Мы сидели за столом, отмечали мой день рождения. Он поднял тост, посмотрел мне в глаза и сказал: «Даша, любимая моя». Но я — Ира. Мы вместе шесть лет. Ни одной Даши в нашей жизни не было. До этой секунды.
Тишина обрушилась мгновенно. Будто кто-то выключил звук. Я видела, как шевелятся губы моей сестры напротив, как мама что-то говорит с другого конца стола, но слышала только стук собственного сердца.
Родные продолжали улыбаться, не замечая ничего странного. А Серёжа, мой муж, закончил тост и тут же сел на место, опустив взгляд в тарелку. Его глаза избегали моих.
Я механически улыбнулась гостям. Подняла бокал с соком, сделала глоток. Я не почувствовала вкуса. По позвоночнику пробежал холод.
— За именинницу! — воскликнул папа, и все зааплодировали.
Серёжа наконец посмотрел на меня. В его взгляде мелькнуло что-то неуловимое. Страх? Вина? Он слегка наклонился и шепнул:
— Прости, я оговорился. Задумался о проекте с Дарьей Александровной.
Я кивнула. Что еще я могла сделать посреди семейного праздника? Но внутри уже разрасталось что-то тяжелое и холодное. Откуда взялась эта Даша? Почему он никогда о ней не рассказывал? И самое главное — почему любимая?
***
Гости разошлись. Мы убрали со стола, загрузили посудомойку. Обычный вечер после праздника. Только воздух между нами стал плотным, как перед грозой.
— Сереж, ты не хочешь рассказать мне о Даше? — я старалась, чтобы голос звучал спокойно, когда мы остались вдвоем.
Серёжа замер у кухонной стойки. На секунду его плечи напряглись, затем он повернулся, улыбаясь слишком широко.
— О ком?
— О Даше. О твоей «любимой». — Я сделала паузу. — Ты назвал меня ее именем во время тоста.
— А! — он махнул рукой. — Дарья Александровна, заказчица. Мы сейчас делаем для нее важную экспозицию. Она постоянно звонит, даже сегодня утром. Просто имя крутилось в голове.
Заказчица. Сергей работал в музее современного искусства, занимался организацией выставок. Заказчики и правда иногда становились навязчивыми.
— И часто она звонит? — я вытирала столешницу, изо всех сил стараясь, чтобы это выглядело обычным разговором.
— В последнее время почти каждый день. Знаешь, это ее первая персональная выставка, она переживает.
— Она художница?
— Фотограф.
— И ты никогда о ней не рассказывал.
Это был не вопрос, но Сергей ответил:
— Рассказывал. Месяц назад, помнишь? Я говорил про новую выставку фотографий городской жизни.
Я не помнила. Или не слушала? В последнее время мы оба приходили с работы уставшие. Я допоздна засиживалась над переводами медицинских текстов. Сергей занимался организацией новых выставок. Мы часто ужинали молча, каждый думая о своих делах.
Когда мы перестали слышать друг друга?
— Ты назвал ее «любимой», — тихо сказала я.
Сергей отвернулся к окну, за которым уже стемнело.
— Это просто слово, Ир. Автоматом вылетело. Я устал.
Он потер лицо ладонями и добавил:
— Пойдем спать? Завтра рано вставать.
***
В спальне я долго смотрела в потолок. Серёжа мгновенно уснул — или делал вид. А я вспоминала события последних месяцев, пытаясь найти другие признаки, которые пропустила.
Задержки на работе. Изменившиеся привычки. Новый стиль одежды. Взгляд на телефон, когда приходят сообщения. Каждая мелочь теперь казалась подозрительной.
Я тихо встала с кровати. В гостиной взяла телефон Серёжи со стола. Мы никогда не проверяли телефоны друг друга. Но сейчас…
Телефон запросил пароль. Я набрала дату нашей свадьбы — ничего. Дату его рождения — снова ошибка. Я попробовала еще несколько комбинаций, прежде чем сдаться. Когда он сменил пароль? Раньше я знала его.
***
После того вечера мне пришлось объясняться с родными.
