Антонина Васильевна полдня провозилась на кухне – утром ей позвонил сын и сказал, что заедет сразу после работы.
«После работы – значит, голодный», – подумала женщина, поэтому поставила тесто и решила потушить картошку с мясом.
Половина седьмого. Картошка готова, а на столе – покрытое льняным полотенцем блюдо с пирожками.
Пока сын ел, Антонина Васильевна расспрашивала его о работе, о внуках. Когда Дашенька и Вадим были маленькие, они любили бывать у бабушки, а сейчас их сюда и калачом не заманишь.
Убрав посуду, мать села напротив сына.
– Егор, у вас что-то случилось? – спросила она.
– Нет, все в порядке, – ответил он и, глубоко вздохнув, начал неприятный для него самого разговор.
По мере того, как Антонина Васильевна его слушала, внутри нее разрасталась обида.
– Мама, ты ведь сама понимаешь, что нам в нашей квартире уже тесно. Дети –подростки, им разные комнаты нужны. Вот мы с Юлей и подумали: может быть, ты с нами квартирами поменяешься?
Егор сказал это и замолчал, ожидая, что ответит мать. Но она тоже молчала.
– Я понимаю, что тебе здесь удобно, что ты привыкла к этой квартире, но зачем тебе одной целых три комнаты? – продолжил он. – И уборки много, и содержать большую квартиру дороже.
– Не переживай, я пока справляюсь, – ответила мать. – Ты забыл, наверное, что я в этой квартире живу с рождения. И до сегодняшнего дня я рассчитывала, что проживу в ней до конца своих дней. За что же ты так меня не любишь, что решил запихнуть в вашу хрущевку на первом этаже? Или вы с Юлей подумали, что матери все равно, где доживать?
Когда Егор женился на Юле, Антонина Васильевна уже два года была вдовой. Она предложила молодоженам жить у нее в трехкомнатной квартире. Но Юля решительно отказалась. Какое-то время они снимали жилье, а потом купили двушку на первом этаже старого дома.
Антонине Васильевне квартира сразу не понравилась, она отговаривала сына от покупки, советовала поискать что-нибудь получше, но они все-таки купили, повелись, как поняла Антонина Васильевна, на дешевизну квартиры.
Потом Егор, конечно, понял, что напрасно пошел на поводу у жены: жить в квартире с проходной комнатой было неудобно, в подвале постоянно случались аварии – рвались ржавые трубы горячей воды. Бывало, что в подъезде стоял пар, а в квартире была влажность, а то и неприятный запах.
Кредит за квартиру платили почти десять лет – только в прошлом году внесли последний платеж.
И теперь в эту квартиру Егор предлагал переселиться своей матери.
– Мама, если ты не хочешь, есть другой вариант: обе квартиры можно продать, ты себе купишь однокомнатную, а к остальным деньгам мы добавим материнский капитал и купим себе хорошую трешку в новом доме, – предложил Егор.
– Ваше предложение очень неожиданное, мне нужно подумать, – сказала Антонина Васильевна. – И еще: а почему бы вам просто не продать свою квартиру? Добавили бы материнский капитал и взяли бы новую квартиру в ипотеку. Тебе сорок два, Юле – тридцать восемь. Вам одобрят кредит без вопросов.
– Одобрят, я уже обращался в банк. Но нашу квартиру дорого не продашь – еще и побегаешь, чтобы покупателя найти. И платить потом двадцать лет – как раз до самой пенсии. А если первоначальный взнос будет больше, то и срок выплаты меньше, и процент ниже.
Когда сын ушел, Антонина Васильевна ни о чем другом думать не могла. Она даже ночью почти не спала. Конечно, семье сына жить в старой квартире было сложно, но почему два взрослых, находящихся в самом работоспособном возрасте человека посчитали возможным решить свои жилищные проблемы за счет матери-пенсионерки?
Она видела у одной своей приятельницы однокомнатную квартиру, которую купили ей дети, продав ее трешку. Коридор – полтора квадратных метра, кухня – пять с половиной и вытянутая, как вагон, комната в пятнадцать метров.
Когда Антонина Васильевна приходила в гости к Ольге Семеновне, ей казалось, что стены комнаты сейчас сойдутся друг с другом и раздавят ее. Она переживала что-то, похожее на приступ клаустрофобии.
Сын и сноха, получив от матери все, что она могла им отдать, перестали заходить к ней и даже звонили раз в год по обещанию. А когда Ольга Семеновна заболела и у нее не было денег на лекарства, дети отказались ей помочь.
