Скрипнула входная дверь. Маша, запыхавшись, бросила ключи на тумбочку и скинула сапоги. На улице был ливень, и порывы ветра бросали в стекло крупные капли. Она провела рукой по волосам, приглаживая выбившиеся пряди, и двинулась в сторону гостиной. Дима, как обычно, сидел в своем любимом кресле, глядя в экран ноутбука. Его сосредоточенный взгляд не отрывался от цифр и графиков.
— Привет, Дим! — весело воскликнула Маша. — Представляешь, что сегодня было?
Дима лишь слегка кивнул.
Маша привыкла к этому. Она знала, что его работа требовала полного погружения, но ей всегда хотелось поделиться своими впечатлениями.
— Там, на главной площади, знаешь, открыли новый магазин, и у них скидки! Я купила…
Дима наконец оторвался от экрана. Его взгляд, хоть и уставший, был внимательным. Он всегда выслушивал Машу, несмотря на кажущуюся занятость. В этом и была их особенность. Он — деловой, расчетливый, с проницательным умом. Она — открытая, непосредственная, с легким отношением к жизни. Эти черты когда-то и привлекли его в ней.
Они познакомились еще в институте. Дима был тогда на третьем курсе экономического факультета, а Маша только поступила на первый, на филологический. Он сразу заметил ее. Невысокая, с копной рыжих волос и постоянно сияющими глазами. Она всегда улыбалась и смеялась по любому поводу, будто мир был для нее одной большой шуткой. Его, серьезного и целеустремленного, эта легкость удивляла. Он привык все просчитывать, анализировать, а Маша жила будто без всякого плана.
В первый раз они заговорили в библиотеке. Дима искал какую-то редкую книгу по макроэкономике, а Маша, сидя за соседним столом, пыталась разобраться в синтаксисе старославянского. Она подняла голову, когда он случайно уронил стопку книг, и ее смех разнесся по читальному залу.
— Ой, простите! — сказала она, прикрывая рот ладонью. — Просто вы так сосредоточенно выглядели, а тут такой обвал.
Дима, немного смутившись, улыбнулся.
— Да ничего страшного. У меня часто так, когда я пытаюсь найти что-то из запасников этой библиотеки.
С того дня они стали общаться. Дима рассказывал ей о своих проектах, о планах на будущее, о том, как он видит себя в большой корпорации. Маша слушала его, затаив дыхание, задавала наивные вопросы, которые Дима, к своему собственному удивлению, находил интересными. Она, в свою очередь, рассказывала ему о своих любимых книгах, о том, как она мечтает путешествовать и знакомиться с разными культурами.
Он всегда был немногословен, но с ней мог говорить часами. Она не давила, не требовала от него чего-то, не пыталась изменить. Ей он нравился таким, какой есть — серьезным, умным, немного замкнутым. А его привлекала ее непосредственность, ее способность радоваться мелочам, ее искренняя доброта. Он видел в ней свет, который ему самому не хватало.
Через полгода он сделал ей предложение. Это было спонтанно. Они гуляли по парку, шел легкий снег, и Маша, запрокинув голову, ловила снежинки губами. В тот момент Дима понял, что хочет, чтобы эта женщина всегда была рядом. Он встал на одно колено:
— Выйдешь за меня? — спросил он, чувствуя, как внутри все сжалось. — Кольца у меня сейчас нет, но мое предложение самое серьёзное!
Маша перестала ловить снежинки. Ее глаза расширились, а потом наполнились слезами. Она кивнула, а потом, не говоря ни слова, обняла его так крепко, что он едва мог дышать.
Кольцо Дима купил на следующий день — он всегда выполнял свои обещания.
Свадьба была скромной. Они просто расписались, а потом поехали в небольшое путешествие. Дима был уверен, что сделал правильный выбор. Ему казалось, что он нашел идеальную спутницу жизни, которая будет его опорой и поддержкой.
Жизнь после свадьбы, как это часто бывает, внесла свои коррективы. Дима все так же много работал, строил карьеру, а Маша занималась домом и собой. Их быт был налажен. Дима обеспечивал семью, Маша создавала уют. Но со временем Дима начал замечать некоторые особенности своей жены, которые раньше ему казались милыми, а теперь вызывали у него легкое недоумение, а иногда и раздражение.
Маша, как выяснилось, была очень доверчивой. Она верила всему, что говорилось по телевизору, в рекламе, в интернете. Она могла часами слушать передачи о том, как заработать миллион, не выходя из дома, или о чудесных средствах для похудения, которые обещают результат за неделю.
