— Мам, что делать-то будем? Валентина погладила по волосам дочь:
— Ну что ты так распереживалась вся? Ничего страшного, всё равно когда-нибудь пришлось бы знакомиться.
— Мам, ты же понимаешь, они специально выбрали самый дорогой ресторан, чтобы ты чувствовала себя неуютно.
— Конечно, понимаю. А что Паша говорит?
— Паша говорит, что его родители совершенно нормальные, ну вот иногда случается с ними блажь. А вообще, сказал, если тебе хоть что-то не нравится, можно и не ходить. Это вообще никак не повлияет на наши с ним отношения. Ты же знаешь, он от денег родителей не зависит и не хочет зависеть.
— Да знаю, знаю, доченька, но не делай это. Нельзя начинать жизнь со ссоры с родителями мужа. Ничего, не переживай, обязательно выкрутимся.
Лиза подняла глаза к матери.
— Мам, давай мы с Пашкой раздобудем меню того ресторана, ну чтобы ты хоть понимала, что заказывать, а что нет.
— Нет, дочь, не надо ничего. Или ты сомневаешься в своей маме? Вечером, когда Лиза упорхнула с Павлом в кино, Валентина достала из шкафа большую коробку. Она глубоко вздохнула и открыла ее. Первым делом достала фотографии.
Вот она, молодая совсем, двадцать лет назад, в ушах бриллианты, на пальцах кольца, дорогущий костюм и машина. А вот она с Игорем. Игорь, человек, который понимал ее больше, чем кто-либо другой. Они собирались пожениться. Папа был категорически против, потому что Игорь был из простых работяг.
Валя совершенно не собиралась слушать отца. В то время она вообще мало кого слушалась. Такой оторвой была. Только вот рядом с Игорем и становилась, тихой, ласковой. Папа даже угрожал парню, но тот не обратил внимания. А потом, когда от отца просто некуда стало деваться, они решили бежать в другой город и там начать свою жизнь. Вале казалось, что папа довольно скоро забудет о ней, потому что его интересовали только деньги. Лиза же для него тоже была возможностью преувеличить капитал, если бы удачно вышла замуж.
В один из скандалов Валя прокричала в глаза отцу все, что о нем думает, и заодно то, что теперь они с Игорем уедут, чтобы больше никогда его не видеть. Отец как-то сразу постарел. Медленно опустился в кресло.
— Нет, Валя, не бывать этому. Ты сама не понимаешь, что творишь. Поверь, потом ты мне спасибо скажешь. И с того дня Валентина сидела в заперти, в самом прямом смысле. Дверь в ее комнату замыкали, на окнах железные прутья появились, а от Игоря ни слуху, ни духу. Отец сжалился или, может, придумал что-то новое. Только спустя месяц просто оставил дверь ее комнаты открытой. На тот момент Валя уже знала, что беременна.
Пулей вылетела из комнаты, тут же схватила куртку и убежала. Домой вернулась ночью. Валя была на себя непохожа. Она постарела лет на пятнадцать.
— Папа, это ты? Ты убил Игоря? Мужчина стоял у камина, потягивал виски.
— Почему я? Ты же, наверное, и так все узнала. Какие-то хулиганы. Твой парень был пьян, наверное, сам к ним и полез.
— Папа, Игорь ненавидел спиртное.
— Да какая теперь разница? — Приводи себя в порядок, через три дня улетаем в Англию. Нас пригласили в гости. Там живет мой старинный друг. У него сын примерно твоего возраста. Если бы ты знала, какая у них там империя. У людей столько денег, что они могут купить все, просто все в этом мире. Валя долго смотрела на отца, потом заговорила.
— Скажи, а мама тоже чем-то помешала тебе? Именно поэтому она попала в аварию? Подожди, дай попробую угадать. Скорее всего, она хотела бросить тебя, потому что ты не человек. Так, папа? Но ты не мог позволить такого, чтобы решал кто-то, а не ты.
Отец заметно побледнел, опустил стакан на стол.
— Валя, заканчивай говорить ерунду, а не то.
— Что? И меня грохнешь? Валя встала, пошла на отца. — Пожалуйста, сделай это, потому что если ты этого не сделаешь, то я сама. Я не хочу жить, не хочу быть твоей дочерью. Ты… Ты оставил меня без матери, оставил своего внука без отца. Ты зверь. Нет, ты хуже зверя. Я ненавижу тебя, ненавижу.
Валя подошла вплотную. Отец отступил, зацепился ногой за ножку кресла и упал.Она смотрела на темное пятно, расплывавшееся под его головой и страшно беззвучно кричала. Отец попал как раз на угол ступеньки.
