— Тебе что, тяжело детей отвезти?! Ну болеешь ты, но не при смeрти же! У племянников через три дня соревнования!
— Ангелина… Я же тебя со вчера предупредила. Уж извини, но с тeмпературой действительно неудобно торчать в пробках, — хрипло ответила Ольга.
…Оля сидела аж в двух свитерах, потому что её морозило и трясло. То ли от температуры, то ли от гнева. Всю ночь она не спала: нос заложило так, что жить не хотелось. Ситуацию осложняло то, что у Оли была aллергия на добрую половину лeкарств. От сoсудoсуживающих капель для носа у неё резко поднималось дaвление, поэтому приходилось обходиться соляными растворами. А они не сильно улучшали состояние.
И вот теперь Оле хотелось просто посидеть в тишине и спокойствии с сериалом, пледом и чашкой чая. Но с такой невесткой тишина была недостижимой мечтой.
— Ой, да ладно тебе! Сидишь, держишь себе руль и ждёшь, что такого! Полчаса делов. Могла бы и съездить. Их с соревнований снимут из-за тебя, если они будут пропускать занятия! — возмутилась Ангелина так, будто это должно было как-то волновать Олю.
— Сочувствую, но это не мои дети, — напомнила Оля. — Я им не мама, не няня и даже не личный водитель. И, тем не менее, вожу их бесплатно почти каждый день. А ты вместо благодарности говоришь со мной так, будто я нанималась.
— Да потому что это твои племянники! Ты ещё скажи, что они тебе мешают! — взорвалась невестка. — Ты потому и одна, потому что не умеешь наступать на горло своему эгоизму! Хоть бы раз сделала что-то просто так, без просьб.
Оля не ответила. Внутри что-то лопнуло. Наверное, последний нерв. Это она-то эгоистка?..
Когда брат, Сергей, впервые привёл Ангелину в родительскую квартиру, Оля сразу поняла, что отношения не сложатся. Будущая невестка улыбалась, любезничала, но в её взгляде были острые осколки льда. Ангелина смотрела на Олю так, словно она тут лишняя. От слов потенциальной родственницы несло сладкой фальшью.
— Интересный костюмчик. Я такой на «Озоне» видела, думала, в жизни он хуже. При такой-то цене… Жаль, не мой фасон, он больше под квадратную фигуру подходит, — снисходительно отметила Ангелина при знакомстве, окинув Олю цепким взглядом.
Даже комплименты она делала таким тоном, что от них потом хотелось отмыться.
Через месяц после свадьбы Ангелина уже вовсю командовала. Она решала, что они будут готовить на семейные застолья, кто какие задачи на себя возьмёт и кто где сядет. Это в чужом-то доме, у свекрови.
Когда кто-то пытался мягко намекнуть Ангелине на то, что она перегибает, она со смехом отмахивалась:
— Да, у меня непростой характер. Я не подарок. Зато я честная и прямая. А кому не нравится — пусть не общается.
Но не общаться не получалось. Когда у Ангелины родились дети, всё стало только интереснее. Невестка, похоже, воспринимала материнство как пропуск в особую касту. И как повод ещё больше командовать окружающими. Теперь Ангелина постоянно подсчитывала, кто кому что должен.
— Я теперь мать, у меня нет времени на всякую ерунду, — говорила она, когда кто-то пытался завести с ней вежливый разговор о фильмах, общих знакомых или погоде.
Только вот новоиспечённая мать не горела желанием полностью посвящать себя заботе об отпрысках. Если нужно было куда-то съездить или посидеть с детьми, Ангелина первым делом обращалась к Оле.
— У тебя же ни мужа, ни детей. Свободного времени — вагон. Помоги хоть раз чем-то, — требовала невестка.
Оля помогала. Постоянно. Хотя хотелось упереться рогом.
— Олечка, ну не ругайтесь, — говорила мама, тяжело вздыхая, когда дочь жаловалась на Ангелину. — Да, с ней непросто, но это всё же семья. Ты не только ей помогаешь, но и брату. Вы должны держаться вместе. Мало ли, как оно на старости лет сложится…
Старость лет… Видимо, мать боялась, что Оля останется одна, что ей будет нужна помощь, что ей будет тяжело. Но тяжело ей было сейчас, когда приходилось ехать с работы не домой, а в другую сторону, делать крюк, по часу стоять в пробках. Тяжело было, когда младший сын Ангелины разливал сок на заднем сиденье, а старший — пинал кресло. Это не считая их громких голосов, бесконечных вопросов и потасовок между собой.
Оля пыталась осторожно намекнуть.
— Да уж, после моих племяшек можно смело добавлять мультизадачность в резюме. Ведёшь машину и попутно стараешься не дать одному вылезти через окно, а второму — швырнуть обёртку из-под шоколадки в водителя в соседнем ряду.
Всё аккуратно, в шутливом тоне, но с вполне понятным подтекстом.
