— Мы же семья, — сказал он, ставя на стол торт с надписью «С годовщиной». А я сидела в углу дивана и чувствовала себя гостьей на собственном празднике.
Наша первая годовщина. Я представляла её иначе: свечи, приглушённый свет, мы вдвоём вспоминаем самые счастливые моменты нашей свадьбы. Вместо этого на пороге нашей квартиры стояла Светлана Мартыновна с огромным тортом и чемоданом на колёсиках.
— Ниночка, ты не против? Андрюша сказал, что ты будешь рада меня видеть! — она расцеловала меня в обе щеки и протиснулась в прихожую.
Я стояла с полуоткрытым ртом, не находя слов. Андрей подмигнул мне из-за маминой спины, словно преподнёс лучший сюрприз в моей жизни.
Сюрприз удался на славу. Только не тот, который я ждала.
Весь вечер я улыбалась. Так искренне, что к ночи заболели щёки. Светлана Мартыновна сыпала историями из детства Андрея, показывала фотографии в своём телефоне, которые я видела уже сотню раз, и комментировала, как изменилась наша кухня с её последнего визита.
— А вы помните, как на свадьбе Андрюша случайно опрокинул бокал с соком на торт? — она звонко засмеялась. — Весь в папу! Тот тоже был таким же.
Андрей улыбался, подкладывая маме салат.
— Мам, а помнишь, как мы с тобой ездили на море, когда мне было пятнадцать? Нина, я тебе рассказывал, как мама…
Он рассказывал. Много раз. И про море, и про школьные спектакли, и про то, как мама поддерживала его, когда он решил поступать в медицинский.
Я молча накалывала на вилку кусочки салата. Неделю назад я взяла отгул, чтобы приготовить что-то особенное для нашего праздника. Теперь эти блюда лежали на столе рядом с приготовленным Светланой Мартыновной мясом «по фирменному рецепту».
— Нина так старалась, — вдруг сказал Андрей, положив руку мне на плечо. — Весь вечер вчера готовила.
— Да, чувствуется, что старалась, — кивнула Светлана Мартыновна. — Я бы только соли добавила. И специй. Андрюша любит поострее, правда, сынок?
— Мам, всё отлично, — улыбнулся он. — Нина знает, что я люблю.
Знала ли я? Последние три месяца мы почти не разговаривали дольше пяти минут. Андрей с головой ушёл в работу, а когда возвращался домой, первым делом звонил маме. «Просто отчитаться, что всё хорошо», — объяснял он. Звонки затягивались на час.
***
— Я постелил маме в гостевой, — шепнул Андрей, забираясь под одеяло.
Я лежала, отвернувшись к стене.
— На сколько она приехала?
— На пару дней. Максимум на неделю.
На неделю. Наша годовщина растянется на целую неделю с его мамой.
— Она так скучает, Нин. После папиного ухода ей тяжело одной.
Папа Андрея ушёл из жизни за полгода до нашего знакомства. Я никогда его не видела, но слышала истории о нём так часто, будто он был членом нашей семьи. В каком-то смысле так и было.
— Тем более, наша годовщина — праздник для всей семьи. А мама — часть нашей семьи.
Мне хотелось спросить: «А когда мы с тобой — просто мы? Без мамы, без её звонков, без её мнения по каждому вопросу?» Но я молчала.
— Спокойной ночи, — сказал Андрей и поцеловал меня в плечо.
Я лежала с открытыми глазами и думала о своей маме, которая жила в трёх часах езды и никогда не приезжала без приглашения.
***
Утром я проснулась от запаха жареного теста и звона посуды. На кухне Светлана Мартыновна готовила а Андрей сидел за столом с чашкой кофе.
— Доброе утро, соня! — воскликнула свекровь. — Я решила порадовать вас завтраком. Андрюша рассказал, что ты обычно по утрам только кофе пьёшь. Это неправильно! Растущему организму нужна энергия.
Я замерла в дверях. Растущему организму? Мне тридцать два года.
— Спасибо, но мне пора на работу, — я взглянула на часы.
