Я стирала его рубашки, гладила брюки, а он говорил: «Просто живём вместе. Без претензий». Однажды я заметила, что он больше не возвращает взгляд, когда я что-то рассказываю. Тогда я перестала готовить ужин. Через неделю я упаковала вещи. Свои.
Моё решение созрело не в один момент. Оно формировалось постепенно, как яблоко — сначала неприметное, а потом всё более весомое с каждым днём.
Мы с Виталием жили вместе семь лет. Я помню день нашей свадьбы — светлый, наполненный весенними ароматами и планами. Он работал тогда специалистом по контролю качества в промышленной компании, я — менеджером образовательных программ в онлайн-школе.
Квартиру мы приобрели, продав наши предыдущие маленькие студии — объединили средства, взяли дополнительный кредит, вместе выбирали дизайн интерьера.
Первые непонимания появились три года назад.
Виталий начал задерживаться. Сначала редко, потом чаще. Его повысили до руководителя направления, и теперь он действительно мог допоздна сидеть в офисе. Я не спрашивала. Зачем? Доверие — это когда не нужно проверять. По крайней мере, так я считала.
— Сюзанна, не жди меня к ужину, — его сообщения стали привычными, как прогноз погоды.
— Хорошо, — отвечала я, уже не спрашивая причину.
Наша трёхкомнатная квартира постепенно стала для меня слишком просторной. Тихой, светлой, ухоженной — и совершенно пустой, когда в ней не хватает разговоров. Мне казалось, что даже стены вобрали в себя все невысказанные слова, невыраженные чувства.
— Ты сегодня рано, — заметила я, когда Виталий появился в дверях кухни около шести вечера. Это было так необычно, что я даже не сразу поняла, как реагировать.
— Да, собрание отменили, — он открыл холодильник, достал йогурт. — Что на ужин?
— Ничего особенного. Рыба запечённая с овощами.
— Ясно, — он кивнул и ушёл в свою комнату.
В свою комнату. Когда это случилось? Когда наша спальня превратилась в «его комнату»? Я не могла вспомнить точный момент. Три месяца назад я переехала в гостевую, потому что «так удобнее — у тебя ранние звонки, у меня поздние возвращения». Так мы объяснили друг другу. Так мы не сказали друг другу правду.
Вечером я сидела с книгой, когда Виталий вышел из душа и остановился в дверном проёме. Его волосы были влажными, на лице — незнакомое выражение. Я подумала, как давно не видела его таким — неуверенным, без своей обычной сосредоточенности.
— Нам нужно поговорить, — сказал он.
Эти четыре слова всегда предвещают что-то значительное. Начало или завершение. Я закрыла книгу.
— Я слушаю.
Он сел в кресло напротив, на самый край, словно неуверенный, стоит ли начинать этот разговор.
— Я думаю, нам стоит пересмотреть наши… отношения, — он говорил медленно, подбирая слова. — Мы давно живём не так близко.
Я молчала. Что тут скажешь? Это было правдой.
— Предлагаю просто жить как соседи. Без взаимных претензий, без ожиданий, — продолжил он. — Мы оба взрослые люди, можем спокойно существовать под одной крышей. Делить расходы, готовить по очереди. Просто без… всего остального.
— Без всего остального, — повторила я, чувствуя, как что-то окончательно меняется внутри. — А раньше оно было, это «остальное»?
Виталий поджал губы.
— Сюзанна, не начинай. Я предлагаю разумное решение.
— Разумное, — кивнула я. — Как у соседей по комнате в общежитии. Понятно.
— Не драматизируй. У нас большая квартира, каждому хватит места, — он говорил так, будто обсуждал расстановку мебели. — Сейчас не лучшее время продавать жильё и делить имущество. Экономически нецелесообразно.
Экономически нецелесообразно. Я едва удержалась от иронической улыбки. Семь лет вместе, а всё свелось к расчёту.
— Когда это случилось, Виталий? — спросила я. — Когда ты перестал смотреть мне в глаза?
Он дёрнул плечом.
— Не понимаю, о чём ты.
— Три недели назад я рассказывала тебе про новую инициативу. Ты кивал, говорил «угу», но смотрел в телефон. Я замолчала посреди предложения — ты даже не заметил.
