— Уходи, — Валентина Алексеевна произнесла это негромко, но каждое слово звучало как приговор. — Мне надоело смотреть на вас обоих.
Алина замерла в коридоре, крепче прижав к себе полугодовалого сына. За стеной слышались шаги мужа, а свекровь стояла напротив — сухая, строгая, словно начальница, объявившая подчинённому последний выговор.
Ещё год назад Алина и представить себе не могла, что её брак с Игорем окажется на грани распада. Как-то слишком быстро семейное счастье стало заволакивать чёрными тучами. Они поженились всего три года назад, когда были студентами. Сначала жили вполне мирно у свекрови — ведь трёхкомнатная квартира казалась просторной, а сама Валентина Алексеевна выглядела спокойной женщиной. Алина ценила её советы, старалась быть почтительной невесткой.
Но с рождением ребёнка что-то надломилось. Свекровь начала придираться к каждой мелочи, будто выискивая поводы для конфликтов. Игорь старался сглаживать их, но явно не мог противостоять матери. И вот теперь Алине открыто указывают на дверь. Ей казалось, что весь мир сжимается до узкого коридора, где она стоит в растерянности и обиде, не зная, с чего начать разговор. Но оставаться и терпеть унижения дальше не было сил.
Алина выросла в маленьком провинциальном городке, в дружной семье. Родители всю жизнь проработали на заводе, много не зарабатывали, но поддерживали дочь во всех начинаниях. Когда Алина уехала в областной центр учиться на педагога, все верили, что перед ней откроются новые перспективы. Она сама горела идеей стать учительницей младших классов.
Игоря она встретила на втором курсе. Он учился на инженера, с типичной для таких ребят усидчивостью штудировал чертежи, иногда подрабатывал в сфере веб-дизайна. Между ними быстро возникла симпатия: оба не слишком любили шумные компании, предпочитали говорить о будущем, строить планы. Через год Игорь сделал предложение. Свадьбу сыграли скромную, пригласили только родителей и нескольких друзей.
Валентина Алексеевна, мать Игоря, отнеслась к новости без особого энтузиазма, но и возражать не стала. «Главное, чтобы вы были счастливы», — сухо сказала она накануне свадьбы. Вскоре молодожёны поселились у неё, так как на отдельную квартиру денег не было. Первые месяцы жили без особых конфликтов: свекровь подсказывала Алине, как вести хозяйство, они вместе закупали продукты, обсуждали планы на будущее.
Когда Алина забеременела, Игорь искренне обрадовался, а Валентина Алексеевна поначалу даже проявляла заботу. Но ближе к родам Алина заметила, что свекровь критикует её всё чаще: готовит не так, гладит не так, деньги тратит куда попало. После рождения малыша придирки переросли в конфликты. Валентина Алексеевна утверждала, что Алина «использует» Игоря, живёт «за чужой счёт», а сама дома «ничего не делает». Буквально каждое действие Алины подвергалось проверке и осуждению.
Алина всё ещё надеялась, что проблемы решатся, когда они с Игорем найдут возможность съехать. Но экономическая ситуация была непростой: Игорь нерегулярно получал заказы, а она сидела с ребёнком и периодически подрабатывала репетиторством. Переезд казался недостижимой мечтой, в то время как напряжение под крышей свекрови нарастало.
В последние месяцы Алина буквально боялась выходить по утрам на кухню: свекровь находила тысячу поводов для новых упрёков. Её раздражало всё: от слишком влажного пола после уборки до «лишнего» света, который Алина «зря» включала. «Ты как маленький ребёнок, — говорила Валентина Алексеевна с ядом в голосе. — Никогда не научишься жить по-настоящему экономно».
Алина старалась не спорить ради спокойствия в доме. Молча мыла посуду, стирала пелёнки, чтобы свекровь не ворчала, выключала свет, едва выходя из комнаты. Но даже это не спасало от претензий. Постепенно в душе нарастала обида: почему ей приходится ходить на цыпочках, чтобы не провоцировать человека, который считает себя безоговорочной хозяйкой? Неужели так выглядит нормальная жизнь?
