— Алёна! Алёна, открой сейчас же!
Вера колотила кулаком в дверь сестриной комнаты, прижимая к груди телефон. На экране светилась история браузера домашнего компьютера — строчки, от которых кровь застывала в жилах.
«Как уйти из жизни без боли»
«Самоубийство — способы»
«Что будет с детьми после смерти родителя»
Дверь распахнулась. Алёна стояла в наушниках, раздражённая.
— Что за истерика? У меня завтра контрольная.
— Это ты искала? — Вера сунула телефон прямо ей в лицо. — Скажи честно!
Алёна нахмурилась, прочитала. Лицо изменилось.
— С ума сошла? Я вообще компьютер три дня не включала, готовлюсь к ЕГЭ. Покажи время поиска.
Вера прокрутила экран. Вчера, 23:20.
— Я вчера до полуночи с Димкой по скайпу болтала. В своей комнате, — Алёна схватила телефон, показала переписку. — Смотри сама.
Сестры уставились друг на друга. Одна мысль, страшная и невозможная.
— Мама, — прошептала Вера.
— Не может быть, — Алёна покачала головой, но голос дрожал.
— А кто ещё? Больше никого нет дома.
Они стояли в проходе, не решаясь поверить. Марина Владимировна — их мама, которая всегда держала всё под контролем, которая никогда не жаловалась, которая работала на двух работах после развода.
— Надо проверить, — Вера схватила сестру за руку. — Пойдём в её комнату.
— Она же на работе до восьми.
— Вот и отлично.
Мамина комната встретила их идеальным порядком. Заправленная кровать, аккуратно расставленные книги, тапочки ровно у порога. Всё как всегда.
Алёна полезла в шкаф, Вера — в письменный стол. Искали что угодно — записки, таблетки, любые следы.
— Алён, смотри, — Вера протянула ей папку с документами.
Внутри — письма из банка. Просроченные платежи по ипотеке. Требования погасить задолженность. Угроза обращения в суд.
— Четыре месяца не платила, — Алёна листала бумаги. — Тут ещё что-то есть. Из управляющей компании — долг за коммунальные услуги.
— Откуда такие деньги? — Вера забрала папку. — Почему она не сказала?
— А это что? — Алёна достала из ящика стола справку. — Увольнение по сокращению штата. Два месяца назад.
Они сидели на полу среди разбросанных документов и складывали страшную картину. Потеря работы, долги, накопившиеся проблемы. И мама, которая молчала обо всём.
— Помнишь, она похудела последнее время? — тихо сказала Вера. — Я думала, она следит за фигурой.
— А она, наверное, недоедала. Деньги экономила.
— Как же мы не заметили? — Вера прижала колени к груди. — Она же наша мама.
— Мы заметили. Просто не придали значения. Думали, устаёт на работе.
Алёна сложила документы обратно в папку. Руки дрожали.
— Что будем делать?
— Ждать. И говорить. Сегодня же.
Марина Владимировна вернулась в половине восьмого. Как всегда — уставшая, с потухшим взглядом. Поставила сумку, сняла туфли.
— Девочки, ужинали?
— Мам, садись, — Алёна указала на стул. — Нам нужно поговорить.
— Что случилось? — Марина напряглась. — В школе проблемы?
— Мам, мы знаем, — Вера не выдержала. — Про увольнение. Про долги. Про всё.
Лицо матери изменилось. Она медленно опустилась на стул.
— Откуда?
— Не важно. Важно другое, — Алёна положила на стол телефон с открытой историей браузера. — Это ты искала?
Марина посмотрела на экран. Молчала долго.
— Да.
Одно слово — и мир рухнул. Вера всхлипнула, Алёна сжала кулаки.
— Зачем? — голос Алёны сорвался. — Зачем, мама?
Марина подняла голову. Глаза сухие, пустые.
— Страховка покроет долги. Квартира останется вам. Вера пойдёт жить к бабушке до совершеннолетия, Алёна поступит в институт. Всё решится.
— Ты больная! — Вера вскочила. — Нам не нужна эта проклятая квартира!
— Вам нужна крыша над головой. Стабильность. Будущее.
— Нам нужна живая мама! — Алёна встала, навалилась на стол. — Слышишь? Живая! А не мученица, которая решила умереть за ипотеку!
— Я не мученица. Я просто не вижу выхода, — Марина потерла виски. — Работу найти не могу. Везде отказ — возраст, кризис, нет мест. Денег осталось на неделю. Потом что? Выселение? Жизнь впроголодь?
— А ты хочешь, чтобы мы жили с этим? — Алёна села напротив матери. — Знаешь что, мама? Если ты это сделаешь — я Веру к бабушке не отдам. Мы уедем отсюда и будем жить как придётся. Но ты должна знать — твоя смерть не спасёт нас. Она нас уничтожит.
— Алён, — Вера положила руку на плечо сестры. — Не надо.
— Нет, надо! — Алёна не сводила глаз с матери. — Ты думаешь, мы сможем спать в этой квартире, зная, что ты умерла ради неё? Думаешь, мы будем счастливы на твоих костях?
