Я лежала с температурой, слабая, в старом халате. Ждала, что мама привезёт суп или хотя бы обнимет. Зазвонил домофон — «ваша родня к вам». Родня — как будто чужое слово. Холодное.
Знаете это ощущение, когда ты настолько слаба, что даже встать с кровати — непростая задача? Термометр показывал 38,9, а у меня даже не было сил дотянуться до стакана с водой на тумбочке. Мама обещала приехать ещё утром. «Потерпи, Анечка, я скоро буду», — сказала она по телефону своим привычным заботливым голосом. Я ждала. Уже вечерело.
Домофон разрезал тишину квартиры резко и неожиданно.
— Квартира 67? К вам ваша родня приехала, — проскрипел незнакомый голос.
— Да… — прохрипела я в трубку и нажала кнопку.
С трудом поднялась, придерживаясь за стену. В глазах потемнело. Родня? Какая ещё родня? Я не ждала никого, кроме мамы.
Открыла дверь и оперлась о косяк. В коридоре стояли тётя Света и двоюродная сестра Оксана. Я видела их последний раз на дне рождения бабушки, года три назад.
— Ой, на кого ты похожа? — тётя Света окинула меня взглядом с головы до ног. — Мать сказала, ты приболела, но не говорила, что ты в таком состоянии.
Оксана стояла позади с каким-то неловким выражением лица. В руках у неё был пакет с продуктами.
— Мама вас прислала? — спросила я, пропуская их в квартиру.
— Она на рабочей встрече, не смогла отменить, — тётя Света прошла в коридор, снимая пальто. — Попросила нас заехать, проверить, как ты.
Рабочая встреча. Важнее меня.
Доковыляла до кухни и тяжело опустилась на стул. Голова кружилась.
— У тебя тут… не очень чисто, — тётя Света провела пальцем по столешнице. — Давно уборку не делала?
— Три дня болею, — я обхватила голову руками.
— Мы привезли продукты, — Оксана поставила пакет на стол. — Сейчас что-нибудь приготовлю.
— Спасибо, — я попыталась улыбнуться, но вышла скорее гримаса.
Тётя Света тем временем открыла холодильник.
— Ужас какой! Пустой совсем. Как ты живёшь? — она покачала головой. — А что у тебя с работой? Устроилась куда-нибудь наконец?
Вот оно. Началось. Я знала, что без этого не обойдётся.
— Я в отделе маркетинга городского театра работаю. Уже полгода, — мой голос звучал слабо, но я старалась говорить чётко.
— И сколько платят? — тётя задала вопрос, даже не глядя на меня, перебирая продукты в пакете.
— Достаточно, — я не собиралась обсуждать свои финансы.
— Достаточно — это сколько? — не унималась она. — На нормальную квартиру явно не хватает.
Моя однокомнатная квартира была маленькой, но своей. Я купила её в ипотеку два года назад, выплачивала каждый месяц. Небольшая, да. Но моя.
— Мам, может, не сейчас? — вмешалась Оксана, наливая воду в кастрюлю. — Видишь, Ане плохо.
— А когда? Когда ей будет хорошо, она нас даже на порог не пустит, — тётя фыркнула. — Мать волнуется, между прочим. Говорит, ты даже на семейные праздники не приезжаешь. Чем ты так занята?
Я почувствовала, как внутри растёт раздражение, и это не от температуры.
— Работой. Жизнью. У меня свои дела, — каждое слово давалось с трудом.
— Дела у неё! — тётя Света всплеснула руками. — А мать одна остаётся. Знаешь, сколько она для тебя сделала? А ты даже позвонить ей забываешь.
Забываю? Я звоню ей каждое воскресенье. А она? Она обещала приехать сегодня утром. И не приехала.
— Я регулярно звоню маме, — я прикрыла глаза, борясь с головокружением.
— Регулярно — это раз в месяц? — усмехнулась тётя.
Оксана кинула на меня извиняющийся взгляд и принялась нарезать овощи.
— Помнишь, как мама водила тебя на все эти твои кружки? — продолжала тётя Света. — Как на репетиции возила? Как ночами сидела, когда ты болела? А теперь ты даже на день рождения к ней не приезжаешь.
