— Или готовь на мою семью, или убирайся из дома! — тарелка с овсянкой поехала к краю стола.
— Ты это сейчас серьёзно? — ложка зависла в руке.
— Серьёзно. В субботу все приезжают. Мама, тётя Лида, племянник. Я обещал.
— За меня обещал?
— Я сказал, как должно быть. Ты жена — ты готовишь.
— Я работающая жена. И не повар в столовой.
— Не начинай. В нашей семье так принято.
— В твоей — возможно. У меня принято договариваться.
Казанское утро тянулось через открытое окно. На холодильнике — старый список покупок. В телефоне — календарь: «Суббота — послезавтра». У меня к понедельнику два макета, вечером созвон.
— Антон, — спокойно, по пунктам, — у меня дедлайн. Салаты, мясо, десерт — это сутки работы.
— Ничего. Успеешь. Я стулья вынесу, атмосферу сделаю, — посмотрел на браслет. — Маме горячее нужно.
— Мне, выходит, ничего не нужно?
— Перестань спорить. И готовь.
Я выключила конфорку и поставила сковородку в мойку. С тех пор как переехали в этот дом у «Горок», «семейные сборы» стали регулярными: каждые две недели — смета, кастрюли, гора посуды. И неизменное: «Лена, солишь робко, как в больнице», — Мария Петровна умеет сказать «спасибо».
— Вечером поговорим, — вздохнула. — Без ультиматумов.
— Я уже всё сказал. Или готовь, или… — махнул в коридор.
— Или что?
— Не провоцируй.
Семейная мобилизация
В обед открыла семейный чат «Наши» — и будто кипятком ошпарило. Антон расписал меню и график подачи: «Лена делает мясо, три салата и десерт. Начинаем в 16:00».
— Это что? — показала экран.
— План. Все знают, что ты лучше всех готовишь.
— Я — человек, а не комбайн. Бюджет? Делим?
— На семью деньги считать? Меркантильно.
— Это факты. У меня пятнадцать тысяч до зарплаты. Я не финансирую чужие «обещал».
— Лена, ну… Я же организую людей, отвечаю за атмосферу.
— Стулья из кладовки — это не атмосфера. И убирать кто будет?
— Вместе. Ты чего упёрлась?
Я посчитала вслух:
— Восемь человек — это четыре противня горячего, три салатницы. Торт — покупной, времени нет. Либо каждый приносит по блюду, либо — кафе. «Столовая №1» на Петербургской. Цена понятная, мыть не надо.
— Мама в столовую не пойдёт.
— Тогда мама принимает, что я не кухонная техника.
Он откинулся на спинку стула.
— Последнее, — поднял палец. — Если не готовишь, значит нам не по пути. У нас семья, а ты отдельно.
— Это ты сейчас шантажируешь?
— Я говорю, как есть.
— Да погоди ты с «как есть», — устало. — Я не против встреч. Я против того, чтобы меня назначали бесплатной поварихой. Кейтеринг, кафе или «каждый приносит своё».
— Это Москва, что ли? В Казани у нас не так.
— У нас — это у тебя. У меня — так.
План без шума
Сообщение от хозяйки квартиры пришло вовремя: «Елена, договор до 31 августа. Если продлевать — скажите, есть желающая на сентябрь. Освободилась студия в соседнем подъезде за 25 тыс., если нужно».
В июне я махнула бы рукой. Сейчас ответила сразу:
— Зарема Ильдаровна, здравствуйте. Продлевать не буду. Студию хочу посмотреть. Сегодня в семь получится?
— Приходите. Состояние хорошее, чисто. Ключи выдам. Перезачтём ваш депозит. По срокам — без спешки, до конца месяца.
Повесила трубку. Внутри щёлкнул тумблер: спокойно.
— Кому звонила? — выглянул Антон.
— Хозяйке. Мы не продлеваем.
— Подожди. Кто «мы»? А я?
— Договор на мне. В прошлом году сами так решили — проще. Помнишь?
— Ты решила за двоих?
— Я решила за себя. Ты за меня решил субботу. Теперь — моя очередь.
