Визит с вареньем и счётами
Звонок в дверь как-то особенно громко звучит в тишине воскресного утра. Карина замерла, кофейная чашка в руках стала чем-то вроде оружия, если что. Пальцы, сжались до невозможности.
— Опять она, — прошептала Карина, ставя чашку так, что кофе чуть ли не на лоб Грише попал.
Гриша, как всегда, в лучшем виде: газета и тихое «эй», когда он как раз пытался пробежаться глазами по статье про экономику, а тут такая буря. Протёр лицо рукой, как будто это может помочь.
— Может, не будем открывать? Скажем, что спим… — предложил он, но его взгляд был подозрительно уже настроен на ситуацию: он знал, чем это закончится.
Карина фыркнула и поправила халат, как будто собиралась на сцену театра:
— Ты хочешь, чтобы через час в нашей двери стояла скорая помощь, потому что «бедная Ольга Петровна не может дозвониться до сыночка»? Я даже не знаю, что хуже: её визиты или твои предложения.
В дверь влетела свекровь, как всегда с запахом парфюма «Красная Москва». Карина едва успела отскочить, когда Ольга Петровна уже перевалилась в квартиру, как буря в пустую посудную лавку.
— Ой, а вы дома! — воскликнула она, распахивая дверь, не дождавшись приглашения. — Я думала, вы на даче, не берёте трубку!
Карина скрестила руки, смерив её взглядом, в который было вложено всё недовольство мира:
— Воскресенье, семь утра. Кто в здравом уме…
— Принесла вам малинового варенья! — перебила Ольга Петровна, вытаскивая банку с липкой этикеткой и гордо её демонстрируя. — Гришенька, помнишь, как в детстве любил?
Гриша, как всегда, расслабился: рука тянулась к банке, но Карина была быстрее. Она схватила варенье и на автомате поставила его на дальнюю полку холодильника, подальше от глаз, от шансов и от желаемого.
— Спасибо, Ольга Петровна. А теперь давайте к делу — сколько вы снова хотите? Сколько нужно в этот раз? — Карина, как всегда, перешла сразу к делу, даже не притворяясь.
Воздух на кухне вдруг стал таким густым, что Карина почувствовала, как он давит на грудь. Свекровь, как всегда, делала вид, что обижена, но было видно, что она на шаг впереди.
— Ну, свет подорожал… А ещё Витька…
Карина перехватила тетрадь, пробежалась глазами по цифрам, даже не скрывая своей ненависти:
— Сто двадцать тысяч? На «свет»? Ну, серьёзно, это уже маразм, Ольга Петровна. Просто праздник какой-то. Отчего всё равно не отключают?
Гриша вскочил, запаниковав, встал между ними, как за каменной стеной:
— Мам, может, попозже, а? Серьёзно, попозже…
Карина почти сквозь зубы сказала, глядя на Гришу, но уже не сдерживая эмоций:
— Не попозже, Гриша, — швырнула она тетрадь на стол, так что страницы разлетелись. — В прошлый раз «трубы лопнули», позапрошлый — «лекарства для тёти Люды». Где, черт возьми, гарантия, что эти деньги не уйдут на твоего пьяного брата?
И тут вдруг Ольга Петровна схватила первую попавшуюся чашку и с размаха швырнула её об пол. Осколки полетели, как в плохом фильме.
— Вот до чего доводит жадность! — крикнула она, ткнув пальцем в Карину. — Мой сын тебе квартиру подарил, а ты…
Карина шагнула вперёд, словно к тигру на прогулку, и наступила на осколок. Хруст под подошвой как сигнал — всё, хватит.
— Ваш «подарок» до сих пор в ипотеке, которую плачу я. И сейчас вы уходите отсюда. Или мне вызвать полицию? За порчу имущества? — Карина изогнула губы в нечто вроде презрительной улыбки.
Тишина повисла, как груз, который не поднимешь. Гриша хотел что-то сказать, но Карина уже протянула ей сумочку с таким видом, что и без слов было понятно: «пошла вон».
— Варенье не забудьте, — сказала она, небрежно кидая взгляд на её сумку. — Или оставите на следующий «визит»?
