— Тогда в чем проблема? Завтра подпишем договор с агентством.
— Оля, дай мне подумать…
— Думать тут нечего! — вспылила дочь. — Я уже все решила! И вообще, мам, ты слишком эгоистична стала! Только о себе думаешь! А у нас семья, дети, заботы!
Елена Михайловна услышала знакомый звук ключей в замке и невольно напряглась.
Оля пришла с работы — значит, сейчас начнется.
Дочь вошла в прихожую, сбросила туфли прямо на пол и крикнула:
— Мам! Ужин готов?
— Готовлю, Олечка, — отозвалась Елена Михайловна с кухни.
Оля прошла мимо, даже не поздоровавшись.
За ней плелся Игорь — высокий, худощавый мужчина с усталыми глазами.
Он работал программистом, зарабатывал неплохо, но всегда выглядел так, словно извинялся за свое существование.
— Добрый вечер, Елена Михайловна, — тихо сказал он.
— Здравствуй, Игорек. Как дела?
— Нормально… — Он хотел что-то добавить, но Оля окликнула его из комнаты.
Три года назад, когда дочь объявила о свадьбе, Елена Михайловна радовалась. Олечка наконец-то устроила личную жизнь!
Игорь показался ей хорошим мужчиной — спокойным, образованным, без вредных привычек.
Правда, жить молодые решили у нее.
— Мам, ну зачем нам сразу тратиться на съемное жилье? — уговаривала Оля. — Поживем у тебя, денежки накопим, потом свою квартиру купим.
Тебе же не в тягость?
— Конечно, не в тягость, — согласилась мать. — Живите, сколько нужно.
Но «сколько нужно» растянулось на три года.
За это время родились двое детей — Машенька и Петя.
Квартира стала тесной, но Оля и не думала о переезде.
— Зачем нам куда-то переезжать? — говорила она мужу. — Здесь удобно. Мама с детьми сидит, готовит, убирает. А мы работаем, деньги зарабатываем.
Елена Михайловна сначала радовалась внукам. Но постепенно поняла — превратилась в бесплатную няньку и домработницу.
— Мам, проследи, чтобы Маша кашу доела, — бросала Оля утром, собираясь на работу. — И памперс Пете смени. И суп на вечер свари. Только не тот, что вчера — невкусный был.
Елена Михайловна работала в библиотеке, приходила домой усталая, но дочь считала, что мамина работа — ерунда.
— Что там у вас в библиотеке? — говорила Оля. — Книжки перебираете. А я весь день в офисе пашу, с клиентами общаюсь.
Нервы на пределе. Так что дома хочу отдыхать, а не о быте думать.
Первый серьезный скандал произошел, когда Пете исполнился год.
Елена Михайловна простудилась, температура была под сорок, но Оля все равно ушла на работу.
— Мам, ну что ты как маленькая? — сказала дочь, собираясь. — Подумаешь, насморк. Дети не могут ждать.
— Олечка, я плохо себя чувствую… Может, возьмешь больничный?
— У меня важная презентация! Не можем же мы из-за твоих соплей карьеру ломать!
Елена Михайловна провела день с детьми, едва держась на ногах. Вечером Оля вернулась довольная.
— Презентацию прошла отлично! Премию дадут. Мам, а что ужина нет?
— Оля, я больная была весь день…
— Больная, больная! — раздраженно махнула рукой дочь. — Неужели нельзя было суп хотя бы разогреть? Игорь с работы придет голодный, а кормить нечем!
Елена Михайловна поплелась на кухню разогревать вчерашний борщ. Игорь молча наблюдал за этой сценой, но ничего не сказал.
С каждым месяцем Оля становилась все более требовательной и капризной.
— Мам, почему у Машки опять сопли? — набрасывалась она на мать. — Ты же за ней следишь! Куда смотришь?
— Дети болеют, Олечка…
— Другие дети не болеют! Значит, плохо за ними смотришь!
Или:
— Мам, что это за ужин? Макароны с сосисками? Мы что, нищие? Игорь хорошо зарабатывает, можем нормальную еду покупать!
— Я думала, детям понравится…
— Детям вредно такое есть! Сколько раз говорить — готовь полезную пищу! Или ты не понимаешь?
Елена Михайловна молчала. Дочь говорила с ней так, словно с непонятливой прислугой.
Игорь все это видел, но молчал. Только иногда, когда Оли не было, тихо извинялся перед свекровью.
— Елена Михайловна, простите Олю. Она устает на работе…
— Ничего, Игорек. Я понимаю.
— Может, мне поговорить с ней?
— Не надо. Не хочу ссоры между вами.
Но Елена Михайловна чувствовала — Игорь тоже страдает. Оля и с ним обращалась как с подчиненным.
