На торт он смотрел не дольше трёх секунд. Зато на меня — всё остальное время.
— Я не за тортом пришёл. У меня вопрос к тебе. Мы могли бы снова жить вместе… но уже на твоих условиях.
Марк заявился на пороге моей квартиры за час до назначенного времени. Артёму сегодня исполнялось восемь, и я весь июль готовилась к этому дню, продумывая каждую мелочь. Гости должны были прийти только к четырём, а сейчас на часах едва перевалило за три.
— Зачем ты так рано? — Я не смогла скрыть неудовольствие, которое всегда появлялось при виде бывшего мужа.
— Хотел помочь с подготовкой. — Марк улыбнулся той самой улыбкой, которая раньше обезоруживала меня, а теперь вызывала только тревогу. — И поговорить до прихода гостей.
Я пропустила его внутрь, чувствуя, как напрягаются плечи. Три года назад, когда мы оформили развод, мне досталась двухкомнатная квартира, купленная на мои личные накопления ещё до свадьбы.
Марк не претендовал на неё — уехал в закрытый коттеджный посёлок за городом, в свой новый дом, который приобрёл после развода.
— Ничего не изменилось, — заметил он, оглядывая комнату. — Всё те же светлые стены и белые шторы.
— Ошибаешься. Изменилось всё. — Я вернулась к украшению торта, стараясь не встречаться с ним взглядом.
Наш разговор прервал Артём, влетевший в комнату с радостным возгласом:
— Папа! Ты уже здесь!
Марк подхватил сына на руки, покружил по комнате. Меня тронуло их сходство — те же густые каштановые волосы, те же ямочки на щеках.
— С днём рождения, малыш! Подарок получишь вечером, хорошо?
— Артём, иди переоденься в ту рубашку, что мы выбрали, — попросила я. — Скоро придут твои друзья.
Когда сын убежал, Марк подошёл ближе и заговорил тихо:
— Настя, я долго размышлял за эти годы. Мы допустили ошибку.
На торт он смотрел не дольше трёх секунд. Зато на меня — всё остальное время.
— Я не за тортом пришёл. У меня вопрос к тебе. Мы могли бы снова жить вместе… но уже на твоих условиях.
Я чуть не выронила тарелки.
— Ты в своём уме? — прошипела я, оглядываясь на дверь, за которой скрылся Артём. — Прошло три года. У тебя своя жизнь, у меня — своя.
— Элла ушла два месяца назад, — сказал он просто. — Забрала вещи и съехала. Сказала, что я так и не смог забыть тебя.
Я вспомнила его новую жену — высокую блондинку с холодными голубыми глазами. Они поженились меньше чем через год после нашего развода.
— И что, теперь ты решил вернуться к запасному варианту? — Мой голос дрогнул от обиды.
— Нет, Настя. — Марк покачал головой. — Ты никогда не была запасным вариантом. Я просто… потерялся. Думал, что хочу другой жизни. Более насыщенной, интересной. А оказалось, что самое важное уже было рядом.
Звонок в дверь прервал наш разговор. Первые гости — родители моей давней подруги Ирины, которая обещала подъехать позже. Они привели с собой свою внучку, ровесницу Артёма.
— Здравствуйте! Проходите, — я натянуто улыбнулась, пропуская их в квартиру.
Следующие два часа наполнились детским смехом, поздравлениями и праздничной суетой. Я наблюдала, как Марк естественно включился в праздник — помогал наливать сок, развлекал детей фокусами, которые всегда умел показывать. И поддерживал беседу с родителями одноклассников Артёма. Как будто не было этих трёх лет отчуждения и редких встреч по выходным.
— Он изменился, — шепнула мне Ирина, когда мы остались вдвоём на кухне, готовя чай для родителей. — Или мне кажется?
— Элла его бросила, — так же тихо ответила я. — Теперь он думает, что может вернуться.
Ирина присвистнула:
— И что ты чувствуешь?
Я задумалась. Что я чувствую? Злость? Обиду? Или что-то ещё, чему не хочу давать названия?
— Ничего, — соврала я. — Давно перегорело.
Когда последние гости разошлись, я обнаружила, что Марк не спешит уходить. Артём, усталый, но счастливый, уже задремал на диване среди своих новых игрушек.
— Я отнесу его в комнату, — предложил Марк.
Я кивнула и начала собирать разбросанные праздничные колпаки и салфетки. Когда он вернулся, я уже домывала последнюю тарелку.
— Он не проснулся. Даже когда я снял с него ботинки.