— У всех бывают моменты невнимательности, — он отмахнулся. — Не придавай такое значение мелочам.
— А я и не придаю. Я просто спрашиваю: когда ты перестал замечать меня?
Виталий встал.
— Вот об этом я и говорю. Эти постоянные разговоры об отношениях, переживания из-за пустяков… Давай просто жить спокойно. Как соседи.
Я тоже поднялась.
— Хорошо. Я согласна.
В его глазах мелькнуло удивление. Он явно ожидал спора, слёз, упрёков — чего угодно, только не согласия.
— Вот и отлично, — сказал он. — Я рад, что ты понимаешь.
Соседи так соседи. На следующее утро я проснулась раньше обычного. Виталий ещё спал. Я сварила себе кофе, сделала тост с сыром и села за кухонный стол с ноутбуком.
Открыла банковский аккаунт и вывела на экран все наши совместные счета. Затем создала таблицу расходов: коммунальные платежи, интернет, электричество, вода, продукты. Разделила всё поровну. Когда Виталий появился на кухне, я показала ему экран.
— Это что? — спросил он, наливая себе кофе.
— Наши расходы. Как у соседей. Пятьдесят на пятьдесят, — я улыбнулась. — Здесь всё: ежемесячные платежи, разовые покупки, даже чистящие средства для ванной. Тебе на карту скину свою половину за июнь.
Он взглянул на экран, нахмурился.
— А продукты?
— Каждый покупает сам, что хочет. У нас же теперь нет общего ужина, общего завтрака… Или ты хочешь, чтобы я готовила на двоих, как раньше?
Виталий помедлил, затем покачал головой.
— Нет, ты права. Каждый сам. Так справедливо.
— И ещё, — я сделала глоток кофе, — я больше не буду стирать твои вещи. У нас же нет общей корзины для белья, правда? Как соседи.
— Да, конечно, — он стоял с чашкой в руке, глядя в окно. — Разумеется.
В тот день я не приготовила ужин. И на следующий тоже. Виталий заказал доставку из ресторана, но мне ничего не предложил. Я сделала себе омлет и съела его в своей комнате, просматривая сериал на планшете.
Через три дня такой жизни я заметила первые признаки недовольства. Виталий открывал холодильник, где теперь на разных полках стояли продукты, помеченные стикерами «С» и «В». Он хмурился, закрывал дверцу сильнее, чем нужно.
— Ты не видела мой серый свитер? — спросил он вечером пятницы.
— Нет, — ответила я, не поднимая глаз от телефона. — Теперь твои вещи — это твои заботы.
Он фыркнул и ушёл искать дальше.
***
В выходные я встретилась с подругой в кафе. Тамара выслушала мою историю внимательно.
— И ты просто… согласилась? — спросила она.
— А что мне оставалось? — я пожала плечами. — Спорить? Уговаривать? Нет, спасибо. Я просто приняла его условия.
— И что дальше?
— Не знаю. Поживём — увидим.
Но я знала. Я уже всё решила.
В понедельник, вернувшись с работы, я обнаружила Виталия на кухне. Он готовил что-то ароматное — ризотто с грибами, мое любимое блюдо.
— Привет, — сказал он, — я подумал, может, поужинаем вместе?
Я улыбнулась.
— Соседи не ужинают вместе, Виталий. У меня свои планы на вечер.
Его лицо дрогнуло.
— Сюзанна, может, хватит? Это становится глупо.
— Что именно? — я налила себе воды. — Я живу так, как ты предложил. Без претензий, без ожиданий. Как соседи.
— Я не это имел в виду.
— А что ты имел в виду? — я посмотрела ему прямо в глаза.
Он отвёл взгляд.
— Просто… меньше эмоциональной привязанности. Больше свободы друг от друга.
— Именно это я и делаю. Даю тебе свободу.
Я взяла стакан воды и ушла в свою комнату. Через час в дверь постучали.
— Входи, — сказала я.
Виталий выглядел иначе. Растерянным, даже немного испуганным.
— Я не хотел, чтобы всё так получилось, — сказал он.
