Галина стояла у окна, словно корабль на приколе — неподвижно, привычно, безнадёжно. За тридцать лет брака эта поза стала её второй натурой: спиной к комнате, лицом к миру за стеклом. Так проще было не видеть равнодушных взглядов мужа над утренней газетой, не замечать, как дочь ускользает от разговоров.
Октябрьский дождь расписывал стекло мелкими каплями, как слёзы, которые она давно разучилась плакать.
— Мам, опаздываю! — Лена промелькнула тенью, схватила рюкзак и растворилась за дверью.
Двадцать лет назад она говорила «мамочка» и целовала на прощание. Теперь Галина была частью интерьера — удобной, привычной, невидимой.
Андрей хрустнул газетой, не удостоив её взглядом.
— Кофе остыл, — бросил он, как всегда без «пожалуйста» и «спасибо».
Скрытая правда за привычным фасадом
Галина налила свежий кофе, руки двигались автоматически. За тридцать лет она научилась предугадывать его желания быстрее, чем он их осознавал. Андрей-прокурор привык к подчинению и дома ждал того же беспрекословного повиновения.
— Сегодня задержусь, — сообщил он, складывая газету. — Дело сложное.
Галина кивнула. Полгода он задерживался почти каждый день. Раньше она интересовалась подробностями, пыталась участвовать в его жизни. Теперь просто кивала, как китайский болванчик.
После его ухода квартира погружалась в знакомую тишину. Галина механически убрала посуду, включила стиральную машину, взглянула в зеркало прихожей. Женщина в домашнем халате смотрела на неё усталыми глазами. Сорок восемь лет, а ощущение, что настоящая жизнь так и не началась.
Когда-то у неё были мечты. После института хотела работать переводчиком, изучать языки, путешествовать по миру с блокнотом и фотоаппаратом. Но появилась Лена, Андрей делал карьеру, требовал безупречного порядка и представительной жены на корпоративах.
Галина приспособилась. Сначала «временно, на пару лет». Но временность растянулась на всю жизнь, как резиновая лента.
Звонок, который всё изменил
Телефон прорезал тишину около полудня. Незнакомый номер.
— Алло?
— Галина Михайловна? — голос молодой, дрожащий от волнения.
— Да, слушаю.
— Меня зовут Оксана. Мне нужно с вами поговорить… О вашем муже.
Внутри что-то болезненно сжалось, как от удара под ложечку.
— Не понимаю…
— Андрей Николаевич не говорил? Мы встречаемся полгода. И я беременна.
Мир накренился. Галина медленно опустилась на стул, словно кто-то выдернул из-под неё почву.
— Простите, что звоню так. Но он обещал развестись до Нового года. А теперь говорит, что не готов. У меня седьмой месяц, и я не знаю, что делать…
— Седьмой месяц, — эхом повторила Галина.
— Он обещал снять квартиру, помочь с ребёнком. Но ничего не делает. Говорит, что вы тяжело болеете…
Галина засмеялась — странно, почти истерично.
— Я совершенно здорова. Просто он не сказал мне ни слова.
Повисла мёртвая тишина.
— Я не знала, — прошептала девушка. — Простите… Я думала…
— Сколько вам лет?
— Двадцать пять.
Галина закрыла глаза. В двадцать пять она тоже была беременна и верила, что они с Андреем проживут в любви до седых волос.
Встреча двух женщин
— Давайте встретимся, — неожиданно для себя сказала Галина. — Поговорим нормально.
Кафе в центре. Оксана — хрупкая блондинка с огромными глазами испуганной лани и заметно округлившимся животом. Теребила салфетку дрожащими пальцами.
— Это получилось случайно. Андрей Николаевич говорил, что давно мечтает о детях, что вы больше не можете…
— Не могу, — подтвердила Галина. — После Лены были осложнения.
— Он рассказывал, что вы холодная, что дома нет тепла…
Галина смотрела на эту девочку и удивлялась собственному спокойствию. Должна была рыдать, кричать, бить посуду. Вместо этого чувствовала какую-то странную пустоту — не болезненную, а освобождающую.
— Оксана, вы его любите?
— Думала, что люблю… Но сейчас он стал раздражительным. Говорит, что я принуждаю его, что специально забеременела.
— А вы специально?
— Нет! — девушка вспыхнула. — Я не такая. Просто поверила, что мы будем счастливы.
Галина допила остывший чай. В голове впервые за долгие годы была кристальная ясность.