Вынырнуть из тумана ее заставил немолодой доктор.
— Что ты вся расклеилась, жалости ждешь? Так тебя все и так жалеют. О ребенке ты подумала? Ему нечем питаться, он там с голоду скоро умрет, дышать нечем.Ты вообще не выходишь на улицу. Что, хочешь родить больного малыша или хочешь от него избавиться? Но мне казалось, ты любила его отца.
Валя, наконец, заплакала. За все последние дни впервые: — Что? Что мне делать?
Врач присел с ней рядом. Он давно был у них, вероятно, знал много тайн, но ничем не показывал этого.
— Валя, девочка, может быть, тебе продать все? Да и уехать куда подальше. Где тебя никто не знает, где ты никого не знаешь. Денег у тебя до конца жизни хватит.
Валя посмотрела на него мокрыми глазами. Не нужны мне эти проклятые деньги, ненавижу их.
С того разговора прошло чуть больше двадцати лет. У Вали не получилось уехать раньше, чем родилась дочка, но за деньги графу место рождения оставили пустой.
Она всё распродала. Деньги отправила по детдомам, отправила доктору, потому что знала, тот всегда мечтал о своей клинике. Большую часть принесла родителям Игоря. Себе оставила тоже, но положила их в банк и решила, что это на самый крайний случай, если нужно будет ребенку или что-то случится. А так, бог с ними, пусть хоть сгорят.
Лиза никогда даже не подозревала о том, что мама когда-то жила по-другому. Она привыкла, что у них постоянная экономия. Нет, у Лизы всегда было все самое необходимое, но без шика. Валя взяла сережки, те самые, что на фото, усмехнулась, вспомнила, как красочная Лиза описывала лица родителей Павла в тот момент, когда они узнали о том, кем она работает. Да, Валя трудилась уборщицей, в театре, вернее, выполняла она много чего, но числилась уборщицей.
Зарплата была неплохая, им с Лизой на всё хватало. Когда-то попала туда случайно, да так и осталась, будучи уверенной, что уж в этой роли она никогда не встретит бывших знакомых. Тогда же поменяла стрижку, стили одежды, в общем, всё.
Валентина сказала, что доберётся сама и чтобы Лиза не мешалась под ногами.
— Ну, мам, мы бы с Пашей подождали тебя у ресторана. Вдруг что-то пойдёт не так?
— Всё пойдёт так. Вы вроде собирались на турбазу с друзьями. Валя странно посмотрела на Павла. Тот смутился.
— Все верно, Валентина Олеговна, но мы думали…
— Не нужно думать. Я еще не немощная старуха, чтобы думать за меня. Собрались и поехали. И уже более ласковым тоном продолжила:
— Ребят, ну правда, если что-то пойдет не так, вы об этом узнаете только после того, как все не так пойдёт. Так что езжайте.
Она подходила к ресторану. Из такси вышла за углом, чтобы собраться с мыслями и немного прийти в себя. Было немного непривычно шагать на каблуках и в узком платье. Валя видела, какие взгляды на нее бросают мужчины.
— Ну и где наша уборщица?— Семен Сергеевич хохотнул.
— Наверное, пол домывает где-то.— Софья Михайловна рассмеялась. — Ну, но мы люди не гордые, до уборщицы нам далеко, так что подождем еще немного.— Они рассмеялись уже вместе.
— Добрый вечер, я не опоздала? Софья Михайловна подавилась смехом, а Семен Сергеевич вскочил и глупо захлопал глазами.
— Меня зовут Валентина, я мама Лизы.
Семен Сергеевич прокашлялся.
— Присаживайтесь. Давайте сначала заказ сделаем, выпьем за здоровье, а потом уже все остальное. Он переглянулся с женой, но София Михайловна тоже находилась в полной растерянности. Хотя, может быть, в ушах уборщицы не бриллианты, а платье она попросила или на прокат взяла. Женщина подвинула Валентине меню и начала успокаиваться.
Они с мужем специально выбрали этот ресторан. Здесь были разные кухни, но ничего из европейской. То есть, если человек, не сведущий в дорогих, необычных блюдах, то по незнанию вполне мог заказать попки лягушек. Именно на это и рассчитывала пара. Очень уж хотелось показать этой мамаше, что их с дочкой из жалости принимают в семью, и чтобы знали свое место.
Валентина спокойно посмотрела на список, усмехнулась. Сейчас ей было все понятно. Стало как-то обидно за дочь, но решила, что быстрых выводов делать не будет.
