— Ты забрала свои вещи? Все забрала? — голос Михаила срывался, как будто он старался не показать, что выпил с утра.
— Уже не важно, — Анна поправила сумку на плече. — То, что нужно — взяла.
— А как же мы? А дача? — он схватил ее за руку, но тут же отпустил, наткнувшись на взгляд.
Она молча отвернулась к окну. Серая пелена августовского дождя размывала очертания недавно купленной дачи. Ровно месяц назад они праздновали свадьбу. Ровно неделю назад здесь был тот самый день, перечеркнувший всё.
Свадьба была скромной — в маленьком кафе на окраине города. Август 1997-го не располагал к роскоши. Анна, выпускница филфака, и Михаил, начинающий механик, решили, что лучше потратить деньги на дачу — старый домик с участком недалеко от города. Родители помогли, кто сколько мог.
— За молодых! — кричали гости, поднимая бокалы.
— За счастье! За любовь!
Анна смотрела на Михаила с нежностью. Она познакомилась с ним на дне рождения подруги два года назад, и с тех пор ни разу не видела его пьяным. Это было важно — слишком важно для нее.
— Давай пригласим ребят на следующие выходные, поможем с ремонтом, — предложил Михаил, когда они впервые приехали осматривать свое новое владение.
— А справимся? — Анна оглядела покосившийся забор и старую крышу.
— Конечно! — он обнял ее за плечи. — Главное — начать.
Суббота началась с энтузиазма. Друзья Михаила — Виктор, Павел и Андрей — привезли инструменты. Анна готовила обед, краем уха слыша стук молотков и веселые возгласы. К трем часам дня она накрыла на стол во дворе.
— Идите обедать! — крикнула она.
Мужчины спустились, вытирая пот со лбов. Михаил сиял от гордости — им удалось починить крышу над верандой.
— Нам бы это дело отметить, — подмигнул Виктор, доставая из сумки бутылку водки.
Анна напряглась, но ничего не сказала. Одна бутылка на четверых — ничего страшного, подумала она. Просто традиция.
Но одной бутылкой не закончилось. После обеда Андрей съездил в поселковый магазин и привез еще. К вечеру веселье перешло в пьянку. Михаил, никогда раньше не пивший много при ней, теперь опрокидывал стопку за стопкой. Его лицо покраснело, движения стали размашистыми, голос громким.
— Миша, может хватит? — тихо спросила Анна, когда он потянулся за очередной порцией.
— Да ладно тебе, Аня! — он широко улыбнулся, обдавая ее запахом алкоголя. — У нас праздник! Мы же справились с крышей!
Перед глазами Анны вдруг всплыло другое лицо — отца, который точно так же улыбался ей в детстве, прежде чем снова уйти в запой.
— Зануда твоя жена, — хохотнул Виктор, наливая. — Только поженились, а она уже командует!
Михаил засмеялся, принимая стопку:
— Ничего, привыкнет!
Эти слова ударили Анну словно пощечина. Она встала из-за стола и молча пошла к реке, протекавшей недалеко от участка. Никто не окликнул ее, не пошел следом.
На берегу было тихо. Река неспешно несла свои воды, равнодушная к человеческим проблемам. Анна села на поваленное дерево, чувствуя, как внутри нарастает знакомый с детства страх.
Отец утонул в 1981-м, когда ей было шесть. Он пошел купаться пьяным и не вернулся. Ольга Петровна, ее мать, долго плакала, но не из-за горя — от облегчения. Через год она вышла за Сергея Николаевича, тихого и работящего мастера с завода. Он никогда не поднимал руку, не кричал, не пил.
«Я ведь обещала себе, что никогда не повторю ее ошибку», — мысли Анны путались, а к горлу подкатывала тошнота от воспоминаний.
Она вернулась к дому, когда уже стемнело. Мужчины продолжали пить, горланя песни. Анна молча прошла в спальню и легла, отвернувшись к стене. Сквозь тонкую перегородку доносился голос Михаила, рассказывающего какую-то глупую историю про армию. Чужой, незнакомый голос.
Утром она проснулась от того, что Михаил пытался ее обнять. От него пахло перегаром.
— Отойди, — Анна оттолкнула его.
— Что такое? — он непонимающе посмотрел на нее. — Ты чего?
— Собирайся, поедем домой.
— Зачем? У нас же два дня! Ребята еще помогут с сараем, — он потянулся к ней снова.
— Я сказала — отойди! — она резко встала с кровати.
