Парк — это был единственный способ добраться домой за двадцать минут вместо сорока. Даша знала каждую тропинку, каждый поворот. Летом, когда световой день тянулся до девяти вечера, идти через парк было нормально.
Но это до того, как появилась там бездомная собака.
Первый раз Даша её увидела во вторник. Обычный вечер, обычная дорожка мимо старых лип. И вдруг — шорох в кустах.
Из зарослей вышла собака. Огромная. С такой мордой, что сердце ухнуло куда-то в пятки.
— Господи, — выдохнула Даша и замерла.
Собака смотрела. Молча. Не рычала, не виляла хвостом. Просто оценивала. Как хищник добычу.
Даша попятилась. Медленно. Не поворачиваясь спиной — инстинкт подсказывал: нельзя.
Собака двинулась следом.
На расстоянии. Метров пять-семь. Не приближаясь, но и не отставая.
Даша ускорила шаг. Собака — тоже. Оглянулась у самых ворот — тёмный силуэт застыл в глубине аллеи. Смотрел.
— Что за чертовщина — пробормотала Даша, выскочив на освещённую улицу.
Дома звонила подруге:
— Лен, а в нашем парке водятся какие-то собаки?
— Бездомные, что ли? Да полно их. А что случилось?
— Да так, — Даша не хотела выглядеть трусихой. — Просто интересно.
Но в среду пошла в обход. Лишний час пути, зато спокойно.
В четверг снова решила рискнуть — может, показалось? Может, собака ушла?
Не ушла.
Появилась из тех же кустов. В том же месте. Будто ждала именно Дашу.
И снова этот молчаливый конвой до самого выхода.
— Слушай, — Даша остановилась, обернулась, — что тебе от меня надо?!
Собака остановилась тоже. Наклонила голову. В её взгляде читалось что-то вроде: «А сама как думаешь?».
К пятнице Даша уже знала: альтернативы нет. Ходить в обход каждый день — это издевательство над собой. А эта собачина явно обосновалась здесь надолго.
— Может, попробовать её задобрить? — размышляла Даша вслух, стоя в зоомагазине перед стеллажом с кормом.
Продавщица — девочка лет двадцати — кивнула:
— Так они ж умные. Покормите пару раз — и она вас за свою примет.
За свою? Даша не собиралась быть «своей» какой-то бездомной собаке. Она хотела, чтобы собака её просто игнорировала. Но попробовать стоило.
В понедельник, сжимая в руке пачку сухого корма, Даша вошла в парк.
Собака вышла как по расписанию. Стоит. Смотрит.
— Вот, — Даша дрожащим голосом сыпнула горсть корма, — ешь!
И отошла.
Это сработало.
Даша почти не верила, но — сработало! Собака кинулась к еде, а она спокойно, без оглядки прошла весь парк. Никто за ней не увязывался. Никто не пугал.
— Гениально, — довольно пробормотала Даша, выходя на свою улицу.
Во вторник повторила маневр. И в среду. И в четверг.
Ритуал отработался до автоматизма: появление собаки — горсть корма— быстрый марш-бросок к выходу. Даша даже перестала нервничать. Просто часть пути домой, как светофор или остановка автобуса.
— Как дела с твоей дикой собакой? — спросила Лена за обедом в пятницу.
— Разобрались, — Даша пожала плечами. — Кормлю её, она меня в покое оставляет.
— А не боишься, что привыкнет?
— К чему привыкнет? Корм получает — и ладно. Мне не нужна от неё любовь, мне нужно, чтобы не мешала.
Но была одна странность.
Через две недели регулярного кормления Даша заметила: собака больше не набрасывается на еду жадно. Съедает спокойно, не торопясь. А потом смотрит Даше вслед. Не следует — просто смотрит.
И в её взгляде было что-то новое. Не враждебность, не равнодушие. Что-то вроде благодарности.
— Ерунда, — отмахнулась от этой мысли Даша. — Собака есть собака.