— Ира, кто такая Даша? — спросила она напрямую. — Мы с папой заметили, как Серёжа неправильно назвал тебя во время тоста.
Я сделала вид, что ничего особенного не произошло, сказала, что это коллега, о которой он много рассказывал перед праздником. Но через день и сестра написала сообщение: «Всё в порядке? Странно, что твой муж перепутал твоё имя с каким-то другим».
Оказывается, все заметили. Просто из вежливости промолчали за столом, чтоб не устраивать скандал.
***
Следующие две недели я наблюдала. Серёжа возвращался с работы все позже. Несколько раз я звонила в музей, но мне говорили, что он уже ушел. Когда я спрашивала, где он был, Серёжа неизменно отвечал:
— Готовим выставку. Даша очень требовательна к деталям.
Даша. Теперь она стала Дашей. Не Дарьей Александровной.
В субботу я проснулась от звука входной двери. Часы показывали 6:30. Сергея не было рядом.
Я вышла на кухню. Муж стоял у плиты, заваривая кофе.
— Ты куда исчезал в такую рань? — спросила я.
— Бегал, — он кивнул на спортивную одежду. — Решил вернуться к тренировкам.
Странно. Серёжа никогда не любил бегать. А спортзал забросил три года назад.
— С чего вдруг?
— Просто захотелось, — пожал он плечами. — Будешь кофе?
От него пахло свежестью и каким-то новым гелем для душа. Не тем, что стоял в нашей ванной.
За завтраком я спросила:
— Когда у вас открытие выставки?
— Через три недели, — он не поднимал глаз от телефона.
— Я приду, — сказала я. — Хочу увидеть работы этой… Даши.
Сергей замер на мгновение.
— Выставка будет закрытой. Только для специальных гостей.
— Я не могу быть твоим специальным гостем?
— Конечно, можешь, — он наконец посмотрел на меня. — Но там будет скучно. Профессиональное сообщество, спонсоры.
— Я хочу прийти.
— Хорошо, — согласился он. — Как хочешь.
В среду я не выдержала. Решила заехать к нему в музей после работы. Хотела сделать сюрприз, но также… мне нужно было увидеть эту Дашу.
Музей располагался в здании бывшей фабрики — кирпичные стены, высокие потолки, стеклянные перегородки между залами. Я знала путь к кабинету Серёжи. Он работал здесь уже пять лет.
Двери его кабинета были открыты, но внутри никого не было. Я осмотрелась. На столе — чашка, рядом альбомы с фотографиями. Один альбом был открыт.
Я подошла ближе. Черно-белые фотографии города. Люди, спешащие по делам. Старики на скамейках. Дети в парке. Все кадры показывали обычную жизнь, но в них чувствовалось что-то особенное. Талант.
В углу каждой фотографии стояла маленькая подпись: «D.K.»
— Вам помочь?
Я обернулась. В дверях стояла молодая женщина с папкой в руках. Сотрудница музея.
— Я ищу Сергея Николаева. Я его жена.
— А, — она улыбнулась. — Сергей в выставочном зале с фотографом. Третий этаж, правое крыло.
Я поднялась по лестнице, стараясь не думать о том, что увижу. Сердце билось где-то в горле.
Стеклянные двери на третий этаж были распахнуты. Я услышала голос Сергея раньше, чем увидела его:
— Нет, свет должен падать иначе. Эта фотография — твоя лучшая работа, нужно подчеркнуть детали.
Я замедлила шаг. Из-за стеллажа мне был виден только его профиль. Сергей стоял, скрестив руки на груди, и смотрел куда-то вверх — видимо, на освещение. Его лицо было оживленным, глаза блестели.
— Так лучше? — раздался женский голос, и я замерла.
— Да, идеально, — Серёжа улыбнулся. — Ты гений, Даш.
Я сделала еще шаг и увидела ее.
Она была… не такой, как я представляла. Не длинноногая модель с идеальными чертами лица. Обычная девушка, немного полноватая, с тёмными волосами, собранными в простую причёску. Лет тридцати. В джинсах и кедах.
