Телефон зазвонил, когда я, как обычно, домывала последнюю тарелку. Быстро вытерла руки о полотенце и взглянула на экран.
Галина, как всегда, с неожиданным звонком.
Это было странно — она звонила редко, и, если честно, в основном только когда ей что-то было нужно.
— Привет, Надюш! — её голос, всегда такой уверенный, теперь звучал необычно мягко, почти ласково, что сразу насторожило. — Как ты? Как Павлик?
— Нормально, — сказала я, садясь на краешек стула и машинально поправляя скатерть. — Что случилось?
— Почему сразу «случилось»? — прозвучало в ответ с обидой. — Не могу просто сестре позвонить?
Молчала. Я за тридцать лет жизни с ней столько раз слышала этот тон, что сразу поняла — что-то назревает. Но она, как всегда, начинала всё с ласковых слов.
— Слушай, Надюш, мы с Серёжей подумали… может, заедем к вам в гости? Так давно не виделись! Помнишь, как раньше собирались? Мама пироги пекла… Ах, какие пироги!..
Я прикрыла глаза. Конечно, я помнила. И пироги, и как Галина всегда умела говорить так, что трудно было отказать. Но я уже не была той наивной младшей сестрёнкой, которой всё можно было продать на словах.
— Когда планируете? — осторожно спросила я, предчувствуя, что-то неладное.
— Да хоть завтра! — мгновенно оживилась она. — Мы как раз свободны, заедем, посидим, повспоминаем… Всё будет замечательно, ты увидишь!
Что-то в её голосе заставило меня насторожиться. Всё слишком гладко, всё слишком подозрительно. Но разве я могу отказать сестре? Ведь она же всегда была рядом… когда ей было нужно.
— Ладно, — сказала я после паузы, — приезжайте.
— Надюшенька, ты у меня самая лучшая! До завтра!
И, не дождавшись ответа, она отключилась. А я осталась на кухне, глядя на за окном, где уже начинались сумерки. Павел вернётся поздно, и я не успею обсудить с ним её неожиданный визит. Да и что обсуждать? Обычный семейный визит, ничего особенного…
Почему-то мне было так неспокойно на душе. Может, потому что я слишком хорошо помнила, чем обычно заканчиваются Галинины «просто визиты»? Последний раз она гостила у нас три месяца, будто бы ремонт в их квартире затянулся. А до этого полгода, когда они с Серёжей продали старую квартиру, а новую ещё не нашли. Эти её «временно»-временные гости были уже настолько привычными, что я почти начала сомневаться в их временности.
Я встала и направилась в гостевую комнату. Кровать застелена свежим бельём, в шкафу аккуратно сложены чистые полотенца, на кресле лежит её любимый плед. Всё, как она любит. Всё, как всегда. Интересно, на этот раз какая будет причина? Но завтра всё станет ясно. А пока что нужно достать праздничную скатерть и приготовить что-то вкусное — всё-таки сестра приезжает.
На следующий день я металась по квартире, устраивая последний порядок. Зеркала блестели, на столе стояли свежие цветы, а в духовке пахла запечённая картошка с мясом — любимое блюдо Галины. Павел только посмеивался, наблюдая за моей суетой:
— Надя, ну чего ты так переживаешь? Сестра приезжает, а не президент.
Я не могла объяснить, почему так волнуюсь. Вроде бы она — родная сестра. Но было что-то в её визите, что явно не давало мне покоя. Что-то не то, не может быть, чтобы всё было так просто.
Звонок в дверь прозвучал ближе к вечеру. Я открыла и остановилась, как вкопанная: на пороге стояли Галина с Сергеем, а за их спинами громоздились огромные чемоданы. Не маленькая сумочка с ночнушкой, а именно чемоданы — большие, тяжёлые, забитые до отказа.
— Надюшка! — Галина бросилась мне на шею, обдав ароматом своих любимых духов. — Мы вот…
Она замолчала, явно подбирая слова.
Сергей переминался с ноги на ногу, не решаясь взглянуть мне в глаза.
— С вещами? — всё ещё стояла в дверях, не в силах двинуться с места.
— Понимаешь… — Галина отстранилась и я заметила, как устали её глаза. — У нас там случилось кое-что… Нам бы на пару дней пожить у вас. Ну, максимум на недельку!