— Пожалуй, я возьму агуачили, не хочу тяжелой пищи вечером.— Валя с удовлетворением смотрела на то, как становились шире глаза Софьи Михайловны.
Теперь уже Софья посмотрела на мужа, но тот сидел, открыв рот. Они были в этом ресторане уже не в первый раз, но чтобы вот так правильно называть блюдо и сразу знать, тяжелая это еда или нет, до этого им было далеко. Они тоже что-то заказали, и Семен Сергеевич сделал жест официанту.
— Давайте-ка, девчонки, выпьем вина. Кажется мне, не с того мы начали знакомство. Софья Михайловна впервые посмотрела на Валентину нормально.
— Валя, вы как?
Валентина махнула рукой. — А давайте. Чего не сделаешь ради счастья дочери.
Первые минуты были очень напряженными, потом заговорил Семен Сергеевич.
— Валентина, прошу вас, извините, детский сад, ей-богу. По вашему лицу я вижу, что вы все поняли, и почему ресторан, и чего мы добивались. Софья Михайловна покраснела, потом выдохнула.
— И я прошу меня извинить… А знаете, Валя, вы мне очень понравились, ловко вы нам нос утерли, честное слово. И тут вся троица рассмеялась. И беседа пошла, как будто они уже тысячу лет знакомы. Лиза дозвонилась до мамы только ночью.
— Мамуль, ты где? Что случилось? Мы всем звоним, ни до кого дозвониться не можем.
— Что такое?
Валя, прикрыв трубку рукой, слегка хмельным голосом произнесла:
— Сонь, там наши дети с ума сходят, где ваши телефоны?
Софья сделала неопределенный жест рукой и подняла вверх указательный палец.
— Всё, я нашла, что мы будем петь. Они уже час как перебрались в караоке-бар, и под венок горлопанили песни.
— Доча…
Лиза положила телефон на колени и как-то странно посмотрела на него.
Паша осторожно тронул её за плечо. — Зря мы уехали, да? Что у них случилось, поругались?
Лиза повернулась к жениху.
— Вроде нет
— Лиз, что с тобой? Что сказала мама? Где они? Вообще все?
Лиза каким-то странным голосом ответила:
— Я не знаю, все ли у меня в порядке с головой, но наши родители, причем не очень трезвые, в караоке-баре, попросили не названивать им, не мешать, потому что они уже взрослые и имеют полное право.
Лиза вздохнула.
— Паш, может, поедем в город? Там явно что-то случилось. Я вообще никогда не видела, чтобы мама бокал вина осилила.
Павел вдруг рассмеялся, притянул Лизу к себе.
— Лизка, всё же классно. Видимо, все они друг другу понравились. Мои родаки выбросили дурь с головы, а значит, что тут же стали нормальными. Пусть веселятся, это же здорово.
— Думаешь?
— Да я уверен.
Валя сто лет не чувствовала себя так. Даже когда Семён стал кому-то звонить и уверять Валентину, что сейчас он познакомит ее со своим другом, женщина просто махнула рукой.
Лиза стояла перед зеркалом, а Валя тихо вытирала слезы.
— Вот и выросла ты совсем. Как жаль, что твой папа тебя не видит, даже не знал о том, что ты у него будешь.
Лиза, подобрав юбки пышного свадебного платья, кинулась к матери.
— Мам, ты ведь никогда не говорила про папу. Расскажи хоть что-нибудь, а то мы вообще одни. У нас ни родственников, ни твоих знакомых из детства-молодости.
Валя не собиралась рассказывать свою историю никогда, но сейчас понимала, что это было бы неправильно.
И самой легче становилось, и Лиза все крепче к ней прижималась. А через месяц, после свадьбы Лизы и Паши, они всей семьей плюс друг Семена, который теперь очень много времени проводил рядом с Валей, отправились в ее родной город. Ехали на могилу Игоря. Лиза сидела у прибранной могилки и смотрела на фотографию, а Валя чувствовала, как из нее уходит чувство вины, преследовавшей ее уже много лет. Она повернулась к своему кавалеру. — Ну что, пойдем? Пусть Лиза посидит немного одна. У нас еще много дел впереди.
Мужчина кивнул, подставил ей локоть, а как только вышли с кладбища, повернул к себе.
— Валя, может быть, не время, но мне сейчас показалось, что ты отпустила прошлое. Скажи, у меня есть шанс. Валентина пристально на него посмотрела.
— Знаешь, шансы есть всегда, даже если кажется, что их нет и быть не может. А еще через полгода Лиза с округлившимся животиком готовила свою маму в качестве невесты.
