— Мам, ты представляешь, он объявился! Спустя двенадцать лет! — Ольга нервно поправила волосы, глядя на свое отражение в окне кухни. За стеклом медленно опускались сумерки, превращая городской пейзаж в размытое серое полотно.
— Кто объявился, Оленька? — Валентина Николаевна замерла с не дочищённой картофелиной в руке.
— Миша. Михаил Петрович, чтоб его! — Ольга резко развернулась к матери. — Заявился сегодня к нам в офис, как ни в чем не бывало. Стоит такой, улыбается: «Привет, как дела?»
Двенадцать лет назад он просто исчез. Ушел на работу и не вернулся. Ни записки, ни звонка — ничего. Только через неделю прислал сообщение: «Прости, я должен найти себя. Не ищи меня.» И всё. А она осталась одна с трехлетним ребенком, ипотекой и кучей вопросов.
Валентина Николаевна медленно положила картофелину и нож. Ее руки, испещренные венами и морщинами, слегка дрожали: — И что он хочет?
— Говорит, одумался, хочет восстановить отношения с сыном. — Ольга горько усмехнулась. — Ты бы видела его, мам. Весь такой благородный, в дорогом костюме. Только глаза бегают.
— А Артём знает?
— Нет еще. Да и зачем? У него есть отец — Андрей. Двенадцать лет назад Миша сам отказался от этого права.
Валентина Николаевна тяжело вздохнула. Она помнила тот страшный период, когда ее сын просто исчез из жизни семьи. Помнила, как Ольга пыталась его найти, как плакала по ночам, как маленький Артём спрашивал: «А где папа?»
— Знаешь, что самое противное? — Ольга опустилась на стул рядом с матерью. — Он даже не извинился. Ни слова о том, что бросил нас. Только улыбается и рассказывает, как «нашел себя» в Питере, открыл свой бизнес…
— И разорился? — проницательно спросила Валентина Николаевна.
— Откуда ты…? — Ольга осеклась. — Да, судя по всему. Намекал на какие-то временные трудности.
В этот момент хлопнула входная дверь, и в квартиру ворвался шум — Артём вернулся из школы.
— Мам, бабуль, я дома! — раздался звонкий голос подростка.
Ольга быстро вытерла глаза: — Мы на кухне, солнышко!
Артём появился в дверном проеме — высокий, худощавый пятнадцатилетний подросток с копной непослушных темных волос. Так похож на отца в молодости, что у Валентины Николаевны защемило сердце.
— О, вы тут заговор устроили? — улыбнулся он, бросая рюкзак на свободный стул. — Что празднуем?
— Ничего, родной. Просто разговариваем, — Ольга попыталась улыбнуться. — Как школа?
— Нормально. По физике контрольную написал на пятерку. Папа вчера со мной позанимался, все объяснил. — Артём потянулся к вазе с конфетами. — А он сегодня придет?
— Да, вечером. У него важный проект, может задержаться. — Ольга переглянулась с матерью. — Артём, нам надо поговорить…
Но договорить она не успела — в дверь позвонили. Три коротких звонка, от которых у Ольги похолодело внутри. Так звонил только один человек.
— Я открою! — крикнул Артём, выбегая в коридор.
— Стой! — Ольга вскочила, но было поздно.
Щелкнул замок, и раздался знакомый голос: — Здравствуй… сын.
В наступившей тишине было слышно, как капает вода из неплотно закрытого крана. Тик-тик-тик — словно отсчитывая секунды до взрыва.
Артём медленно попятился назад, в кухню: — Мам? Это кто?
Михаил шагнул следом, заполняя собой дверной проем. Все такой же высокий, только виски поседели, и морщины прорезали лоб. Дорогой костюм не мог скрыть усталости и какой-то внутренней измотанности, читавшейся во всем его облике.
— Это твой биологический отец, — тихо сказала Ольга, вставая рядом с сыном. — Который ушел двенадцать лет назад.
Артём дернулся, словно от удара: — Что? Зачем он здесь?
— Я пришел поговорить, — Михаил сделал шаг вперед. — Ты так вырос… Я видел твои фотографии в соцсетях, но вживую…
— Вы следили за мной? — В голосе Артёма прорезались металлические нотки. — А где вы были все эти годы?
— Сынок, я могу объяснить…
— Не называйте меня так! — Артём повысил голос. — У меня есть папа. Настоящий. Который возился со мной, когда я болел. Который учил меня кататься на велосипеде. Который помогает мне с уроками. А вы… вы просто биологический материал!
— Артём! — одернула его Валентина Николаевна.
— А что, разве нет? — Подросток развернулся к бабушке. — Бабуль, ты же сама говорила, что отец — это не тот, кто зачал, а тот, кто воспитал!
Михаил побледнел: — Мама, и ты?
— А чего ты ожидал, сынок? — Валентина Николаевна встала, выпрямившись во весь свой небольшой рост. — Что мы будем вечно ждать твоего возвращения? Жизнь не остановилась, когда ты ушел. Ольга справилась. Нашла в себе силы жить дальше. Встретила хорошего человека, который полюбил не только ее, но и твоего сына. А ты… ты даже алименты не платил!
— Я посылал деньги! — возразил Михаил.
— Два раза за двенадцать лет, — уточнила Ольга. — По пять тысяч. Спасибо, конечно, но давай не будем делать из этого подвиг.
В этот момент снова хлопнула входная дверь, и раздался голос Андрея: — Дорогие мои, я дома! Что у нас на ужин?
Артём рванулся в коридор: — Пап!
Через несколько секунд в кухне появился Андрей — высокий, крепкий мужчина лет сорока, в очках и с легкой щетиной. Увидев незнакомца, он нахмурился: — Добрый вечер. А вы кто?
