– Он просто не разговаривает! – Таня почти плакала в трубку. – Я уже пять раз извинилась, и сыр купила трех сортов! Ноль реакции. Сидит, уткнулся в монитор, и все. Как будто меня не существует.
– Ну нечего вокруг него танцевать, давай к нам приезжай, – предложила Ольга. – Пусть остынет. У нас как раз мама пирожки с капустой печет, мои любимые. И твои! Пахнет счастьем, а не морозом.
Таня улыбнулась. Она прекрасно помнила аппетитный запах выпечки, который шел от квартиры тети Веры. И вкус ее пирожков тоже не забыла: раз в неделю, а то и чаще, они с Ольгой ими обедали сразу после школы. Оля была ее соседкой и одноклассницей, и самой преданной подружкой.
Сколько раз они мечтали о будущем, придумывали кем станут, как встретят своих принцев, и как будут дружить семьями. Таня очень любила бывать в Ольги в гостях, потому что это был очень живой и теплый дом. Может быть, там не хватало порядка, зато там шумели, смеялись, любили гостей и, конечно, готовила тетя Вера отменно.
У Тани мама была строгая и молчаливая, квартира сияла чистотой, друзей приводить ей не разрешали. Мать с отцом не ругались, даже голоса никто не повышал. Зато мама умела обижаться. Если уж находила повод – могла неделями не разговаривать с домашними. Это и мужа касалось, и дочери. Татьяна помнила, как в детстве ненавидела эту ледяную тишину между родителями и как страдала от того, что мама не обращает на нее никакого внимания. Однажды она не выдержала и бросила в мать книгой – хотела добиться хоть какой-то реакции. Это случилось в ее 16 лет. Мама удивленно подняла брови, и молча вышла из комнаты. В тот день Таня дала себе слово, что никогда не будет жить в такой атмосфере.
А теперь ее муж делает то же самое.
Конечно, были звоночки до свадьбы. И даже колокола.
Гена как-то пошутил при друзьях насчет того, что Таня вытащила счастливый билет – мужа с квартирой отхватила, а она рассмеялась и в тон ему подхватила: мол, еще неизвестно кому повезло. Жених оскорбился до глубины души и три дня ходил с каменным лицом.
В другой раз ему не понравилось, что Таня отказалась сидеть до полуночи с его друзьями и ушла спать. Бойкот длился целую неделю. Но в пылу влюбленности все это казалось таким незначительным…
В тот день, когда Таня позвонила Ольге, муж молчал четвертый день. Повод был, как всегда, пустяковый: она забыла купить его любимый сыр к завтраку. Не специально, просто вылетело из головы. Она позвонила подруге, пытаясь вырваться из тишины, в которой чувствовала себя униженной, виноватой, невидимой. И самое страшное – это было до боли знакомо. Это был сценарий ее матери, который она поклялась никогда не повторять.
Получив приглашение на пирожки, Таня тут же собралась и выскочила за дверь. Гена хочет побыть один? Отлично, молодая жена с удовольствием проведет время в приятной компании. Тетя Вера была ей очень рада. Слово за слово, она быстренько выяснила почему у Танечки такие грустные глаза. Узнав причину, покачала головой и сказала:
– Знаешь, Танюша, если ты сразу не отучишь своего Гену играть в молчанку, так и будешь пятый угол искать. Видно, дома у него ссориться было не принято, вот он и молчит. Не умеет по-другому.
– Мои родители тоже всю жизнь культурно молчали и ходили с кислыми лицами.
– Во-о-отт! И что, хорошо им? Тоже так хочешь? Тебе это нравилось?
– Не хочу, но Гена на все мои попытки поговорить отвечает «оставь меня в покое».
– Так скажи, что пока он молчит, ты будешь жить так словно нет его. Он же и правда оставляет тебя одну. Вот и думай о себе. Готовь только для себя, ходи в кино с подружками, в гости, на прогулку. Понимаешь, надо сделать так, чтобы дуться ему стало невыгодно, чтобы он сам понял насколько это глупо. Молчунам обычно зрители нужны.
– Думаете, получится? Вдруг он еще больше обидится и еще дольше молчать будет?
– Не знаю. Я бы попробовала. А нет – так сбежала от такого мужа. Я отходчивая, не могу в такой атмосфере жить. Ну как в постель ложиться с человеком, который с тобой не разговаривает? Да и зачем?
На следующий день, глядя на спину мужа, упрямо отвернувшегося к стене в кровати, Таня почувствовала что-то новое. Не обиду, не отчаяние. А холодную, спокойную решимость. «Нет, – сказала она себе. – Так не пойдет. Он не моя мама. Я молча жить не буду».