В гостиной Виктор с Андреем уже открывали новую бутылку, привезенную с утреннего похода в магазин. Их опухшие лица и воспаленные глаза вызвали у Анны приступ отвращения.
— Доброе утро, красавица! — хохотнул Виктор. — Присоединяйся!
— Вы что, продолжаете пить? — не веря своим глазам, спросила она.
— А что такого? — удивился Андрей. — Выходные же.
Михаил вышел из спальни, виновато улыбаясь:
— Аня, ну не сердись. Мы немного выпьем и займемся делом.
— Я уезжаю. Сейчас же, — отрезала она и пошла собирать вещи.
Никто не пытался ее остановить. Михаил только пожал плечами, взял стопку и присоединился к друзьям.
Анна вызвала такси и уехала к родителям.
Во вторник Михаил появился на пороге квартиры ее родителей с букетом цветов и виноватым видом.
— Аня, прости меня, — начал он. — Я перебрал, признаю. Это всё ребята, ты же знаешь, я обычно не пью.
Анна стояла в дверном проеме, скрестив руки на груди. За ее спиной маячила фигура матери, молчаливо наблюдавшей сцену.
— Мам, ты не оставишь нас? — не оборачиваясь, попросила Анна.
Ольга Петровна тихо ушла на кухню. Странно, но именно ее молчание злило Анну больше всего. Как будто мать снова готова была терпеть, смиряться, делать вид, что ничего не происходит.
— Миша, мы поженились месяц назад, — голос Анны звучал спокойно, хотя внутри всё дрожало. — И я впервые увидела тебя таким. Это меня испугало.
— Да ладно тебе, подумаешь — выпили с ребятами! — он попытался обнять ее, но она отступила внутрь квартиры. — Ты что, из-за этого такой скандал устроила?
— Ты сказал, что я привыкну, — Анна посмотрела ему прямо в глаза. — К чему я должна привыкнуть, Миша? К тому, что ты будешь напиваться каждые выходные?
— Да нет же! — он потер лицо ладонью. — Просто было весело, понимаешь? Мы отмечали новоселье.
— А на следующий день? Зачем вы продолжили пить?
Он замялся, не находя ответа.
— Почему ты сразу не заснул на веранде? — вдруг спросила она, и по его лицу поняла, что попала в точку. — Уже было такое, да? С друзьями? Просто я не видела.
— Аня, ты преувеличиваешь, — его голос стал жестче. — Подумаешь, иногда выпиваем с ребятами. Все так делают! Что в этом такого?
В этот момент в памяти Анны всплыла картина: мать сидит на кухне, а отец кричит точно такую же фразу. «Все так делают! Что в этом такого?» А потом хлопает дверью и уходит.
— Я не вернусь, Миша, — тихо сказала она. — Я подаю на развод.
— Что? — он ошарашенно замер. — Из-за одной пьянки? Ты с ума сошла?
— Нет, — она покачала головой. — Я просто всё поняла. Я не хочу жить так, как жила моя мать. Я не хочу бояться каждые выходные. Не хочу слышать обещания, в которые не верю.
— Какие обещания? Я ничего не обещал бросить! Я даже не алкоголик!
— Ещё нет, — она грустно улыбнулась. — Но будешь. Я это уже видела.
— Ты что творишь? — Екатерина, подруга Анны, смотрела на нее с возмущением. Они сидели в небольшом кафе в центре города. — Месяц замужем и уже развод? Из-за чего? Из-за того, что мужик выпил с друзьями?
— Катя, ты не понимаешь, — устало ответила Анна.
— Чего я не понимаю? Что у тебя заскок на этой теме? Что ты ищешь в Мишке своего отца? — Екатерина постучала пальцем по столу. — Ты же психуешь из-за своих комплексов, а не из-за реальной проблемы!
— А я думала, ты поддержишь, — Анна отодвинула чашку.
— Поддержу самоубийство твоей семьи? — Екатерина фыркнула. — Ты же любила его. И он тебя любит. Он, между прочим, к Виктору приезжал, говорил, что бросит пить, если ты вернешься.
— И ты веришь?
— А почему нет? По-твоему, все мужики, выпившие на даче — законченные алкоголики? Моя мама вышла замуж пять лет назад, Григорий Иванович иногда выпивает — и ничего, живут счастливо.
Анна промолчала. Катя не поймет — у нее не было пьющего отца. Она не знает, каково это — ждать, когда откроется дверь и войдет шатающаяся фигура. Не знает, как страшно спать, прислушиваясь к звукам на кухне.