Дверь закрылась с таким звуком, будто бы за ней захлопнулась вся их жизнь. Гриша медленно опустился на стул, а Карина взяла веник.
— Следующий раз, — сказала она, подметая осколки, — пусть печенье приносит. Хоть на пол не жалко будет ронять.
Развод по-семейному
Гриша сидел на кухне, будто в цепях, держа в руках пустую кружку, словно пытаясь не сойти с ума от этой странной тишины. Карина металась по квартире, пакуя вещи в коробки. Каждое движение было резким и раздражённым, как у человека, который ещё не решил, кого убить первым — свекровь или мужа.
— Ты серьёзно? — наконец выдавил он, почти задохнувшись от собственного бездействия.
Карина даже не обернулась, продолжая свою уборку.
— Абсолютно. Я не собираюсь жить в этом цирке, где твоя мать — главный клоун, а ты… ты её ассистент. — её голос был такой холодный, что Грише на секунду показалось, что окно открылось и в лицо ему прилетел зимний ветер.
Гриша вскочил с места, так что стул чуть не перевернулся.
— Она просто пытается помочь семье! — это было похоже на крик человека, который понял, что уже не может остановиться.
— Нашей семье? — Карина резко развернулась и, смотря прямо в его глаза, добавила с усмешкой: Или её? Потому что я не помню, чтобы твой Витька или тётя Люда хотя бы раз помогли. Чёрт, я думала, что они — просто иллюзия.
Он схватил её за руку, но Карина вырвалась с такой силой, что Гриша едва не полетел на пол.
Молча. Как два соседа, которые никогда не собирались бы по-настоящему поговорить, если бы не та единственная, проклятая свекровь.
— Ты выбираешь, — её слова были тихими, но такими острыми, что Гриша ощутил их как нож в живот. — Или я, или её бесконечные «нужны деньги».
Он опустил глаза. Кажется, он даже не знал, что отвечать.
— Ты не понимаешь… Она же одна… — Гриша пытался растерянно оправдать свою мать, но получалось это хуже некуда.
— О да, — Карина язвительно рассмеялась. — Одинокая волчица с кредиткой вместо клыков. Ужас! — она сделала шаг в сторону, продолжая паковать вещи.
В этот момент в дверь снова раздался звонок. Они замерли, оба. Карина была готова запереться в ванной, лишь бы не открывать эту чертову дверь, но Гриша уже не мог остановиться. Он пошёл к двери.
— Не открывай, — прошептала Карина, но он уже тянул за ручку.
На пороге стояла Ольга Петровна с гигантским тортом, словно она только что вернулась с гастролей в кондитерской.
— Я подумала… может, помиримся? — голос свекрови был таким сладким, что Карина чуть не разжала зубы от напряжения.
Карина громко засмеялась из кухни, так что свекровь вздрогнула:
— О боже, теперь ещё и отравленный торт! — это было слишком для Гриши. Он растерянно переводил взгляд с матери на жену.
— Что ты делаешь?! — Гриша с удивлением глядел на Карину, но она уже набирала номер агентства недвижимости.
— Да, я хочу сдать квартиру. Немедленно. — её голос был холодным и твёрдым, как лёд в морозильной камере.
Чемодан без ручки
Две недели спустя. Карина переносила последние коробки в новую квартиру, когда в дверь постучали. Она не ожидала ничего хорошего. Гриша стоял на пороге с чемоданом, как герой, который не мог вернуться назад.
— Я ушёл от неё, — сказал он, как будто это было величайшее открытие человечества.
Карина подняла бровь, не переставая таскать коробки.
— И что, я должна аплодировать? — её голос был безразличен, но в глазах уже горела искра.
Он поставил чемодан на пол и вытянул бумагу, как несчастный ребёнок, приносящий родителям оценки.
— Я понял, что был идиотом.
— Поздравляю с прозрением. — Карина сделала шаг назад, давая ему пройти, но она была уверена, что не соберётся с духом, чтобы снова прыгать в этот ад.
Гриша вытащил ещё одну бумагу.