— Это нормально. День был насыщенным, — ответила я, вытирая руки полотенцем. — Что ж, спасибо за помощь. Увидимся в следующие выходные.
Марк не двинулся с места.
— Настя, ты не ответила на мой вопрос.
Я вздохнула и прислонилась к кухонному столу.
— А был вопрос? Я услышала только предложение.
— Хорошо. — Он подошёл ближе. — Настя, я хочу вернуться. К тебе. К Артёму. К нашей семье. Можно? Я готов на твоих условиях. Любых. Только скажи.
В голове промелькнули воспоминания. Наш последний год вместе. Его постоянные задержки на работе. Отговорки. Холодность.
А потом — обрывок телефонного разговора, который я случайно услышала. «Да, сегодня смогу, любимая. Жена думает, что я задержусь на совещании». И моё расследование, которое привело к неутешительным выводам: Элла, работавшая с ним в одной компании, стала не просто коллегой.
— Это несерьёзно, — наконец произнесла я. — Ты просто растерян после ухода Эллы. Тебе кажется, что возвращение в прошлое что-то исправит.
— Нет, — его взгляд стал тверже. — Я долго к этому шёл. Элла… она просто заставила меня признать то, что я не мог признать сам. Что я никогда не переставал думать о тебе.
Я скрестила руки на груди:
— И почему я должна тебе верить?
— Потому что я больше не тот эгоист, каким был раньше. — Он невесело усмехнулся. — За эти годы я понял, насколько ценно то, что у нас было. Что действительно важно в жизни.
— А если я уже с кем-то встречаюсь? — спросила я, хотя это было неправдой.
Его лицо застыло, в глазах мелькнула печаль.
— Тогда я пойму. Но я должен был попытаться.
Он развернулся, чтобы уйти, и это непроизвольное движение всколыхнуло во мне давно забытые чувства. Марк всегда был таким — импульсивным, готовым сдаться при первом признаке сопротивления. А потом возвращаться с новыми силами.
— Я не встречаюсь ни с кем, — призналась я. — Но это ничего не меняет.
Он остановился, не оборачиваясь:
— Почему?
— Потому что я не верю в сказки. Люди не меняются, Марк. Ты всегда будешь искать что-то новое, более яркое. А я больше не хочу быть запасным аэродромом.
Теперь он обернулся, и в его взгляде читалась решимость:
— Дай мне шанс доказать, что ты ошибаешься. Один месяц. Мы можем просто… общаться. Ходить куда-нибудь вместе с Артёмом. Узнавать друг друга заново.
Я открыла рот, чтобы отказаться, но вдруг поймала себя на мысли: а что, если?.. Что, если он действительно изменился? Артём был бы счастлив, если бы мы снова стали семьёй. И часть меня, та часть, которую я старательно заглушала все эти годы, тоже тянулась к этой возможности.
— Один месяц, — наконец сказала я. — Никаких обещаний. Никаких ожиданий. Просто… посмотрим, что из этого выйдет.
Улыбка, осветившая его лицо, была настоящей. Не той отрепетированной, которую он использовал в обществе, а искренней, как в первые дни нашего знакомства.
— Спасибо, — сказал он тихо. — Я не подведу вас. Ни тебя, ни Артёма.
***
Первая наша «семейная» вылазка состоялась через неделю. Марк предложил поехать в загородный парк, где недавно открылся верёвочный городок для детей. Артём был в восторге — он обожал активные развлечения.
После верёвочного городка мы устроили пикник на берегу небольшого озера. Артём, уставший, но довольный, быстро умял свой бутерброд и убежал кормить уток.
— Не заходи в воду! — крикнула я ему вслед.
— Я присмотрю, — Марк поднялся и направился за сыном, оставив меня наедине с термосом чая и своими мыслями.
Наблюдая, как отец с сыном кормят уток, я вдруг осознала, что впервые за долгое время чувствую что-то похожее на умиротворение.
— О чём задумалась? — Марк вернулся и сел рядом, прерывая поток моих мыслей.
— О том, как всё изменилось, — честно ответила я.
Он понимающе кивнул:
— Знаешь, за эти три года я много раз представлял, как мы могли бы всё исправить. Что нужно было сделать иначе.
— И к каким выводам пришёл? — спросила я, откручивая крышку термоса.
— Что я был глупцом, — он усмехнулся. — Гонялся за какими-то иллюзиями, искал адреналин и новые впечатления. А настоящее счастье всё время было рядом.
Я молчала, глядя на поверхность стола и перебирая в голове возможные ответы.
