явно была больной.
— Мам, давай не будем о грустном в праздник, — вмешался Андрей, наполняя бокалы.
— А что грустного? Я правду говорю, — Елена Павловна обвела стол хозяйским взглядом. — Так, это что за салат? Таня, ты опять экспериментируешь? Андрюша не любит авокадо.
— Вообще-то люблю, — негромко возразил Андрей, накладывая себе приличную порцию.
Елена Павловна словно не услышала. Она продолжала инспектировать блюда, комментируя каждое:
— Мясо сыроватое… Картошка переварена… А где мой фирменный салат? Почему он на краю стола?
Татьяна молча передвинула салат в центр. Девять лет одно и то же. Девять новогодних праздников, испорченных придирками и критикой. Но если раньше она терпела, то сейчас что-то внутри надломилось.
— А гарнир почему такой скудный? — продолжала свекровь. — Я своего мужа, царствие ему небесное, всегда кормила как следует. Мужчине нужна сытная пища.
— Елена Павловна, на столе пять видов гарниров, — Татьяна старалась говорить спокойно. — И три мясных блюда.
— Ну, если ты это называешь гарниром, — свекровь наморщила нос, разглядывая тарелку с запечёнными овощами. — В моё время…
— Мам, всё очень вкусно, — прервал её Андрей. — Давайте просто поужинаем, скоро уже полночь.
Ужин продолжился в относительном спокойствии, хотя Елена Павловна не упускала случая вставить замечание или посетовать на современные порядки. Часы неумолимо приближались к двенадцати.
— А теперь, — свекровь поднялась с бокалом, когда до Нового года оставалось пять минут, — я хочу сказать тост.
Все затихли. Татьяна внутренне напряглась — тосты Елены Павловны редко обходились без шпилек в её адрес.
— Я хочу выпить за семью, — начала свекровь. — За настоящую семью, где чтут традиции и уважают старших. Где женщина знает своё место и заботится о муже, а не гоняется за карьерой. Где дом — это крепость, а не проходной двор, где убираются раз в неделю.
Андрей неловко поёрзал на стуле. Ирина опустила глаза. Татьяна застыла, не веря своим ушам.
— Я смотрю на тебя, Андрюша, — продолжала Елена Павловна, не обращая внимания на повисшее напряжение, — и вижу, что ты похудел. Наверное, дома не очень-то заботятся о твоём питании. А ведь я тебя учила выбирать девушку хозяйственную. Которая будет дом в чистоте держать и мужа холить. А что мы видим? — она выразительно оглядела комнату. — Уборщица явно не часто захаживает.
Татьяна почувствовала, как к щекам приливает жар. Она уже открыла рот, чтобы ответить, но тут в разговор вмешалась Ирина:
— Кстати, про уборку. У меня новая клининговая компания, могу скидку организовать.
— Спасибо, я справляюсь сама, — резко ответила Татьяна.
— Ну, это заметно, — хмыкнула Елена Павловна. — Так вот, я хочу выпить за то, чтобы в Новом году наш Андрюша наконец-то почувствовал настоящую заботу и уют. И чтобы некоторые, — она многозначительно посмотрела на Татьяну, — наконец-то научились быть настоящими жёнами.
В комнате повисла оглушительная тишина. На экране телевизора президент готовился произнести новогоднее обращение. Татьяна чувствовала, как внутри всё кипит, но годы терпения выработали в ней умение сдерживаться.
— Спасибо за тост, — она натянуто улыбнулась. — И с наступающим вас.
Бой курантов избавил всех от необходимости продолжать разговор. После обмена поздравлениями и подарками (свекровь подарила Татьяне кухонные полотенца и книгу «Домоводство для современной женщины», а Андрею — дорогой свитер ручной вязки) атмосфера немного разрядилась. Включили музыку, налили шампанского, начали обсуждать планы на наступивший год.
Елена Павловна и Ирина оживлённо разговаривали с Андреем, вспоминая семейные истории, в которых для Татьяны не было места. Она молча убирала со стола, загружала посудомоечную машину и перемывала то, что в неё не поместилось.
— Тебе помочь? — Андрей возник на пороге кухни, когда часы показывали половину второго ночи.
— Нет, я справлюсь, — коротко ответила Татьяна. — Ты бы за гостями последил.
