— Роман, почему ты молчишь? — голос Дарьи дрожал от нервного напряжения.
Муж стоял у окна, не оборачиваясь. В его сутулых плечах читалась такая усталость, что Дарья почувствовала странный холодок в груди.
— А что говорить? — тихо произнес он. — Мы уже все сказали.
— Но ведь можно все обсудить, найти компромисс…
— Дашка, — Роман наконец повернулся, и она увидела в его глазах что-то новое, незнакомое. — Ты хоть понимаешь, что происходит?
Дарья нервно поправила волосы. Еще утром она потратила полтора часа на укладку для съемки нового ролика, но теперь это казалось каким-то детским спектаклем.
— Происходит то, что ты вдруг решил устроить мне сцену! — попыталась она перейти в наступление. — Я целый день работала, снимала контент, а ты…
— Контент, — перебил Роман. — Ты называешь это работой?
В его голосе не было привычной мягкости. Дарья растерялась.
Все началось три года назад, когда Максим наконец пошел в детский сад. Дарья, оставшись одна в квартире, почувствовала себя заброшенной. Работа медрегистратором давалась легко, но не приносила удовлетворения. А тут подружка посоветовала попробовать себя в интернете.
«У тебя же такая внешность! — говорила Алина. — Грех не использовать!»
Первые ролики набирали по двадцать просмотров. Но когда один видеоблог неожиданно взлетел до тысячи лайков, Дарья поняла — вот оно, ее призвание. Она всегда знала, что красивая. В школе была королевой всех конкурсов, парни сходили с ума. Правда, модельное агентство тогда назвало ее «крепким середнячком», но что они понимают?
Интернет понимал. Комментарии сыпались как конфеты: «Богиня!», «Восхитительна!», «Самая красивая!». Дарья зачитывалась ими, скриншотила особенно приятные, пересылала подругам.
Постепенно съемка роликов стала занимать все больше времени. Сначала час на макияж, потом два, потом полдня на монтаж. Роман поначалу даже поддерживал:
— Молодец, найди себя! Может, и заработаешь что-то.
Заработков почти не было. За три года набралось всего восемь тысяч рублей. Но лайки… лайки стоили дороже денег.
А Роман тем временем взвалил на себя все домашние дела. Вставал в шесть, собирал детей, отводил в сад, работал до вечера, забирал Соню и Максима, готовил ужин, укладывал спать, стирал, убирал. Дарья привыкла к такому распорядку. Она же красивая — это ее работа, быть красивой.
Переломный момент наступил неожиданно. Роман пришел домой мрачнее тучи и сразу прошел в ванную — долго мылся, видимо, приводил мысли в порядок.
— Дашка, — сказал он, выходя с мокрыми волосами. — Мне сегодня один человек кое-что объяснил.
— Что-то случилось на работе? — Дарья оторвалась от телефона, где подсчитывала лайки под свежим роликом.
— В некотором роде. Михалыч спросил, чем моя жена занимается. Я рассказал про твой блог, про то, как ты творчеством увлечена. А он говорит: «Роман, да она тебя за дурака держит».
Дарья вздрогнула.
— Какой-то грубиян! Что он вообще понимает в…
— Понимает больше, чем я, оказывается, — жестко перебил Роман. — Он меня спросил: «А детей кто растит? Кто готовит? Кто стирает?» И я понял, что отвечать мне нечего.
— Но ведь ты же сам… Я не просила…
— Не просила? — Роман сел напротив. — Дашка, а ты хоть раз предложила помочь? Хоть раз сказала: «Дорогой, давай вместе приготовим ужин»? Или: «Помогу детей уложить»?
Дарья молчала. В горле стоял комок.
— А знаешь, что самое обидное? — продолжал Роман. — Ты перестала меня замечать. Прихожу домой — ты в телефоне. Рассказываю что-то — ты лайки считаешь. Дети подходят — ты их отмахиваешь: «Не мешайте, я снимаю».
— Это несправедливо…
— Справедливо то, что я устал быть невидимкой в собственном доме. Устал быть прислугой при собственной жене.