— Это отказ от претензий на твою квартиру. И… — он достал вторую, — заявление на развод, если ты всё ещё хочешь.
Карина схватила бумаги, но её пальцы дрожали. Она долго смотрела на них, как на результат тяжелейшего экзамена, и вдруг швырнула их на пол.
— Чёрт возьми! — выдохнула Карина. — Ты знаешь, сколько стоит хороший диван? — её глаза горели.
Гриша растерялся.
— Что?
— Я купила новый диван под твой рост, — сказала она с сарказмом, — и теперь придётся его оставить.
Он слегка улыбнулся, а она закатила глаза, как только отступила от двери, давая ему войти.
— Но если твоя мать хотя бы позвонит…
— Она будет говорить только через моего адвоката, — пообещал Гриша, как последний герой.
Карина хлопнула дверью. Чемодан остался в коридоре.
Свекровь на дистанции
Три месяца спустя. Карина и Гриша сидели в кафе, когда её телефон завибрировал. На экране — неизвестный номер. Она вздохнула, предчувствуя что-то ужасное.
— Алло? — осторожно ответила она.
— Это Ольга Петровна, — раздался тот самый голос. Я… хотела извиниться.
Карина чуть не поперхнулась кофе.
— Кто это? Голос похож на мою бывшую свекровь, но она никогда не извинялась.
— Я серьёзно! — прозвучало в трубке.
— А что теперь? Мы должны вам поверить? — спросила Карина.
— Нет, — Ольга Петровна тяжело вздохнула. — Но я продала дачу. Отдала долги. И… нашла работу.
Карина и Гриша переглянулись. Это было неожиданно.
— Поздравляю, — наконец сказала Карина. — Значит, Витьке теперь не на что пить?
— Карина! — взорвался Гриша, но из трубки раздался… смех.
— Ты права, — признала Ольга Петровна. — Я сама сделала из него инвалида. Но теперь всё по-другому.
Пауза. Карина сжала телефон.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Но если это снова игра…
— Это не игра, — перебила свекровь. — Я просто хотела сказать… что вы хорошая пара. И… я рада за вас.
Она положила трубку. Гриша смотрел на Карину широко раскрытыми глазами.
— Кто ты и что сделала с моей женой? — спросил он, поражённый.
Карина ухмыльнулась.
— Она либо действительно изменилась, либо…
— Либо?
— Либо её подменили инопланетяне, — заключила Карина, допивая кофе. — В любом случае, теперь у нас есть отличная тема для семейных ужинов.
Гриша рассмеялся. Впервые за долгое время они чувствовали себя просто счастливыми.
Глава 5: «Возвращение Витьки»
Карина вышла из офиса поздно вечером, поправляя шарф, который никак не хотел лежать правильно. Осенний ветер гнал листья по тротуару, как метла, а её шаги отдавались в пустой ночной тишине. До машины оставалось чуть-чуть, и она уже начинала настраиваться на домашний уют, когда из-за угла неожиданно вывернула та самая «Лада», что уже не раз умудрялась вставать поперёк дороги её нервов.
Машина резко затормозила всего в полуметре от неё.
— Опа! — в окно высунулся знакомый, слегка заплывший Витька. — Ты чего, Кать, не узнаёшь?
Карина замерла. И вот оно, то знакомое чувство, когда встречаешь что-то настолько старое, что даже не знаешь, стоит ли этому радоваться или просто послать в угол.
— Ты вообще-то чуть не сбил меня, — холодно произнесла она, пытаясь не показать, как бешено бьется сердце.
— Да ладно, не дрейфь! — он вылез из машины, и запах перегара сразу же ударил в нос. — Я ж тебя издалека заметил, решил подвезти. Ты ж теперь без Гришкиного авто, да?
Карина сжала сумку до хруста. Она точно знала, что встреча с этим типом — не что-то хорошее.
— Мне не нужен подвоз. И вообще, откуда ты знаешь, где я работаю?
Витька ухмыльнулся, показав свои не самые белые зубы, и двинулся к ней шагом, который вряд ли можно было назвать дружеским.