— Элла была яркой, — продолжил он, принимая стаканчик. — Но с ней всегда было как на американских горках. Сплошные взлёты и падения. А потом я понял, что устал от этого. Что хочу просто… дома. Спокойствия. Тепла.
— И поэтому ушёл от неё? — спросила я прямо.
Марк покачал головой:
— Нет. Она ушла сама. Сказала, что я постоянно сравниваю её с тобой. И что так нельзя строить отношения.
Я невольно поёжилась, представив эту сцену.
— А знаешь, что самое забавное? — Он смотрел куда-то вдаль, туда, где Артём бросал хлеб уткам. — Я даже не осознавал, что делаю это. Но она была права. Я всё время думал о тебе, о нас. О том, что мы могли бы быть вместе, если бы я не всё испортил.
В этот момент что-то неуловимо изменилось между нами. Какая-то невидимая стена начала таять.
Следующие недели превратились в калейдоскоп совместных выходов — в парк, в кино, в недавно открывшийся интерактивный музей науки. Артём светился от радости, видя нас вместе. А я… я начинала замечать изменения в Марке.
Он стал более внимательным, терпеливым. Слушал — действительно слушал, — когда я рассказывала о своих проблемах на работе или делилась мыслями о будущем Артёма.
***
Однажды вечером, когда сын уже спал, мы сидели на моей кухне и пили чай. За окном моросил мелкий июльский дождь, придавая моменту особую интимность.
— Как твоя новая должность? — спросил Марк. — Ты говорила, что тебя повысили до начальника отдела.
Я удивилась, что он запомнил:
— Да, почти год назад. Больше ответственности, больше работы с документацией. Но и возможностей больше.
— Ты всегда была сильной, — он улыбнулся. — Помню, как ты готовилась к своему первому серьёзному процессу. Не спала ночами, изучала прецеденты.
Я тоже вспомнила тот период — первый год нашего брака, когда я только начинала строить карьеру в юриспруденции.
— Ты тогда очень поддерживал меня, — призналась я. — Готовил ужины, когда я засиживалась допоздна. Помогал систематизировать материалы.
— А потом перестал, — его голос стал тише. — Погрузился в свои проблемы, в свою работу. Перестал замечать твои достижения, твои усилия.
Я не знала, что ответить. Это была правда. В последние годы нашего брака мы словно существовали в параллельных мирах, пересекаясь только по бытовым вопросам.
— Что случилось с нами, Настя? — спросил он вдруг. — Как мы потеряли то, что было между нами?
Я задумалась, покручивая чашку в руках:
— Наверное, мы просто забыли, что отношения — это работа. Ежедневная, кропотливая. Мы оба слишком погрузились в карьеру, в собственные амбиции.
— И я нашёл лёгкий выход, — горько усмехнулся он. — Вместо того чтобы бороться за наш брак, решил начать всё заново с другой женщиной.
Он придвинулся ближе и осторожно взял меня за руку:
— Настя, я знаю, что три года — это большой срок. И что доверие, однажды разрушенное, сложно восстановить. Но я готов пройти этот путь. Шаг за шагом.
Его рука была тёплой и надёжной — такой, какой я её помнила. И на мгновение я позволила себе представить, что всё могло бы быть по-другому. Что мы могли бы снова стать семьёй.
— Я не знаю, Марк, — честно сказала я. — Слишком много воды утекло.
— Я понимаю, — он не отпускал мою руку. — И не спешу. Просто… позволь мне быть рядом. С тобой. С Артёмом. Дай нам шанс узнать, кем мы стали за эти годы.
В его глазах читалась такая искренность, что моё сердце дрогнуло. Может быть, люди всё-таки меняются? Может быть, иногда нужно просто потерять что-то ценное, чтобы понять его истинную стоимость?
— Хорошо, — наконец сказала я. — Давай попробуем. Но медленно. Без обещаний и обязательств.
Его улыбка осветила всё лицо:
— Спасибо, Настя. Я не подведу тебя. Клянусь.
***
План Марка «вернуться в семью на моих условиях» начал обретать реальные очертания. Мы встречались почти каждый день — иногда втроём с Артёмом, иногда только вдвоём, когда сын оставался у моих родителей.
Марк рассказал, что продал дом в коттеджном посёлке — слишком много воспоминаний об Элле — и снял квартиру ближе к центру города, недалеко от нас. Он стал чаще забирать Артёма из школьного лагеря, помогать ему с летними заданиями, которые тот получил на каникулы.