Но поймала себя на том, что иногда оглядывается. Проверяет — на месте ли её, ну, как это назвать, попутчица?
— Слушай, а ты прямо красивая, — спустя неделю вдруг сказала Даша, кидая корм.
Собака подняла голову. Уши торчком.
— Да-да, с тобой разговариваю. Шерсть у тебя хорошая, густая. И морда, ну, не скажу что милая, но породистая. Овчарка, да? Или кто?
Собака слушала внимательно. Даже жевать перестала.
— Хозяин у тебя был? Или ты тут родилась?
Конечно, ответа не последовало. Но Даша почему-то была уверена: хозяин был. Слишком уж собака воспитанная. Не лает, не скулит, не попрошайничает. Держит дистанцию.
— Может, потеряшка ты? — продолжила Даша свой монолог. — А я тебя кормлю.
В глазах собаки мелькнуло что-то похожее на понимание.
И Даша вдруг поняла: она больше не боится. Совсем. Страх исчез неуловимо, постепенно, как осенние листья — не замечаешь, когда именно деревья стали голыми.
— Привет, — сказала Даша, как старой знакомой спустя три недели.
Собака вильнула хвостом. Едва заметно, но — вильнула!
— О, прогресс! — засмеялась Даша. — Значит, мы друзья теперь?
Сыпнула корм как обычно — подальше от себя.
— Как тебя зовут? — спросила Даша. — Наверняка же как-то звали.
Собака подняла голову, навострила уши.
— Жучка? — попробовала Даша.
Никакой реакции.
— Лайка? Белка? Стрелка?
Собака зевнула.
— Барбос? — засмеялась Даша. — Нет, ты же девочка. Дамка? Герда?
При слове «Герда» собака дернула ушами.
— Герда? — повторила Даша. — Это твое имя?
Собака встала, подошла на два шага ближе и села. Смотрела преданно.
— Герда, — прошептала Даша. — Привет, Герда.
И впервые за месяц протянула руку.
Собака понюхала пальцы. Осторожно лизнула ладонь.
— Ой, — у Даши перехватило дыхание. — Ты же совсем ручная.
В тот вечер Даша шла домой медленно. Оглядывалась. Герда провожала её взглядом до самого выхода из парка, а потом растворялась в сумерках.
— Может, взять её домой? — думала Даша. — В квартире места хватит.
Но потом вспоминала размеры Герды и отгоняла эту мысль. Слишком большая. Слишком дикая еще.
Хотя какая она дикая, если даже имя у нее есть?
Даша начала задерживаться в парке. Не убегала сразу после кормежки, а стояла, разговаривала с Гердой. Рассказывала про работу, про начальника-идиота, про турагентство, где вечно что-то не так.
Герда слушала. Серьезно так, с умным выражением морды.
— Знаешь, — сказала как-то Даша, — мне кажется, ты меня понимаешь лучше людей.
Герда наклонила голову, будто спрашивала: «А в чем проблема?»
— Проблема в том, что ты собака, — засмеялась Даша. — А я привыкла общаться с людьми.
Но было ли это проблемой?
Даша поймала себя на мысли: она начала ждать эти вечерние встречи. Не просто как избавление от страха — как встречу с другом.
— Я схожу с ума, — пробормотала она. — Дружу с бездомной собакой. Что со мной не так?
А в глубине души знала ответ: ничего не так. Просто долго была одна. А теперь — не одна.
И в четверг, когда Герда как обычно встретила её у кустов, Даша вдруг подумала: «А что если она меня охраняет? Не просто идет рядом — охраняет?»
Эта мысль показалась нелепой.
Но только до пятницы.
Пятница выдалась поганая с самого утра. Начальник орал из-за сорванной путевки в Турцию, клиенты названивали каждые полчаса, компьютер завис три раза. К вечеру Даша чувствовала себя выжатой как лимон.
— Только домой, — пробормотала она, запирая офис. — Только домой, в ванну, и чтобы никто не трогал.
