Первым пропал чайник. Потом скатерть. А потом и сама веранда — «Саша решил её снести, мол, гнилая». Я даже не знала, кто такой этот Саша, пока не увидела, как он босиком выходит из нашей душевой. «Ты чего злишься, это же родня», — сказал мой муж. И не понял, почему я ушла.
Ключи от дачи Дима отдал своему троюродному брату в мае. Я узнала об этом в июне, когда собралась туда на выходные — отдохнуть после напряжённого ритма на работе. Дима недоуменно пожал плечами:
— А ты не заметила, что ключей нет на крючке уже месяц?
Да, я не заметила. Слишком много внимания уделяла новому проекту в инженерном бюро, где работала конструктором уже пятый год. От моих расчётов зависела безопасность сотен людей, и я привыкла, что дома можно расслабиться. Что дом — это место доверия. Видимо, напрасно.
— И где теперь наши ключи?
— У Сани. Помнишь, я рассказывал, что он решил переехать за город? Нашёл работу удалённую в аналитической компании, а жильё в городе продал. Попросился пожить на нашей даче, пока подбирает себе дом в пригороде. Обещал быстро управиться, но что-то у него затянулось.
— Кто такой Саня? — я действительно не помнила никакого Сани среди родственников мужа.
— Ну, Санёк. Мы в детстве на рыбалку с ним ездили. Отец его и мой — двоюродные. Что-то вроде троюродного брата получается.
Дима явно не видел проблемы. А я не видела смысла объяснять очевидное — нельзя просто так отдавать наше имущество человеку, которого я даже не знаю.
Дача досталась нам от моих родителей, которые вложили в неё годы труда. Они подарили её нам на свадьбу. Это был их способ благословить наш брак, дать нам место, где мы могли бы проводить время вместе, вдали от городской суеты.
— Ладно, позвони ему. Скажи, что мы приедем на выходные.
Дима звонил при мне. Я слышала, как на том конце что-то невнятно пробубнили, потом повисла пауза.
— В эти выходные не получится, — сказал Дима, нажимая отбой. — У него там… эээ… гости приедут. Какие-то друзья, с которыми он не виделся давно.
Я посмотрела на него долгим взглядом:
— То есть мы не можем приехать на собственную дачу, потому что у какого-то Сани там друзья?
— Слушай, ну всего одни выходные! Человек обживается на новом месте, хочет друзей встретить. Поедем в следующие.
***
В следующие выходные у Сани снова были какие-то дела. И через выходные тоже. Когда мы наконец приехали — в конце июля — я не узнала наш участок.
Забор был перекрашен из зелёного в коричневый. Клумба с многолетниками, которую я любовно высаживала каждую весну, была вытоптана. На её месте высилась самодельная коптильня. Перед домом стоял незнакомый мотоцикл.
А там, где раньше была наша уютная веранда с плетёными креслами и столиком для чаепитий, теперь виднелись только остатки фундамента и куча строительного мусора.
Мы зашли в дом. Я услышала шум воды в душевой. Через минуту дверь открылась, и оттуда вышел коренастый мужчина с полотенцем на плечах, босиком.
— А, приехали всё-таки, — без особого энтузиазма произнёс он, заметив нас. — Извините за беспорядок, не успел прибраться. Думал, вы завтра будете.
Это и был тот самый Саня.
Дом изнутри выглядел неопрятно. Пустые банки из-под газировки, фантики от конфет, пятна на диване. Запах, от которого хотелось немедленно распахнуть все окна. И беспорядок. Повсюду беспорядок, словно здесь месяцами не убирались.
— Где чайник? — спросила я, заглянув на кухню.
— А, пришлось выбросить. Сломался он у меня. Я себе новый купил, — он кивнул на пластиковую дешёвку из ближайшего магазина.
Мой дорогой электрический чайник с терморегулятором, который мы с Димой выбирали вместе на нашу первую годовщину. Тот самый, в котором можно было установить идеальную температуру для разных сортов чая. Выброшен, потому что какой-то Саня не разобрался, как им пользоваться.
— А где скатерть со стола? Льняная, с вышивкой?
Саня пожал плечами:
— Испачкалась. Не отстиралась. Пришлось тоже того… Выбросить.
Скатерть, которую вышивала моя бабушка. Которой было почти семьдесят лет. Выброшена.
На веранде стоял строительный мусор, доски, инструменты.
— А веранда где? — мой голос звучал так тихо, что Дима переспросил. — Где. Веранда?
— А, я её разобрал! — с гордостью сообщил Саня. — Сгнила совсем. Новую сделаю, с размахом! Уже и материалы купил.
Веранда, где мы с Димой пили чай в наше первое лето. Где он сделал мне предложение. Где мы встречали рассветы, когда были без ума друг от друга.
— Слушай, ты бы сначала спросил, — начал Дима, но осёкся под моим взглядом.
— А теперь послушай меня, — я повернулась к Сане. — Собирай свои вещи. На сборы даю час.
— Эй, ты чего? — он посмотрел на Диму. — Мы же договорились до сентября.