Студию вечером посмотрела: вход, кухонный угол с плитой на две конфорки, узкое окно во двор, белые стены, ламинат. Чисто. Зарема Ильдаровна дала ключи:
— Елена, вы надёжная съёмщица. Депозит — в зачёт, арендную за август разделим пропорционально. Только просьба: шумных мероприятий не устраивать — соседи жалуются.
— Поняла. Спасибо.
В «Авито» оформила «Газель» на субботу к десяти утра: два рейса. Нашлись студенты — Глеб и Саша. В «Фикс Прайсе» взяла коробки и скотч. Разложила свои вещи: документы, ножи, сковородка, форма для запекания. Кухня сразу стала «объявлением»: плитка, стол, пара тарелок. Антон у окна листал ленту.
— Я всё равно устрою ужин, — бросил.
— Устраивай. На меня не рассчитывай.
— Мама обидится.
— Это ваше дело.
Последняя пятница
Утром он попытался свернуть:
— Лена, давай не будем ссориться. Я погорячился.
— Вчера «или-или», сегодня «не будем». Ты сам слышишь?
— Слышу. Компромисс: ты горячее, мы с мамой салаты. Торт — на мне.
— Нет.
Зазвонила Мария Петровна:
— Леночка, здравствуй. Антон говорит, ты не хочешь. Мы же семья. Ты понимаешь.
— Понимаю, что вы любите собираться. Но я не готова обслуживать стол на десять человек каждые две недели. В субботу я переезжаю. Либо встреча в кафе, либо Антон готовит сам.
— Куда переезжаешь?
— В студию в соседнем подъезде. Договор мой, продлевать не буду. В субботу завожу вещи.
— Ты меня ставишь перед фактом?
— Я никого никуда не ставлю. Просто сообщаю.
— Я приеду и поговорю.
— Приезжайте. Но про мою квартиру и мою жизнь разговоров не будет.
Суббота решает всё
В 9:58 домофон пикнул, «Газель» уже во дворе. Глеб — в серой футболке, Саша — в кепке.
— Что выносить первым?
— Коробки. Эти — на кухню, эти — в комнату.
Семь коробок, два пакета, подушка, коврик. В этот момент влетел Антон:
— Ты что творишь? Сегодня же ужин!
— Моих вещей к ужину не требуется. Твои тарелки — в шкафу. Приятного.
— Ты не имеешь права сваливать!
— Имею. Договор аренды на мне. Переезжаю. У тебя до 31-го — время съехать или решать со своим жильём.
— Давай поговорим.
— Мы говорили.
Поднялась Зарема Ильдаровна:
— Доброе утро. Всё аккуратно. Елена, ключи от новой у вас. И да, по договору — без шумных сборов, соседи просили. Прошу учесть.
— Какие «без сборов»? — вскинулся Антон. — Вы кто такая, чтобы указывать?
— Собственник, — спокойно. — Вы в договоре не указаны. Проживание с Еленой я не запрещала, пока договор действует. Но правила — общие. Квартира должна быть свободна к 31 августа.
Домофон снова пискнул. На площадке загомонили.
— Анто-он! — тётя Лида с пакетами. — Мы тут, с кастрюлькой. Где моя умелица?
— Здравствуйте, — вышла я. — Проходите. Только стол сегодня либо сами, либо кафе.
— Это как — «сами»? — Мария Петровна перешла на «вы». — Антон, объясни ей.
— Объясняю, — он замялся. — Лена решила съехать. И хозяйка тут. Она всё рушит.
— Я ничего не рушу, — подняла коробку. — Я освобождаю своё время.
Племянник уставился на пакеты с пирожками. Сосед из 54-й выглянул и тихо прикрыл дверь.
— Леночка, так не делают. Мы — семья, — Мария Петровна с нажимом.
— Я не против «вместе». Я против «вместе за мой счёт» и за мой выходной. Хотите встреч — организуйте.
— Антон будет готовить? — тётя Лида округлила глаза.
— А почему бы и нет? — повернулась к мужу. — Покажи, как «в нашей семье принято».
— У меня времени нет, — пробормотал. — И вообще…
Тётя Лида взяла паузу, достала пятилитровую бутылку компота:
— Поехали в «Столовую №1». Там суп нормальный, котлеты по сто с чем-то. Только кто платит?