— В субботу? — удивилась Светлана Мартыновна.
— У меня важная работа, — соврала я. Никакой работы не было. Просто нужно было выйти из дома, чтобы не задохнуться.
— Всё в порядке, мам, — сказал Андрей. — У Нины ответственная должность.
Он говорил так, будто оправдывался за меня.
Я работала главным аналитиком в компании, которая занималась маркетинговыми исследованиями. Моя работа приносила нам основной доход. Работа Андрея в клинике была стабильной, но не такой доходной. Он всё ещё был в начале карьерного пути, и я поддерживала его, никогда не упоминая разницу в наших зарплатах.
— Тогда мы с Андрюшей пойдём в торговый центр, — решила Светлана Мартыновна. — Ему нужны новые рубашки. Те, что ты выбрала в прошлый раз, Ниночка, немного не по размеру.
Рубашки были точно по размеру. Просто Светлана Мартыновна считала, что её сыну нужна одежда посвободнее, «чтобы дышалось легко».
— Хорошо, — кивнула я и пошла собираться.
***
Выйдя из дома, я позвонила подруге.
— Лиза? Ты дома? Можно я к тебе заеду?
Лизина квартира всегда казалась мне олицетворением свободы. Яркие картины на стенах, книги повсюду, и запах свежесваренного кофе. Никаких идеально выглаженных занавесок и накрахмаленных салфеток, как у Светланы Мартыновны.
— Так она просто взяла и приехала на вашу годовщину? — Лиза поставила передо мной чашку с кофе.
— Андрей её пригласил. Сюрприз, — я невесело усмехнулась.
— И что ты собираешься делать?
— Не знаю. Терпеть? Она пробудет неделю.
— Нин, — Лиза села напротив меня. — Это ненормально. Это ваша первая годовщина. Она должна была понимать, что вам нужно побыть вдвоём.
— Она вообще не понимает концепцию «побыть вдвоём». Для неё семья — это когда все вместе, всегда.
Я вспоминала нашу свадьбу. Светлана Мартыновна участвовала в выборе всего: от моего платья до меню. «Андрюша такое не любит», «Андрюша предпочитает другой цвет», «А вот это блюдо может вызвать у Андрюши проблемы с желудком». Я уступала, считая, что строю отношения не только с мужем, но и с его семьёй.
— Помнишь, она даже хотела поехать с нами в свадебное путешествие? — я нервно засмеялась.
— Да уж, — покачала головой Лиза. — Хорошо, что ты тогда настояла.
Я настояла. А теперь уже не было сил отстаивать личное пространство.
— Знаешь, что самое обидное? — я смотрела в окно. — Андрей искренне не понимает, почему я расстроена. Для него это нормально — всегда быть с мамой.
— Вы говорили об этом?
— Пыталась. Но каждый раз он переводит разговор на то, как мама одинока, как ей нужна поддержка. И я чувствую себя эгоисткой.
Лиза задумчиво помешивала кофе.
— Нина, тебе нужно серьёзно поговорить с Андреем. Не о его маме — о вас. О том, чего ты хочешь от ваших отношений.
***
Когда я вернулась домой, квартира была пуста. На столе лежала записка, написанная аккуратным почерком Светланы Мартыновны: «Мы с Андрюшей поехали навестить тётю Валю. Вернёмся к ужину. Суп в холодильнике, только разогрей».
Тётю Валю? Какую ещё тётю Валю?
Я никогда не слышала о тёте Вале. За год брака я думала, что узнала всех родственников Андрея, хотя бы по рассказам. Оказывается, нет.
Это была моя квартира до брака. Небольшая «двушка», купленная с помощью ипотеки, которую я всё ещё выплачивала. После свадьбы Андрей переехал ко мне, но иногда я ловила себя на мысли, что чувствую себя гостьей в собственном доме.
Я открыла холодильник. Там стояла большая кастрюля с супом и записка: «Любимый суп Андрюши с детства». Рядом — контейнер с бутербродами и ещё одна записка: «Перекуси, ты слишком худая».
