— Мам, я звоню предупредить, что в этот раз мы с Сашей приедем на Новый год к моей маме, — Мария нервно перебирала пальцами телефонный шнур, вжав трубку между ухом и плечом.
Последовала пауза. В трубке было слышно тяжелое дыхание.
— Ты шутишь, надеюсь? — голос Елены Петровны звучал обманчиво спокойно, но Мария уже знала, что за этим последует. — Мы отмечаем вместе пять лет подряд. Это уже традиция.
Мария глубоко вдохнула. Именно такой реакции она и боялась.
— Мама осталась одна. Ей тяжело, вы же знаете. Папа умер всего полгода назад. Это будет первый Новый год без него.
— А обо мне кто-нибудь подумал? — в голосе свекрови появились металлические нотки. — Я уже и меню составила, и подарки подготовила. И соседей пригласила встретить полночь. Что я им теперь скажу?
Мария закрыла глаза, пытаясь успокоиться. С первого дня их знакомства Елена Петровна умела ее задеть. Пять лет брака, пять Новых годов у свекрови — по ее правилам, с ее меню, с ее гостями. Пять лет уступок. А теперь, когда действительно нужна помощь, когда не прихоть, а горе, они должны снова подчиниться.
— Елена Петровна, папа ушел совсем недавно. Мы не можем бросить маму одну в такой праздник, — Мария старалась говорить спокойно, но пальцы побелели от напряжения.
— А меня, значит, можно? — голос свекрови дрогнул театрально. — Я тоже не молодею, между прочим. Вдруг это мой последний Новый год?
— Что вы такое говорите… — Мария потерла висок. — Мы же не отказываемся от общения. Просто этот раз особенный.
— Разве сын не должен быть с матерью в праздник? Ему что, всё равно?
— Саша разделяет моё решение, — твердо сказала Мария, хотя на самом деле они ещё толком не обсуждали эту тему.
— Дай-ка мне поговорить с ним! — потребовала Елена Петровна.
— Его нет дома, он на работе задерживается.
— Вот всегда так, — голос свекрови стал обиженным. — Как что важное, так его нет. Я не верю, что он согласился. Ты его убедила.
Мария закусила губу. Так всегда и происходило: любое её решение, любое мнение преподносилось как манипуляция. За пять лет брака она так и не стала для свекрови равной. Всегда оставалась той, кто украл сына, той, кто принимает неправильные решения.
— Мы поговорим с ним вечером, но решение уже принято, — сказала она. — Мы приедем на Рождество, обещаю.
— Рождество — не Новый год! — теперь Елена Петровна уже не скрывала раздражения. — Ты просто не понимаешь, что для меня значит этот праздник! У нас традиция!
Мария впервые осознала, насколько пусто звучало это слово — «традиция». Пять лет назад, когда они с Сашей только поженились, им обоим казалось правильным встречать праздник у его матери. Но с годами это превратилось в обязанность, в ритуал, который нельзя нарушить, несмотря ни на что.
— Я понимаю, что традиции важны. Но сейчас есть обстоятельства сильнее традиций.
— Раз ты так решила, — в голосе свекрови появились нотки обреченности, — мне придется встречать Новый год одной. В моем возрасте и с моим здоровьем. Одной.
Мария вздохнула. Это была еще одна традиция — намеки на болезни, возраст и одиночество. Тактика, которая работала безотказно.
— Елена Петровна, у вас есть друзья, соседи. Вы только что сказали, что пригласили их.
— Какие друзья! Кому я нужна, кроме сына? — голос свекрови дрогнул. — Знаешь что, я сама с ним поговорю, когда он придет. Он всегда был хорошим сыном, не то что некоторые дочери.
На этом последнем уколе разговор закончился.
Александр вернулся с работы поздно, уставший, но в хорошем настроении. Мария сразу поняла, что он еще не говорил с матерью — иначе бы не улыбался так беззаботно.
— Саш, я сегодня разговаривала с твоей мамой, — начала она, расставляя тарелки на кухонном столе.
— И как она? — он поцеловал ее в щеку и сел за стол.
— Не очень хорошо восприняла наши планы на Новый год.
Александр отложил вилку.
— Какие планы?
Мария замерла.