— Послушайте меня внимательно. Он вас бросит. Не сегодня, не завтра, но обязательно. Потому что так удобнее — и репутация цела, и семья на месте.
Оксана заплакала тихо, безнадёжно.
— Что мне делать?
— Рожайте. Растите малыша. И не ждите от него ничего.
Последний разговор с мужем
Вечером Андрей вернулся поздно, вымотанный и злой. Галина встретила его в прихожей, как всегда. Но что-то в её позе заставило его насторожиться.
— Как дела? — спросил он, снимая плащ.
— Отлично. Звонила Оксана.
Плащ упал на пол. Андрей замер, как статуя.
— Что ты ей сказала?
— Правду. Что ты её бросишь, как и собираешься.
Знакомая маска — смесь ярости и растерянности, которая появлялась, когда реальность не совпадала с его планами.
— Галка, это не то, что ты думаешь…
— Седьмой месяц беременности. Обещания развода. Несуществующая квартира. Это именно то, что я думаю.
— Она сама на всё пошла! Теперь шантажирует!
— Влюблённая девочка, поверившая взрослому мужчине — это шантаж?
Андрей прошёл в гостиную, налил коньяк трясущимися руками.
— Ты не понимаешь. Сложный период, карьера, давление…
— И поэтому можно заводить любовниц и детей?
— Между нами давно ничего нет! — взорвался он. — Ты живёшь в коконе! Только дом, посуда, телевизор!
Галина села в кресло, сложила руки.
— Знаешь что? Ты абсолютно прав. Действительно ничего нет.
Освобождение
— Я не хотел, чтобы ты узнала…
— А хотел вообще когда-нибудь сказать? Или планировал, что всё «само рассосётся»?
— Думал, пройдёт…
— Ребёнок тоже пройдёт?
Андрей допил коньяк, стукнул стаканом о столик.
— Не факт, что мой. Она могла с кем угодно…
— Как низко.
— Галка, я не хочу развода! Мы переживём это. Люди переживают!
— Можем, — спокойно согласилась она. — Только зачем?
— Лена, дом, наша жизнь…
— Лена взрослая. Дом можно разделить. А нашей жизни уже давно нет.
Он попытался взять её за руку — Галина мягко отстранилась.
— Не спеши с решениями. Тебе сорок восемь, работы нет, одной будет тяжело…
— Мне сорок восемь, а не восемьдесят. И я найду работу.
— Какую? Ты тридцать лет сидела дома!
— Переводчиком. Как мечтала когда-то.
Андрей презрительно фыркнул:
— Кому нужны переводчики в твоём возрасте?
Галина подошла к окну. Дождь превратился в изморось, размывая городские огни.
— Знаешь, о чём я думаю? О том, что ты меня совершенно не знаешь. За тридцать лет так и не узнал.
— В смысле?
— В том смысле, что я не стану цепляться за твой подол и умолять остаться.
— Я никуда не ухожу!
— Уходишь. Просто делаешь это подло — чтобы виновата была я.
Она повернулась к нему, и Андрей впервые за годы увидел в её глазах не покорность, а силу.
— Справедливо было сказать правду год назад. Когда понял, что мы стали чужими.
— Мы не чужие…
— Чужие. И это нормально. Люди меняются, расходятся. Но делать это нужно честно.
Новая жизнь
История Галины — это история каждой третьей женщины после сорока. История о том, как найти себя среди обломков чужих ожиданий.
Она уехала к сестре в Псков. Месяц превратился в три. Работа переводчиком, курсы итальянского, бассейн по вечерам. Впервые за десятилетия — жизнь по собственному расписанию.
Андрей звонил, требовал, просил, торговался. Потом случился инфаркт.
Галина приехала в больницу — не из любви, а из человечности.
— Прости за всё, — плакал он.
— Не за что, — искренне ответила она. — Ты дал мне толчок к настоящей жизни.
— Странный подарок…
— Зато честный.
Эпилог: Когда жизнь начинается заново
Год спустя. Галина идёт по московской набережной после работы. В кармане — предложение о переводе книги с итальянского. Впереди — курсы испанского и, возможно, поездка в Барселону весной.
Телефон молчит. Никто не ждёт дома с претензиями и требованиями. Впереди — неизвестность, но не пугающая, а манящая, как неоткрытая книга.
В пятьдесят лет она наконец стала собой. И поняла: иногда жизнь начинается не в двадцать, а тогда, когда находишь смелость сказать «нет» всему, что тебя не устраивает.