Меня затрясло. Я достала телефон и набрала номер Андрея. После пятого гудка он ответил.
— Нин, мы у тёти Вали, я перезвоню…
— Кто такая тётя Валя? — мой голос звучал глухо.
— Мамина двоюродная сестра. Я тебе о ней рассказывал.
— Нет, не рассказывал.
— Ну… может, забыл. Слушай, мы скоро будем. Мама приготовила твой любимый суп.
— Это не мой любимый суп. Это твой.
Пауза.
— Нина, что случилось?
— Ничего. Просто… — я хотела сказать так много, но слова застряли комом в горле. — Просто приезжайте.
Я положила трубку и села на кухонный стул. В голове крутилась фраза, которую сказала мама на нашей свадьбе: «Девочка моя, замуж выходят один раз. Хотя нет, вру — иногда два или три». Тогда я посмеялась. Сейчас было не до смеха.
Они вернулись через три часа. Светлана Мартыновна была оживлена, Андрей выглядел довольным.
— Ниночка, ты представляешь, тётя Валя нашла старые фотографии Андрюши! — она достала из сумки альбом. — Смотри, вот ему пять, а здесь — первый класс!
Я молча листала альбом, пока она комментировала каждое фото. Андрей сидел рядом, время от времени добавляя: «А помнишь, мам…»
— Давайте поужинаем, — наконец сказала я, закрывая альбом.
За ужином Светлана Мартыновна расспрашивала меня о работе. Я отвечала односложно, чувствуя себя на собеседовании.
— И всё-таки, Ниночка, это не женское дело — сидеть за компьютером целыми днями. Вот у меня соседка работает в детском центре, так она…
— Мам, — неожиданно прервал её Андрей. — Нина — лучший специалист в своей области. Её повысили в прошлом месяце.
Светлана Мартыновна поджала губы.
— Конечно-конечно. Я просто беспокоюсь о вас. Когда вы планируете детей? В вашем возрасте уже пора бы…
Я резко встала из-за стола.
— Извините, я… мне нужно проверить почту.
В спальне я закрыла дверь и присела на край кровати. Сквозь тонкую перегородку слышался голос Светланы Мартыновны:
— …совсем не думает о будущем. Ты заметил, как она реагирует на разговоры о детях? А ведь тебе нужен наследник, Андрюша.
Голос Андрея я не слышала. Он всегда говорил тише, когда обсуждал что-то важное. О чём они говорили сейчас? О моём нежелании заводить детей немедленно? О моей карьере, которая мешала стать «настоящей женой»?
Мы обсуждали с Андреем детей. Не раз. И решили подождать пару лет, пока не закроем ипотеку и не накопим достаточно, чтобы я могла взять длительный отпуск. Это было наше совместное решение. По крайней мере, я так думала.
***
На следующее утро я проснулась от шума на кухне. Часы показывали 7:30, хотя была суббота. Андрей уже встал — его половина кровати была пуста.
На кухне Светлана Мартыновна готовила завтрак, а Андрей что-то увлечённо рассказывал ей. Увидев меня, они замолчали.
— Доброе утро, Ниночка! — воскликнула свекровь. — Садись, я сделала твои любимые сырники!
Я совсем не любила сырники. Андрей это знал.
— Спасибо, но я не голодна, — я налила себе кофе.
— Нина не очень любит сырники, мам, — тихо сказал Андрей.
— Что? Но ты говорил… — она растерянно посмотрела на сына.
— Я говорил, что люблю. Ты, наверное, перепутала.
Светлана Мартыновна поджала губы.
— Ну ладно. Ты-то поешь нормально, сынок.
Она положила на тарелку Андрея гору сырников, облитых сметаной.
— У нас сегодня какие планы? — спросил Андрей, обращаясь к нам обеим.
— Я думала, мы могли бы сходить в тот новый музей, — быстро сказала Светлана Мартыновна. — Помнишь, ты говорил, что давно хотел?
Андрей кивнул и посмотрел на меня.
— Нина, ты с нами?
