Алена сидела на кухне, крутила ложку в кружке с чаем и смотрела, как по стенке стекает тонкая струйка конденсата. За окном — серая февральская муть, мокрый снег налипает на стекло, капает с подоконника. Хотелось тишины. Хотелось, чтобы этот день просто закончился.
— Алёна, — раздалось из коридора, — у Светки опять проблемы.
Слава вошёл, топая по линолеуму в домашних тапках, как будто он по льду шёл. Куртка ещё на нём, шапка в руках, но он уже начинает свой привычный плач-ярмарку.
— И что? — спокойно спросила Алена, не поднимая глаз.
— Что «и что»? — Слава развёл руками, будто объясняет ребёнку очевидное. — Её этот… как его… Виталик, короче, выставил. Чемодан под дверь, и всё. На мороз.
Алена молча вздохнула. Она не удивилась. Это уже третий Виталик за полгода, и всегда история одна и та же: Светлана живёт за чужой счёт, а потом чудесным образом оказывается на улице, громко обвиняя всех в неблагодарности.
— Слава, ей двадцать пять лет, — Алена наконец подняла глаза. — Может, пора хотя бы попробовать работать?
— Ты думаешь, ей легко? — Слава сел напротив, стянул шапку, бросил на стол. — У неё тяжёлый характер. Не каждая работа подойдёт.
— Это я уже слышала, — Алена отпила чай и сдержанно усмехнулась. — «Не каждая работа подойдёт». А жить за чужой счёт подходит?
Слава поморщился.
— Ты её не любишь, Алёна. Прямо чувствую.
— Слав, я её не обязана любить, — сказала она ровно, но внутри уже закипала. — Я обязана уважать себя. И я не хочу, чтобы в моём доме кто-то жил за мой счёт.
Он резко отодвинул стул, пошёл в комнату, бросив через плечо:
— Всю жизнь тебе только твоя дочка дорога. А моя сестра тебе никто.
И дверь он, конечно, закрыл чуть громче, чем нужно.
Алена вспомнила утро. Лиза, её Лизонька, звонила из Ванкувера — смеялась, рассказывала, что им с Антоном уже одобрили визу. Через два месяца — переезд.
— Мам, ты не представляешь, какие там квартиры, — оживлённо говорила дочь. — Маленькие, но светлые, с окнами до пола.
— Главное, что тебе хорошо, — сказала Алена и улыбнулась, хотя в горле стоял ком. Её радость за Лизу смешивалась с пустотой — квартира дочери скоро опустеет.
Квартира, которую она купила сама, без Славы. Однушка на третьем этаже, светлая, уютная. Подарок на восемнадцатилетие. Подарок с подтекстом: «Ты всегда сможешь уйти, если что». А теперь Слава крутится вокруг этой темы, как кот возле сметаны.
Вечером они встретились на кухне. Слава вертел в руках кружку, молча, потом будто невзначай бросил:
— Светка пока у подруги переночует… Но подруга в однушке, с мужем. Долго там не задержится.
— И что ты предлагаешь? — Алена поставила на стол тарелку с макаронами, посмотрела прямо.
— Ну… — он почесал затылок, делая вид, что думает прямо сейчас. — Лизина квартира всё равно будет пустовать. Могла бы пожить там. Временно.
— «Временно» у твоей сестры обычно лет пять, — Алена усмехнулась. — А потом и выписывать невозможно.
Слава опустил глаза.
— Ты преувеличиваешь.
— Нет, Слав, я просто знаю жизнь, — ответила она и пошла мыть руки.
Они ужинали почти молча. Только телевизор в зале бубнил новости. В какой-то момент Слава начал рассказывать, как Светка «всегда была доброй», «все её используют». Алена слушала и думала, что если бы хоть половину этих усилий он тратил на свою жизнь, а не на чужие, они бы жили спокойно.
Когда он ушёл в комнату, она осталась одна, глядя в тёмное окно. Внутри было ощущение, что всё уже началось — просто ещё никто не понимает, насколько серьёзно. Она знала: разговор про квартиру будет продолжаться. И знала, что за ним будет что-то ещё.
В дверь её мыслей постучал Славин голос:
— Алёна, ты ведь не против, если Светка на пару дней к нам переберётся? Пока не решится.
Она вздохнула, села на диван.
— Слав, только пару дней.
— Конечно, пару, — ответил он, но глаза у него были другие — настороженные, как у человека, который уже всё решил.
Алена почувствовала, как в животе стянуло. Ей вдруг стало холодно, хотя батарея под рукой была горячая.
В такие моменты она понимала — беда никогда не приходит в лоб. Она сначала подбирается тихо, мягкими шагами. И вот эти шаги уже звучат в её квартире.
Алена проснулась от того, что кто-то хлопнул дверью так, что в прихожей дребезнули крючки для курток. Сон мигом слетел — и раздражение тоже подскочило. Часы показывали без пятнадцати семь.
— Ну что там опять? — пробормотала она, вставая и натягивая халат.
На кухне Слава сидел уже одетый, с телефоном в руке, и явно ждал момента, чтобы врезать словесно.
— Проснулась? — спросил он с тем самым тоном, когда вроде вопрос, но на самом деле упрёк. — Свету парень выгнал. Опять.
Алена вздохнула и полезла в шкаф за кружкой.