А ещё Марк изменился внешне. Исчезла та лоснящаяся самоуверенность, которая появилась у него в последние годы нашего брака. Он словно сбросил маску успешного менеджера и стал… настоящим. Таким, каким я его помнила и любила когда-то.
Однажды, когда мы гуляли в парке после ужина в небольшом ресторанчике, он неожиданно взял меня за руку.
— Помнишь наше первое свидание? — спросил он с улыбкой. — Мы тоже гуляли здесь.
Я кивнула:
— И ты рассказывал мне о своей мечте открыть собственную консалтинговую компанию.
— Которую так и не осуществил, — он вздохнул. — Погнался за корпоративной карьерой, за статусом и деньгами.
— Почему? — спросила я. — У тебя были все возможности.
Он задумался:
— Наверное, испугался. Ответственности. Неизвестности. Проще было идти по проторенной дорожке, чем рисковать.
Мы присели на скамейку, наблюдая, как догорает июльский закат. Где-то вдалеке играла музыка — наверное, в летнем кафе устроили живой концерт.
— А сейчас? — я повернулась к нему. — Всё ещё мечтаешь об этом?
Он посмотрел на меня с удивлением:
— Вообще-то да. Последние полгода я составляю бизнес-план, изучаю рынок. Думаю, что мог бы начать с небольшой команды, постепенно расширяясь.
— Почему не сказал раньше?
Он пожал плечами:
— Не хотел, чтобы ты подумала, что я пытаюсь произвести впечатление своими амбициями. Хотел, чтобы ты видела меня настоящего, а не мои планы или достижения.
Это было так не похоже на прежнего Марка, что я невольно улыбнулась:
— Знаешь, иногда мне кажется, что передо мной совсем другой человек. Не тот, с которым я прожила пять лет.
— В чём-то я действительно другой, — серьёзно ответил он. — Потеря семьи многое во мне изменила. Заставила переоценить приоритеты.
Я посмотрела на его профиль, очерченный закатным солнцем, и поймала себя на мысли, что снова начинаю ему верить. Верить в возможность перемен. В возможность второго шанса.
В тот вечер, провожая меня до двери квартиры, он не попытался поцеловать — просто крепко обнял и прошептал:
— Спасибо за этот вечер. За то, что позволяешь мне быть рядом.
И я почувствовала, как последние льдинки недоверия начинают таять в моём сердце.
***
Всё изменилось в одно воскресенье в конце июля. Мы планировали поехать с Артёмом в аквапарк — он давно просил об этом. Марк должен был заехать за нами к одиннадцати.
В десять тридцать раздался звонок моего телефона. На экране высветилось имя Марка.
— Настя, прости, но я не смогу поехать с вами сегодня, — его голос звучал напряжённо. — Возникли срочные дела.
Я почувствовала, как внутри всё холодеет:
— Какие ещё дела в воскресенье?
— Нужно встретиться с потенциальным инвестором. Он проездом в городе, другого шанса может не быть.
Слова звучали разумно, но что-то в его тоне заставило меня насторожиться. Те же интонации, те же оправдания, что и три года назад.
— Хорошо, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал нейтрально. — Мы поедем вдвоём с Артёмом.
— Спасибо за понимание, — с облегчением произнёс Марк. — Обещаю, я компенсирую это.
Повесив трубку, я несколько минут сидела неподвижно. Разум твердил, что всему есть логичное объяснение, что деловые встречи действительно случаются и по выходным. Но сердце… сердце помнило. Помнило все те разы, когда он отменял наши планы из-за «срочных дел».
— Мама, папа скоро приедет? — Артём заглянул в комнату, уже одетый для поездки.
— Нет, — я попыталась улыбнуться. — У папы появились срочные дела. Но мы поедем вдвоём, хорошо?
Лицо сына вытянулось от разочарования:
— Но он обещал показать мне, как нырять!
— В следующий раз, — я притянула его к себе. — Обязательно покажет.
Мы провели в аквапарке почти весь день. Артём веселился на горках и в бассейнах, но я то и дело ловила в его взгляде тень разочарования. Он скучал по отцу, которого так ждал сегодня.
Вечером, уложив усталого сына спать, я сидела на кухне с чашкой чая. Телефон завибрировал — сообщение от Марка.
«Как прошёл день? Артём сильно расстроился?»
Я отставила чашку и набрала ответ: «Нормально прошёл. Да, расстроился. Он ждал тебя».
Пауза. Потом: «Прости. Встреча затянулась дольше, чем я планировал. Завтра всё объясню».
Я не ответила. Что-то внутри меня сопротивлялось, не давало поверить в его объяснения. Слишком знакомо это всё было. Слишком похоже на прошлое.