— Игорь, почему ты опять носки в комнате бросил? — устраивала дочь разнос мужу. — Сколько раз говорить — в корзину клади!
— Прости, забыл…
— Забыл, забыл! У тебя голова для чего? Только программы писать? А в быту полный ноль!
Или:
— Игорь, возьми детей, пойдите погуляйте. Мне отдохнуть нужно.
— Но я только пришел с работы…
— И что? А я что, не работаю? Мне тоже отдых нужен! Дети — это не только моя обязанность!
Игорь покорно брал коляску и уходил с детьми. А Оля располагалась на диване с телефоном.
Елена Михайловна видела, как мучается зять, но помочь не могла. Сама была под постоянным прессингом дочери.
Настоящий взрыв произошел весной, когда Пете исполнилось два года.
— Мам, — сказала Оля за ужином, — нам нужно поговорить. О даче.
— О какой даче? — не поняла мать.
— О твоей дачке в Подмосковье. Она же просто так стоит, зарастает бурьяном.
— Я туда езжу…
— Когда ездила в последний раз? Год назад! А участок пропадает. Его можно продать, деньги на детей потратить.
Елена Михайловна похолодела. Дача была единственным местом, где она могла отдохнуть от постоянного напряжения. Небольшой домик и шесть соток, которые достались от родителей.
— Олечка, зачем продавать? Дача нужна. Летом с детьми ездить будем…
— С какими детьми? — фыркнула Оля. — Им нужно море, нормальный отдых. А не эта халупа без удобств. Мам, будь реалисткой. Дача — это прошлый век.
— Но она мне дорога…
— Дорога, дорога! — разозлилась Оля. — Тебе вообще ничего не дорого, кроме твоих воспоминаний! А внуки что, не дороги?
Им образование нужно, кружки, развитие! А ты за сараем цепляешься!
— Это не сарай…
— Сарай! Без газа, без нормального туалета! Стыдно туда людей приглашать!
Игорь неловко кашлянул.
— Оля, может, не стоит… Дача же Елене Михайловне нравится…
— А тебя не спрашивают! — огрызнулась жена. — Это семейные дела. Не лезь!
Игорь покраснел и замолчал.
— Мам, — продолжала Оля более мягким тоном, — ну подумай сама. Дача стоит тысяч триста.
На эти деньги можно Машке музыкальную школу оплатить, Пете развивающие занятия. Тебе что, внуки не важнее старых досок?
— Важнее, конечно…
— Тогда в чем проблема? Завтра подпишем договор с агентством.
— Оля, дай мне подумать…
— Думать тут нечего! — вспылила дочь. — Я уже все решила! И вообще, мам, ты слишком эгоистична стала! Только о себе думаешь! А у нас семья, дети, заботы!
— Я не эгоистична…
— Еще как эгоистична! Сидишь тут, как королева, все за тебя делают, а ты только права качаешь! Надоело!
Елена Михайловна заплакала.
— Оля, как ты со мной разговариваешь?
— Как положено! По-честному! Ты привыкла, что все тебя жалеют, поддакивают. А я говорю правду!
— Какую правду?
— А то, что ты нас используешь! Живешь за наш счет, а взамен ничего не даешь!
— Как это ничего? Я с детьми сижу, готовлю, убираю…
— Это твои обязанности! Ты же бабушка! Или думаешь, мы тебе за это должны? Смешно!
Елена Михайловна поднялась и ушла к себе. Игорь тоже встал из-за стола.
— Оля, ты перегнула палку, — тихо сказал он.
— Что? — не поверила своим ушам жена.
— Говорю — перегнула. Так с матерью нельзя.
— А-а-а! — протянула Оля. — Понятно! Ты на ее стороне!
— Елена Михайловна хорошая женщина. Она много для нас делает.
— Много? — засмеялась Оля. — Да она на наши деньги живет! Мы ее кормим, одеваем!
— Но квартира-то ее.
— И что? Мы коммуналку платим, продукты покупаем! А она что — только место предоставила!
— Оля, остановись. Ты неправа.
— Неправа? — Оля вскочила. — Игорь, ты забыл, кто тебе жена? Кто родила тебе детей? А ты маменькиного сыночка строишь!
— Я не строю…
— Строишь! Но запомни — если будешь против меня, пожалеешь!
Игорь молча вышел из кухни. Оля кричала ему вслед, но он не оборачивался.
На следующий день Елена Михайловна согласилась продать дачу. Сил сопротивляться больше не было. Дочь торжествовала.
— Вот и умница! Деньги на счет детям положим. Будет им на образование.
Но деньги Оля потратила на новую мебель и дорогую одежду. А когда мать робко спросила о музыкальной школе для Маши, отмахнулась:
— Рано еще. Подрастет — тогда и решим.