Игорь нередко заступался за жену, но осторожно, полушёпотом, ведь сам он с детства привык подчиняться матери. Случалось, что свекровь прямо при нём ругала Алину за «неумение» успокоить ребёнка, а он лишь пытался смягчить ситуацию:
— Мам, перестань. Алина старается. Ребёнок плачет по ночам, потому что ему полгода, такое бывает…
Но Валентина Алексеевна была непреклонна. Однажды она заявила:
— Игорь, ты устал, потому что твоя жена целыми днями ничего не делает, кроме как «сидит в декрете». А ребёнка толком не может укачать. Да и деньги твои тратит направо и налево.
Алина тогда сдержалась, чтобы не разрыдаться прямо при свекрови. Слёзы хлынули потом, ночью, когда она сидела на полу в ванной, стараясь не разбудить мужа и малыша.
Вскоре выяснилось, что свекровь и вовсе хочет выгнать невестку «обратно к родителям». При каждом удобном случае она повторяла: «Пусть едет в свой городок и сидит там, а ребёнок пусть остаётся в этом доме». Услышав это, Алина впервые почувствовала настоящий страх: она боялась, что Валентина Алексеевна попытается отобрать у неё сына. Ведь ребёнок был прописан в этой квартире, да и Игорь скорее слушался мать, чем требовал своего.
Однажды Алина случайно подслушала разговор Игоря со свекровью за дверью кухни:
— Выгони её, — требовала Валентина Алексеевна. — Нам такая помощница не нужна. Зачем она здесь?
— Мам, но она моя жена, — тихо отвечал Игорь. — Я не могу просто выставить её на улицу…
— Можешь, если хочешь и дальше жить под моей крышей. А ребёнок нам самим пригодится, воспитаем. У неё всё равно денег нет.
У Алины задрожали руки. Она чуть не уронила пакет с продуктами. Но вместо слёз и слабости внутри вдруг поднялась волна решимости. «Не позволю! — пронеслось у неё в голове. — Пусть я уеду, но только с сыном».
Тем вечером Алина набралась смелости и объявила мужу:
— Игорь, я больше не могу это терпеть. Либо мы вместе уходим из этого дома, либо я уезжаю одна с ребёнком.
— Но подожди, — растерялся Игорь. — Мама просто волнуется. Давай ещё немного потерпим…
— Ещё немного? — горько повторила Алина. — Она уже настаивает на том, чтобы я ушла, а сына оставила. Ты понимаешь? Она выгоняет меня, как будто я чужая. Если ты считаешь это нормальным, оставайся здесь. Но я ухожу.
Игорь замолчал, видимо, впервые столкнувшись с жёсткой позицией жены. Он любил Алину, но авторитет матери с детства был непоколебим. «Если я пойду против мамы, то могу навсегда лишиться её поддержки, — подумал он. — Но если я не пойду, то потеряю жену и сына». В ту ночь Игорь ничего не ответил. Он просто попросил Алину успокоиться и подождать до утра.
На следующее утро Алина ещё до рассвета начала собирать вещи. Она аккуратно сложила детские пелёнки, погремушки, бутылочки, все необходимые документы в небольшой чемодан. Сын ещё мирно спал в колыбельке. Сама Алина испытывала противоречивые чувства: решимость уехать смешивалась с горечью прощания. Ведь именно здесь родился её малыш, и она долго надеялась, что дом свекрови действительно станет для них семейным гнёздышком. Но реальность оказалась иной.
Войдя в свою комнату, Игорь увидел жену, которая сидела на корточках перед колыбелькой. Она провела рукой по пухлой щёчке сына, и на мгновение в её глазах блеснули слёзы. Однако голос звучал твёрдо:
— Прощай, дом, где появился мой ребёнок. Я сделала всё, что могла, чтобы сохранить мир, но больше не могу жить в унижении.
В этот момент Игорь словно очнулся от долгого сна. Он вспомнил, как сам когда-то боялся перечить матери, как она выбирала ему кружки и секции, решала, куда поступать. И он всегда соглашался. Но теперь на кону стояла его семья.
Он тяжело вздохнул и тихо сказал:
— Я… я пойду с тобой. Я не могу смотреть, как ты страдаешь. И я не хочу, чтобы мой сын рос в постоянном напряжении. Нам будет нелегко, но мы справимся.
Алина посмотрела на мужа с облегчением. Она понимала, что для Игоря это огромный шаг — пойти против матери. В глубине души она даже испытывала к нему больше уважения, чем когда-либо прежде.