— Да тётя Оля мне сказала. Она теперь вся в духовном росте, прощения просит, — он сделал шаг ближе, — а я вот думаю — кто мне вернёт мои деньги? Ты ж тётю обобрала, теперь и мне не светит ни копейки, да?
Карина инстинктивно сделала шаг назад. Кровь закипала.
— Какие ещё деньги?!
— Ну как же! — он развёл руками, показывая, как ему трудно жить. — Машину обещали, а потом — бац! — и твои истерики. Тётя даже на телефон мне не скидывает, говорит, «исправляйся». А на что исправляться, если работать негде?
Тут Карина уже не сдержалась. Её пальцы сжались на сумке, а взгляд стал настолько ядовитым, что Витька, похоже, даже чуть отступил.
— Ты взрослый мужик, Витька. Иди и работай, а не вымогай у родни.
— Ой, всё! — его тон сменился. В голосе появился некий зловещий оттенок. — Я просто хочу справедливости. Ты там в своих хоромах сидишь, а мне даже на бутылку не хватает!
Он сделал ещё шаг, и Карина инстинктивно упёрлась ладонью в его грудь.
— Не подходи ко мне.
— А что ты сделаешь? — он засмеялся, как только что подколол кого-то. — Вызовешь Гришку? Так он же теперь под твоим каблуком, да?
Но вот тут случилось неожиданное. Из-за её спины раздался резкий сигнал. Карина обернулась. Полицейская машина тормозила у бордюра.
— Всё нормально? — прозвучал голос сотрудника.
Витька, как кошка, мгновенно скинул своё лицо. Он стал другим человеком.
— Да нормально, нормально! — он потёр плечо Карины, как старого друга. — С сестрой повстречался!
Карина резко стряхнула его руку, и, не моргнув, чётко произнесла:
— Я его не знаю. Он мне угрожает.
Витька буквально замер. Он только что понял, что потерял все козыри.
— Да ты что! — начал вопить он, но даже сам не поверил в свою роль. — Да мы же родня!
Полицейский уже вышел из машины и не спешил верить в эти бредни.
— Документы.
Через пять минут Витька уже стал жалким нытиком, с правами просроченными, страховки нет, а в багажнике — только пустые бутылки. Карина, стоя в стороне, скрестив руки, лишь сдержанно произнесла:
— Ну вот. Как говорится: «исправляйся».
Витька оглянулся и в его глазах мелькнула настоящая злоба. Но в этот раз ему уже не уйти.
— Ты ещё пожалеешь. — зашипел он, но Карина не ответила. Уже достала телефон и набрала Гришу.*
— Привет. Твой двоюродный брат только что пытался меня запугать. Да, вот прямо сейчас. Нет, я не шучу.
На другом конце провода наступила тишина.
— Где ты? Я еду.
— Не надо. Всё кончено, — Карина глядела, как полицейские усаживают Витьку в патрульную машину. — Но передай своей маме — если этот алкаш ещё раз появится в моей жизни, я не стану вызывать полицию. Я вызову журналистов. Пусть весь город знает, как её «духовный рост» выглядит на самом деле.
Карина положила трубку, и вдруг почувствовала, как ветер снова дёрнул её за шарф. Но теперь это был не зловещий холод, а что-то свежее и чистое.
Эпилог
Через неделю Ольга Петровна пришла сама. Без варенья, без просьб.
— Я поговорила с Витей, — сказала она тихо. — Он уезжает. В другой город.
Карина молча кивнула, не зная, что сказать.
— И… я больше не буду вмешиваться, — добавила свекровь, словно ей самой было тяжело произносить эти слова.
Гриша сидел напротив них, как-то пережёвывая ситуацию в голове, явно ожидая какого-то взрыва.
— Хорошо, — наконец сказала Карина, не поднимая глаз. — Тогда, может, чаю?
Ольга Петровна улыбнулась, но это была не та привычная её улыбка. Эта была искренняя.
А на полке в углу стояла банка варенья, пылясь. Банка. Просто банка.
Конец.
P.S. Витька, конечно, не уехал. Но это уже совсем другая история.