Я сделала глоток кофе.
— Вообще-то у меня были другие планы. Но вы идите, конечно.
— Какие планы? — удивился Андрей.
— Это имеет значение? — я поставила чашку на стол. — Вы с мамой уже всё решили.
— Нина, — Андрей нахмурился. — Если ты хочешь что-то другое, мы можем…
— Я хотела романтический вечер. Вдвоём. На нашу первую годовщину, — я посмотрела ему в глаза. — Но это, видимо, не вписывается в ваши семейные традиции.
Светлана Мартыновна прижала руку к груди.
— Ниночка, я не хотела мешать! Просто Андрюша сказал, что вы будете рады…
— Он решил за нас обеих, — я встала из-за стола. — Извините.
Я ушла в спальню и закрыла дверь. Через несколько минут вошёл Андрей.
— Нина, что на тебя нашло? — он говорил тихо, но я слышала обиду в его голосе.
— Ничего. Просто я устала быть третьей в наших отношениях.
— О чём ты?
— О том, что каждое решение ты принимаешь с оглядкой на маму. Каждый наш праздник, каждые выходные — всё включает её.
Андрей сел на край кровати.
— Нина, она моя мама. И она одна. Ты же знаешь, как тяжело ей без папы.
— Знаю. Но я твоя жена. И иногда мне кажется, что твоя мама важнее для тебя, чем я.
— Это несправедливо! — он повысил голос. — Я забочусь о вас обеих!
— Дело не в заботе, Андрей. Дело в том, что я не чувствую себя твоей семьёй. Я чувствую себя дополнением к вашей семье — твоей и мамы.
Он молчал, глядя в пол.
— Я не прошу тебя выбирать между нами. Я прошу находить время для нас двоих. Без твоей мамы.
— Она приехала всего на неделю, — пробормотал Андрей.
— Дело не в этой неделе. Дело в том, что это была наша первая годовщина. И я хотела провести её с тобой. Только с тобой.
— Я не понимаю, почему нельзя провести её всем вместе. Мы же семья.
Я закрыла глаза. Вот оно. Для Андрея «семья» всегда включала его маму. И будет включать, что бы я ни сказала.
— Хорошо, — я встала. — Идите в музей. Я поработаю.
— Нина…
— Всё в порядке, Андрей. Правда. Идите.
Он колебался, но потом кивнул и вышел из комнаты. Через полчаса я услышала, как закрылась входная дверь.
***
Я провела день, приводя в порядок документы, которые давно откладывала. . Когда стемнело, я сидела в гостиной со стаканом сока и смотрела в окно.
Телефон завибрировал — сообщение от Андрея: «Мы скоро будем. Привезём ужин.»
Я не ответила. Внутри разливалось странное спокойствие — словно я наконец приняла решение. Я знала, что должна сказать Андрею. И знала, что это изменит наши отношения навсегда.
Они вернулись около восьми, нагруженные пакетами из ресторана и сувенирами из музея.
— Ниночка, мы купили твои любимые роллы! — Светлана Мартыновна выглядела виноватой. — И я подумала, может, нам стоит съездить к твоей маме на следующие выходные? Всем вместе?
Я посмотрела на Андрея. Он стоял рядом с ней, держа пакеты, и улыбался так, словно это предложение решало все проблемы.
— Давайте поужинаем, — сказала я.
За ужином Светлана Мартыновна рассказывала о выставке. Андрей иногда вставлял комментарии, но в основном молчал, наблюдая за мной. Я ела молча, обдумывая каждое слово, которое собиралась сказать.
— А вот эту репродукцию мы купили для вашей спальни, — Светлана Мартыновна достала из пакета картину. — Очень милая, правда?
Я посмотрела на яркий пейзаж, совершенно не вписывающийся в наш интерьер.
— Спасибо, — я отложила вилку. — Андрей, можно тебя на минуту?
Мы вышли на балкон. Прохладный вечерний воздух освежал.
— Нина, я знаю, что ты расстроена, — начал Андрей. — Но мама правда старается…
— Дело не в твоей маме, — перебила я. — Дело в нас.