— А как ты хотел? — спросила я. — Чтобы я продолжала заботиться о тебе, как жена, не получая ничего взамен? Чтобы я была рядом, когда удобно тебе, и исчезала, когда ты хочешь побыть один?
Он сел на край кровати.
— Нет… Я просто запутался. Последние месяцы на работе было сложно, и я…
— Виталь, — я перебила его, — проблема не в твоей работе. Проблема в том, что ты перестал видеть во мне человека. Я стала частью твоего быта. Как техника или мебель.
Он вскинул голову.
— Это неправда!
— Нет? Тогда скажи мне, когда мы в последний раз по-настоящему разговаривали? Не о счетах, не о том, что купить в магазине. А просто говорили — о чувствах, о мыслях, о жизни?
Виталий молчал. И в этом молчании был ответ.
***
Через неделю такой «соседской» жизни я начала действовать. Арендовала квартиру недалеко от центра — небольшую, но светлую студию с хорошим видом. Заказала перевозку вещей на среду, когда Виталий должен был быть на важном совещании.
Но он неожиданно вернулся домой раньше и застал меня с наполовину собранным чемоданом.
— Что ты делаешь? — спросил он, замерев в дверях.
— Съезжаю, — просто ответила я. — Разве не видно?
— Куда?
— Арендовала квартиру.
Виталий прошёл в комнату, сел в кресло. Его лицо побледнело.
— Почему?
— Потому что соседи рано или поздно разъезжаются, Виталий. Это естественный ход вещей.
— Но… наша квартира…
— Юридически она общая. Я не претендую на твою долю, ты не претендуешь на мою. Можем продать и разделить деньги, или ты выкупишь мою часть. Решать тебе.
— Сюзанна, это… это слишком резко.
— Нет, Виталий. Это не резко. Это просто следующий логический шаг. Ты захотел жить как соседи — значит, рано или поздно мы разъедемся. Я просто решила сделать это первой.
Я продолжила собирать вещи. Руки были спокойны, я методично складывала одежду. Виталий сидел молча, наблюдая за мной. Затем вдруг встал и вышел из комнаты. Я услышала, как закрылась входная дверь.
Он вернулся через два часа. Я уже почти закончила со сборами — помощники для переезда должны были приехать утром за основными вещами. Виталий вошёл в комнату с бумажным пакетом в руках.
— Я принёс ужин, — сказал он тихо. — Поговорим?
Я посмотрела на него. В его глазах было что-то новое — страх. Настоящий, искренний страх потери.
— Хорошо, — ответила я. — Давай поговорим.
Мы сидели на кухне. Еда оставалась нетронутой — никто из нас не притронулся к ней.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, — сказал Виталий.
— Почему?
— Потому что… — он задумался, — потому что мне сложно представить жизнь без тебя.
— Но ты сам предложил жить как соседи.
— Я сглупил, — он впервые за долгое время посмотрел мне прямо в глаза. — думал, что проблема в обязательствах, в рутине… А проблема была во мне.
— Не знаю, — честно ответила я. — Я не уверена, что мы можем вернуться к прежнему.
— А нам и не нужно возвращаться назад, — сказал он. — Может, нам нужно двигаться вперёд. Вместе. По-новому.
Я подняла взгляд.
— Что ты предлагаешь?
— Давай начнём заново, — в его глазах была надежда. — Не как муж и жена с семилетним стажем. Не как соседи. А как два человека, которые хотят узнать друг друга заново.
— И как это будет выглядеть?
— Не знаю, — он улыбнулся. — Может, начнём с ужина? Настоящего ужина, где мы говорим друг с другом. Смотрим друг другу в глаза.
Я задумалась. Можно ли восстановить то, что нарушилось? Или лучше создать что-то новое?
— А если не получится? — спросила я.
— Тогда ты всегда сможешь съехать. Квартира ведь уже снята, верно?
Я кивнула.
— На месяц вперёд оплачена.
— Значит, у нас есть месяц, чтобы понять, стоит ли пытаться.
Я смотрела на него долго, изучая каждую черточку его лица. Это был всё тот же Виталий, которого я полюбила семь лет назад. И в то же время — совсем другой человек. Как и я сама.
— Хорошо, — сказала я наконец. — Один месяц.