– Мам, ну, нет у нас сейчас денег: Юрка поступает в этом году – надо репетиторам платить, ремонт в ванной делаем. Не покупай ты дорогие лекарства, которые врачи выписывают – всегда можно аналоги найти подешевле, – посоветовал сын.
Закончилось все тем, что соседка, которая пришла проведать Ольгу Семеновну, вызвала участкового врача, а тот отправил больную на скорой в стационар. Ольга Семеновна пролежала в больнице больше месяца. Навещали ее только соседка и Антонина Васильевна.
«Интересно, а со мной может такое случиться»? – подумала она. И поняла, что вполне может.
Да, она помогала сыну и его семье. Первое время они довольно часто брали у нее в долг. И конечно, не отдавали, да она и не требовала.
Потом, когда родились один за другим Даша и Вадим, никогда не отказывалась посидеть с внуками – как-то раз дети у нее десять дней жили, пока Егор и Юля летали на отдых. Подарки всегда хорошие делала.
«Но ведь Ольга своим тоже всегда помогала, – подумала Антонина Васильевна, – а вот как все обернулось. Была бы сейчас у Ольги нормальная квартира, нашлись бы те, кто за ней согласился ухаживать. Или продала бы, а деньги в банк положила – не пришлось бы у сына на лекарства выпрашивать. А ее нынешний скворечник никому не нужен».
Несколько дней думала Антонина Васильевна, как детям помочь и самой на обочине жизни не остаться. И придумала.
– Егор, – позвонила она сыну, – приходите завтра ко мне. И Юлю с собой возьми. Поговорим о квартире.
Вечером стол накрыла к чаю. Но пирогов печь уже не стала – поставила вазочку с печеньем и коробку конфет открыла.
– Я подумала и решила, что могу согласиться на ваше предложение и продать свою квартиру. Но у меня есть два условия. Первое: однокомнатную квартиру для себя я буду выбирать сама.
– Мы согласны, – поторопился сказать Егор.
– Второе условие вам может не понравиться, но оно обязательное. В той трехкомнатной квартире, которую вы купите, мне будет принадлежать половина – в соответствии с моим вкладом в нее.
– Я не согласна, – заявила Юля.
– Подожди, Юля. Мама, но ведь если квартира покупается с использованием материнского капитала, то тебе нельзя будет выделить там долю. Только родителям и детям, – сказал Егор.
– А я посмотрела на цены в нашем районе – вам не нужно будет привлекать материнский капитал, денег и так хватит. А его оставьте на учебу детей, – ответила Антонина Васильевна.
– Мама, а зачем тебе это надо? – спросил сын.
– А это моя страховка, что вы не забудете про меня, как про Ольгу Семеновну ее дети забыли. Зачем старой бабкой интересоваться – ведь взять с нее больше нечего.
– Мама, ну зачем ты так говоришь? Разве мы про тебя забывали? – возразил Егор.
– А разве нет? Когда ты был у меня в последний раз до того, как пришел о квартире поговорить? И звонишь хорошо, если раз в месяц. А когда я звоню – ты чаще всего занят. И внуки у меня уже полгода не были. А когда они маленькие были, вы их ко мне чуть ли не каждые выходные привозили. Вот я проанализировала все это и приняла решение.
– Я на это никогда не соглашусь! – снова заявила Юля. – Пойдем, Егор. Пусть твоя мать сидит в своей квартире. Это сейчас она такая смелая, а посмотрим, что через десять лет будет. Кто вам, Антонина Васильевна, стакан воды подаст?
– Не переживай, Юля, за квартиру в сто квадратных метров в этом районе, да с трехметровыми потолками найдется и тот, кто воды подаст, и тот, кто полы помоет. Я, правда думала, что это будут мои внуки, но ошиблась. Ничего, мне недавно сестра звонила – ее внучка собирается в этом году поступать в университет. Жить девочка будет в общежитии, но они спрашивали, можно ли ей иногда ко мне в гости заходить – мало ли что будет нужно. Так что я одна не останусь. Но вы подумайте над моим предложением.
Егор и Юля ушли. Через два месяца Антонина Васильевна от общих знакомых узнала, что они купили квартиру. Правда, выплачивать кредит им придется двадцать лет.
Антонина Васильевна ждала три года. За это время сын ни разу ей не позвонил. Тогда она отправилась к нотариусу и написала завещание – ни Егора, ни Юлю, ни их детей она в завещании не упомянула.