Он замолчал, ожидая продолжения.
— Я хочу, чтобы мы жили своей жизнью, Андрей. Я хочу быть твоей семьёй. Не частью большой семьи, включающей твою маму, тётю Валю и ещё десяток родственников. Я хочу, чтобы у нас были свои решения, свои традиции.
— У нас всё это есть, — нахмурился он.
— Нет. Каждое важное решение ты обсуждаешь с мамой. Каждый праздник включает её. Каждые выходные — планы с учётом её мнения.
— Это неправда! — возмутился Андрей. — Я советуюсь с ней, потому что она мудрая женщина. Но решения принимаю сам.
— Правда? — я посмотрела ему в глаза. — Тогда скажи, почему она здесь, на нашей первой годовщине?
Андрей отвёл взгляд.
— Я подумал, что будет хорошо отметить всем вместе.
— Ты подумал? Или она предложила?
Молчание.
— Она позвонила и сказала, что скучает. Что ей одиноко. И я… я не мог ей отказать, Нина. Она столько для меня сделала.
Я кивнула.
— Я понимаю. Но ты даже не спросил меня. Не подумал, чего хочу я.
— Я думал, ты будешь рада…
— Рада провести нашу первую годовщину с твоей мамой? — я горько усмехнулась. — Серьёзно?
Андрей провёл рукой по лицу.
— Я облажался, да?
— Дело не только в годовщине, — я вздохнула. — Это происходит постоянно. И я не знаю, сможем ли мы что-то изменить.
— Что ты имеешь в виду? — его голос дрогнул.
— Я думаю, нам нужен перерыв, Андрей. Мне нужно время, чтобы понять, чего я хочу.
— Перерыв? — он побледнел. — Ты хочешь… развода?
— Я не знаю. Я просто хочу пожить отдельно какое-то время. Подумать.
— Но… это наш дом. Наша семья.
— Это моя квартира, — тихо сказала я. — И я не чувствую себя семьёй уже давно.
Андрей выглядел растерянным, словно не мог поверить в происходящее.
— Я люблю тебя, Нина. Мы можем всё исправить.
— Я тоже тебя люблю. Но любви недостаточно, если нет понимания.
В этот момент дверь на балкон открылась, и появилась Светлана Мартыновна.
— Дети, что-то вы долго. Чай стынет.
Я посмотрела на неё, потом на Андрея. И увидела в его глазах понимание — впервые за долгое время.
— Мам, — он повернулся к ней. — Нам нужно поговорить. Нам с Ниной.
Светлана Мартыновна удивлённо моргнула.
— Но…
— Пожалуйста, — твёрдо сказал Андрей. — Дай нам время.
Она помедлила, но потом кивнула и ушла, закрыв за собой дверь.
Мы стояли молча. Лёгкий ветерок шевелил занавеску на открытой двери балкона.
— Что мне сделать? — наконец спросил Андрей. — Чтобы всё исправить?
— Я не знаю, можно ли это исправить, — честно ответила я. — Но для начала тебе нужно решить, кто твоя семья. И если это мы с тобой, то действовать соответственно.
Андрей взял меня за руку.
— Ты — моя семья, Нина. Ты. И я хочу, чтобы так было всегда.
— Слова — это хорошо. Но мне нужны действия.
Он кивнул.
— Я попрошу маму уехать завтра. И мы отметим нашу годовщину. Только ты и я.
— Дело не только в этой годовщине…
— Я знаю, — он сжал мою руку. — Но с чего-то надо начинать.
Я кивнула, не разделяя его оптимизма. Слишком много раз мы оказывались в похожей ситуации, и каждый раз всё возвращалось на круги своя.
***
Утром Светлана Мартыновна собирала чемодан, периодически всхлипывая и бросая на меня обиженные взгляды. Андрей суетился вокруг, вызывая такси и помогая упаковать бесчисленные гостинцы, которые она привезла с собой.
