Кабинет главврача утопал в полумраке декабрьского вечера. За окном кружил снег, оседая на карнизах старой больницы.
— Понимаете, Сергей Викторович, — доктор Мельникова нервно теребила край папки с анализами, — результаты однозначны. При вашей третьей отрицательной и второй положительной у супруги… Ваш сын не может иметь первую положительную.
Сергей почувствовал, как пол уходит из-под ног. В горле пересохло, руки похолодели.
Утро в квартире Воронцовых началось с привычной суматохи. Алина металась между кухней и ванной, собирая сына в школу.
— Артём, ты опять не почистил зубы! — её голос эхом отдавался в коридоре. — И портфель собери нормально, вчера тетрадь по математике забыл!
— Мам, отстань, — буркнул четырнадцатилетний подросток, выходя из своей комнаты. — Я уже большой.
Сергей молча наливал кофе, стараясь не встречаться взглядом с женой. Третий день подряд он не мог смотреть ей в глаза после того разговора в больнице.
— Что с тобой? — Алина присела напротив. — Ты какой-то странный последнее время. На работе проблемы?
— Всё нормально, — он отхлебнул горячий кофе, обжигая язык. — Просто устал. Конец года, отчёты…
Артём влетел на кухню, на ходу запихивая в рюкзак учебники:
— Пап, ты же обещал помочь с проектом по биологии! Про группы крови, помнишь?
Чашка выскользнула из рук Сергея, разбиваясь о кафельный пол. Горячий кофе расплескался по белой плитке, образуя тёмные потёки.
— Осторожнее! — вскрикнула Алина, хватая тряпку. — Что с тобой творится?
— Извини, — пробормотал он, опускаясь на колени собирать осколки. — Задумался.
В строительной компании, где Сергей работал главным инженером, день тянулся бесконечно. Чертежи расплывались перед глазами, цифры в сметах путались.
— Серёга, ты чего? — Виталий, его заместитель и давний приятель, заглянул в кабинет. — На тебе лица нет.
— Да так, — Сергей потёр виски. — Голова болит.
— Может, по маленькой? — Виталий достал из ящика стола бутылку коньяка. — Для профилактики.
Они выпили молча. Потом ещё. На третьей рюмке Сергей не выдержал:
— Виталь, а ты… Ты когда-нибудь сомневался?
— В чём?
— В жене. В детях. Во всём.
Виталий нахмурился:
— Ты о чём? С Алинкой поругались?
— Хуже, — Сергей покачал головой. — Намного хуже.
История вылилась сама собой — про донорство, про анализы, про невозможное сочетание групп крови. Виталий слушал, мрачнея с каждым словом.
— Вот сука, — выдохнул он наконец. — Прости, но… Четырнадцать лет водила тебя за нос?
— Не знаю, — Сергей налил ещё. — Может, ошибка? Может, в лаборатории напутали?
— Серёг, ну ты же не дурак. Какая ошибка? Сходи ещё раз, перепроверь. А лучше — сделай тест ДНК. Сейчас это просто, в любой клинике.
Дома Алина встретила его у порога:
— Где ты был? Артём весь вечер ждал с проектом!
— На работе задержался, — соврал Сергей. На самом деле он два часа просидел в машине на парковке, не в силах заставить себя подняться домой.
— Опять коньяком пахнет, — поморщилась жена. — Сергей, что происходит? Ты пьёшь третий день подряд.
— Алина, — он посмотрел ей прямо в глаза, — нам нужно поговорить.
— О чём? — она напряглась.
— Об Артёме. О его… настоящем отце.
Лицо Алины побелело. Она медленно опустилась на стул:
— Откуда ты…
— Группа крови, — выдавил Сергей. — При нашем сочетании у него не может быть первая положительная.
Тишина повисла между ними тяжёлым занавесом. Где-то в глубине квартиры играла музыка — Артём делал уроки.
— Это было давно, — прошептала Алина. — Мы тогда расстались, помнишь? На полгода. Ты уехал на стройку в Сибирь, сказал, что нам нужна пауза…
— И ты сразу же нашла утешение? — голос Сергея дрожал от едва сдерживаемой ярости.