— Никакой я не гений, — рассмеялась она. — Это ты умеешь делать из обычных снимков произведения искусства.
В ее голосе звучало восхищение. Серёжа покачал головой:
— Я просто помогаю показать то, что уже есть. Твои работы заслуживают лучшего освещения.
Они стояли и смотрели друг на друга. Не так, как любовники, нет. Но между ними определенно была какая-то связь. Понимание.
Я откашлялась. Они обернулись одновременно.
— Ира? — удивленно произнес Серёжа. — Что ты тут делаешь?
— Решила заехать, — я старалась, чтобы голос звучал нормально. — Не хотела мешать.
— Ты не мешаешь! — он подошел и обнял меня. — Знакомься, это Даша, наш фотограф. А это Ира, моя жена.
— Очень приятно, — Даша протянула руку. Ладонь у нее была теплой и сухой. — Сергей столько о вас рассказывал!
«А он о тебе — почти ничего,» — хотела сказать я, но вместо этого улыбнулась:
— Мне тоже приятно. Я видела ваши фотографии внизу. Они потрясающие.
— Правда? — она просияла. — Это все благодаря Серёже. Он первый увидел мои работы на любительской выставке и предложил сделать персональную. Я до сих пор не верю, что это происходит.
— Серёжа умеет находить таланты, — я посмотрела на мужа.
Он выглядел напряженным. Стоял чуть в стороне, словно боялся нашего разговора.
— Даш, можно тебя на минуту? — вдруг сказал он. — По поводу каталога.
Они отошли к стене, где висели распечатанные фотографии. Серёжа что-то говорил, наклонившись к ней, а она энергично кивала. Я видела, как она смотрит на него — с благодарностью и восхищением.
Они вернулись через пару минут.
— Ладно, я, пожалуй, пойду, — сказала я. — Не буду вам мешать работать.
— Я скоро закончу, — Серёжа проверил время. — Может, подождешь, и поедем вместе?
— Нет, у меня еще дела.
Я улыбнулась Даше на прощание. Она помахала рукой. У нее были чуть раскосые глаза.
Дома я открыла ноутбук и ввела в поиск: «фотограф D.K.».
Поисковик выдал несколько ссылок. Дарья Кравцова, 32 года. Фотограф-самоучка. Работала журналисткой в городском интернет-издании, фотография была хобби, пока не стала главным занятием. В статье годичной давности говорилось, что ее работы начали привлекать внимание профессионалов.
Я нашла ее страницу в социальных сетях. Фотографии города, путешествий, редкие селфи. Непринужденные подписи, никакого пафоса. Судя по всему, она жила одна. Никаких упоминаний о муже или парне. Много снимков с друзьями, с племянниками.
В ленте за последние месяцы начали появляться фотографии из музея. Подготовка выставки. На нескольких был Серёжа — всегда в профиль или со спины, никогда прямо. «Мой куратор за работой», «Спорим по поводу света уже третий час».
Серёжа никогда не публиковал фотографии с ней.
Я закрыла ноутбук и пошла на кухню. Налила сок.
Входная дверь звякнула около десяти вечера.
— Я дома, — крикнул Серёжа из прихожей.
Я сидела в темноте гостиной. Только свет от уличных фонарей падал через окно, расчерчивая пол на светлые квадраты.
— Что случилось? — он включил свет и увидел меня со стаканом. — Почему ты в темноте?
— Думаю, — сказала я.
— О чем?
— О том, что происходит между тобой и Дашей.
Серёжа медленно опустился в кресло напротив. Помолчал, затем вздохнул:
— Ничего не происходит, Ир. Мы работаем вместе. Я ее куратор, она фотограф.
— Я видела, как ты на нее смотришь.
— Как?
— Как на кого-то особенного.
— Она талантливая. Очень. У нее есть то, что я ищу в художниках, — внутренний свет.
— И это все?
— Да, — он встал и подошел ко мне. Присел рядом, взял за руку. — Ира, между нами ничего нет.
— Тогда почему ты назвал меня ее именем? Почему она «любимая»?