— Мы ни о чём не договаривались, — отрезала я. — Это мой дом. И я хочу, чтобы через час тебя здесь не было.
— Вика, успокойся, — Дима взял меня за локоть, отводя в сторону. — Человек потратился на материалы. Уже планы построил.
— А мои планы никого не интересуют?
— Да ладно тебе! Это же родня. У него положение сложное.
— Какая он родня? Ты его сам едва знаешь! И что за сложное положение?
— Жильё ищет, с выбором никак не определится. Говорит, пока присматривается к разным вариантам.
— И теперь это наша проблема?
Дима смотрел на меня с недоумением:
— Ты чего переживаешь? Дом большой, нам не жалко.
— Не жалко? — я показала на беспорядок вокруг. — А это тебе не жалко? Вещи, которые я любила? Место, которое для меня что-то значило?
— Это всего лишь вещи, Вик.
Я вспомнила, как прошлой осенью мы с мамой пересматривали старые фотоальбомы, и она рассказывала, сколько усилий они с отцом вложили в эту дачу. Как экономили каждую копейку, отказывали себе во многом, чтобы построить этот дом. Как папа сам создавал резные наличники для окон, а мама высаживала яблони и вишни вокруг дома.
— Знаешь, Дим, когда родители дарили нам эту дачу, мама сказала: «Берегите её, как мы берегли». И это не просто слова. Эта дача — часть истории моей семьи. Это не просто стены и крыша, это… память. И ты позволил постороннему человеку относиться к этой памяти без уважения.
— Саня не посторонний, — упрямо повторил Дима. — В детстве мы были как братья.
— В детстве! А когда вы виделись в последний раз перед тем, как ты отдал ему ключи?
Дима замялся:
— Ну… лет десять назад.
— Десять лет, Дима! За это время человек может полностью измениться. И судя по тому, что я вижу, твой детский друг изменился не в лучшую сторону.
Я обвела рукой кухню. На полу валялись обертки от еды. В раковине стояла гора немытой посуды, покрытой засохшими остатками еды. Неприятно пахло — кто-то забыл что-то в холодильнике, и теперь запах стоял на всю кухню.
— Посмотри на это, Дима! Это что, нормально? Так поступают с чужим домом? С чужим имуществом?
— Уберём, не проблема, — пожал плечами Дима, но в его голосе уже не было прежней уверенности.
— А это всего лишь посторонний человек, который пришёл и разрушил то, что было важно для меня. И ты ему помог.
Я развернулась и пошла к машине. Дима догнал меня у калитки:
— Ты куда? Мы же только приехали!
— Я не буду здесь находиться. Либо он, либо я.
— Вика, перестань! — Дима взял меня за руку. — Подумаешь, какой-то чайник и скатерть на стол! Я тебе новые куплю!
Пять лет я думала, что знаю этого человека. Пять лет верила, что мы понимаем друг друга. А теперь стояла и не узнавала собственного мужа, который не видел разницы между ценным воспоминанием и вещью из магазина.
— Дело не в вещах, — тихо сказала я. — А в том, что ты не спросил меня. Не посчитал нужным. Ты принял решение, которое касается нас обоих, и поставил меня перед фактом. А потом удивляешься, почему я злюсь.
— Я же не думал, что ты будешь так реагировать!
— Вот именно, Дима. Ты не думал.
***
Я уехала одна. Дима остался «уладить вопрос с Саней». Два дня не отвечала на его звонки. На третий он приехал сам — с букетом гладиолусов и виноватым выражением лица.
Наша квартира встретила его непривычной тишиной. За эти два дня я многое передумала. Вспомнила, как мы познакомились с Димой пять лет назад — на курсах английского.
Он сидел за соседней партой и постоянно забывал учебник. Я одалживала ему свой, а потом мы вместе готовились к занятиям в кофейне напротив. Наши отношения развивались стремительно — не прошло и шести месяцев, как мы уже подавали заявление в ЗАГС. Он казался именно тем, кого я искала всю жизнь. Надёжным, заботливым, понимающим. По крайней мере, так мне казалось.
— Я скучала, — сказала я, забирая цветы. — Но это ничего не меняет.
— Саня съехал, — сказал он с порога. — Я всё объяснил ему. Поругались, конечно…
— И?
— Ты была права. Я должен был с тобой посоветоваться.
Я кивнула. Этого было недостаточно, но хотя бы начало.
— Поехали на дачу в выходные? — предложил он неуверенно. — Всё уберём…
Я помедлила, прежде чем ответить. Впереди были выходные, которые я планировала провести в одиночестве — разобраться в своих мыслях, понять, что делать дальше. Но может быть, нам действительно нужно было поговорить. На месте, которое теперь казалось ареной разногласий.
— Хорошо, — согласилась я наконец. — Но Дим… нам нужно серьёзно поговорить. О нас. О том, как мы принимаем решения. О том, что для нас ценно.
Он кивнул, избегая моего взгляда:
— Я понимаю.
