Настя стояла перед зеркалом и пыталась убедить себя, что всё будет хорошо.
— Опыт работы? Есть. Рекомендации? Найдутся. Улыбка? — она дёрнула уголками губ. — Вот она, родная.
Три месяца без работы. Девяносто дней жизни на макаронах и надежде. И сегодня — собеседование. Последний шанс, если честно.
Выгладила блузку до идеала. Туфли начистила так, что можно было в них, как в зеркало, смотреться. Даже ответы на вопросы выучила — сидела ночью, бубнила себе под нос: «Мои сильные стороны… Моя мотивация… Почему именно ваша компания…»
Вышла из дома за час до назначенного времени. Потому что опаздывать нельзя. Потому что это важно. Потому что если не сегодня, то…
Лучше не думать.
Шла быстро, почти бежала. Мимо знакомых дворов, мимо детской площадки.
И тут — собака.
Обычная дворняга. Рыжая, грязная, с печальными глазами. Сидела возле мусорного бака и скулила. Не лаяла — скулила, жалобно так, протяжно.
Настя хотела пройти мимо. Правда хотела. Но собака вдруг подскочила, заметалась, запрыгала на задних лапах, будто пыталась что-то показать.
— Ну что тебе надо? — Настя остановилась, хотя время… Господи, время-то идёт!
Собака подбежала к баку, оперлась передними лапами о край и снова заскулила. Посмотрела на Настю. Снова в бак. И опять на неё — умоляюще, отчаянно.
— Да что там у тебя?
Настя подошла. Заглянула внутрь.
И замерла.
Три крошечных комочка. Щенки. Совсем малыши — глаза ещё не открылись. Лежали на какой-то тряпке, прижавшись друг к дружке, и пищали тоненько, надрывно.
— Твою ж.
Собеседование. Работа. Деньги. Квартира. Всё это вдруг стало таким далёким, нереальным. А вот щенки — они были здесь. Сейчас. И им нужна помощь.
Настя посмотрела на часы.
Сорок минут.
Можно успеть?
— Эй! — она обернулась, крикнула первому попавшемуся прохожему. — Помогите!
Но люди спешили мимо. Кто-то отвернулся. Кто-то даже ускорил шаг.
А собака смотрела. Ждала.
И Настя поняла: выбора нет.
Она стояла возле бака и лихорадочно соображала, как достать щенков. Высоко. Слишком высоко. Руками не дотянуться, а залезать в этой выглаженной блузке, в этих начищенных туфлях.
— Чёрт с ней, с блузкой.
Она уже потянулась к краю бака, когда услышала за спиной:
— Погодите. Я помогу. Что там у вас?
Обернулась.
Мужчина. Лет тридцати пяти, может, чуть старше. Джинсы, куртка, лицо знакомое — точно видела его в подъезде. Сосед, что ли? Тот, что на третьем живёт?
— Там щенки, — выпалила Настя. — Совсем маленькие. Надо их вытащить, а я не достаю.
— Вижу.
Он подошёл, заглянул в бак, поморщился.
— Живые?
— Живые! Пищат же!
Мужчина стянул куртку, закатал рукава и полез внутрь. Настя смотрела, как он осторожно, бережно подхватывает щенков вместе с тряпкой, на которой они лежали. Собака крутилась рядом, скулила, пыталась подпрыгнуть выше.
— Всё, держите, — он передал Насте тёплый, пищащий свёрток. — И что теперь?
— Не знаю, — призналась она. — Честно — не знаю.
Часы показывали двадцать пять минут до собеседования.
Можно положить щенков куда-нибудь в подъезд, позвонить в приют, уехать. Но она посмотрела на этих крошек, таких беспомощных, и поняла: не уедет. Просто физически не сможет.
— Надо их домой отнести, — сказал мужчина. — Согреть. И мать накормить. Вы где живём?
— Во втором подъезде. Четвёртый этаж.
— Отлично. Я в третьем. Пошли.
— Но у меня, — Настя сглотнула. — У меня через двадцать минут собеседование. Очень важное. Последний шанс, понимаете?
Он посмотрел на неё внимательно.
— Понимаю. Тогда бегите. А я займусь щенками.
— Нет! — слишком резко вырвалось. — То есть… Как вы справитесь?
— Да, проблема есть – у меня аллергия на шерсть, — кивнул он. — Поэтому и не завожу никого. Но час-два продержусь. Потом передам вам, когда вернётесь.
Настя смотрела на него, потом на щенков, потом на собаку, которая не сводила с неё глаз.
Господи, ну почему именно сегодня?
— Давайте ко мне, — предложила она. — Все-равно уже опоздала на собеседование.