Серёжа молчал, глядя на наши сцепленные руки.
— Я не знаю, — наконец сказал он тихо. — Правда не знаю.
Он поднял глаза — в них было отчаяние и растерянность.
— Я ничего не планировал. Не искал. Не хотел. Просто… она появилась, и что-то изменилось. Я чувствую себя рядом с ней иначе. С ней я словно… вижу мир в новых красках. Открываю что-то неизведанное в себе.
Каждое слово было болезненным. Я отняла руку.
— У вас что-то было с ней?
— Нет! — он покачал головой. — Нет. Никогда. Мы даже не говорили о чувствах. Просто работаем. Но я… я не хочу тебе врать. Что-то есть. Я думаю о ней. Чаще, чем следует.
Мы долго сидели молча. За окном проезжали машины, мигал светофор. Обычная ночь, в которую рушилась наша жизнь.
— Что нам делать? — наконец спросила я.
— Не знаю, — повторил Серёжа. — Я не хочу тебя терять. Мы столько лет вместе. У нас квартира, планы…
Квартира. Мы купили ее три года назад, взяв ипотеку на 15 лет. Платили вместе, поровну. У нас было все общее — счета, мечты.
— Но?
— Но я не могу перестать думать о ней.
И это было страшнее, чем физическое влечение. А вот мысли, чувства… От них не избавиться так просто.
— Я не могу принять решение за тебя, — сказала я. — Тебе нужно самому понять, какой путь выбрать.
— А ты? — он посмотрел на меня. — Чего хочешь ты?
Я хотела, чтобы все стало как прежде. Но таких чудес не бывает. Однажды произнесенные слова нельзя забрать назад.
— Мне нужно время, чтобы всё осознать, — сказала я. — Это слишком неожиданно. — И я хочу быть счастливой. Вместе или отдельно.
***
Он переехал на следующий день. К другу, не к ней. Сказал, что ему нужна возможность подумать.
Я думала тоже. О нас. О шести годах вместе. О том, как переехали в эту квартиру, планировали ремонт, спорили из-за цвета стен. О том, как однажды простыли вместе и пили чай с малиной, закутавшись в одно одеяло.
Были ли мы счастливы? Да. Но в последние месяцы мы словно разошлись по разным дорожкам. Меньше разговоров, меньше близости. Работа отнимала всё время, вечера проходили в молчании, выходные каждый проводил по-своему.
Теперь я вспоминала мелочи, на которые раньше не обращала внимания. Как Серёжа начал чаще ходить в музей по выходным. Как оживлялся, рассказывая о новых проектах. Как в его глазах появлялся блеск, когда звонил телефон с незнакомым номером.
Я звонила ему каждый вечер. Мы говорили о повседневных делах, избегая главного вопроса. Он все еще не знал, как поступить.
***
Через две недели я пошла на открытие выставки. Не сказала ему, что приду. Хотела увидеть их вместе, понять.
Музей был полон людей. Журналисты, фотографы, критики. Все обсуждали работы Даши, фотографировались на их фоне. Я заметила Серёжу сразу — он стоял у центральной стены, объясняя что-то пожилому мужчине в дорогом костюме. Видимо, спонсор.
Даша была в другом конце зала, окруженная журналистами. На ней было простое черное платье, волосы она распустила. Она выглядела немного растерянной от такого внимания.
Я осмотрела выставку. Фотографии были потрясающими — живыми, эмоциональными, искренними. Даша действительно обладала талантом.
В какой-то момент их взгляды встретились через весь зал. Серёжа и Даша. Он улыбнулся ей, поднял большой палец вверх. Она кивнула.
И я все поняла.
Не было страсти, объятий, поцелуев. Не было измены в привычном смысле слова. Но было нечто большее — глубокая, настоящая связь двух людей, понимающих друг друга с полуслова.
Серёжа заметил меня, когда я уже собиралась уходить.
— Ты пришла, — он подошел, неловко обнял. — Как тебе выставка?
— Потрясающая, — честно ответила я. — Она очень талантлива.
Мы помолчали.