Она вспомнила слова Ольги про ее родителей: «Мои бывает, два дня спорят на какой грядке капусту посадить, но чтобы молчать неделями – ни за что! Не припомню, чтобы они дулись друг на друга хотя бы два часа подряд. Вот только крик стоял, а уже хохочут вместе. Мама любит пошуметь, но отходит тут же. А папа вообще все в шутку переводит».
Два часа! Это звучало как фантастика. Но это была цель.
С утра Таня начиталась статей об отношениях, посмотрела парочку мелодрам – у нее как раз был выходной. Вечером, когда Гена, поужинав в одиночестве, уселся перед телевизором, подошла и села напротив, выключив экран:
– Гена, давай поговорим. Не о сыре. О нас с тобой.
Он демонстративно потянулся за телефоном.
– Я серьезно. Я больше не буду играть в эти игры. Молчание – это не метод решения проблем. Это издевательство.
– Оставь меня в покое, – буркнул он.
– Хорошо, – подчеркнуто спокойно сказала Таня. – Я оставлю тебя в покое. Но знай: с завтрашнего дня я не буду участвовать в этой игре. Ты молчишь – значит, тебе нечего мне сказать. Я буду жить своей жизнью. Готовить для себя. Смотреть свои сериалы. Разговаривать и отдыхать с друзьями. Ты превратишься в моего соседа по квартире. Если тебя это устраивает – молчи дальше.
Она встала и ушла. Впервые не упрашивала, не оправдывалась, не пыталась «разморозить» его. Таня просто сообщила о новых правилах: ее жизнь не останавливается из-за его молчания.
Гена хмыкнул и включил телевизор.
Утром ему не подали завтрак. Он выпил кофе и молча ушел. После работы не было ужина. Его никто не спрашивал, как прошел день. Таня громко разговаривала по телефону с подругой, планируя поход в кино на выходные.
Чуть позже она подошла к мужу:
– Я понимаю, что ты злишься. Это нормально. Мы живые люди и каждый может ошибиться. Давай договоримся: ты имеешь право злиться и не разговаривать со мной. Но давай установим лимит. Два часа. Сейчас семь вечера. В девять ты приходишь на кухню, и мы спокойно, без криков и оскорблений, обсуждаем что случилось. Если не хочешь – значит, проблема не во мне, а в твоем неумении говорить. И тогда мне нужно делать выводы.
Гена посмотрел на нее с изумлением. Его главное оружие – время – у него попытались отнять.
– Это абсурд, – процедил он.
– Нет, абсурд – это взрослые люди, которые неделями делают вид, что друг друга не существует. Два часа. Девять вечера.
В девять Гена не пришел. Но в одиннадцать, ложась спать, он первым нарушил молчание.
– Ты ведешь себя как психолог из твоих сериалов. Это глупо.
Таня глубоко вдохнула. Еще неделю назад она бы точно взорвалась или заплакала. Но сейчас абсолютно спокойно ответила:
– Мне обидно, когда со мной не разговаривают. Я чувствую себя пустым местом. Я готова выслушать твои претензии и извиниться, если была не права. Но я не буду неделями ходить и гадать, в чем провинилась.
Гена молчал. Но это было уже другое молчание – не ледяное, а задумчивое.
– Ладно, – неожиданно сказал он. – Забыть про сыр – это просто верх неуважения.
– Я не уважаю тебя, если забываю купить сыр? – мягко переспросила она. – Или я просто устаю и могу что-то забыть, как обычный человек?
Муж не нашел что ответить. Его претензия выглядела смешной, когда ее озвучили вслух. Утром он встал раньше и приготовил завтрак на двоих.
– Это знак примирения? – на всякий случай уточнила Таня.
Гена кивнул.
– Чудесно, это даже лучше чем слова! – обрадовалась она. – Приготовлю сегодня на ужин твою любимую рыбу.
С тех пор прошло полгода.
Игра в молчанку не исчезла совсем – привычки, выработанные годами, так просто не уходят. Но теперь у них есть правила.
– Ты молчишь? – спокойно спрашивает Таня, если чувствует, что Гена начинает дуться. – Хорошо. Давай на два часа. Потом поговорим.
И самое удивительное – это работает. Муж злится, уходит в себя, но ровно на те два часа, которые отвел себе на то, чтобы остыть и подумать. А потом приходит и говорит: «Слушай, я был не прав» или «Меня задело то-то и то-то». Бывает, правда, когда вместо двух часов он берет на раздумья целый день. Но Таня не обижается. Она просто тут же находит себе занятие вне дома. И ждет, когда Гена приготовит свой фирменный примирительный завтрак.
Таня поняла главное: чтобы изменить семейный сценарий, недостаточно просто сбежать от него. Нужно придумать свои правила и стараться им следовать.
