Настя сидела за столом, скользя пальцем по экрану телефона. За окном моросил дождь, и стекла запотели от тепла плиты. Она листала ленту новостей, не вчитываясь, пока её взгляд вдруг не зацепился за знакомое лицо. Мужчина в строгом костюме, с аккуратно зачёсанными волосами, говорил что-то в микрофон. Настя замерла. Сердце заколотилось, как будто кто-то ударил в грудь. Это был он. Олег. Её муж, пропавший десять лет назад.
— Не может быть, — пробормотала она, увеличивая изображение. Лицо постарело, но глаза — те же. Холодные, цепкие, с лёгкой насмешкой в уголках. Она включила звук. «…новый проект по восстановлению инфраструктуры в регионе возглавит Олег Воронов, известный предприниматель и меценат…»
Настя выключила видео. Тишина кухни стала оглушительной. Десять лет. Десять лет она ждала, искала, злилась, плакала. А он — вот он, в новостях, с новой фамилией, новой жизнью. Словно её, Насти, и их дочери Ани никогда не существовало.
Дверь хлопнула. Аня влетела в кухню, бросив рюкзак на стул.
— Мам, я проголодалась! Что у нас есть? — Она открыла холодильник, не замечая, как мать сидит, уставившись в пустоту.
— Ань, — голос Насти дрогнул. — Сядь, пожалуйста.
Аня обернулась, нахмурилась.
— Что случилось? Ты какая-то… бледная.
Настя сглотнула. Как сказать дочери, что её отец, которого она почти не помнит, жив? И не просто жив, а успешен, богат, известен. И, судя по всему, не собирается возвращаться.
***
Десять лет назад Олег ушёл из дома вечером, сказав, что едет к другу. «Вернусь поздно, не жди», — бросил он, натягивая куртку. Настя кивнула, не отрываясь от глажки. Тогда она не придала этому значения. Олег часто задерживался — то с друзьями, то по работе.
На следующий день он не вернулся. Телефон молчал. Настя обзвонила всех, кого знала: друзей, коллег, даже дальних родственников. Никто ничего не знал. Через неделю она пошла в полицию. Там её встретил усталый следователь, который выслушал, записал и сказал: «Может, ушёл к другой. Такое бывает». Настя тогда вспыхнула, но спорить не стала. Она знала Олега. Он был не из тех, кто уходит, хлопнув дверью. Или ей хотелось так думать.
Месяцы тянулись, превращаясь в годы. Настя осталась с трёхлетней Аней, ипотекой и чувством, что её жизнь оборвалась. Она вышла из декрета, научилась чинить кран и выживать на скромную зарплату.
Ночами она часто лежала без сна, прокручивая в голове их последнюю ссору. Олег тогда сказал: «Я задыхаюсь, Насть. Эта жизнь — не моя». Она отмахнулась, подумав, что он просто устал. А может, он пытался ей что-то объяснить?
Теперь, глядя на его лицо в новостях, она понимала: он не просто ушёл. Он сбежал. От неё, от Ани, от их маленькой квартиры с потертыми обоями на стенах.
***
— Ты серьёзно? — Аня смотрела на мать широко раскрытыми глазами. — Папа? Жив? И он… кто? Какой-то бизнесмен?
Настя кивнула, сжимая телефон. Она рассказала всё: как увидела репортаж, как узнала его, как услышала чужую фамилию. Аня молчала, глядя в стол. Её пальцы нервно теребили край скатерти.
— Почему он не вернулся? — наконец спросила она. В голосе была не злость, а растерянность. — Если он жив, почему он нас бросил?
— Я не знаю, Ань, — Настя потянулась к дочери, но та отстранилась. — Может, у него были причины. Может…
— Какие причины, мам? — Аня вскочила. — Он даже не позвонил! Не написал! Я его почти не помню, а он… — Она замолчала, смахнув слезу. — Мне всё равно. Он мне не нужен.
Но Настя видела, что это неправда. Аня ушла в свою комнату, хлопнув дверью. Настя осталась сидеть. Она знала, что должна что-то сделать. Найти его. Спросить. Но что она скажет? «Почему ты нас предал?» Или: «Как ты мог жить, зная, что мы здесь?»
***
На следующий день Настя взяла отгул. Она села за ноутбук, вбила в поисковик «Олег Воронов». Статей было десятки: интервью, фото с благотворительных мероприятий, репортажи о его проектах. Он был везде — улыбающийся, уверенный, окружённый людьми в дорогих костюмах. В одной статье упоминалась его семья: «Олег Воронов живёт в столице с женой, дочерью известного олигарха, и двумя детьми». Настя закрыла вкладку, чувствуя, как горло сжимается.
Она вспомнила их жизнь. Как Олег чинил старый диван, как они смеялись, когда Аня разлила сок на новый ковёр. Как он обещал, что однажды они поедут в отпуск к морю. Всё это теперь казалось чужим, словно из другого мира.
Настя нашла адрес его офиса. Небоскрёб в центре города, стеклянные стены, охрана у входа. Она знала, что не сможет просто войти и спросить: «Где мой муж?» Но мысль о том, чтобы ничего не делать, была невыносима.