— Это Михаил, — представила Ольга, подходя к мужу. — Мой бывший муж.
Андрей медленно кивнул, его рука легла на плечо жены: — Понятно. И чем обязаны?
— Я хотел поговорить с сыном, — Михаил попытался придать голосу уверенность. — Это мое право как отца.
— Право? — переспросил Андрей. — А обязанности отца вы тоже помните? Или только права?
Артём прижался к отчиму: — Пап, я не хочу с ним разговаривать. Можно он уйдет?
Михаил дернулся, словно от пощечины: — Послушай, сын…
— Я же сказал — не называйте меня так! — выкрикнул Артём. — Убирайтесь! Вы нам не нужны!
— Тихо-тихо, — Андрей обнял пасынка за плечи. — Давай без крика. Михаил, я думаю, вам лучше уйти. Артём явно не готов к общению.
— Вы не имеете права решать за моего сына! — Михаил шагнул вперед. — Я его отец!
— Нет, не имею, — спокойно согласился Андрей. — Но Артём имеет право решать сам. И он свое решение озвучил.
— Это всё ваше влияние! — Михаил повысил голос. — Вы настроили его против меня!
Ольга встала между мужчинами: — Прекрати! Никто никого не настраивал. Ты сам всё разрушил двенадцать лет назад. А теперь уходи.
— Не уйду, пока не поговорю с сыном!
— Миша, — тихо позвала Валентина Николаевна. — Уходи. Ты делаешь только хуже.
Михаил обвел всех тяжелым взглядом: — Значит, так? Ну хорошо. Тогда я подам в суд. На определение порядка общения с ребенком. Это мое законное право!
— Какое общение? — вмешался Артём. — Мне через три года восемнадцать. Вы правда думаете, что суд заставит меня с вами встречаться?
— Это мы еще посмотрим, — процедил Михаил. — И насчет квартиры тоже…
— Что насчет квартиры? — насторожилась Ольга.
— Я не давал согласия на продажу моей доли. Значит, сделка незаконна.
Валентина Николаевна покачала головой: — Сынок, ты ошибаешься. Квартира была куплена после твоего ухода. На деньги от продажи моей однушки и ипотеку, которую Оля выплачивала одна. Ты здесь ни при чем.
— Значит, будем делить ту квартиру!
— Какую квартиру? — устало спросила Ольга. — Ту, однокомнатную? Которую мы продали, чтобы купить эту? Миша, ты сам отказался от своей доли. Письменно. Я храню документы.
Михаил побледнел: — Это неправда!
— Правда, — Ольга прошла к шкафу и достала папку с документами. — Вот, пожалуйста. Твое заявление об отказе от доли в пользу Артёма. И дата — двенадцать лет назад.
Михаил схватил бумагу, пробежал глазами: — Этого не может быть… Я не помню…
— Конечно, не помнишь, — вздохнула Валентина Николаевна. — Ты тогда вообще мало что соображал. Пил страшно. Из-за долгов своих.
Артём вздрогнул: — Каких долгов?
— Твой биологический отец, — Валентина Николаевна впервые назвала сына так, — проиграл в карты крупную сумму. А потом занял у каких-то сомнительных людей, чтобы покрыть долг. Естественно, не смог отдать. Вот и сбежал.
— Мама! — воскликнул Михаил. — Зачем ты…
— Затем, что хватит лжи! — отрезала Валентина Николаевна. — Двенадцать лет вранья — достаточно. Ты не искал себя. Ты прятался от кредиторов. А теперь вернулся, потому что они тебя нашли. Думал, сможешь отсудить долю в квартире и продать? Не выйдет.
В кухне повисла тяжелая тишина. Артём смотрел на биологического отца широко раскрытыми глазами: — Так вот почему вы вернулись? Из-за денег?
— Нет, что ты, сынок! — Михаил сделал шаг к подростку, но тот отшатнулся. — Я правда хотел наладить отношения…
— Врете, — тихо сказал Артём. — Всё время врете. Думаете, я маленький? Не понимаю? — Он повернулся к Андрею. — Пап, можно я к Димке схожу? Не могу здесь больше находиться.
— Конечно, сынок, — кивнул Андрей. — Только куртку надень, холодно.
Артём выскочил из кухни. Через минуту хлопнула входная дверь.
— Вот и поговорили, — криво усмехнулся Михаил. — Ладно, я пойду. Но это не конец.
— Конец, Миша, — твердо сказала Валентина Николаевна. — Хватит. Уходи и не возвращайся. Ты сделал свой выбор двенадцать лет назад.
Когда за Михаилом закрылась дверь, Ольга обессиленно опустилась на стул: — Господи, как же я устала…
Андрей молча обнял жену за плечи. Валентина Николаевна вернулась к чистке картошки: — Не переживай, доченька. Прорвемся.
Прошло три месяца. Михаил подал в суд на определение порядка общения с ребенком, но проиграл дело — психолог, проводивший экспертизу, однозначно высказался против принудительных встреч с учетом возраста и желания подростка. Попытка оспорить собственность тоже провалилась — документы были в полном порядке.
В один из весенних вечеров Ольга застала Артёма за разбором старых фотографий.
— Что делаешь? — спросила она, присаживаясь рядом.
— Да вот, думаю… — Артём показал снимок, где трехлетний малыш смеется на руках у молодого Михаила. — Знаешь, мам, я его не помню совсем. Этого человека на фотографии. Для меня папа — это Андрей. И я не хочу ничего менять.
Ольга обняла сына: — И не надо. Ты абсолютно прав — отец не тот, кто бросил, а тот, кто воспитал.