После продажи дачи что-то сломалось окончательно. Оля стала обращаться с матерью как с прислугой.
— Мам, погладь мне блузки. И не такими складками, как в прошлый раз!
— Мам, сходи в магазин. Список на столе. И не покупай дешевые продукты — мы не нищие!
— Мам, почему в доме беспорядок? Целый день дома сидишь, а убраться не можешь!
Елена Михайловна молчала и выполняла все требования. Игорь тоже молчал, но выглядел все более мрачным.
Развязка наступила в октябре.
Елена Михайловна заболела — обострился радикулит, не могла разогнуться. Попросила дочь взять больничный, посидеть с детьми.
— Ты что, совсем рех..нулась? — взъярилась Оля. — У меня отчет на завтра! Не могу я из-за твоих болячек работу бросать!
— Олечка, мне очень больно…
— Больно, больно! Притворяешься! Хочешь полежать, отдохнуть!
— Я не притворяюсь…
— Еще как притворяешься! Думаешь, мы не видим? Надоело, мам! Будешь бездельничать — можешь и съезжать!
— Куда съезжать?
— Куда хочешь! К подругам, в дом престарелых — мне все равно!
Игорь не выдержал.
— Оля, ты что несешь?
— А ты не лезь! Это наши семейные дела!
— Елена Михайловна — моя семья тоже!
— Твоя семья — это я и дети! А не эта… — Оля ткнула пальцем в сторону матери.
— Все. Хватит, — тихо сказал Игорь и вышел из комнаты.
Вечером он собрал вещи.
— Ты куда? — опешила Оля.
— Съезжаю.
— Игорь, ты с ума сошел? Из-за нее, что ли?
— Из-за тебя. Я не могу больше смотреть, как ты изде.ваешься над матерью.
— Я не издеваюсь! Я требую порядка!
— Ты превратилась в мон.стра, Оля. И я не хочу, чтобы дети видели это каждый день.
— Дети? А как же дети? Ты их бросаешь?
— Подам на развод. Буду видеться с ними по расписанию. Лучше так, чем в этом кошмаре.
Игорь ушел. Оля металась по квартире, кричала, плакала. Но муж не вернулся.
Через неделю пришли документы о разводе. Оля поняла — Игорь не шутил.
Она попыталась помириться, звонила, писала сообщения. Но бывший муж был непреклонен.
— Я готов обеспечивать детей, — сказал он при встрече. — Но с тобой больше не могу. Ты стала чужой.
Без Игоря стало тяжело. Зарплаты Оли едва хватало на жизнь. Пришлось экономить, отказаться от няни, меньше тратить на одежду.
Елена Михайловна по-прежнему сидела с детьми, готовила, убирала. Но теперь Оля стала еще злее — вымещала на матери все свои неудачи.
— Из-за тебя Игорь ушел! — кричала она. — Если бы ты не ныла, он бы остался!
— Олечка, я же ничего…
— Ничего! Только жаловалась, слезы лила! Мужчины этого не выносят!
Елена Михайловна молчала. Она понимала — дочь просто ищет виноватого.
В январе Оля объявила:
— Мам, я решила. Ты переписываешь на меня квартиру.
— Зачем?
— А затем, что я хозяйка здесь. Фактически. И юридически должно быть так же.
— Но это моя квартира…
— Была твоя. А теперь здесь живем мы. Дети растут, им место нужно. А ты… Ты можешь переехать.
— Куда? Мы же продали дачу…
— Ну, купишь себе что-нибудь. Недорогое.
Елена Михайловна поняла — дочь решила ее выжить.
— Оля, я же мать твоя…
— И что? Это не значит, что я должна всю жизнь с тобой в одной квартире жить! У меня своя семья!
— Какая семья? Игорь ушел!
— Приведу другого! А с тобой кто связываться будет? Свекровь в придачу — это не подарок!
На следующий день Елена Михайловна пошла к нотариусу. Переписала квартиру на дочь. А сама купила маленький домик в деревне — на те деньги, что остались от дачи.
— Ну вот и хорошо, — сказала Оля, когда мать собирала вещи.
Елена Михайловна уехала в деревню. Оля осталась одна с детьми в квартире.
Первую неделю она радовалась свободе. Наконец-то никто не мешает, не учит жизни! Но потом поняла — одной с двумя детьми очень тяжело.
Маша капризничала, Петя плакал по ночам. Готовить, убирать, стирать — все навалилось разом.
Оля попыталась позвонить матери. Телефон не отвечал.
Оля поняла — мать исчезла из ее жизни навсегда. И забрала с собой все то тепло и заботу, которые раньше казались Оле само собой разумеющимися.
Она сидела в пустом доме и впервые за много лет плакала — не от злости, а от горя. От понимания, что потеряла самого близкого человека. И вернуть его уже никогда не сможет.