Однажды Маша купила «супер-швабру». По рекламе она должна была сама мыть полы, дезинфицировать, полировать и даже готовить кофе. Дима посмеялся, когда увидел эту чудо-технику, которая на деле оказалась обычной шваброй с парогенератором. Маша долго доказывала ему, что он просто не понимает, какое это достижение прогресса, но вскоре сама забросила ее в дальний угол кладовки.
Через несколько месяцев Маша записалась на «курсы астролога-таролога». Она была уверена, что сможет предсказывать будущее и помогать людям. Дима пытался ее отговорить, объясняя, что это просто способ выкачивания денег, но Маша была непреклонна. Она потратила на эти курсы приличную сумму, а потом еще купила несколько колод карт и хрустальный шар. Ее предсказания обычно сводились к общим фразам, которые можно было применить к любой ситуации, и Дима лишь снисходительно улыбался, когда она пыталась предсказать ему удачный исход очередной сделки.
Самым большим сюрпризом стала ее вера в «квантовую магию». Маша прочитала где-то, что мысли материальны, и если сильно захотеть, то можно притянуть к себе деньги, любовь, счастье. Она развесила по всему дому бумажки с позитивными аффирмациями, а каждое утро медитировала, представляя себе, как деньги сыплются на нее с неба. Конечно, никаких миллионов не появилось, но Маша продолжала верить.
Дима, человек прагматичный и рациональный, поначалу пытался объяснять ей, что это все абсурд. Он приводил логические доводы, показывал научные исследования, которые опровергали все эти теории. Но Маша слушала его, улыбалась и говорила:
— Дима, ты просто не веришь в чудеса!
Со временем Дима устал спорить. Он понял, что это бесполезно. Его жена, которую он когда-то полюбил за ее простоту и открытость, оказалась не просто наивной, а откровенно глупенькой. И это его расстраивало.
Особенно остро он почувствовал это, когда у них появились дети. Сначала родилась дочка, потом сын. Маша была прекрасной матерью. Она обожала своих детей, играла с ними, читала им книжки. Но ее наивность и доверчивость стали проявляться и здесь. Она могла купить детям игрушки, которые обещали «развить гениальность», хотя на деле были просто кучей пластика. Она могла поверить, что какая-то особая вода сделает их детей умнее и здоровее.
Дима смотрел на нее, на ее искреннюю веру в эту чушь, и понимал, что он, возможно, ошибся в выборе. Но у них уже были двое прекрасных детей, и он не мог просто так все бросить. Он сам сделал этот выбор, и теперь ему приходилось жить с последствиями. Он решил, что будет просто принимать ее такой, какая она есть, и по возможности контролировать ее необдуманные траты.
***
Вечер пятницы. Дима сидел в баре с друзьями. Олег, давний приятель и коллега, рассказывал о своей новой машине. Игорь, сосед по даче, жаловался на ремонт. Дима слушал их вполуха, потягивая пиво. Разговор зашел о женах.
— Моя, представляете, вчера купила набор для вышивания бисером. Целую неделю сидит, ковыряется, — сказал Игорь. — Говорит, успокаивает.
— Моя вообще помешана на здоровом питании, — подключился Олег. — Теперь у нас дома только брокколи и куриная грудка. Скучно!
Дима слушал и вдруг почувствовал, как к горлу подкатывает ком. Он понял, что сейчас его очередь что-то рассказать о Маше. Но что? Как рассказать о ее постоянных увлечениях, которые заканчивались ничем? О ее вере в абсурдные теории?
Он прокашлялся.
— Моя… она… очень… непосредственная, — начал Дима, подбирая слова. — Верит в какие-то невероятные вещи.
Олег и Игорь переглянулись.
— В смысле? — спросил Олег, приподняв бровь.
Дима набрал побольше воздуха.
— Ну, например, она недавно купила какой-то прибор для очистки воздуха, который, по ее словам, должен был избавить нас от всех болезней. А еще… она всерьез обсуждала со мной возможность купить амулет, который притягивает деньги.
Друзья молчали. Дима посмотрел на них, ожидая реакции. Он ждал смеха, шуток, может быть, даже сочувствия. Но они просто смотрели на него.
Наконец, Игорь сказал:
— Ну, знаешь, все жены со своими причудами. Главное, чтобы человек был хороший.
— Да, — подхватил Олег. — Маша же добрая.
Дима почувствовал, как внутри него что-то оборвалось. Он понял. Он понял, что за его спиной они давно смеются над ним. Над его глупой женой, над его наивностью, над тем, что он выбрал такую спутницу жизни. Их уклончивые ответы, их избегание темы — все это говорило о многом. Он представил, как они обсуждают его жену, как они крутят пальцем у виска, когда он отворачивается.
