Марина, придерживая свободной рукой ручку коляски, тяжело вздохнула. Сумки с продуктами врезались в ладонь, оставляя красные следы. В коляске мирно посапывал полугодовалый Мишка. Дорога от магазина до дома всегда казалась бесконечной, особенно с полными пакетами и малышом. Марина подняла глаза, чтобы оценить расстояние до подъезда, и вдруг замерла. Привычное место парковки, где она всегда оставляла свою синюю «Ласточку», пустовало.
Она прищурилась, пытаясь осмотреть весь двор, но её машины нигде не было. Сердце неприятно ёкнуло. «Может, Илья переставил?» — подумала она, вытаскивая телефон.
— Алло, Илья? Ты где мою машину поставил? — спросила она, когда муж ответил. В его голосе слышалась усталость.
Повисла короткая пауза, а потом Илья совершенно спокойно, даже буднично произнёс:
— А, это… Я же тебе говорил, Лене срочно надо было, у неё работа на другом конце города. Я ей отдал.
Марина почувствовала, как по вискам ударила горячая волна. Слова Ильи казались какими-то нереальными.
— Что значит «отдал»?! — практически закричала она. Мишка в коляске недовольно засопел.
— Ну чего ты так? — тон Ильи оставался невозмутимым. — Она же намаялась, а тебе пока некспеху. Ты же всё равно сейчас дома, в декрете. Если что, пока поездишь на автобусе. Ничего страшного.
Марина стояла посреди двора с телефоном, который всё ещё держала у уха, но уже не слышала голос мужа. Только что сказанные слова никак не укладывались в голове. Автобус? Ей? С полугодовалым ребёнком и сумками?
Она смотрела на пустое место, где ещё вчера стояла её машина, и не верила, что это происходит наяву. Ей казалось, что это какой-то абсурдный розыгрыш.
Илья чувствовал себя абсолютно правым. Он поступил «по-людски», так, как и должен был поступить настоящий брат. Лена, его младшая сестра, позвонила вчера в слезах, жаловалась на жизнь, как же ей тяжело: работа далеко, на общественном транспорте с пересадками – это же просто мучение. Илья не мог пройти мимо чужой беды, тем более, когда речь шла о родной сестре.
«Сестре тяжело, а жена что? Всё равно дома сидит», — размышлял он. Конечно, Марина сейчас в декрете, ну и что? Не так уж ей и нужна эта машина. А Лена ведь работает, у неё каждая минута на счету. Он же помог, облегчил ей жизнь. Илья был уверен, что Марина «перебесится» за день-два, ну, может, за неделю. Поворчит и успокоится. Она всегда так делала.
Его мать, которая как раз зашла в гости, полностью его поддержала.
— Правильно ты, Илюша, сделал, — кивала она, отпивая чай. — Лена же тебе самая близкая родня после меня. А как она намаялась, бедненькая. А Марина… Ну потерпит немного. Тебе же не жалко для сестры. Мы всегда друг за друга горой были. Кровь — это главное.
Илья довольно улыбнулся. Мать всегда понимала его. В его представлении, в семье главное — это кровные узы. Жена, конечно, близкий человек, но сестра… сестра — это навсегда. Марина потерпит. Она же своя. А Лена — ну, это Лена.
Он представлял, как Лена сейчас радостно рулит по городу, и на душе становилось тепло. Он всегда был её опорой, её защитником. И в этот раз не подвёл. Он был уверен, что сделал всё правильно.
***
Марина чувствовала себя обманутой и преданной.
Эта машина… «Ласточка». Она помнила, как выбирала её. Десятки моделей, тест-драйвы. Это была её мечта, её маленькая свобода. И куплена она была на её деньги. На её премию, полученную перед декретом, за большой проект. Оформлена, правда, машина была на него – «так было быстрее по документам, чтобы не ждать», сказал он тогда. Марина, доверяя, согласилась. И вот теперь…
Она вспомнила, как тщательно выбирала чехлы, как сама ездила на мойку, как ухаживала за машиной, словно за живым существом. Каско, регулярное ТО, зимняя резина – всё на ней. И теперь каждый день – с коляской, с Мишкой, с тяжелыми сумками, она должна ездить на автобусе? Она ненавидела автобусы, их толчею, духоту.
На третий день такого «общественного транспорта» её терпение лопнуло. Она посадила Мишку в коляску и, ничего не сказав Илье, поехала к Лене.
Марина подошла к подъезду, её «Ласточка» стояла прямо у входа. Из открытых окон доносилась громкая музыка, какой-то агрессивный рэп. Лена сидела за рулём, курила и отмахивалась от пепла сигареты, который падал прямо на сиденье. Марина почувствовала, как внутри всё сжимается от боли. Её чистая, ухоженная машинка…
Лена увидела её и удивленно подняла брови.
— О, Марин, привет! Ты чего здесь делаешь?
Марина подошла ближе, стараясь говорить спокойно, хотя голос её дрожал.
— Лен, верни машину, пожалуйста. Мне она сейчас очень нужна.