***
Мы поехали. Всю дорогу молчали. Я смотрела в окно на проплывающие мимо поля и деревни и думала о том, что за пять лет брака мы с Димой впервые столкнулись с настоящим испытанием.
Мелкие ссоры случались и раньше — из-за несделанной работы по дому, непомытой посуды, забытых обещаний. Но никогда ещё мы не расходились во взглядах так принципиально.
Я не знала, смогу ли простить. Не порчу вещей — наплевательское отношение к тому, что для меня важно. То, как легко Дима впустил чужака на нашу территорию. Как будто всё, что для меня ценно, для него — пустой звук.
Дима несколько раз пытался заговорить, но, видя моё настроение, замолкал. Только когда мы уже подъезжали к дачному посёлку, он сказал:
— Я действительно допустил ошибку, Вик. И даже не понимал, насколько сильно, пока не увидел всё своими глазами.
Я промолчала. Слова были хорошие, но запоздалые. И мне нужны были не слова, а действия.
Калитка была приоткрыта. На участке стояла чужая машина.
— Что такое? — Дима резко затормозил. — Я же забрал у него ключи!
Саня копался в сарае. Увидев нас, помахал рукой, как старым знакомым:
— О, привет! А я тут кое-что забыл. Решил заехать, забрать.
— Как ты попал? — голос Димы звучал растерянно.
— Так запасные ключи у меня, — Саня улыбнулся. — Я сразу дубликаты сделал. Мало ли что.
Я посмотрела на мужа. Он избегал моего взгляда.
— А из сарая тебе что понадобилось? — спросила я.
— Да так, по мелочи… Инструменты кое-какие. Мне для обустройства нового дома пригодятся, я вчера наконец-то сделку заключил. Завтра въезжаю.
Я заглянула в сарай. Полки были почти пусты. Исчезли все инструменты отца — электродрель, шуруповёрт, набор отвёрток. Даже старенькая электропила, которой он так гордился.
— Дима, — позвала я. — Посмотри, что случилось с тем, что ты назвал «всего лишь вещами».
Муж заглянул в сарай. Выражение его лица изменилось.
— Саня, что происходит? Это же не твоё!
— А что такого? — Саня пожал плечами. — Ты же сам сказал — пользуйся всем, что нужно. Вот я и пользуюсь.
— Я не говорил забирать насовсем!
— Так я и не насовсем. Так, временно взял.
Дима подошёл к Сане:
— Ты сейчас же вернёшь всё, что взял. Я серьёзно.
— Да ладно тебе, Димон, чего переживаешь? — Саня похлопал его по плечу. — Ну, возьму твои инструменты на пару месяцев, подумаешь. Я же потом верну.
Я наблюдала за происходящим. Эти инструменты достались Диме от моего отца.
— Никаких «потом», — твёрдо сказал Дима. — Ты возвращаешь всё обратно. Сейчас же.
— Да что ты так волнуешься! — Саня усмехнулся, но в его голосе появились нервные нотки. — Ничего с твоими вещами не случится!
Я молча наблюдала за этим разговором. За тем, как мой муж, ещё недавно уверявший, что «это же родня», теперь сердился из-за инструментов. Инструментов, которые для него явно значили больше, чем вещи, дорогие мне.
— Что, стало жаль? — не удержалась я. — А ведь это всего лишь вещи, Дим. Всего лишь вещи.
Он посмотрел на меня, и в его глазах промелькнуло понимание. Запоздалое, горькое понимание.
— Отдавай ключи и уходи, — сказал он Сане. — И верни всё, что взял.
— Да ладно тебе! Мы же договаривались…
— Мы ни о чём не договаривались, — Дима повторил мои слова. — Это наш дом. И я хочу, чтобы ты уехал. Сейчас же.
Саня посмотрел на него с недоумением:
— Ты чего, из-за женщины так меняешься? — он кивнул в мою сторону. — Она тебе что, настроение испортила?
Я ждала, что скажет Дима. От этого зависело, смогу ли я остаться с ним. Смогу ли снова ему доверять.
— Нет, Саш, — Дима покачал головой. — Это ты мне настроение испортил.
Саня хмыкнул, достал из кармана ключи, бросил их на землю:
— Забирайте. Не очень-то и хотелось.
— А инструменты? — Дима преградил ему путь к машине.
— Инструменты завтра привезу. Они у меня дома.
— Сейчас едем к тебе и забираем, — твёрдо сказал Дима. — Я поеду за тобой.
Потом мы долго отмывали дом. Выбрасывали мусор, оттирали пятна, проветривали комнаты. Дима молчал, я тоже. Каждый думал о своём.
***
На следующее утро мы начали восстанавливать то, что было разрушено. Дима нашёл старые чертежи веранды в папке с документами — папа всегда был аккуратен в таких вещах.
Я не знала, сложится ли у нас всё снова. Но точно знала — больше я не позволю никому решать за меня, что для меня важно, а что нет. Даже если это человек, с которым я делю жизнь. Особенно если это человек, с которым я делю жизнь.