Марина смотрела на старшую дочь и узнавала себя в молодости — такую же бескомпромиссную, готовую на всё ради близких.
— Мам, — Вера присела рядом. — Почему ты нам не сказала? Мы же семья.
— Вы дети. Я должна решать взрослые проблемы.
— Мне семнадцать! — Алёна стукнула кулаком по столу. — Вере четырнадцать! Мы не дети, мы можем работать, помогать!
— Куда вы пойдёте работать? В Макдональдс? За копейки?
— А что, в Макдональдсе люди не работают? — Алёна вскинулась. — Мам, ты совсем от реальности оторвалась. Половина моих одноклассников подрабатывает. Вера тоже может найти что-то.
— Я не позволю.
— Тогда умирай! — крикнула Алёна и резко встала. — Если ты не даёшь нам права выбора, то умирай! Только знай — мы не будем жить в твоей квартире. Продадим её, потратим деньги на всякую ерунду и будем жить на улице. Назло тебе!
Марина побледнела.
— Ты не имеешь права.
— А ты имеешь право нас бросить? — Алёна наклонилась к матери. — Мам, я тебя очень люблю. Но если ты это сделаешь — я тебя возненавижу. Навсегда. И Вера тоже.
— Это не так.
— Проверь.
Они смотрели друг на друга — мать и дочь, одинаково упрямые. Вера плакала, зажав рот ладонью.
— Мам, — Вера всхлипнула. — Мы можем продать квартиру сами. Переехать в съёмную. Я пойду работать официанткой, мне уже можно. Алёна найдёт что-то после школы. Мы справимся.
— Не справитесь. Это не игра, это жизнь.
— Тогда давай справляться вместе, — Алёна села обратно. — Продаём квартиру. Покрываем долги. Остальное — на съёмную однушку и первое время. Ты ищешь любую работу, я иду работать вместо института. Хотя бы первый год.
— Нет! — Марина вскинулась. — Ты должна учиться!
— Почему должна? — Алёна пожала плечами. — Много людей работает без высшего образования. Потом поступлю. Заочно.
— Ты не понимаешь, что говоришь.
— Понимаю. Я говорю о выборе. Либо ты умираешь, и мы остаёмся с твоей квартирой и твоей виной на всю жизнь. Либо мы все вместе начинаем сначала. Да, будет тяжело. Да, мы много потеряем. Но будем живы. Все.
Марина молчала, глядя на дочерей. Алёна — решительная, уже взрослая. Вера — испуганная, но готовая поддержать. Её девочки. Которые выросли, пока она работала.
— Я не хочу, чтобы вы из-за меня.
— Мам, заткнись, — Алёна устало потерла лицо. — Мы не из-за тебя. Мы вместе с тобой. Это разные вещи.
Через полгода они жили в однокомнатной квартире на окраине города. Марина работала уборщицей в офисном центре, Алёна — барменом в кафе. Вера училась в новой школе и по выходным помогала в соседнем магазине.
Квартиру продали, долги погасили. Остались деньги на первоначальный взнос за съёмное жильё и мебель из секонд-хенда.
— Мам, я поступлю в медицинский, — сказала Алёна, разогревая ужин. — Через два года. Заочно.
— Ты же хотела на дневное.
— Хотела. Теперь не хочу. Мне нравится работать. Чувствовать себя взрослой.
— Алён, — Вера подняла голову от учебников. — Ты же из-за нас отказалась от своей мечты.
— Из-за нас? — Алёна усмехнулась. — Вер, если бы мама тогда… ну, ты понимаешь. У меня вообще никаких мечт не было бы. А так — просто отложила на пару лет.
Марина молчала, мыла посуду. Иногда она думала о той квартире, о привычной жизни, о том, как всё могло быть по-другому. Но потом смотрела на дочерей — живых, рядом с ней — и понимала: они сделали правильный выбор.
Даже если этот выбор дорого им стоил.
— Мам, — Вера обняла её сзади. — Ты не жалеешь?
— О чём?
— Что мы тогда тебя отговорили.
Марина повернулась, посмотрела на дочерей. Алёна грела руки о кружку, Вера прижималась к её плечу.
— Нет, — сказала она. — Не жалею. Просто иногда думаю — может, есть цена, которую не стоит платить за счастье.
— Какое такое счастье? — Алёна фыркнула. — Мам, мы живём в однушке, едим макароны и не можем позволить себе новую одежду. Какое тут счастье?
— То, что мы вместе.
— Ну да. Вместе и нищие.
— Лучше вместе и нищие, чем богатые и мёртвые, — тихо сказала Вера.
Алёна посмотрела на сестру, потом на мать. Усмехнулась.
— А это, кстати, да. Хотя нищие — это громко сказано. Мы просто небогатые.
— Очень небогатые, — поправила Марина.
— Ладно, очень небогатые. Зато живые.
За окном шёл дождь. В старой квартире у них были большие окна, оттуда был красивый вид. Здесь окно выходило во двор, где стояли помойные баки.
Но они были вместе. И это было самое важное.
Даже если цена за это оказалась выше, чем они рассчитывали.