Поднялись к Насте. Мужчина помог устроить щенков в коробке, нашёл грелку, налил воды собаке.
— Молока у вас нет?
— Есть, кажется… — Настя металась по кухне, открывала шкафчики.
И тут зазвонил телефон.
Номер работодателя.
— Алло?
— Анастасия? Это из «Альфа-Торга». Вы опаздываете? Собеседование должно было начаться пять минут назад.
Настя посмотрела на часы. Чёрт. Совсем время потеряла.
— Я, понимаете, тут обстоятельства. Я могу приехать через полчаса, максимум сорок минут.
— Анастасия, — голос в трубке стал холодным. — У нас плотный график. Мы не можем ждать. Всего доброго.
Гудки.
Настя медленно опустила телефон.
Всё. Конец. Последний шанс — и мимо.
— Не взяли? — тихо спросил мужчина.
Она кивнула. Слова застряли в горле.
— Извините, — он выглядел виноватым. — Это из-за меня.
— Не из-за вас. Из-за меня. Я сама так решила.
Собака подошла, ткнулась мордой в её ногу. Благодарно так, по-человечески почти.
— Как вас зовут? — спросил мужчина.
— Настя.
— Сергей, — он протянул руку. — Слушайте, Настя. У меня есть небольшой магазин. Продукты, всякая мелочь. Ничего особенного, но нужна продавщица. Надёжная. Которая не сбежит через неделю и не будет из кассы тырить. Вы не хотите попробовать?
Настя уставилась на него.
— Вы серьёзно?
— Вполне. График нормальный, зарплата не ахти, но стабильно. Официально всё, с трудовой. Думайте.
Она смотрела на него и не верила. Не могла поверить. Такое только в кино бывает.
— А почему вы мне предлагаете? Вы же меня не знаете.
Сергей пожал плечами.
— Знаю главное. Вы пожертвовали работой ради щенков. Значит, человек честный. А мне такие и нужны.
Щенки запищали. Собака заскулила.
— Надо их покормить, — сказала Настя. — И к ветеринару свозить, проверить.
— Справимся, — кивнул Сергей. — Ну так что? Согласны на работу?
Настя посмотрела на коробку со щенками, на собаку, на этого странного соседа, который вдруг решил ей помочь.
И впервые за три месяца улыбнулась по-настоящему.
— Согласна.
Первую неделю Настя работала в полутумане. Вставала в шесть утра, кормила собаку и щенков, бежала в магазин, стояла за прилавком до семи вечера, возвращалась домой — и снова щенки, миски, пелёнки, бесконечная стирка.
Спала по четыре часа.
Но странное дело — не чувствовала усталости. Будто что-то внутри проснулось. Какая-то энергия, о существовании которой она и не подозревала.
— Вы как? Не жалеете? — спросил Сергей в конце первой недели, когда они закрывали магазин.
— О чём жалеть?
— Ну, работа-то не сахар. Зарплата маленькая. Да ещё и щенки на шее.
Настя усмехнулась:
— У меня три месяца вообще ничего не было. А сейчас есть работа. Есть деньги — пусть небольшие. Есть цель. И даже, не знаю как назвать. Надежда, что ли.
Сергей кивнул, не глядя на неё:
— Понимаю. Я сам такое проходил. Когда жена ушла, думал — всё, крышка. Потом магазин открыл. Дело появилось. И как-то легче стало.
Они шли рядом до её подъезда. Настя вдруг заметила, что идут медленно. Специально медленно. Будто оба не хотели, чтобы этот путь заканчивался.
— Как там щенки? — спросил он.
— Подросли уже. Глазки открыли. Такие смешные — ковыляют по квартире, во всё носами тыкаются.
— Оставите себе?
— Не знаю. Наверное, нет. Квартира маленькая, да и денег немного. Лучше найти им хозяев. Хороших, ответственных. А собаку, пожалуй, оставлю. Привыкла к ней.
Правда была в том, что она привыкла не только к собаке.
Месяц пролетел незаметно.
Настя научилась работать с поставщиками, запоминать постоянных покупателей, даже шутить с ними. Магазинчик был небольшой, но уютный. Народ шёл — кто за хлебом, кто за молоком, кто просто поболтать.
Сергей появлялся каждый день. Привозил товар, проверял документы, помогал с кассой. А потом провожал до дома и задерживался. То чай попить, то со щенками поиграть, то просто посидеть на кухне и поговорить.
Настя ловила себя на том, что ждёт его.
Специально варила кофе покрепче — знала, что он любит. Покупала печенье то самое, овсяное, которое он когда-то случайно похвалил.