Сергей закашлялся, но молчал. Я посторонилась и пропустила их в прихожую. Что мне оставалось делать? Не выставить же родную сестру на улицу.
— Паша! — крикнула Галина, увидев моего мужа. — Представляешь, какая история…
Я не слушала, что она рассказывает. Механически помогала занести чемоданы, показывала, куда поставить обувь и где повесить одежду. А в голове вертелось только одно: «Пара дней… как же. Знаю я эти «пару дней»!»
Сергей сразу направился в гостевую комнату, рухнул на кровать прямо в одежде и с облегчением выдохнул:
— Уф, наконец-то! Надь, у тебя найдётся чего-нибудь перекусить? Мы с утра в дороге…
Галина, как ни в чём не бывало, уже хозяйничала на кухне, громко гремя посудой и напевая какую-то мелодию. Она будто и не пропустила ни секунды, будто каждый день приезжала с чемоданами, как ни в чём не бывало.
— Надюш, а где у тебя заварка? Ах, нашла! Сейчас всем чайку сделаю. Ой, а картошечка-то моя любимая! Ты специально для нас готовила?
Я кивнула, ощущая, как губы начинают неметь от напряжения. В висках стучало: «Что делать? Как быть?»
Павел, заметив мой взгляд, едва заметно пожал плечами, мол, родня всё-таки. Я криво улыбнулась в ответ. Да, родня. Но почему-то от этого слова на душе становилось всё тяжелее.
Мы сидели на кухне допоздна. Галина говорила без умолку — о знакомых, новостях, погоде. Только о главном — почему они приехали и на сколько — ни слова. А я не решалась спросить. Казалось, вот сейчас, ещё немного, и она сама всё расскажет.
Но Галина не рассказала. Когда часы пробили одиннадцать, она потянулась и сладко зевнула:
— Ох, что-то я совсем… Пойду-ка спать. День был такой суматошный!
И с этими словами она упорхнула в гостевую. Сергей, который последний час клевал носом, поплёлся за ней.
А я ещё долго сидела на кухне, перебирая в памяти события дня. Что-то подсказывало: это только начало. И самое интересное ещё впереди…
Прошла неделя. Я стояла у зеркала в прихожей и разглядывала новое «украшение» интерьера — огромного пластикового попугая, которого Галина купила на распродаже. Ярко-розовая птица с блестящими стразами смотрелась нелепо на фоне наших строгих обоев.
— Галь, может, уберём его? — осторожно спросила я. — Как-то он не вписывается…
— Что значит не вписывается? — Галина выглянула из кухни с чашкой моего любимого чая. — По-моему, он отлично освежает обстановку. У вас тут всё такое… скучное.
Я прикусила губу. Скучное, конечно. Мы с Павлом два года подбирали каждую деталь интерьера, выдерживая единый стиль. А теперь…
— Надюш, — продолжала Галина, — я тут подумала, может, шторы поменяем? Я видела такие чудесные, с рюшечками…
Не дослушав, я схватила сумку и выскочила из квартиры. На работе хотя бы можно было спокойно подумать. Но не тут-то было — телефон разрывался от сообщений.
«Надь, я взяла твой синий свитер, ты же не против?»
«Надюш, к нам тут Мурка забежала, соседская кошечка. Такая милая! Я её покормила твоими сосисками.»
«Сестрёнка, я немножко переставила мебель в гостиной. Так уютнее!»
Я отключила звук и уткнулась в монитор. Перед глазами стояла картина утреннего бедлама: разбросанные вещи Сергея, крошки от бутербродов и следы от кошачьих лап на кухонном столе…
Вечером я задержалась в офисе допоздна, как обычно, оттягивая момент возвращения домой. Но когда я всё-таки открыла дверь своей квартиры, замерла на пороге. Из гостиной доносился громкий смех и звуки разбивающихся бутылок.
— Надька! — Сергей, раскрасневшийся и явно навеселе, выбежал в прихожую. — А мы тут с ребятами… посидеть решили. Ты не против?
В гостиной я обнаружила компанию незнакомых мужчин. Они развалились на диване, закинув ноги на мой любимый журнальный столик. На полу стояли пивные бутылки, а на новой скатерти расплывалось жирное пятно от пиццы.