Вечером она рассказала об этом Свете, своей подруге. Они сидели в кафе, и Света, как всегда, говорила быстро, жестикулируя.
— Насть, ты уверена, что хочешь его видеть? — Света нахмурилась. — Он тебя бросил. Живёт себе припеваючи, а ты тут… Что ты ему скажешь?
— Я не знаю, — призналась Настя. — Но я должна понять. Ради Ани. Ради себя.
Света вздохнула.
— Ладно. Но будь осторожна. Такие, как он, не любят, когда прошлое возвращается.
***
Настя стояла перед зданием его компании, чувствуя себя нелепо в своём старом пальто. Она репетировала слова всю ночь, но теперь они казались пустыми. Что она хотела? Извинений? Объяснений? Или просто увидеть его, чтобы убедиться, что это не сон?
Секретарь на ресепшене посмотрела на неё:
— Вам назначено?
— Нет, — сказала она, сжимая ручки сумки. — Но мне нужно встретиться с Олегом Вороновым. Это… личное.
Секретарь покачала головой, но Настя не ушла. Она ждала, пока не заметила его — Олег вышел из лифта, разговаривая по телефону. Он казался выше, чем она помнила. Настя шагнула вперёд.
— Олег!
Он обернулся. На секунду его лицо осталось непроницаемым, но потом она увидела — он узнал её. Телефон опустился, и он подошёл ближе.
— Настя? — Его голос был спокойным, но в глазах мелькнула тревога. — Что ты здесь делаешь?
— Ты серьёзно? — Она старалась говорить тихо, но голос дрожал. — Десять лет, Олег. Десять лет я думала, что ты мёртв. А ты… вот ты где.
Он оглянулся, словно проверяя, не слышит ли кто.
— Пойдём, — сказал он, указав на кафе через дорогу. — Не здесь.
***
Они сидели за столиком у окна. Олег заказал воду, Настя — ничего. Она смотрела на него, пытаясь найти в этом чужом человеке того, кого любила.
— Почему? — наконец спросила она. — Почему ты ушёл и не вернулся?
Олег вздохнул, глядя в сторону.
— Я не мог больше так жить, Насть. Та работа, та квартира, долги… Я чувствовал, что схожу с ума. Я хотел чего-то большего.
— А мы? — Она наклонилась ближе. — Я и Аня? Мы были частью этой «не той» жизни?
Он замолчал, постукивая пальцами по столу.
— Я не хотел вас бросать, — сказал он наконец. — Но я знал, что не вернусь. Я думал, ты справишься. И ты справилась, да?
Настя рассмеялась, но смех был горьким.
— Справлюсь? Я пахала, как проклятая, чтобы Аня не голодала. А ты… ты теперь кто? Меценат? С новой женой, детьми?
Олег отвёл взгляд.
— Я начал с нуля. Сменил фамилию, уехал. Это была другая жизнь.
— Другая жизнь? — Настя повысила голос, и несколько человек обернулись. — Ты нас просто стёр. Как будто мы ничего не значили.
Он посмотрел на неё, и в его глазах было что-то новое — не злость, не стыд, а усталость.
— Я не жду, что ты простишь. Но я не могу ничего изменить. Что ты хочешь, Насть? Денег? Я могу помочь.
Она встала, чувствуя, как кровь приливает к лицу.
— Мне не нужны твои деньги. Я хотела понять, кто ты такой. И теперь я знаю.
***
Дома Аня ждала её в кухне. Она сидела, поджав ноги, и листала телефон.
— Ну? — спросила она, не поднимая глаз. — Что он сказал?
Настя сняла пальто, села напротив.
— Он сказал, что не мог больше так жить. Что хотел другой жизни. И что думал, мы справимся.
Аня фыркнула.
— Серьёзно? И всё? Он даже не извинился?
— Нет, — Настя покачала головой. — Но, знаешь, я рада, что пошла. Теперь я знаю, что он не стоит наших слёз.
Аня посмотрела на неё, и в её глазах была смесь злости и облегчения.
— Я не хочу его видеть, мам. Никогда.
Настя кивнула.
— И не надо. У нас есть мы. Этого достаточно.
***
На следующее утро Настя проснулась рано. За окном всё ещё моросил дождь, но ей было легче. Она сварила кашу, нарезала яблоки и поставила тарелки на стол. Аня вышла из комнаты, сонная, но с лёгкой улыбкой.
— Пахнет вкусно, — сказала она, садясь.
— Ешь, пока горячее, — ответила Настя, подвигая ей завтрак.
Они ели молча, но это была не тяжёлая тишина, а спокойная, почти уютная. Настя смотрела на дочь и думала, что, несмотря на всё, они справились. Не благодаря Олегу, а вопреки ему.
Позже, когда Аня ушла в школу, Настя открыла ноутбук. Она начала писать письмо — не Олегу, а себе. О том, как она выстояла, как вырастила дочь, как научилась жить без ответов. Ей это было нужно.
Жизнь не всегда даёт объяснения, подумала она, закрывая ноутбук. Но иногда она даёт силы идти дальше.