Глупо всё это, конечно. Он же просто помогает. Из жалости, наверное. Или по доброте душевной.
Но когда он смотрел на неё. Господи, когда он смотрел, внутри что-то переворачивалось.
— Настя, — сказал он как-то вечером. — Щенков пора пристраивать. Уже большие, самостоятельные. Я дам объявление в соцсетях, у меня там знакомых много. Найдём хороших хозяев.
— Угу, — она смотрела в чашку с чаем. — Давай.
— Ты чего такая грустная?
— Привыкла к ним. Понимаю, что надо отдавать, но тяжело как-то.
Сергей помолчал, потом тихо сказал:
— Мне тоже тяжело будет. Я ведь каждый день сюда приходил не только из-за щенков, если честно.
Настя подняла глаза.
— Из-за чего тогда?
Он не ответил. Просто смотрел. И в этом взгляде было столько… тепла, что у неё перехватило дыхание.
Объявление разлетелось быстро. За неделю нашлись три семьи — проверенные, с детьми, с частными домами. Сергей лично ездил к каждому, смотрел условия, разговаривал с людьми.
— Всё хорошо, — докладывал он Насте. — Одна семья даже вольер построила специально. Другая уже второго пса держит, опытные. Третьи — просто влюбились в фотографию щенка. Ты готова отдать?
Настя гладила щенков — они уже толстые, шустрые, друг с другом играли и кусались.
— Готова, — соврала она.
В день, когда забирали первого щенка, Настя плакала. Тихо так, отвернувшись к окну, чтобы никто не видел. Но Сергей видел. Подошёл, обнял за плечи.
— Ты молодец. Ты их спасла. Теперь у них будет хорошая жизнь.
— Знаю. Просто отпускать всегда больно.
— Не всегда, — он развернул её к себе. — Иногда надо не отпускать. Иногда надо держать крепко и не отдавать никому.
Настя замерла.
— Ты о чём?
— О тебе. О нас, — Сергей говорил быстро, сбивчиво, словно боялся остановиться и передумать. — Я не умею красиво говорить. И романтики во мне, наверное, с гулькин нос. Но ты появилась в моей жизни вместе с этими щенками, и я вдруг понял, что мне снова хорошо. Впервые за много лет — хорошо. И я не хочу, чтобы это заканчивалось.
Настя стояла и не могла вымолвить ни слова.
— Скажи хоть что-нибудь, — попросил он. — Если ты не хочешь, если я всё выдумал, просто скажи, и я больше не буду.
— Замолчи, — прошептала Настя и поцеловала его.
А за окном шёл снег — первый в этом году. Крупный, мягкий, сказочный.
И Настя подумала: вот оно, чудо. Самое настоящее.
Весна пришла незаметно. Снег растаял, появились лужи, потом первые листья на деревьях. А в жизни Насти всё изменилось так, что она иногда ловила себя на мысли: это правда? Со мной? По-настоящему?
Щенков разобрали по домам. Сергей возил Настю в гости к новым хозяевам — смотреть, как малыши подросли, как освоились. Один стал огромным лохматым псом, охраняющим частный дом. Второй превратился в диванную собачку, которую дети таскали на руках. Третий научился приносить тапки и газету.
— Видишь? — говорил Сергей. — Всё хорошо.
А собака-мать осталась с Настей. Рыжая, верная, благодарная. Спала у кровати, встречала с работы, радовалась каждому приходу Сергея — будто понимала, что именно он изменил всё.
Магазинчик процветал. Настя придумала акции, развесила объявления, завела книгу отзывов. Покупатели шли потоком. А Сергей смотрел на неё с гордостью:
— Ты у меня волшебница.
— Я просто стараюсь.
— Выходи за меня замуж.
Настя поперхнулась чаем:
— Что?!
— Замуж. За меня. Я серьёзно.
Он не опустился на одно колено. Не достал кольцо в бархатной коробочке. Просто сидел на её кухне, с чашкой в руках, и смотрел так, что отказать было невозможно.
— Ты с ума сошёл, — прошептала Настя.
— Может быть. Но ты же согласна? Скажи, что согласна.
Она молчала. Потом кивнула. Один раз. Второй.
И заплакала.
Свадьбу сыграли летом. Маленькую, тихую, в кругу самых близких. Без пафоса, без лимузинов и многоярусных тортов. Просто загс, кафе, друзья, родители.
И собака.
Её помыли, причесали, повязали на шею красный бант.
Настя держала Сергея за руку и думала: а ведь если бы не эта собака, если бы не тот мусорный бак, если бы не щенки.
Не было бы ничего этого.
А начиналось всё с мусорного бака и опоздания на работу.