— Это Колян и Витёк, — махнул рукой Сергей. — Мои друзья с прежней работы. Давно не виделись, вот решили…
— А где Галя? — перебила я, чувствую, как дрожит голос.
— А она к подруге ушла. Сказала, пусть мужики отдохнут…
Я молча прошла на кухню, села за стол, обхватив голову руками. В раковине громоздилась гора немытой посуды, а на плите были видны следы от пригоревшего супа — видимо, это был Галинин кулинарный эксперимент.
В этот момент из гостиной донёсся звон разбитого стекла и очередной дружный хохот. Я вздрогнула. На глаза навернулись слёзы — не столько от жалости к себе, сколько от бессильной злости.
Моя квартира, мой дом, моё личное пространство — всё рушилось на глазах. А я даже не могла найти в себе силы что-то сказать. Ведь это же родня, правда? Как можно выставить родную сестру?
Где-то в глубине души я чувствовала протест. Но он был ещё слишком слаб, чтобы прорваться наружу. Пока…
В дверь позвонили. На пороге стояла Галина с большой рыжей кошкой рядом.
— Надюш, — затараторила сестра, — представляешь, Мурка за мной увязалась! Может, пусть поживёт у нас немножко? Её хозяева уехали, а она такая ласковая…
Я молча наблюдала, как кошка уверенно заходит в квартиру, оставляя грязные следы на только что вымытом полу. В гостиной снова что-то с грохотом упало, и раздался смех.
«Немножко», — эхом отозвалось в голове. Всё у них «немножко». Пожить немножко, посидеть немножко, перестроить немножко…
Интересно, когда это «немножко» закончится?
Это случилось после третьей вечеринки Сергея. Я сидела на кухне в пять утра, оттирая присохшие к столу крошки и пятна от пива, когда вдруг что-то в мне щёлкнуло. Просто щёлкнуло — и всё встало на свои места.
Я достала блокнот и начала писать. Почерк был неровным, но решимость — твёрдой. К шести часам у меня был готов план. К семи — расписание, развешанное по всей квартире.
«РЕЖИМ ДНЯ:
6:00 — Подъём
6:30 — Зарядка (обязательна для всех)
7:00 — Завтрак
7:30 — Уборка…»
Я даже купила самый громкий будильник. Когда в шесть утра он разразился пронзительной трелью, из гостевой комнаты донёсся стон.
— Надя, ты что, с ума сошла? — Галина выглянула, кутаясь в халат. — Шесть утра!
— Подъём, — я улыбнулась, чувствуя небывалый прилив энергии. — По расписанию в шесть тридцать зарядка. Опаздывать нельзя.
— Какая зарядка? — простонал с дивана Сергей. — Надь, у меня голова…
— Значит, так, — я выпрямилась во весь рост. — С сегодняшнего дня в доме новые правила. Первое: всё по расписанию. Второе: каждый участвует в уборке и готовке. Третье: никаких гостей без предварительного согласования. Четвёртое: вот список расходов за прошлую неделю. Ваша доля — тридцать процентов от коммунальных платежей плюс продукты.
Галина села на кровати, хлопая глазами:
— Надюш, ты чего? Мы же родня…
— Именно поэтому, — я положила перед ней список расходов. — Родные люди должны уважать друг друга. И друг другу помогать. Так ведь?
— Но мы же…
— И ещё, — я достала второй список. — Здесь график дежурств. Сегодня твоя очередь мыть полы, Галя. А Сергей моет посуду. И да, кошку придётся вернуть соседям.
Сергей приподнялся на диване:
— Слушай, ты что себе позволяешь? Мы у тебя вообще-то в гостях!
— Нет, — я покачала головой. — Гости приходят на день-два. А вы живёте здесь уже третью неделю. Причём так и не объяснив — почему и насколько. Поэтому либо принимаете правила, либо…
Я не договорила, но все поняли. В комнате повисла тишина. Было слышно только, как тикают часы да мурлычет на подоконнике Мурка.
— Ты не можешь нас выгнать, — неуверенно сказала Галина. — Мы же…
— Могу, — я посмотрела ей прямо в глаза. — Но не хочу. Я хочу, чтобы мы жили как нормальные люди, по правилам. С уважением друг к другу. Разве это много?