Ему стало невыносимо стыдно. Стыдно за себя, за Машу, за всю их семейную жизнь. Он понял, что это не просто небольшие странности, это глубокая проблема, которая влияет на его репутацию, на его самоощущение. Он всегда был человеком, который держит все под контролем, а теперь он оказался в ситуации, когда над ним смеются.
Он попросил счет. Друзья пытались его задержать, но Дима был непреклонен. Ему хотелось поскорее уйти от этих взглядов, от этой невысказанной жалости, смешанной с насмешкой.
Домой он ехал на автопилоте. В голове крутились мысли, одна страшнее другой. Что делать? Как жить с этим дальше? Как объяснить детям, почему их мама такая? Он чувствовал себя загнанным в угол. Он любил своих детей, но жить с Машей стало невыносимо.
Прошло несколько месяцев. Дима пытался справиться со своими чувствами. Он стал еще более замкнутым, еще больше погрузился в работу. Маша, казалось, ничего не замечала. Она продолжала жить своей жизнью, полной верой в чудеса и новые «открытия».
Однажды вечером, когда дети уже спали, Маша подошла к Диме, который сидел в гостиной и читал новости. В руках у нее была какая-то книга в мягкой обложке. Он узнал в ней одну из тех «любовно-детективных» историй, которые она последнее время читала пачками.
— Дима, мне надо с тобой поговорить, — сказала Маша, ее голос был необычно серьезен.
Дима отложил планшет. Его сердце сжалось. Он почувствовал, что что-то не так.
— Что случилось? — спросил он.
Маша села напротив него, скрестив руки на груди.
— Я тут читала… ну, знаешь, про всякие интриги, про тайны в семьях. И вот, я подумала… — она замялась.
Дима смотрел на нее, пытаясь понять, к чему она клонит.
— О чем ты говоришь?
Маша глубоко вздохнула.
— Мне кажется, нам нужно сделать ДНК-тест. Детям.
Дима замер. Он подумал, что ослышался.
— Что? Какой еще тест? Зачем?
— Ну, понимаешь… — Маша отвела взгляд. — В книге там было, что жена сомневалась, ее ли это дети, потому что муж был очень скрытный, и она не знала, чем он занимается. И вот я подумала, вдруг это и у нас так?
Дима почувствовал, как кровь приливает к лицу. Он сначала подумал, что она шутит. Это же Маша, она всегда так шутит, нелепо и невпопад. Он даже попытался улыбнуться.
— Маша, ты что, серьезно? Ты же сама вынашивала каждого из них девять месяцев! Ты же их родила!
Маша посмотрела на него без тени юмора.
— Ну да, я родила. Но мало ли что. Ты, может, что-то скрываешь? Вдруг у тебя есть какая-то тайная жизнь, и это не мои дети? Я просто хочу быть уверенной.
Дима почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу. Он смотрел на нее, на ее совершенно серьезное лицо, и понимал, что она не шутит. Она действительно верила в эту чушь. Он подумал о том, что она начиталась какой-то абсурдной книги и теперь перенесла ее сюжет на их жизнь.
— Маша, это бред, — сказал он, пытаясь сохранить спокойствие. — Ты несешь чушь.
— Это не чушь! — Маша повысила голос. — Я уже записалась в клинику! Завтра утром! Мы пойдем и сделаем тест. Для моего спокойствия.
Дима вскочил. Он почувствовал, как внутри него что-то сломалось. Не просто надломилось, а именно сломалось с хрустом. Все, что он терпел годами, все ее глупости, ее наивность, ее абсурдные идеи — все это вдруг рухнуло. Он смотрел на нее, на женщину, с которой прожил столько лет, с которой у него двое детей, и понимал, что так дальше продолжаться не может.
Его дети. Его родные дети. А она, их мать, сомневается в том, что они ее. Это было абсурдно, нечеловечно. Он почувствовал к ней отвращение, которое до этого дня он никогда не испытывал.
В этот момент Дима понял, что, как бы ни казалось это ему противным и неправильным, ему надо забирать детей и просто уходить от этой женщины. Он не мог позволить, чтобы его дети росли рядом с матерью, которая может сомневаться в их родстве на основании какого-то детективного романа. Он не мог позволить, чтобы они жили в этом абсурде.
Он посмотрел на Машу, которая все еще сидела, скрестив руки, и ждала его реакции.
— Завтра утром, — сказал Дима, его голос был глухим и спокойным, — ты никуда не пойдешь. Ты соберешь вещи. И я заберу детей. И мы уходим.
Маша открыла рот, чтобы что-то сказать, но Дима уже повернулся и пошел на кухню. Ему нужно было собрать мысли. Ему нужно было действовать. Он знал, что это будет сложно, но другого выхода он не видел. Он больше не мог жить в этом фарсе.
