— Не драматизируй, я же не бросаю тебя с ребёнком. Просто теперь буду жить полной жизнью, а не существовать в четырёх стенах, — сказал Павел, застёгивая рубашку перед зеркалом.
— То есть наша дочь и я — это не полная жизнь? — тихо спросила Алёна.
— Для женщины семья — это всё. Для мужчины — только часть. Да и потом, тебе тридцать пять, ты уже не та девчонка, на которой я женился. А мне хочется почувствовать себя живым.
Алёна долго не могла поверить, что это происходит с ней. Ещё вчера они были обычной семьёй — она, Павел и их десятилетняя Катя. А сегодня муж заявил, что встречается с коллегой по работе.
— Ничего не изменится, — убеждал он. — Я буду приходить домой, давать деньги. Просто иногда буду проводить время с Ритой. Она молода, весёлая, с ней интересно.
— А со мной неинтересно? — Алёна почувствовала, как подступают слёзы.
— Ты вечно говоришь о школе Кати, о своих сериалах, о том, что надо купить новые шторы. Это же скука смертная! Я достоин большего после пятнадцати лет работы на износ.
Алёна прикусила язык. Хотела напомнить, что сама бросила институт, когда забеременела, что работает на двух работах — утром медсестрой в поликлинике, вечером на дому делает уколы. Но промолчала.
«Всё равно не поймёт», — подумала она.
Ночью Алёна не спала. Сидела на кухне, обхватив руками чашку с остывшим чаем, и думала.
«Может, он прав? Может, я действительно стала скучной? Раньше мы ходили в походы, я играла на гитаре у костра, а теперь… Когда я в последний раз брала гитару в руки?»
Она подошла к зеркалу в прихожей. Уставшее лицо, тусклые волосы, забранные в хвост, старый халат.
«Неудивительно, что Павел посмотрел на сторону. На такую и смотреть-то не хочется».
Утром, отправив Катю в школу, Алёна позвонила на работу и взяла отгул. Первый раз за три года.
— Ты заболела? — удивилась старшая медсестра.
— Нет, просто… нужно кое-что сделать для себя.
В парикмахерской Алёна долго рассматривала журналы с причёсками.
— Может, просто подровнять? — предложила мастер.
— Нет. Хочу что-то совсем другое. Чтобы сама себя не узнала.
Когда через два часа Алёна увидела себя в зеркале, то ахнула. Модная стрижка, мелирование, лёгкий макияж — перед ней сидела другая женщина. Молодая, красивая, уверенная.
«Где же ты пряталась все эти годы?» — мысленно спросила она своё отражение.
Павел перемену заметил сразу.
— Это ещё что за цирк? — нахмурился он. — Деньги девать некуда?
— Это мои деньги, я их заработала, — спокойно ответила Алёна.
— Думаешь, причёска что-то изменит? Как была домашней клушей, так и осталась.
Раньше такие слова довели бы её до слёз. Теперь Алёна только пожала плечами.
«Пусть говорит что хочет. Я сделала это не для него».
Перемены во внешности стали только началом. Алёна записалась в фитнес-клуб — благо, недалеко от дома открылся с хорошими скидками. Достала из антресолей гитару, поменяла струны.
— Опять бренчишь? — недовольно бросил Павел. — Голова от твоих песен болит.
— Могу играть в наушниках, — предложила Алёна. — Или когда тебя нет дома.
— Лучше бы ужином занялась.
— В холодильнике есть полуфабрикаты. Справишься.
Павел выругался и хлопнул дверью. Алёна проводила его взглядом и заиграла любимую песню юности.
Через месяц жизнь Алёны изменилась до неузнаваемости. Утром — работа, днём — фитнес или прогулка в парке, вечером — гитара или книга. По выходным она начала ходить в клуб авторской песни, который нашла через интернет.
— Мам, ты такая красивая стала! — восхищалась Катя. — И весёлая. Раньше ты всё время грустила.
— Правда? — удивилась Алёна.
— Ага. А теперь поёшь и улыбаешься.
Алёна обняла дочь. Оказывается, дети замечают гораздо больше, чем кажется взрослым.
Павлу новая жена категорически не нравилась.
— Дома бардак, ужина нет, ты где-то шляешься! — кричал он.
— Я не шляюсь, а живу. Ты же сам говорил, что нужно жить полной жизнью. Вот я и живу.
— Но ты же мать! Жена!
— И что? Разве мать не имеет права на свою жизнь? Катя накормлена, уроки проверены, в остальное время я свободна.
— Свободна? Ты забыла, кто тебя содержит все эти годы?