— Я думала, мы уже решили… Поедем к моей маме. Это же первый Новый год без папы.
Александр нахмурился.
— Мы вроде обсуждали эту возможность, но ты не сказала, что уже всё решено.
Мария почувствовала, как внутри все опускается. Она действительно забежала вперед, рассчитывая на его безоговорочную поддержку.
— Прости, — тихо сказала она. — Мне казалось, что для тебя это тоже важно.
— Конечно, важно, — он взял ее за руку. — Но я был бы рад, если бы ты дождалась меня, чтобы вместе поговорить с мамой. Она наверняка сейчас расстроена.
— Расстроена? — Мария почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. — Она начала манипулировать, давить, говорить о своем здоровье. Как будто моя мама не потеряла мужа. Как будто ее горе ничего не значит!
— Я знаю, как она умеет давить, — Александр потер переносицу. — Но она всегда так много готовит к Новому году, ждет нас…
— А моя мама не ждет? — Мария отодвинула тарелку. — Ты хоть представляешь, как ей тяжело? Она ни о чем не просит, просто хочет, чтобы в праздник рядом были близкие.
Александр помолчал, глядя в окно. За пять лет брака он всегда оказывался между двух огней: матерью и женой. И всегда пытался найти компромисс, который устроил бы обеих.
— Я позвоню маме завтра, поговорю с ней, — наконец сказал он. — Объясню ситуацию.
— Спасибо, — Мария сжала его руку. — Это действительно важно для меня.
Следующим вечером, вернувшись с работы, Александр выглядел мрачнее тучи.
— Что случилось? — спросила Мария, заметив его выражение лица.
— Звонил маме, — он тяжело опустился на диван. — Она сказала, что у нее высокое давление и сердце колет. Просила не бросать ее на праздники.
— И ты поверил? — Мария села рядом, чувствуя, как внутри нарастает тревога.
— Я не знаю, что и думать, — он растерянно посмотрел на жену. — Она плакала. Говорила, что я предаю ее ради твоей семьи.
— Саша, — Мария взяла его за руку, — ты же знаешь, что она здорова. Она всегда использует это оружие, когда хочет настоять на своем.
— А если нет? — в его глазах мелькнула тревога. — Если что-то действительно случится?
— И что теперь? Позволить ей и дальше манипулировать нами? Каждый раз, когда нам нужно принять решение, думать о том, что у нее может подняться давление? — Мария встала и прошлась по комнате. — Она не должна решать за нас, где и с кем нам встречать праздники.
— Я знаю, — он потер виски. — Но она моя мать.
— А я твоя жена, — тихо сказала Мария. — И моя мама только что потеряла мужа. Ты представляешь, что для нее значит этот Новый год?
Александр долго молчал, а потом решительно кивнул.
— Хорошо. Мы поедем к твоей маме. Я поговорю с ней еще раз, попытаюсь объяснить.
— Спасибо, — Мария почувствовала, как напряжение немного отпускает. — Я знаю, что тебе нелегко.
Через несколько дней, когда до Нового года оставалась неделя, телефон зазвонил рано утром.
— Алло? — сонно ответила Мария.
— Мне нужен сын, — голос Елены Петровны звучал слабо и прерывисто.
— Он в душе, — Мария посмотрела на часы: было 7:30 утра.
— Передай ему, что мне стало плохо ночью. Вызывала скорую. Давление подскочило до двухсот.
Мария почувствовала, как ее сердце сжалось от смеси тревоги и раздражения.
— Вам сейчас лучше? Что сказали врачи?
— Какая тебе разница? — голос свекрови стал неожиданно четким. — Ты же всё равно своего добилась. Он выбрал тебя, а не мать.
— Елена Петровна, это не вопрос выбора…
— А чего же? Думаешь, я не понимаю, почему вы всегда проводите праздники с моим сыном? Хочешь забрать его у меня совсем?
— Никто никого ни у кого не забирает, — Мария почувствовала, как ее терпение иссякает. — Моя мама потеряла мужа. Неужели это так сложно понять?
— А я потеряла сына! — в голосе Елены Петровны послышались слезы. — Он перестал быть моим сыном, как только женился на тебе. Всё время на твоей стороне!