— Пойдем выпьем кофе? — предложил он. — Мне нужно с тобой поговорить.
В кафе напротив музея было тихо. Серёжа заказал два американо. Мы сидели у окна, глядя на музей, освещенный прожекторами.
— Я решил, — сказал он. — Хочу быть честным с тобой.
Я кивнула, давая ему продолжить.
— Я люблю тебя, Ира. Все эти годы были самыми счастливыми в моей жизни.
Он говорил тихо, смотрел мне в глаза. Но в его голосе явственно звучало «но».
— Но ты влюблен в Дашу, — закончила я за него.
Серёжа опустил глаза.
— Я не планировал этого. Не искал. Оно просто случилось.
— Ты уже говорил с ней? О чувствах?
— Нет, — он покачал головой. — Я не мог, пока не поговорю с тобой.
Его слова причинили боль, но я оценила хотя бы эту честность. То, что он решил сначала поговорить со мной, а не с ней. По крайней мере, он не поставил меня перед свершившимся фактом.
— Что будет с квартирой? — спросила я.
— Я выплачу тебе мою половину. Или продадим и разделим деньги. Как ты захочешь.
— А как же твои чувства ко мне?
Он долго смотрел в окно, прежде чем ответить:
— Я чувствую рядом с ней что-то, чего не испытывал очень давно. Как будто нашёл недостающую часть своей жизни. Понимаешь?
Я понимала. Именно так я чувствовала себя с ним первые годы. А потом это чувство стало тише, привычнее. И в какой-то момент мы стали просто удобными друг для друга.
— Даша знает о твоих чувствах?
— Думаю, догадывается. Но я никогда не переходил черту. Не хотел начинать что-то, пока мы с тобой вместе.
Я смотрела на него — человека, с которым прожила шесть лет. Которого любила. Которого, как мне казалось, знала лучше всех.
— Значит, всё кончено, — сказала я тихо.
— Прости меня, — он коснулся моей руки. — Я не хотел причинять тебе боль. Ты заслуживаешь кого-то, кто будет любить тебя целиком, без сомнений. Я больше не могу быть этим человеком.
Мы допили кофе молча. За окном шел мелкий дождь, люди выходили из музея, раскрывая зонты.
— Я заберу вещи завтра, — сказал Серёжа, когда мы прощались.
Я кивнула.
— Оставь ключи на тумбочке.
***
Первые недели были настоящим испытанием. Я плакала ночами в пустой квартире, перебирая фотографии и воспоминания. Не спала, не ела нормально. На работе брала отгулы — не могла сосредоточиться на переводах. Подруга Лена ночевала у меня несколько дней, опасаясь оставлять одну.
Постепенно острая боль притупилась. Сначала появились минуты, потом часы, а затем и дни, когда я не думала о Серёже. О них. Я переставила мебель в квартире, завела дневник, который стал для меня своеобразной терапией. Туда я выплескивала всё, что накапливалось внутри.
Я знала от общих знакомых, что он встречается с Дашей. Что они счастливы. Что она получила грант на новую фотовыставку.
Прошло три месяца. Мы разделили имущество, Сергей выплатил мне свою часть квартиры. Мы общались только по необходимости.
Через полгода коллега принесла на работу журнал о фотоискусстве. На обложке была знакомая фамилия — Дарья Кравцова. Я молча взяла журнал, пролистала интервью. Между строк читалось счастье. Даша рассказывала о своей новой серии работ, о поездке на международную выставку. И вскользь упоминала «поддержку любимого человека».
Я закрыла журнал. Не было ни горечи, ни злости. Только осознание — прошлое действительно стало прошлым.
Дома я открыла ноутбук и начала переводить новую статью для медицинского журнала. Работа всегда помогала мне сосредоточиться, отвлечься от лишних мыслей.
В какой-то момент я поняла, что улыбаюсь. Впервые за долгое время я чувствовала себя свободной. Не было обиды, не было горечи. Была только странная легкость. Осознание, что жизнь продолжается, несмотря ни на что.
Он назвал меня другим именем в самый неподходящий момент. И это стало началом новой истории — моей собственной.