— Это было не так! — она заплакала. — Я думала, мы расстались навсегда. Познакомилась с Максимом на курсах… Он был внимательный, заботливый. Не то что ты — вечно на работе, вечно усталый.
— Максим, — повторил Сергей. — И где же этот Максим сейчас?
— Не знаю. Исчез, когда узнал о беременности. А потом вернулся ты, сказал, что любишь, что хочешь семью… Я не смогла сказать правду.
— Четырнадцать лет, — Сергей покачал головой. — Четырнадцать лет лжи.
— Но ты же любишь Артёма! — Алина схватила его за руку. — Ты же настоящий отец ему, независимо от…
— Не смей! — он вырвал руку. — Не смей говорить мне о любви и отцовстве. Ты украла у меня право выбора. Украла четырнадцать лет жизни!
В дверях появился Артём:
— Мам? Пап? Что вы так кричите?
Родители замерли, глядя на сына. Высокий для своего возраста, с тёмными волосами Алины, но с серыми глазами… Чьими глазами? Не Сергея точно — у него карие.
— Ничего, сынок, — выдавил Сергей. — Иди делай уроки.
— Пап, ты же поможешь с проектом?
— Завтра. Обязательно завтра.
Артём недоверчиво посмотрел на родителей, но ушёл. Сергей встал:
— Я поживу пока у Виталия. Подумать нужно.
— Сергей, прошу тебя…
— Не надо, Алина. Просто не надо.
Три недели Сергей жил у друга, мучительно решая, что делать дальше. Артём звонил каждый день, спрашивал, когда папа вернётся домой.
— Пап, мам плачет постоянно, — говорил он в трубку. — Вы что, разводитесь?
— Нет, — врал Сергей. — Просто… сложный период.
— Это из-за меня? Я что-то сделал?
Сердце сжималось от боли. Мальчишка ни в чём не виноват. Он не выбирал, кем ему родиться.
На четвёртую неделю Артём пришёл к Виталию сам:
— Дядь Виталь, можно с папой поговорить?
Сергей вышел в прихожую. Сын стоял в дверях — взъерошенный, с рюкзаком за плечами.
— Пап, я всё знаю, — выпалил он. — Мама рассказала. Про того мужчину. Про то, что ты… что я…
— Артём…
— Выслушай! — мальчишка сжал кулаки. — Мне плевать на биологию. Ты мой отец. Ты учил меня кататься на велосипеде. Ты сидел со мной ночами, когда я болел ветрянкой. Ты водил на рыбалку и объяснял, как устроен мир. Какая разница, чья там кровь? Ты мой папа!
Сергей молча обнял сына. Артём уткнулся лицом ему в грудь:
— Не бросай нас, пап. Я знаю, мама виновата. Но она любит тебя. И я люблю. Мы семья же…
В ту ночь Сергей не спал. Лежал на диване у Виталия и думал. О том, как Артём сделал первые шаги. Как сказал первое «папа». Как они вместе собирали конструктор, делали скворечник, учились паять.
Разве кровь определяет отцовство? Разве гены важнее четырнадцати лет совместной жизни?
Утром он вернулся домой. Алина открыла дверь — бледная, с покрасневшими глазами.
— Я не прощаю тебя, — сказал Сергей. — Возможно, никогда не прощу. Но Артём… Он мой сын. Не по крови — по жизни. И я не брошу его из-за твоей лжи.
— Сергей…
— Будем жить дальше. Как получится. Ради него.
Вечером они втроём сидели за ужином. Неловко, натянуто, но вместе. Артём рассказывал о школе, стараясь заполнить болтовнёй тягостное молчание родителей.
— Пап, а проект по биологии…
— Сделаем, — кивнул Сергей. — После ужина сядем, разберёмся с группами крови.
Он поймал взгляд Алины и чуть усмехнулся горькой иронии момента.
Может, когда-нибудь боль утихнет. Может, он сможет простить. А может, и нет. Но сейчас важно другое — Артёму нужен отец. И Сергей им останется.
Потому что отцовство — это не биология. Это выбор. Каждый день.