— Я позвоню, как доберусь, — сказала она, обнимая сына в прихожей. — Ты не забудь проверить тот рецепт, что я тебе оставила. И носки новые не забывай надевать, у тебя ноги мёрзнут.
Андрей кивал, поглядывая на меня. Я стояла в стороне, чувствуя себя той, кто разрушает семью. В глазах Светланы Мартыновны читался немой укор, и я знала — она считает меня разлучницей.
Когда за ней закрылась дверь, в квартире повисла тишина.
— Ну вот, — неловко сказал Андрей. — Теперь мы можем отпраздновать как следует.
Я смотрела на него и понимала — это временное решение. Через неделю она позвонит с очередной проблемой, и он снова бросится ей помогать. Через месяц она приедет снова, с тем же чемоданом и теми же претензиями.
— Андрей, — я села на диван. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
Он напрягся.
— Я всё равно хочу взять паузу. Пожить отдельно какое-то время.
— Но мы же только что всё решили! — он развёл руками. — Мама уехала!
— Она уехала сегодня. А завтра? Через неделю? Месяц? Что изменится?
Андрей опустился в кресло напротив.
— Я буду стараться. Честно. Я понял, что перегнул палку…
— Дело не в одной палке, — я покачала головой. — Дело в том, что у нас разные представления о семье. И о личных границах.
— Но мы можем найти компромисс!
— Мы год пытались, — я грустно улыбнулась. — И каждый раз ты выбирал её комфорт вместо моего.
Он молчал, и я видела, как в его глазах борются любовь ко мне и чувство долга перед матерью.
— Что будем делать? — наконец спросил он.
— Я поживу у Лизы. А ты… ты останешься здесь и подумаешь, чего хочешь от наших отношений.
— А если я уже знаю? — тихо спросил он. — Я хочу быть с тобой.
— Тогда докажи это. Не словами — действиями.
Он кивнул, и в этом кивке было больше понимания, чем во всех наших предыдущих разговорах.
Три недели я жила у Лизы, работала и постепенно привыкала к мысли, что наш брак, возможно, был ошибкой. Андрей звонил каждый день, заходил в кафе рядом с моей работой, дарил цветы. Мы разговаривали — больше и откровеннее, чем за весь год совместной жизни.
— Я хожу к семейному консультанту, — сказал он в один из таких дней. — Разбираюсь со своими отношениями с мамой.
Я удивлённо посмотрела на него.
— Это моё решение, — он слабо улыбнулся. — Я понял, что не могу построить здоровые отношения с тобой, пока не разберусь с этим.
— И как успехи? — я старалась не показывать, как меня это тронуло.
— Сложно. Мама обижается. Считает, что я её предал. Но я учусь находить баланс.
Я молча пила кофе, обдумывая его слова.
— Знаешь, — продолжил он, — консультант сказал, что в таких отношениях, как у нас с мамой, нужны годы работы. И никто не может гарантировать, что всё наладится.
— И что ты думаешь об этом?
— Я думаю, что готов работать. Ради нас. Если ты дашь мне шанс.
Я смотрела на него — уставшего, осунувшегося, но с новой решимостью в глазах. Того Андрея, которого я полюбила когда-то.
— Я не могу обещать, что всё будет идеально, — сказал он. — Я буду ошибаться, спотыкаться. Но я хочу стараться.
Я молчала, не зная, что ответить. Часть меня хотела вернуться, дать нам ещё один шанс. Другая часть помнила все обиды, все моменты, когда я чувствовала себя лишней.
— Мне тоже нужно время, — наконец сказала я. — Чтобы понять, чего я хочу.
Он кивнул.
— Я буду ждать. Сколько потребуется.
Мы сидели в кафе, между нами была недопитая чашка кофе и год несбывшихся надежд. Но было и что-то ещё — тонкая ниточка понимания, протянувшаяся между нами впервые за долгое время.
Я не знала, вернусь ли к нему. Не знала, сможет ли он измениться по-настоящему. Но впервые за долгое время я чувствовала, что у меня есть выбор. И какое бы решение я ни приняла — оно будет моим.