Лена недоуменно посмотрела на неё, потом рассмеялась.
— Вернуть? Это не твоя машина, Марин. Илья мне её подарил. Она теперь моя.
Марина молча смотрела на неё. В этот момент она поняла, что никаких слов не хватит. Никакие объяснения, никакие доводы не прошибут эту стену равнодушия и эгоизма. Она просто развернулась и пошла прочь. Больше она ничего не просила.
***
Илья и Лена были «в паре — Марина знала об этом давно. Это началось ещё до их свадьбы, но тогда Марина воспринимала это как милую заботу старшего брата о младшей сестре. Илья всегда «спасал» Лену.
Когда Лена поступила в институт, Илья купил ей самый дорогой телефон. Тогда это казалось чем-то невинным, проявлением щедрости.
Но потом это стало системой. Лена постоянно теряла телефоны, разбивала их, топила, и каждый раз Илья покупал ей новый, не задавая лишних вопросов.
Когда Лена набрала микрозаймов, Илья, не моргнув глазом, закрыл все её кредиты, хотя Марина тогда предлагала, чтобы Лена сама выплачивала, пусть и понемногу. «Она же сестра, ей сейчас тяжело», — отмахивался Илья.
Проблемы с жильём у Лены тоже решал Илья. Сначала она жила в съёмной квартире, которую оплачивал брат. Потом он вложился в её ипотеку, чтобы она могла купить свою «однушку». Марина тогда уже начала недоумевать, почему это её муж тратит такие суммы на сестру, в то время как они сами едва сводили концы с концами.
Илья же всегда отвечал: «Ну, это же семья. Ей никто, кроме меня, не поможет». Марина тогда терпела. «Это же сестра», — повторяла она себе. Но в какой-то момент она ясно осознала: у неё – муж, а у Лены – спонсор.
После рождения Мишки ситуация стала ещё хуже. Илья, казалось, отстранился. Все заботы о ребёнке легли на Марину. Когда она просила его отвезти Мишку в поликлинику или сходить в магазин, он отвечал: «Я же тебе машину отдал, тебе самой удобно». Он словно забыл, что машина куплена на её деньги. Она же сама справлялась, ей не нужна была его помощь в быту. У неё была машина, которая давала ей мобильность и независимость.
И вот теперь он просто лишил её этой машины. Без предупреждения. Без извинений. Просто взял и отдал. Марина видела в этом не просто проступок, а полное обесценивание её и её нужд. Он не спросил, как она теперь будет справляться с Мишкой, с покупками, с поликлиниками. Ему было всё равно. Главное, чтобы его сестре было хорошо. И в этот момент она поняла, что эта ситуация – не просто очередное «спасение» сестры. Это был конец.
***
Марина спокойно, без лишних слов, собирала свои вещи. Вещи Мишки она уже упаковала в две большие сумки. Илья пытался что-то спрашивать, ходить за ней по пятам, но Марина молчала. Она просто складывала одежду, игрушки, детские принадлежности в большие пакеты. Ни криков, ни истерик, ни слез. Эта холодная, отстранённая решимость пугала Илью больше, чем любые скандалы.
— Марин, ты куда? — наконец спросил он, когда она застегивала последнюю молнию на дорожной сумке.
— К родителям, — тихо ответила она.
— Но… почему? — в его голосе прозвучало замешательство. Он ожидал бури, но не такой ледяной тишины.
— Так надо, — Марина подняла на него глаза. В них не было ни злости, ни обиды. Только усталость и окончательная пустота.
Она вызвала такси. Илья пытался остановить её, что-то говорил про то, что «подожди, давай поговорим», но Марина уже не слушала. Она взяла Мишку на руки, втолкнула сумки в багажник и села в машину. Илья остался стоять у подъезда, глядя на уезжающее такси. Он так и не понял, что произошло.
***
Через неделю ему пришла повестка в суд. Марина подала на развод и имущественный иск. К иску были приложены доказательства её вложений в машину: выписки со счёта о получении премии, детализация о переводе денег с её карты на карту Ильи при покупке автомобиля, копии её переписок с автосалоном, чеки на каско, оформленное на её имя, и даже скрины объявлений о продаже старой машины, которая была продана для добавления денег на новую.
Суд разбирался недолго. Все доказательства были в пользу Марины. Автомобиль был признан совместно нажитым имуществом, приобретенным на общие средства, с существенной долей вложений Марины. Суд постановил продать автомобиль и разделить деньги.
Лена была вынуждена вернуть машину. Она позвонила Илье в ярости, требуя долю. Илье пришлось отдать ей свою половину полученной суммы.
Марина получила деньги. Она купила себе другую, скромную, но новую машину, оформила её на своё имя. Ей было важно, чтобы она принадлежала только ей.
Илья звонил ей несколько раз. Марина не отвечала. Он остался без машины, без жены, вынужденный выплачивать алименты на ребенка. Сестра тоже больше не звонила. Польза от Ильи кончилась.
Он остался один.