На следующий день Марк приехал вечером — с огромным плюшевым дельфином для Артёма и букетом моих любимых лилий. Сын бросился ему на шею, быстро забыв вчерашнюю обиду.
Когда Артём убежал в свою комнату играть с новой игрушкой, Марк повернулся ко мне:
— Настя, я должен объяснить…
— Не нужно, — перебила я. — Мы не давали друг другу обещаний. Ты волен распоряжаться своим временем как хочешь.
— Нет, послушай, — он шагнул ближе. — Вчера действительно была важная встреча. Я встречался с бывшим коллегой, который готов инвестировать в мою компанию. Мы обсуждали детали почти шесть часов.
Я скрестила руки на груди:
— И ты не мог предупредить заранее? Хотя бы накануне вечером?
— Он позвонил утром, — Марк провёл рукой по волосам. — Сказал, что будет в городе проездом и может выделить время только сегодня. Я не мог упустить такой шанс.
Его объяснение звучало разумно. Возможно, даже правдиво. Но что-то удерживало меня от полного доверия.
— Настя, — он осторожно взял меня за руки. — Я знаю, о чём ты думаешь. Знаю, что это напомнило тебе прошлое. Но я клянусь, всё было именно так, как я сказал.
Я заглянула в его глаза, пытаясь увидеть правду. Они казались искренними. Но разве не такими же искренними они были, когда он лгал мне о своих «деловых встречах» с Эллой?
— Я хочу тебе верить, Марк, — тихо сказала я. — Правда хочу. Но не могу просто взять и забыть всё, что было.
Он кивнул:
— Я понимаю. И не прошу забыть. Только… дай мне шанс доказать, что я изменился.
***
Следующие недели превратились в проверку — для нас обоих. Марк старался изо всех сил: всегда предупреждал заранее, если планы менялись, проводил с Артёмом столько времени, сколько мог, помогал мне по хозяйству, не требуя ничего взамен.
И всё же… что-то изменилось после того воскресенья. Тонкая трещина недоверия, которую я так старательно заклеивала, снова дала о себе знать.
В начале августа, когда наш «испытательный месяц» подходил к концу, Марк пригласил меня на ужин — только вдвоём, без Артёма.
— Пора поговорить серьёзно, — сказал он, глядя мне в глаза через стол уютного ресторана. — Настя, этот месяц многое для меня значил. Я снова почувствовал себя частью семьи. И хочу, чтобы так было всегда.
Я молчала, вертя в руках столовый прибор.
— Ты не веришь мне, — это был не вопрос, а утверждение. — Даже после всего этого времени.
— Я пытаюсь, Марк, — честно ответила я. — Но каждый раз, когда ты отменяешь планы или опаздываешь, внутри что-то сжимается. Я вспоминаю, как это было раньше. И не могу избавиться от мысли, что всё повторится.
— Что мне сделать, чтобы доказать тебе? — в его голосе звучало отчаяние. — Я отменил всего одну нашу встречу за весь месяц. По действительно важной причине.
— Дело не в количестве отмен, — покачала я головой. — А в том, что я больше не хочу жить в постоянном ожидании подвоха. В постоянной проверке. Это… выматывает.
Он помолчал, обдумывая мои слова.
— Знаешь, — наконец произнёс он, — я понимаю тебя. Правда понимаю. Если бы ты поступила со мной так же, я бы, наверное, вообще не смог поверить тебе снова.
Его признание застало меня врасплох.
— Так что, наверное, нам стоит признать очевидное, — продолжил я с грустной улыбкой. — Некоторые вещи не восстанавливаются, как бы сильно мы ни старались.
— Это значит…
— Это значит, что я не хочу заставлять ни тебя, ни себя переживать то, что уже произошло. Мы можем быть хорошими родителями для Артёма. Можем даже быть друзьями. Но на этом всё.
— Ты так просто сдаёшься? — вырвалось у него.
— Нет. Я просто наконец-то уважаю свои чувства. Своё право не доверять тебе после всего, что ты сделал.
Мы закончили ужин в странной, немного печальной тишине. Он проводил меня до дома, поцеловал в щёку на прощание.
А предложение Марка «на твоих условиях» обрело иной смысл. Не о возвращении в прошлое шла речь, а о создании здорового настоящего. Без ложных надежд и иллюзий. С вниманием к чувствам друг друга. И, может быть, именно в этом и заключалась настоящая взрослость — в умении принять действительность такой, какая она есть, а не такой, какой мы хотели бы её видеть.