— Я сама зарабатываю. И квартира, между прочим, досталась мне от бабушки. Так что не надо про содержание.
Павел побагровел, но возразить было нечего.
В клубе авторской песни Алёна чувствовала себя как дома. Здесь собирались такие же любители — кто-то пел, кто-то просто слушал. Однажды, набравшись смелости, она вышла на маленькую сцену.
Голос дрожал, пальцы не слушались, но зал поддержал аплодисментами. А после выступления к ней подошёл мужчина лет сорока пяти.
— Прекрасно пели. У вас очень красивый голос, — сказал он. — Меня Виктор зовут. Я тут недавно, переехал из другого города.
— Алёна, — представилась она, чувствуя, как краснеет.
— Можно угостить вас чаем? Тут рядом хорошая кофейня.
Алёна хотела отказаться — замужняя женщина, что люди подумают? Но вспомнила Павла с его Ритой и кивнула.
Виктор оказался интересным собеседником. Инженер, вдовец, двое взрослых детей. Переехал в их город по работе.
— Знаете, я пять лет не брал в руки гитару после смерти жены, — признался он. — А недавно понял — она бы не хотела, чтобы я хоронил себя заживо. Вот и пришёл сюда.
Они проговорили до закрытия кофейни. О музыке, книгах, путешествиях. Алёна не помнила, когда последний раз вот так просто разговаривала с мужчиной.
Дома её ждал скандал.
— Где ты шлялась до ночи? — набросился Павел.
— В клубе была, потом в кофейне. А что?
— Как что? Порядочная жена по ночам дома сидит!
— А порядочный муж с любовницами не встречается, — парировала Алёна.
— Это другое! Я мужчина!
— Знаешь что? Мне надоело. Ты сам разрушил наш брак, а теперь требуешь от меня верности? Не выйдет.
Отношения с Виктором развивались медленно. Они встречались в клубе, иногда гуляли в парке, пили кофе. Алёна рассказала о ситуации дома.
— Почему ты не уйдёшь? — спросил Виктор.
— Не знаю. Привычка, наверное. Да и Катя… Не хочу её травмировать.
— А то, что родители живут как чужие, её не травмирует?
Алёна задумалась. Действительно, какой пример они подают дочери?
Решение пришло неожиданно. Павел явился домой пьяный, с губной помадой на воротнике.
— Рита бросила, — пробормотал он. — Сказала, что я старый и скучный. Представляешь?
Алёна смотрела на него — помятого, жалкого — и не чувствовала ничего. Ни злости, ни жалости. Пустота.
— Собирай вещи, — сказала она. — Завтра чтобы тебя здесь не было.
— Ты… ты не можешь! Это мой дом!
— Это мой дом. И моя жизнь. Которую я больше не собираюсь тратить на тебя.
Развод прошёл на удивление легко. Павел пытался скандалить, требовать часть квартиры, но быстро понял, что ничего не добьётся. Катя восприняла новость спокойно.
— Мам, вы же давно не любите друг друга. Я не маленькая, всё вижу.
Алёна обняла дочь, чувствуя одновременно грусть и облегчение.
Через полгода она согласилась на предложение Виктора жить вместе. Не спеша, не форсируя события — просто быть рядом.
— Знаешь, я думал, что в моём возрасте уже поздно начинать сначала, — сказал он как-то вечером. — А оказалось, жизнь только начинается.
Алёна улыбнулась, перебирая струны гитары.
— Второе дыхание, — сказала она. — Знаешь, я благодарна Павлу. Если бы не его измена, я бы так и просидела всю жизнь в четырёх стенах. А теперь…
— А теперь?
— А теперь я живу. По-настоящему живу.
За окном шёл снег, в камине потрескивали дрова, а она пела — для себя, для Виктора, для новой жизни, которая оказалась прекраснее, чем она могла мечтать.
Год спустя Алёна встретила Павла в супермаркете. Он выглядел постаревшим, осунувшимся.
— Привет, — буркнул он. — Как жизнь?
— Прекрасно, — искренне ответила Алёна. — А у тебя?
— Да так… Слушай, может, кофе выпьем? Поговорить надо.
— О чём нам говорить, Павел?
— Ну… Я думал… Может, попробуем сначала? Я понял, что был неправ.
Алёна посмотрела на бывшего мужа и покачала головой.
— Прости, но нет. У меня другая жизнь теперь. Счастливая жизнь.
— С тем мужиком из клуба? — с обидой спросил Павел.
— С самой собой в первую очередь. Береги себя, Павел.
Она развернулась и пошла к кассе, чувствуя лёгкость во всём теле. Позади остались пятнадцать лет брака, но впереди была целая жизнь. Её жизнь.