В ответ Ангелина лишь закатывала глаза.
— Ой, да что ты в воспитании понимаешь? У тебя своих-то детей нет. Они все в этом возрасте балуются.
Оля стискивала зубы, терпела и возила. Даже если после каждой такой поездки хотелось упасть на кровать и лежать минимум час, потому что чужие дети утомляли её сильнее, чем работа.
Оля терпела до сегодняшнего дня. Вчера она честно предупредила, что заболела и лежит с температурой под сорок. Но Ангелине было плевать. Она же женщина с непростым характером.
— Да, твои дети мешают мне, — честно призналась Оля. — Потому что после работы я хочу расслабиться, а не быть бесплатной нянькой. Ты родила, Ангелин? Поздравляю! Теперь это твоя ответственность. Требуй с Серёжи, а не с меня. У твоих детей вообще-то ещё отец есть.
— То есть ты отказываешься помогать? Ну тогда и не удивляйся, когда они даже имя их родной тётки не вспомнят!
Ангелина бросила трубку.
Оля сначала рассмеялась. Не вспомнят имя? Ну и отлично, не больно-то и хотелось. Потом она поморщилась и коснулась горла. Внутри всё будто кто-то расцарапал. Этот разговор лишил её последних сил.
Ольга слишком хорошо знала невестку, поэтому выключила даже вибрацию на телефоне. Она приняла лeкaрства и отправилась в кровать. Тело всё ещё ломило, но уже меньше. Казалось, тeмпература начала спадать не от тaблетки, а от наконец-то выпущенного пара.
«Завтра будет весело», — подумала Оля и провалилась в сон.
И она оказалась права. Женщина, едва открыв глаза, потянулась к телефону, чтобы проверить время. На часах было всего пять утра, а телефон разрывался от уведомлений. В голове гудело, горло всё ещё саднило, но она кое-как приподнялась на подушке, чтобы проверить оповещения.
Конечно, писал брат, Сергей. Обычно его сообщения были короткими и по делу, но не сегодня.
— Довольна? Ты довела Ангелину до слёз! Дети тоже на тебя обиделись, не хотят больше с тобой ездить и отказались от соревнований. Спасибо, что помогла.
И это было лишь последнее сообщение. Перед ним — ещё штук пять. Брат обвинял Олю в предательстве семьи, хамском отношении к его избраннице, ненависти к его детям… Если верить Сергею, его сестра была демоном во плоти.
Утром Сергей уже не писал. Он позвонил.
— Ну привет. Долго ещё будешь прикидываться и дуться? — с претензией в голосе спросил он.
— Доброе утро, — ответила Оля, равнодушно зевая. — Прикидываться в чём?
— В том, что ты болеешь. Так и сказала бы, что тебе просто лень.
Оля застыла. Она что, должна доказывать, что лежит дома на больничном? Скорее всего, версию о том, что Оля их обманывает, сочинила Ангелина, но у женщины уже не было желания разбираться.
— Знаешь, я и правда прикидывалась, — начала она. — Прикидывалась, что твоя жена нормальная, что я хорошо отношусь к ней, к твоим детям. Что мне не в напряг пилить с работы в бассейн с ними. Что мне хорошо и без благодарности. А теперь я устала прикидываться. Вам там вдвоём хватает времени обсуждать меня? Ну, значит, и на детей тоже найдётся.
Повисла пауза. Напряжённая, неприятная.
— Да ты просто завидуешь Ангелине! Завидуешь, что у неё есть семья!
Оля сцепила зубы. Вот уж чему-чему, а этому она не стала бы завидовать.
— Если у меня будет семья, то уж точно не такая. Я, между прочим, болею, а ты ни самочувствием моим не поинтересовался, ни помощь не предложил, — ответила она и бросила трубку.
У Оли уже не было желания убеждать родственников, что она — не обслуживающий персонал для их семейного гнёздышка.
Через полчаса позвонила мать. Она, в отличие от брата, разговаривала мягким голосом.
— Оленька. Мне тут Ангелина звонила…
— И? — Оля закатила глаза, уже представляя, как мать в очередной раз выступит в роли миротворца.
— Ты знаешь… Она мне такого наговорила… Больше ей не помогай. Не буду передавать её слова, но… Если вкратце — все плохие, она одна хорошая.
Оля выдохнула с облегчением, но была удивлена такой реакции матери.
— Мам… Ты ж обычно на их стороне была.
— Я была на стороне семьи. Думала, что они станут более зрелыми, поумнеют. Но они, видимо, никогда не повзрослеют.
После разговора с матерью Оле резко стало легко на душе. Больше не нужно было ни подстраиваться под других, ни думать о том, как отмыть салон после чужих детей. Может, она и потеряла брата, но явно не сейчас. Это произошло в тот момент, когда он решил, что может требовать, а не просить. «Близкие так не поступают», — подумала Оля и пошла заваривать чай с мёдом.