И тут в дверях появилась Валентина Алексеевна. Увидев чемодан, она недовольно поморщилась:
— Значит, всё-таки решила смыться? Ну и убирайся.
— Я уезжаю, — ровно ответила Алина. — Но сына не оставлю. Игорь тоже со мной.
— Что?! — Свекровь ахнула, а потом прищурилась: — Да вы тут с голоду умрёте, на что жить-то собираетесь?
Игорь повернулся к матери. Впервые за долгое время он смотрел ей прямо в глаза без страха:
— Мам, мы что-нибудь придумаем. Я возьму ещё несколько заказов, а Алина подработает репетитором. Если понадобится, поживём у родителей Алины или снимем что-нибудь самое дешёвое. Просто я не могу позволить, чтобы жену и сына держали в таком страхе. Мы уходим.
Лицо Валентины Алексеевны побледнело. Она не ожидала, что сын посмеет уйти против её воли. Горечь и гнев читались на её лице:
— Ну и идите! Посмотрим, как вы будете жить без моей помощи…
Алина прикусила губу, чтобы не ответить резко. Игорь помог ей собрать чемодан, аккуратно взял малыша на руки, и они вышли в коридор. Перед самым порогом Алина обернулась:
— Прощайте, Валентина Алексеевна. Спасибо за всё, что вы для нас сделали. Но дальше… мы сами.
Свекровь отступила на шаг, словно получив неожиданный удар. Дверь захлопнулась, и в этот миг она поняла, что осталась одна в пустой квартире.
Несколько следующих дней пролетели в суматохе. Алина с Игорем сняли крошечную однокомнатную квартиру в спальном районе. Денег хватило впритык: заплатил за первый месяц — и в кармане осталась горстка мелочи. Но, вопреки страхам, они не чувствовали себя несчастными. В комнате было тесно, зато никто не кричал на них, не заглядывал в кошелёк, не придирался к бытовым мелочам. Сын, казалось, тоже ощущал перемены: малыш всё чаще улыбался во сне, словно воздух вокруг стал спокойнее.
Через неделю после ухода раздался первый звонок от Валентины Алексеевны. Игорь застыл, глядя на экран телефона. Раньше он всегда мгновенно брал трубку, зная, что маме это важно. Но теперь он ощутил странное спокойствие и… лёгкую тревогу. «Сейчас опять начнёт ругать нас, — подумал он, — или требовать, чтобы я вернулся».
— Алло, — сказал Игорь.
— Ну что, вернулся в родной дом? — насмешливо прозвучало в трубке. — Видимо, не выдержал жизни впроголодь?
Он вздохнул, на мгновение закрыл глаза:
— Мама, мы не впроголодь, мы справляемся. Я работаю над проектом, Алина тоже подрабатывает. У нас всё хорошо.
— Хорошо? — Она перешла на тихий зловещий шёпот. — Посмотрим, насколько тебе хватит этого «хорошо».
— Мам, я люблю тебя и уважаю, но теперь у меня своя семья. Я хочу, чтобы ты это поняла. Игорь сделал короткую паузу, впервые чувствуя, что говорит с матерью на равных. — Береги себя.
Он аккуратно нажал «отбой» и почувствовал, как с души свалился тяжёлый груз. Может быть, когда-нибудь мать всё-таки поймёт его решение. Но возвращаться в ту атмосферу он уже не намерен. Алина, стоявшая рядом, приобняла мужа и кивнула: они были на одной волне.
Тем временем Валентина Алексеевна осталась в своей трёхкомнатной квартире в полном одиночестве. Ни детского шума, ни топота Игоря. Некому было пожаловаться на «неправильно вымытую» посуду или свет, оставленный включённым в коридоре. Никто не ел её выпечку. И однажды вечером, решив попить чаю, она машинально поставила на стол три чашки. Через мгновение она поняла, что за столом больше никого не будет.
Она убрала две чашки обратно в шкаф и тяжело вздохнула. Открыла холодильник — всё лежало нетронутым. Никто не притронулся к её пирогам, никто не попросил суп. Тишина обрушилась на дом, и Валентина Алексеевна вдруг остро ощутила, что стала чужой для собственного сына и его семьи.