— Они уже устраиваются спать, — Андрей потоптался в дверях. — Слушай, прости за маму. Ты же знаешь, она всегда такая… прямолинейная.
— Прямолинейная? — Татьяна наконец-то повернулась к мужу. — Это теперь так называется?
— Ну, она просто волнуется за меня, — Андрей неловко переминался с ноги на ногу. — И потом, она из другого поколения, у них другие ценности…
— И эти ценности позволяют ей оскорблять меня в моём собственном доме? — Татьяна говорила тихо, боясь, что гости услышат. — За девять лет ты хоть раз заступился за меня? Хоть раз сказал ей, что я не кухарка и не уборщица? Что я работаю наравне с тобой и обеспечиваю эту семью так же, как и ты? Что, чёрт возьми, я тоже часть этой семьи?
Андрей растерянно моргал, явно не готовый к такому напору.
— Таня, ну что ты…
— Нет, это что ты! — она почти шипела, чтобы не было слышно в соседней комнате. — Каждый праздник одно и то же. Твоя мать и сестра приезжают, устраивают тут инспекцию, критикуют всё, до чего могут дотянуться, а ты сидишь и улыбаешься. Тебе что, нравится, когда меня унижают?
— Конечно, нет, — Андрей наконец-то встрепенулся. — Просто…
— Просто что? — Татьяна скрестила руки на груди.
— Просто это моя мама.
— А я твоя жена, — тихо, но твёрдо произнесла Татьяна. — И я больше не собираюсь терпеть такое отношение. Либо ты поговоришь с ней и объяснишь, что так нельзя, либо… — она запнулась, подбирая слова.
— Либо что? — в голосе Андрея послышались нотки раздражения.
— Либо в следующий Новый год вы будете праздновать без меня, — закончила Татьяна.
Они молча смотрели друг на друга. Впервые за девять лет Татьяна поставила ультиматум, и, судя по лицу Андрея, он был в растерянности.
— Ты не можешь так говорить, — наконец произнёс он. — Новый год — семейный праздник.
— Именно, — кивнула Татьяна. — Семейный. А твоя мать сегодня ясно дала понять, что я в эту семью не вхожу.
Андрей опустил глаза. В его взгляде мелькнуло что-то новое — осознание? Стыд?
— Я не замечал, что всё так серьёзно, — тихо сказал он.
— Потому что тебе удобно не замечать, — Татьяна почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы, и отвернулась к раковине. — Иди спать, уже поздно.
Вместо этого Андрей подошёл ближе и неуверенно положил руку ей на плечо.
— Прости меня, — его голос звучал непривычно серьёзно. — Я был неправ.
Татьяна молчала, не доверяя своему голосу.
— Я поговорю с мамой завтра, — продолжил Андрей. — Скажу, что так больше нельзя. Ты права — ты моя жена, и я должен был давно это сделать.
Она повернулась, недоверчиво глядя на мужа:
— Правда?
— Правда, — он кивнул, притягивая её к себе. — Прости, что не видел, как тебе тяжело. Я… я просто привык, что так было всегда. Мама командует, я слушаюсь.
— Тебе тридцать шесть, а не шестнадцать, — тихо заметила Татьяна, но уже без прежнего запала.
— Знаю. Пора бы уже повзрослеть, — он грустно улыбнулся. — С Новым годом, Таня. Обещаю, он будет лучше предыдущего.
— С Новым годом, — отозвалась она, и впервые за весь день почувствовала, что напряжение отпускает.
Они стояли, обнявшись, на кухне, пока за окном медленно догорал праздничный салют. Татьяна не знала, что принесёт наступивший год, но впервые за долгое время почувствовала надежду. Может быть, Андрей действительно поговорит с матерью. Может быть, что-то наконец-то изменится.
А может быть, самое главное уже изменилось — её муж наконец-то увидел проблему и встал на её сторону.
Татьяна прижалась к Андрею крепче. В соседней комнате негромко храпела Елена Павловна, впереди было объяснение, которое давно назрело, но сейчас, в этот момент, было хорошо просто стоять вот так, в тишине новогодней ночи, и знать, что ты больше не одна в своей борьбе.
— Я люблю тебя, — шепнул Андрей ей в волосы.
— И я тебя, — ответила Татьяна. — Просто помни, что я тоже твоя семья. Самая главная.
— Самая главная, — эхом отозвался он. — Обещаю.