— Я была на её дне рождения, — мой голос дрожал.
— А на юбилей бабушки? — тётя подняла брови. — Все собрались, а тебя не было. Бабушка так расстроилась.
— У меня было важное мероприятие на работе. Я не могла отменить.
— Важное мероприятие, — передразнила тётя. — Важнее семьи, да? Вы, молодые, все такие. Только о себе думаете.
В висках стучало. Комната плыла перед глазами.
— Может, ей лекарство дать? — спросила Оксана, обеспокоенно глядя на меня.
— Сейчас, — тётя Света полезла в свою сумку. — У меня с собой всегда есть. Вот, выпей.
Она протянула мне какую-то таблетку.
— Что это? — спросила я.
— От температуры. Лучше, чем твои аптечные. Народное средство, проверенное.
Я покачала головой:
— Спасибо, у меня есть свои лекарства.
— Вот! — тётя всплеснула руками. — Вся в мать! Упрямая! Хотим помочь, а она нос воротит.
— Я просто предпочитаю принимать препараты, которые мне выписал врач, — я старалась говорить спокойно.
— А я тебе что, недоброжелатель? Думаешь, я тебе плохого желаю? — тётя Света положила таблетку на стол. — Ладно, не хочешь — не надо.
Оксана тем временем размешивала что-то в кастрюле. Пахло вкусно.
— Суп почти готов, — сказала она. — Куриный, с вермишелью. Мама сказала, ты такой любишь.
Любила. В детстве.
— Спасибо, — я попыталась улыбнуться.
— А мне бы тоже посмотреть, что там у тебя с пропиской, — вдруг сказала тётя Света.
— В смысле? — я не поняла.
— Ну, мать беспокоится. Говорит, ты тут одна, без поддержки. Мало ли что. Надо бы на всякий случай маму в твою квартиру прописать.
Я почувствовала, как к лицу приливает жар, и это уже точно не от температуры.
— Зачем? — я старалась сохранять спокойствие.
— Как зачем? Мало ли что с тобой случится.
— Если мама волнуется, пусть сама приедет и скажет мне об этом, — я посмотрела прямо на тётю.
Тётя Света поджала губы:
— Вот оно как. Значит, мы недостаточно хороши для тебя? Приехали, привезли продукты, готовим тебе, а ты…
— Я благодарна за помощь, правда, — перебила я её. — Но разговор о прописке — это не то, что я готова обсуждать сейчас. Особенно когда у меня температура под 39.
— Ой, да ладно тебе, — фыркнула тётя. — Подумаешь, температура. Все болеют. Я вот на работу хожу с температурой 38, и ничего. А ты разлеглась тут, как…
— Мам! — резко сказала Оксана. — Давай правда не сейчас.
Тётя замолчала, но по её лицу было видно, что разговор не окончен.
Оксана налила суп в тарелку и поставила передо мной:
— Поешь, тебе нужны силы.
Я взяла ложку. Рука дрожала.
— Кстати, Анечка, а ты с кем-нибудь встречаешься? — как бы между прочим спросила тётя Света.
И это тоже начинается.
— Нет, — коротко ответила я.
— Почему? — тётя искренне удивилась. — Такая девушка, а одна. У Оксаны вот уже двое детей.
Оксана смутилась:
— Мам, перестань.
— А что такого? Обычный вопрос, — тётя пожала плечами. — Сколько тебе, Аня? Двадцать восемь? Время идёт. Скоро тридцать, а ты всё одна.
Я отложила ложку. Есть совсем расхотелось.
— Я сейчас сосредоточена на карьере, — стандартный ответ на стандартный вопрос.
— Карьере! — тётя Света закатила глаза. — Что толку от этой карьеры, если домой приходишь в пустую квартиру? Вот у Оксаны муж хороший, заботливый. Работает в транспортной компании. Машину купили недавно. А ты всё со своей карьерой носишься.
— У каждого свой путь, — я устала спорить.
— Дорога без цели? — не унималась тётя. — Мать волнуется. Говорит, ты даже не думаешь о будущем. Квартира в ипотеке, детей нет, мужа нет. Что дальше?
Я почувствовала, как внутри что-то надломилось. Слёзы подступили к глазам, но я сдержалась.