В парк вошла уже в сумерках. Фонари еще не включились — то ли экономили электричество, то ли просто забыли. Серые тени деревьев сливались в сплошную стену.
— Герда? — позвала Даша негромко. — Где ты?
Обычно собака появлялась сразу у входа. А тут тишина.
— Герда! — чуть громче.
Шорох в кустах. Знакомый силуэт выплыл из темноты.
— Вот ты где! — облегченно выдохнула Даша. — А я уж подумала.
Но Герда смотрела не на неё. Куда-то назад, в глубину парка. Туда, откуда Даша пришла.
А потом Даша услышала шаги.
Не её шаги — чужие. Мужские. Размеренные, осторожные. Как у того, кто не хочет, чтобы его заметили.
— Черт, — выругалась Даша и обернулась.
В полумраке аллеи маячила фигура. Метрах в тридцати. Мужчина средних лет, в темной куртке. Шел не спеша, но целенаправленно. В её сторону.
Сердце ухнуло в пятки.
— Ну все, — пробормотала Даша, — нормально.
Обычно она бы просто пошла дальше. Мало ли кто по парку гуляет. Но что-то в походке этого мужчины, в том, как он держал руки. Что-то было не так.
— Герда, — шепнула Даша, — пошли отсюда.
Но собака не двинулась с места. Стояла как памятник, глядя на приближающуюся фигуру. Рычание становилось громче.
Мужчина остановился метрах в десяти. Даша смогла разглядеть его лицо — обычное, ничем не примечательное. Только в глазах было что-то нехорошее.
— Девушка, — сказал он вполне дружелюбно, — не подскажете, как пройти к детской площадке?
Даша знала: никакой детской площадки в этой части парка нет.
— Не знаю, — ответила она и попятилась.
— Да ладно, — мужчина улыбнулся, — вы же здесь часто ходите. Я видел вас.
Значит, следил. Изучал маршрут.
— Я тороплюсь, — сказала Даша и развернулась к выходу.
— Стойте, — голос стал жестче.
Даша не стояла. Пошла быстрее. Шаги за спиной участились — он догонял.
— Герда! — крикнула Даша через плечо. — Со мной!
Но когда обернулась, увидела: собака осталась на месте. Стояла между ней и мужчиной, как живой барьер.
— Что за чертовщина, — пробормотал преследователь, явно не ожидавший такого препятствия.
Даша ускорила шаг. Почти бежала. До выхода — метров двести, не больше.
Сзади послышался лай. Герда лаяла! Впервые за все время — громко, угрожающе, зло.
А потом — крик мужчины:
— Да отвали, тварь!
И звук удара.
Даша обернулась — мужчина замахнулся на Герду палкой. Та увернулась, но не отступила.
— Нет! — крикнула Даша и бросилась назад.
Мужчина увидел, что она возвращается, бросил палку и кинулся к ней. Лицо исказилось, добродушная маска слетела.
Он схватил Дашу за плечи, толкнул к ближайшему дереву.
— Тихо, тихо, — прошипел он, — не кричи, и все будет хорошо.
Пальцы сдавили горло. Даша захрипела, попыталась вырваться.
— Красивая, — прошептал мужчина ей в ухо. — Давно за тобой наблюдаю.
Даша рванулась изо всех сил, открыла рот, чтобы закричать.
И вдруг мир взорвался рычанием.
Черная молния пронеслась мимо них. Мощные челюсти сомкнулись на руке мужчины — той, что сжимала Дашино горло.
— А-а-а! — заорал он, отпуская её.
Герда повисла на его руке, как бульдог. Не отпускала, не разжимала зубы. Мужчина колотил её свободной рукой по морде, по спине — бесполезно.
— Сука! — вопил он. — Отпусти! Сейчас же отпусти!
Попытался оттащить собаку от себя — Герда только крепче сжала челюсти.
— Герда! Фу! — крикнула Даша.
Собака посмотрела на неё одним глазом — второй следил за мужчиной.
— Пусти его! — сказала Даша тверже.