Мы стояли посреди гостиной, где ещё вчера были мои вещи. Теперь здесь было пусто — только коробки Виталия у стены.
— Ты не передумала? — спросил он.
— Нет, — я покачала головой. — Я перевезу свои вещи. Нам обоим нужна своя территория.
— Но мы будем встречаться?
— Да. Каждый день. Как на первых свиданиях.
Виталий улыбнулся и осторожно взял меня за руку.
— Знаешь, когда ты начала собирать вещи, я понял одну важную вещь.
— Какую?
— Что испугался не потерять квартиру или удобства совместной жизни. Я испугался потерять тебя. Именно тебя, Сюзанна.
Я сжала его пальцы.
— Этого недостаточно, чтобы всё исправить.
— Я знаю, — он кивнул. — Но это начало. Хорошее начало.
Я подошла к окну. За ним был город — шумный, яркий, полный возможностей. Где-то там ждала меня новая квартира. Новая жизнь. Возможно, новые отношения — с тем же человеком, но на других условиях.
— Сегодня вечером, в семь, — сказала я, не оборачиваясь. — В том итальянском ресторанчике.
— Я буду ждать, — ответил Виталий.
Я повернулась к нему.
— Не опаздывай. И смотри мне в глаза, когда я говорю.
Он кивнул, и в его взгляде я увидела то, чего не видела уже очень давно — настоящее внимание. Настоящий интерес. Настоящую надежду.
Вечером я надела новое платье — не для него, для себя. Сделала причёску — не ту, что ему нравилась, а ту, что нравилась мне. Я шла по улице, чувствуя странную лёгкость. Впереди было неизвестное будущее, и это будущее я решила строить сама.
Виталий уже ждал меня у ресторана. Увидев меня, он замер на мгновение, а потом улыбнулся — той самой улыбкой, от которой я когда-то потеряла голову.
— Привет, — сказал он. — Ты прекрасно выглядишь.
— Привет, — ответила я. — Спасибо, что пришёл.
— Я бы не пропустил это ни за что на свете.
Мы вошли в ресторан, и метрдотель проводил нас к столику. Виталий отодвинул для меня стул — жест, который он не делал уже много лет.
— Знаешь, — сказал он, когда мы сели, — я запомнил каждую секунду нашего первого свидания. Ты была в синем платье и всё время поправляла прядь волос, которая падала тебе на лицо.
Я удивлённо посмотрела на него.
— Ты помнишь?
— Конечно.
Мы смотрели друг на друга через стол, и что-то тёплое разливалось в воздухе между нами. Не прежняя любовь — ей ещё предстояло доказать своё право на существование. Но что-то очень близкое к надежде.
— Итак, Сюзанна, — сказал Виталий, открывая меню, — расскажи мне о своей работе. О новой инициативе, о которой ты говорила тогда… Я хочу услышать всё.
И я начала рассказывать. А он слушал. Действительно слушал. Его глаза не блуждали по сторонам, не опускались к телефону. Они были направлены на моё лицо, словно я рассказывала самую увлекательную историю в мире.
Может быть, так оно и было. История о том, как два человека пытаются найти дорогу обратно друг к другу. Или вперёд — к чему-то новому. К чему-то настоящему.
Когда мы вышли из ресторана, Виталий остановился под уличным фонарём.
— Я провожу тебя?
— Нет, — я покачала головой. — Не сегодня. Давай не будем спешить.
— Хорошо, — он кивнул. — Тогда… завтра?
— Завтра, — согласилась я. — Я позвоню тебе.
Он наклонился и легко коснулся губами моей щеки — мимолётное прикосновение, едва ощутимое. Затем отступил назад.
— Спокойной ночи, Сюзанна.
— Спокойной ночи, Виталий.
Я шла домой одна, но впервые за долгое время не чувствовала одиночества. Где-то в глубине души теплилась надежда — не уверенность, но возможность. Шанс на то, что иногда нужно отступить, чтобы найти. Уйти, чтобы вернуться. Изменить, чтобы построить заново.
Впереди был целый месяц, чтобы это выяснить. И что бы ни случилось дальше, я знала одно: я больше никогда не перестану быть собой. Даже ради любви.