— А мама знает, что вы приехали устраивать мне допрос? — тихо спросила я.
— Какой допрос? — возмутилась тётя. — Мы приехали помочь. Продукты привезли, суп сварили. А ты грубишь.
— Я не грублю. Я просто спрашиваю.
— Мама просила нас проведать тебя, — вмешалась Оксана. — Она правда беспокоится, Ань.
— Настолько беспокоится, что не смогла приехать сама? — слова вырвались прежде, чем я успела их остановить.
Тётя Света изменилась в лице:
— Ну знаешь ли! У твоей матери, между прочим, тоже своя жизнь есть. Она не обязана бросать всё и бежать к тебе по первому звонку.
— Я не звонила, — тихо сказала я. — Она сама позвонила утром и сказала, что приедет. А потом прислала вас.
— И правильно сделала! — тётя повысила голос. — Мы хоть посмотрели, как ты живёшь. В каких условиях. Одна, без поддержки, без…
— Мам, хватит, — Оксана положила руку на плечо тёти. — Ане нужен отдых.
Я смотрела в тарелку с супом. Обычный куриный суп с вермишелью. Такой мама варила мне в детстве, когда я болела. Сидела рядом, гладила по голове, читала книжки.
— Спасибо за суп, — я подняла глаза на Оксану. — И за продукты.
— Не за что, — она слабо улыбнулась. — Тебе правда нужно отдохнуть. Мы, наверное, пойдём.
— Как пойдём? — тётя Света возмутилась. — Мы только приехали! Я ещё не всё сказала!
— Мам, Ане нужен покой. У неё температура, — Оксана была настойчива.
Тётя поджала губы:
— Ладно. Но я всё передам твоей матери. Как ты нас встретила, как разговаривала.
— Передавайте, — я почувствовала странное безразличие.
Они собрались быстро. Тётя Света всё ещё бормотала что-то о неблагодарности и о том, как переживает моя мама. Оксана на прощание сжала мою руку:
— Выздоравливай. Если что-то нужно, звони.
Я кивнула, зная, что не позвоню.
***
Когда за ними закрылась дверь, я прислонилась к стене и медленно опустилась на танкетку в прихожей. Сил подняться не было. Телефон в кармане халата завибрировал. Сообщение от мамы:
«Анечка, как ты? Света сказала, что ты в порядке. Прости, что не смогла приехать, была рабочая встреча. Завтра обязательно заеду.»
Я смотрела на экран, и буквы расплывались перед глазами. Не от температуры — от слёз.
В порядке? Серьёзно?
Я не ответила сразу. Собрав силы, добралась до кровати и укрылась одеялом. В голове крутились фрагменты сегодняшнего разговора. О прописке. О карьере. О том, что я недостаточно забочусь о маме. О том, что я одна.
Почему мама не приехала сама? Почему прислала тётю Свету с её бесконечными претензиями? Почему каждый наш разговор превращается в допрос?
Потому что для неё я всё ещё ребёнок. Не взрослый человек со своей жизнью, а ребёнок, который должен отчитываться за каждый шаг.
А я так ждала её сегодня. Ждала, что она приедет, обнимет, приготовит что-нибудь вкусное. Как в детстве.
Телефон снова завибрировал. Мама.
«Анечка, почему не отвечаешь? Всё хорошо? Может, мне приехать?»
Я долго смотрела на сообщение. Потом написала:
«Не нужно. Я в порядке.»
И отключила телефон.
***
Утром я проснулась от звонка в дверь. Настойчивого, долгого. Температура спала, но слабость осталась. Я с трудом поднялась и пошла открывать.
На пороге стояла мама. С пакетами. С виноватым выражением лица.
— Анечка, — она шагнула ко мне, обняла. — Как ты? Я так волновалась.
Я стояла, не шевелясь. Не обнимая в ответ.
— Почему ты вчера не приехала? — спросила я.
Мама отстранилась, посмотрела на меня:
— У меня была встреча. Рабочая встреча.
— Важнее меня?
Мама вздохнула:
— Ты же взрослая. Я думала, ты поймёшь.
— Я понимаю, — сказала я. — Понимаю, что для тебя важнее.