— Знаешь, в чем твоя проблема? — Екатерина наклонилась ближе. — Ты не умеешь прощать. И не хочешь попытаться что-то исправить. Проще все бросить и начать сначала, да?
— Ты ведь на самом деле не обо мне сейчас говоришь, — внезапно поняла Анна. — А о себе и о своих отношениях с Сергеем.
Екатерина вспыхнула:
— Причем здесь Сергей? Мы об ограниченности твоих взглядов говорим!
Анна встала из-за стола:
— Спасибо за кофе и «поддержку», но у меня через час приём у юриста.
— Ты пожалеешь, — бросила ей вслед Екатерина. — Ты не найдешь второго такого как Михаил!
В сентябре Анна подала на развод. Вопреки опасениям, Михаил не устраивал сцен, согласился на все ее условия. Единственное, о чем он попросил — оставить дачу ему.
— Зачем она тебе? — спросила Анна при встрече.
— Доделаю ремонт, — он пожал плечами, избегая ее взгляда. — Всё равно начали.
Она согласилась. Эта дача слишком сильно напоминала о том, что она пыталась забыть.
— Как ты? — спросил Михаил, когда они вышли из здания суда.
— Нормально, — она поправила сумку на плече. — А ты?
— Бывало и лучше, — он усмехнулся. — Слушай, Виктор говорил тебе? Я ведь правда пытался бросить пить.
— И как успехи?
Он отвел взгляд:
— Не очень. Сорвался на прошлой неделе. Ребята говорят, я слабак.
— Дело не в слабости, Миша, — она впервые за долгое время почувствовала что-то похожее на сострадание. — Дело в выборе. Ты выбираешь то, что тебе важнее.
— А ты выбрала свободу от меня, — он горько усмехнулся.
— Нет, — она покачала головой. — Я выбрала свободу от страха.
Они разошлись на перекрестке. Михаил направился в сторону остановки, ссутулившись и засунув руки в карманы. Анна смотрела ему вслед и чувствовала странную смесь сожаления и облегчения.
— Почему ты не поговоришь с матерью? — Сергей Николаевич застал Анну на кухне поздно вечером. — Она переживает за тебя.
— Она молчит, — Анна помешивала чай, не поднимая глаз. — Как всегда.
— Ей тяжело. Она боится сказать что-то не то.
— А на самом деле она считает, что я поступила неправильно? — Анна наконец посмотрела на отчима. — Что нужно было остаться? Терпеть? Как она?
Сергей Николаевич сел напротив:
— Твоя мать прошла свой путь. И у нее были свои причины действовать так, а не иначе. Она тебя вырастила, Аня. И я рад, что ты выросла сильнее ее. Что не побоялась уйти.
— Мне казалось, ты скажешь, что надо было бороться за брак.
— Нет, — он покачал головой. — Ты правильно сделала. Я видел твоего Мишу пару раз. И, к сожалению, я узнал в нем определенный тип. Ты бы не смогла его изменить.
Анна впервые за долгое время почувствовала, как к горлу подкатывают слезы:
— Но я ведь его любила. Правда любила.
— Я знаю, — Сергей Николаевич осторожно похлопал ее по руке. — Но иногда любовь — недостаточная причина, чтобы оставаться.
За окном снова шел дождь. Анна сидела за столом, заполняя документы. Она вернула себе девичью фамилию — Иванова. Это было последним шагом к прошлой жизни.
«Анна Иванова», — она несколько раз написала свою фамилию на полях тетради, привыкая заново.
Со двора донесся голос матери, разговаривающей с соседкой. Анна подошла к окну. Ольга Петровна стояла под зонтом, слушая какие-то новости.
«Она ведь тоже когда-то была молодой», — вдруг подумала Анна. — «И тоже любила. И тоже боялась».
Анна открыла окно и крикнула:
— Мам, не стой под дождем! Ты простудишься!
Ольга Петровна подняла голову, удивленно посмотрела на дочь и кивнула. Анна увидела, как мать быстро попрощалась с соседкой и направилась к дому.
На кухне было тихо. Только чайник тихо посвистывал, набирая температуру. Анна достала две чашки.
— Знаешь, мам, — начала она, когда Ольга Петровна вошла, — я думаю, нам нужно поговорить. О моем отце. И о том, что было потом.
Ольга Петровна замерла на пороге, потом медленно сняла плащ, повесила его на крючок и впервые за долгое время посмотрела дочери прямо в глаза.
— Да, — тихо сказала она. — Думаю, пришло время.