Мария глубоко вдохнула. Спорить было бессмысленно. Как объяснить, что любовь сына к матери и любовь мужа к жене — это разные вещи? Что одно не исключает другого?
— Я передам Саше, что вы звонили, — наконец сказала она.
Когда Александр вышел из ванной, Мария передала ему разговор.
— Ты правда веришь, что она вызывала скорую? — спросил он, нахмурившись.
— Не знаю, — честно ответила Мария. — Но мне кажется странным, что она сначала говорит о своем давлении, а потом обвиняет меня в том, что я забрала у нее сына.
Александр задумчиво смотрел в окно.
— Позвоню Нине Сергеевне, — наконец решил он, имея в виду соседку матери. — Она сказала бы мне, если бы приезжала скорая.
Через пятнадцать минут все стало ясно: никакой скорой не было. Нина Сергеевна видела Елену Петровну вечером — та выносила мусор и выглядела совершенно здоровой.
— Я не могу поверить, что она врет о своем здоровье, чтобы заставить нас приехать, — Александр выглядел потрясенным и злым одновременно.
— Я могу, — тихо сказала Мария. — Она делает это не в первый раз.
— Но скорая… Это уже слишком.
Мария обняла мужа, чувствуя, как напряжены его плечи.
— Что ты хочешь делать?
— То, что мы и планировали, — он поцеловал ее в макушку. — Едем к твоей маме. А с моей я серьезно поговорю после праздников.
Новый год у Мариной мамы прошел тихо и трогательно. На столе стояла фотография отца, и всем троим временами становилось грустно. Но было в этом вечере и что-то особенное — искреннее, теплое. Они вспоминали, как отец любил запускать фейерверки во дворе, как готовил свой фирменный салат, как однажды переоделся в Деда Мороза и напугал соседских детей, потому что не смог найти бороду и использовал вместо нее кухонное полотенце.
— Он бы хотел, чтобы мы были вместе, — сказала мама Марии, когда они подняли бокалы в полночь. — Чтобы не забывали друг друга.
В эту минуту Мария поняла, что поступила правильно. Что никакие традиции не стоят того, чтобы оставить близкого человека в одиночестве со своим горем.
Пятого января позвонила Елена Петровна.
— Приезжайте на Рождество, — сказала она так, будто не было ни ссор, ни обвинений. — Я пирог испеку.
Мария переглянулась с Александром, который стоял рядом, и покачала головой.
— Мам, я приеду один, — твердо сказал он. — Нам нужно серьезно поговорить.
Седьмого января Александр впервые за пять лет отправился к матери один. Мария волновалась весь день, представляя, какой разговор их ждет.
Он вернулся поздно вечером, выглядя одновременно уставшим и решительным.
— Ну как? — Мария подала ему чай, усаживаясь рядом.
— Непросто, — он потер лицо руками. — Сначала она делала вид, что ничего не произошло. Потом начала обвинять тебя в том, что ты настраиваешь меня против нее.
— А ты?
— Я сказал, что она должна уважать тебя и наш брак, — он посмотрел Марии в глаза. — Что я люблю ее, но не позволю плохо относиться к моей жене. И если ей придется выбирать между своим эгоизмом и нами, то она может нас потерять.
Мария сжала его руку.
— Как она отреагировала?
— Сначала плакала, потом обвиняла. Говорила, что я неблагодарный сын, — он вздохнул. — А потом просто молчала. Долго. Я не знаю, дошло ли до нее.
— Спасибо тебе, — Мария положила голову ему на плечо. — Я знаю, как это было для тебя тяжело.
— Знаешь, что самое странное? — он обнял ее. — Я чувствую облегчение. Будто наконец сказал то, что должен был сказать давно.
Они сидели так долго, обнявшись в тишине. За окном падал снег, укрывая город белым одеялом. Этот Новый год изменил что-то важное в их семье. Они оба знали, что впереди еще много разговоров, может быть, ссор и обид. Но они также знали, что теперь у них есть четкие границы. И что они будут защищать их вместе.
— Как думаешь, она поймет? — тихо спросила Мария.
— Не знаю, — честно ответил Александр. — Но она должна понять, что мы с тобой — семья. И что я никогда не перестану быть ее сыном, но и перед тобой никогда не поставлю.