— Аня, не начинай, — мама прошла в квартиру. — Я приехала. Я здесь. Давай не будем ссориться.
Я закрыла дверь и прошла на кухню. Мама уже раскладывала продукты.
— Света сказала, ты была с ней не очень вежлива, — как бы между прочим заметила она.
— А она была со мной вежлива? — я села за стол.
— Она хотела помочь, — мама вздохнула. — Ты же знаешь, какая она. Не надо обращать внимания.
— Мне неприятно это слышать, — я смотрела маме в глаза. — Говорила, что ты хочешь прописаться в моей квартире.
Мама замерла:
— Что за глупости? Я ничего такого не говорила.
— Правда? — я внимательно смотрела на неё.
— Конечно! — мама возмутилась. — Как ты могла подумать, что я… — она запнулась. — Хотя… возможно, я что-то сказала о том, что беспокоюсь за тебя. За твоё будущее. Ты же одна, квартира в ипотеке. Мало ли что.
— Мам, мне двадцать восемь. Я работаю. У меня своя квартира. Я справляюсь.
— Но ты одна, — мама села напротив. — Без мужа, без детей. Оксана уже двоих родила, а ты…
— А я не Оксана, — я перебила её. — У меня своя жизнь. Своя дорога.
— Дорога в никуда, — вздохнула мама. — Ты совсем не думаешь о будущем.
Те же слова, что и у тёти Светы. Они репетировали?
— Моё будущее — это моя забота, — я почувствовала, как внутри поднимается волна раздражения. — Я не прошу тебя вмешиваться.
— Я твоя мать! — мама повысила голос. — Я имею право беспокоиться!
— Беспокоиться — да. Решать за меня — нет.
Мама покачала головой:
— Ты стала такой… отстранённой. Раньше ты была другой.
— Раньше я была ребёнком, — я смотрела на неё. — Теперь я выросла.
— И забыла о своей семье?
— Нет, мам. Я не забыла. Я просто живу своей жизнью. И ты живёшь своей. Со своими «важными встречами».
— Ты упрекаешь меня? — мама выглядела уязвлённой. — После всего, что я для тебя сделала?
И вот мы снова здесь. Вечные упрёки. Вечное «я всё для тебя сделала».
— Я не упрекаю, — я устала от этого разговора. — Я хочу, чтобы ты уважала мои решения. Мою жизнь.
— Модное слово. В наше время такого не было. Была семья. Мы жили вместе, заботились друг о друге.
— Времена меняются.
— К лучшему ли? — она покачала головой. — Посмотри на себя. Одна, больная. Даже позвонить маме не можешь.
Мы смотрели друг на друга через стол. Как чужие люди. Чужие по духу.
— Знаешь что, — мама встала. — Я вижу, ты не в настроении разговаривать. Я оставлю продукты и пойду. Позвони, когда будешь готова нормально общаться.
Она начала собирать сумку.
— Мам, — я тоже встала. — Подожди.
Она обернулась:
— Что?
— Почему мы не можем просто… быть рядом? Без претензий, без упрёков. Просто быть матерью и дочерью.
Мама посмотрела на меня долгим взглядом:
— Потому что ты изменилась, Аня. Ты стала… другой.
— Я выросла, мам. Это нормально.
— Может быть, — она вздохнула. — Но я скучаю по той маленькой девочке, которая во мне нуждалась.
— Я всё ещё нуждаюсь в тебе, — тихо сказала я. — Просто иначе. Не как ребёнок, а как взрослая дочь.
Мама подошла, обняла меня:
— Я не знаю, как быть матерью взрослой дочери. Я умею только заботиться, опекать.
— Можно научиться, — я обняла её в ответ.
Мы стояли так некоторое время. Молча. Потом мама отстранилась:
— Давай я приготовлю тебе что-нибудь. Ты, наверное, голодная.
— Давай, — я улыбнулась.
Она начала хлопотать на кухне, а я смотрела на неё и думала: может быть, это начало. Начало новых отношений. Не матери и ребёнка, а двух взрослых людей, которые просто любят друг друга.
А может быть, завтра всё будет по-старому. Упрёки, претензии, непонимание.
Но сегодня… сегодня мы просто будем вместе. Без родни. Без посредников. Просто мама и дочь.