Герда медленно разжала зубы. Мужчина рухнул на колени, прижимая искусанную руку к груди. По пальцам текла кровь.
— Я вызову полицию… — простонал он. — Эта тварь меня покалечила!
— Да? — Даша доставала телефон дрожащими руками. — И что ты им расскажешь? Что напал на женщину в темном парке, а собака тебя за это покусала?
Мужчина понял, что попал. Поднялся, пошатываясь.
— Ты еще пожалеешь, — пробормотал он. — Найду тебя, найду.
— Гав, — сказала Герда. Тихо, но очень убедительно.
Мужчина посмотрел на неё — и больше ничего говорить не стал. Побрел к выходу, прихрамывая и подвывая от боли.
Даша и Герда остались одни в темноте парка.
— Ты моя хорошая, — начала Даша и не смогла продолжить.
Подошла к собаке, опустилась на колени. Герда тяжело дышала, язык висел набок. На морде — капли чужой крови.
— Ты спасла мне жизнь, — прошептала Даша и обняла собачью голову. — Поняла? Спасла.
Герда лизнула её в щеку. Осторожно, нежно.
— Спасибо, — сказала Даша сквозь слезы. — Спасибо, моя хорошая.
После той пятницы все изменилось.
Даша больше не шла через парк одна. Герда встречала её у самого входа — как часовой заступает на пост. Молча, серьезно, но с таким преданным взглядом, что сердце сжималось от благодарности.
— Привет, защитница моя, — говорила Даша каждый вечер.
И гладила по голове.
Корм она больше не покупала. Вместо этого приносила настоящую еду: отварную курицу, говядину, иногда печень. Как для друга.
— Тебе нравится? — спрашивала Даша, наблюдая, как Герда уплетает ужин.
Собака поднимала голову, виляла хвостом. Глаза светились счастьем.
— Знаешь что, — сказала Даша, присаживаясь рядом с Гердой на скамейку через неделю, — может, пора тебе домой перебираться?
Герда наклонила голову, прислушалась.
— У меня квартира большая. Одной скучно. А с тобой, — Даша помолчала. — С тобой не страшно.
Но Герда, кажется, предпочитала оставаться на посту. Провожала Дашу до дома, запоминала подъезд, а сама возвращалась в парк. Дежурить.
— Участковый приходил, — рассказывала Лена однажды за обедом. — Спрашивал про какого-то мужика, который в больницу попал. Говорит, его собака покусала в парке.
— Да? — невинно удивилась Даша. — И что?
— Ничего. Сказали, что сам виноват. Дня три назад его еще за одну попытку задержали — возле школы крутился. Так что теперь под следствием.
Даша кивнула и ничего не сказала про Герду.
Морозы ударили рано. Даша каждый день переживала — как там её защитница? Приносила термос с теплым бульоном, старое одеяло постелила в кустах.
— Может, все-таки домой? — уговаривала она. — Там тепло, уютно.
Герда благодарно лизала руки, но оставалась в парке. На посту.
— Мам, у меня теперь есть, ну, скажем так, подруга, — рассказывала Даша по телефону.
— Подруга? А я не знаю. Как зовут?
— Герда.
— Красивое имя. Немецкое?
— Наверное, — улыбнулась Даша. — Она особенная.
И это была правда.
Каждый вечер, идя через парк, Даша чувствовала не страх — тёплую уверенность. Рядом идёт тот, кто не предаст. Кто будет защищать, что бы ни случилось.
— Знаешь, Герда, — говорила она, — я раньше думала, что одной лучше. Проще. А оказывается нет.
Оказывается, когда есть кто-то, кому ты нужна по-настоящему, жить становится правильнее что ли.
— Спасибо, — шептала Даша, гладя Герду по голове. — За все.
А Герда смотрела своими умными глазами и будто говорила: «Не за что. Мы же друзья. Настоящие».
Когда морозы усилились, Даша все-таки сумела уговорить Герду поселиться в ее квартире. Теперь в доме стало еще уютнее и теплее.