Голос Романа сорвался. Дарья впервые за годы увидела, как муж плачет.
— А еще знаешь, что сказал Михалыч? Что красота — это не профессия. И что если я не остановлю этот цирк, то скоро останусь один с двумя детьми.
— Ты что, хочешь мне запретить вести блог? — попыталась возмутиться Дарья, но голос звучал неуверенно.
— Не запретить. Я хочу, чтобы ты наконец поняла: семья — это не фон для твоих селфи. Дети — не помеха для съемок. А я — не бесплатная домработница.
Роман встал, подошел к шкафу, достал спортивную сумку.
— Что ты делаешь?
— Собираюсь. Поживу пока у Михалыча. Может, без меня ты наконец поймешь, что такое реальная жизнь.
— Роман, не надо! Мы можем все обсудить!
— Обсуждать нечего, Даша. Я пробовал говорить с тобой сто раз. Ты меня не слышишь. Слышишь только комплименты в интернете.
Он сложил в сумку несколько вещей, взял документы.
— А дети? — прошептала Дарья.
— Вот именно. Дети. Завтра их нужно отвести в сад к восьми. Потом забрать в шесть. Покормить, искупать, почитать сказку. Попробуй совместить это со своими съемками.
— Но я не умею…
— Научишься. Или наймешь няню на те восемь тысяч, что заработала за три года.
Роман остановился в дверях.
— Я буду приходить за детьми каждые выходные. И если через месяц ты не поймешь, что важнее — семья или лайки — подам на развод.
Дверь закрылась. Дарья осталась одна в квартире, которая вдруг показалась огромной и пустой.
Первые три дня были адом. Соня капризничала, Максим плакал по ночам, требуя папу. Дарья училась готовить по роликам из интернета, сжигала кашу, путала детскую одежду. На съемки времени не оставалось вовсе.
На четвертый день пришла свекровь.
— Так, — сказала Тамара Ивановна, оглядывая разгром в квартире. — Где мой сын?
— Мы временно… у нас сложности… — мямлила Дарья.
— Понятно. Значит, довела до развода. А дети что, виноваты?
Свекровь закатала рукава и принялась наводить порядок. Дарья, стоя рядом, вдруг увидела себя глазами пожилой женщины — растрепанную, в пятнах от детской еды, беспомощную.
— Тамара Ивановна, — тихо сказала она. — Я не знаю, как это делается.
— Что — это?
— Быть мамой. Женой. Я умею только… — Дарья запнулась.
— Только красивой быть? — жестко спросила свекровь. — А красота без души что стоит? Мишура.
Она выпрямилась, посмотрела на Дарью внимательно.
— Слушай меня, девочка. Мой сын тебя любит. Иначе не мучился бы три года, а ушел бы сразу. Но любовь — это не только восхищение. Это еще и уважение. А за что тебя уважать?
Роман вернулся через месяц. Дарья встретила его у двери — без макияжа, в старом халате, с мешками под глазами. Но в ее взгляде было что-то новое.
— Как дела? — спросил он осторожно.
— Плохо, — честно ответила она. — Очень плохо. Но я поняла.
— Что поняла?
— Что красота — это не профессия. И что лайки не заменят семью. И что я… — голос дрогнул, — что я почти потеряла самое важное.
Роман молчал, изучая ее лицо.
— Я уволилась, — сказала Дарья. — Из больницы. Решила попробовать найти работу удаленно, чтобы больше времени быть с детьми. И… я удалила аккаунт.
— Зачем?
— Потому что понял: пока я искала подтверждения красоты у незнакомых людей, я теряла любовь близких. А без любви никакая красота не имеет смысла.
Роман шагнул вперед, обнял ее. Дарья прижалась к его плечу и наконец-то почувствовала себя дома.
Через полгода она нашла работу копирайтером. Зарабатывала больше, чем в больнице, но главное — успевала быть мамой и женой. А красота… красота осталась, но теперь она служила семье, а не чужим взглядам