— Слав, ну и? Что ты хочешь от меня в семь утра? — голос у неё был спокойный, но внутри уже закипало.
— Я хочу, чтобы ты включила человеческое сострадание, — Слава положил телефон на стол и уставился на неё, как прокурор. — Человек на улице остался!
— Человек, — Алена обернулась и посмотрела на него с лёгкой усмешкой, — это твоя взрослая двадцатипятилетняя сестра, которая второй раз за полгода «осталась на улице» потому, что решила, что искать работу — это унизительно.
— Ну давай, начинай, — Слава откинулся на стуле. — Опять свою лекцию про самостоятельность.
— Нет, Слав, — она поставила кружку на стол чуть сильнее, чем надо было. — Я просто устала слушать, что я всем должна. У меня Лиза в Канаду уехала — сама себе жизнь строит. А твоя… — Алена сделала паузу, чтобы не сказать хуже, — твоя Света строит из себя сироту.
Слава резко встал, стул скрипнул по линолеуму.
— Ты просто ненавидишь мою семью, — сказал он уже громче. — Всегда ненавидела!
— Не надо передёргивать, — Алена сжала руки в кулаки под столом. — Я просто люблю свою квартиру. И свою жизнь. И не хочу, чтобы в неё тащили чужие проблемы.
— Это не чужие, — Слава повысил голос, — это МОЯ сестра!
— Тогда и решай свои семейные вопросы сам! — Алена уже тоже сорвалась. — А я не обязана превращать свой дом в приют для безработных родственников!
Секунда тишины — и Слава, почти крича, выдал:
— Знаешь что? Лиза всё равно уехала. Ей эта однушка больше не нужна. Пусть отдаст её Свете!
У Алены будто в ушах зазвенело.
— Ты с ума сошёл?! — она даже шагнула к нему, так что они оказались почти лицом к лицу. — Это её собственность! Она заработала на эту жизнь, она МОЯ дочь, а не твой благотворительный фонд!
— Она неблагодарная, — процедил Слава. — Бросила мать, уехала к своему Антону, и плевать ей на всё.
— А тебе плевать на меня, — Алена почувствовала, как в горле встаёт ком. — Ты просто хочешь, чтобы я прогнулась.
— Я хочу, чтобы ты помогла моей сестре! — крикнул он.
— Нет, — Алена посмотрела прямо ему в глаза. — Никогда.
В этот момент в прихожей снова хлопнула дверь. Это была Света — с большущим чемоданом, в спортивных штанах и с накрашенными губами.
— Привет, — сказала она, глядя на Алену так, будто та тут лишняя. — Славик, я у вас поживу немного.
— Вот видишь, — Слава повернулся к жене с видом победителя.
— Нет, Слав, — Алена прошла мимо и открыла входную дверь шире. — Вон там — улица. Ищи ей квартиру.
— Ты… — Слава так и не договорил.
Света театрально закатила глаза:
— Ну и хамка.
Алена почувствовала, что если сейчас не уйдёт — будет драка. Она схватила сумку и вышла. На лестничной клетке ей хотелось либо рыдать, либо орать на весь подъезд.
Всё. Кончилась моя терпелка.
Она уже знала, что это не просто ссора. Это война.
Алена вернулась домой вечером, с работы, уставшая и на нервах. Она уже заранее знала, что там — и почему пахнет чужими духами и куриными котлетами, которых она точно не готовила.
На кухне Света сидела в пижаме, пила кофе из Алениной любимой кружки с котом, а Слава что-то искал в телефоне.
— О, а мы тут… — начал он, но Алена перебила:
— Мы — это вы. Я к этому «мы» не отношусь.
Света фыркнула:
— Да ты вообще тут как гостья. Славик мне уже сказал, что Лизина квартира нам пригодится.
Алена поставила сумку на пол.
— А я тебе скажу, что ты в этой квартире лишняя.
— Ой, началось! — Света закатила глаза. — Нашла себе уголок и думает, что королева.
— Это мой дом, — Алена говорила тихо, но каждое слово резало воздух. — И я решаю, кто здесь живёт.
— А я решаю, что семья должна помогать, — Слава встал, но не слишком уверенно. — Света не виновата, что у неё трудности.
— Она не виновата? — Алена шагнула к нему. — А кто виноват, что вы решили, будто можно влезать в чужую жизнь и распоряжаться чужим имуществом?
Света отставила кружку и поднялась.
— Ой, хватит, а то я сейчас Лизе напишу, какая у неё мать злая!
— Пиши, — Алена кивнула. — И пиши из такси.
— Это что, ты нас выгоняешь?! — Слава раскрыл глаза.
— Не «нас», а тебя и твою сестру. Сегодня. Сейчас. — Алена открыла дверцу шкафа, достала два пакета и кинула их на стол. — Сложите туда свои вещи и идите туда, где ваши семейные ценности.
— Ты пожалеешь, — прошипела Света.
— Уже пожалела, что впустила, — ответила Алена.
Слава попытался что-то сказать, но, увидев её взгляд, замолчал. За десять лет брака он впервые понял, что сейчас — без вариантов.
Через полчаса дверь хлопнула, и квартира снова стала тихой. Слишком тихой.
Алена прошлась по комнатам, как будто проверяя, всё ли на месте.
Впервые за долгое время ей стало легко дышать.
Иногда свобода стоит дороже семьи.