— Антон, — сказала я. — Он же звал.
— С чего это я? — вспыхнул.
— Ты организатор. «Отвечаешь за атмосферу». Твои слова.
Мария Петровна оглядела всех, поняла, что сцены не получится. Театрально выдохнула:
— Ладно. В столовую — так в столовую. Разговор не закончен.
— У меня — закончен, — поставила последнюю коробку у двери.
Переезд занял два рейса. В студии коробки выстроили вдоль стен, диван разложили, коврик постелили у окна. Поставила воду для пасты, хотелось простого.
К обеду пришло сообщение от Антона: «Мы поели. Счёт 6 800. Оплатил я. Компенсируй половину». Я не ответила. Через минуту — звонок.
— Ты видела? — пошёл с места. — Я заплатил, чтобы не позориться. Ты могла прийти на час!
— Не могла. Я переезжала.
— Ты всё сломала.
— Я перестала ломаться о твоё «надо».
— Думаешь, я буду бегать? Пожалеешь.
— Антон, ключи от старой квартиры оставлю на тумбе. С 1 сентября меня там нет. И, пожалуйста, без «или-или». Это больше не работает.
Финальный счёт
Вечером привезли стиралку из «М.Видео». Подключили, проверили — всё крутится. На лестнице остановилась соседка с третьего:
— Вы новая? Я — Светлана. Мусоропровод справа не работает, вниз контейнеры. Если что — стучитесь.
— Спасибо. Я Лена.
Позвонила Мария Петровна. Голос впервые без железа:
— Лен, я подумала… Мы перегнули. Антон тоже сидит, думает.
— Это хорошо.
— Но ты и нас пойми. Мы привыкли — всё вместе.
— Понимаю. Зовите меня, если кафе. Или если Антон готовит сам. Я приду с десертом — когда смогу.
Пауза.
— Ладно, — сказала она. — Посмотрим. И… его совсем не бросай, а? Он без подсказки — ноль.
— Никого не бросаю. Просто живу отдельно. Если он захочет говорить нормально — поговорим.
К утру понедельника пришло сообщение от Заремы Ильдаровны:
«Елена, передайте Антону: если понадобится контакт риелтора — дам. Продлевать на него не буду: правило — один договор, один арендатор».
Переслала. В ответ — тишина. К обеду он сам написал:
— Ищу комнату. Мама зовёт, но у неё ремонт намечается, там мне не место. Если сниму однушку — ты вернёшься?
— Если ты перестанешь разговаривать ультиматумами и примешь, что «семья» — это не «Лена на кухне». Тогда посмотрим.
— Это условия?
— Это смысл.
Через неделю пришло: «Перевод 3 400 — половина коммуналки за август». Следом:
— Снял комнату на месяц. В субботу делаю плов для них сам. Справлюсь?
— Справишься. Только рис заранее промой и замочи, морковь порежь брусками, а мясо — крупно.
Итог без пафоса
— Как тебе тут? — заглянула коллега Дина на кофе.
— Просторно в голове, — усмехнулась. — Этого хватает.
— С Антоном?
— Учится готовить. Посмотрим.
Заказала шкаф-купе в рассрочку и полку под обувь. В «Пятёрочке» взяла макароны по акции, сыр, огурцы. На листе — план недели: работа, спорт три раза по двадцать минут, звонок маме, встреча с Диной. Никаких «сборов» по умолчанию. Если позовут — решу сама.
А август запомнился конкретно: узкое окно студии, первый самостоятельный выходной и то, как одна фраза превратилась в кнопку «выход». Антагонист получил своё — обычную взрослую нагрузку: сам готовит, сам платит, сам договаривается. Протагонист — новую опору: отдельные ключи и кухню, где готовят по желанию, а не «потому что так принято».
Через месяц в чате «Наши» появилось: «В эту субботу плов у Антона. Салаты — мы с тётей Лидой». Я поставила лайк и написала ему отдельно:
— Если что — крупа в верхнем шкафу. И проветри после.
— Окей. Спасибо. Без «или-или».