Сергей хмыкнул и отвернулся к стене. А Галина… Галина вдруг расплакалась:
— Ты стала такой чёрствой! Раньше ты была другой!
А теперь — правила, расписания… Прямо надзирательница!
— Нет, сестрёнка, — я присела рядом с ней. — Я просто наконец-то научилась уважать себя. И тебе советую.
Я встала и пошла на кухню — готовить завтрак по расписанию. За спиной слышалось шушуканье, но я не оборачивалась. Внутри было удивительно спокойно и легко. Впервые за долгое время я чувствовала себя хозяйкой — не только в своём доме, но и в своей жизни.
В дверях появилась заспанная Галина:
— А во сколько там по твоему расписанию завтрак?
— В семь, — я улыбнулась, доставая сковородку. — Как раз успеешь умыться и сделать зарядку.
Она фыркнула, но пошла в ванную. А я начала жарить яичницу, чувствуя, как внутри растёт что-то новое — то ли гордость, то ли уверенность в себе. И это чувство было сильнее любых обид и страхов.
Они продержались три дня. На четвёртое утро я застала их собирающими чемоданы.
— Знаешь, Надь, — Галина складывала свои бесчисленные кофточки, — мы тут подумали… Пожалуй, пора нам. Сергею предложили работу в другом районе, так что…
Я молча наблюдала за сборами, прислонившись к дверному косяку. Забавно: они так и не рассказали, почему приехали. И теперь уезжали так же внезапно, придумав очередную отговорку.
Розовый попугай уже был снят со стены, рюшечатые салфетки убраны, кошка возвращена соседям. Будто и не было этих трёх недель безумия.
— Ты превратила дом в казарму, — не выдержала Галина, защёлкивая последний чемодан. — Никакой радости жизни, одни правила…
Я подошла к окну. За стеклом качались ветки старого клёна — того самого, под которым мы с Галей играли в детстве. Сколько воды утекло с тех пор…
— Знаешь, — я повернулась к сестре, — когда мы были маленькими, у нас тоже были правила. Помнишь? Не драться, делиться конфетами, не ябедничать маме… Тогда они не казались нам такими уж страшными.
— Мы были детьми, — буркнула Галина.
— А сейчас мы взрослые. И правила стали другими. Например — уважать чужое пространство. Или не пользоваться добротой близких.
Сергей, до этого молча таскавший сумки, хмыкнул:
— Всё-таки выставляешь нас…
— Нет, — я покачала головой. — Вы сами решили уйти. Потому что легче убежать, чем научиться уважать других. И себя заодно.
Галина дёрнулась, словно от пощёчины. Открыла рот, чтобы возразить… и промолчала.
Они ушли около полудня. Я стояла у окна, глядя, как они грузят чемоданы в такси. Вот Галина обернулась, помахала рукой — неуверенно, будто не зная, попрощаться или нет. Я помахала в ответ.
Когда такси скрылось за поворотом, я обошла квартиру. В гостевой комнате ещё витал запах Галиных духов, на кухне осталась забытая заколка, в ванной — флакон шампуня. Мелочи, следы чужого присутствия…
Я достала любимую чашку, заварила чай и села у окна. Впервые за долгое время я могла просто сидеть в тишине, наслаждаясь покоем родных стен.
Зазвонил телефон — Павел.
— Ну как ты? — в его голосе слышалось беспокойство. — Они правда уехали?
— Да, — я улыбнулась, глядя на клён за окном. — Знаешь, я вдруг поняла одну вещь. Иногда нужно закрыть дверь, чтобы сохранить отношения. И научиться говорить «нет», чтобы потом можно было искренне сказать «да».
— Философ ты мой, — хмыкнул муж. — Но я рад, что ты наконец решилась.
Я отпила глоток чая. Он был в меру сладкий, в меру горячий — именно такой, как я люблю. Просто чай в собственном доме. Просто тихое счастье быть собой.
На столе завибрировал телефон — сообщение от Галины: «Надюш, прости, если что не так. Может, на следующей неделе встретимся у мамы? Только мы с тобой, как раньше…»
Я улыбнулась. Да, встретимся. Но теперь всё будет по-другому. Потому что я наконец-то поняла: любовь к близким начинается с уважения к себе. И это — самое главное правило, которое нельзя нарушать.
