Я тогда проснулась поздно. Солнце уже било в окно. Голова была тяжёлая, но не то чтобы болела сильно, — просто такая вата. Поднялась с дивана. Пошла на кухню босиком. Пол холодный, аж вздрогнула. Открыла кран, набрала себе воды в кружку. Сделала пару глотков. Осмотрелась: на столе хлеб черствый, банка от майонеза пустая. Вздохнула. «Опять ничего нет»
Лиза уже не спала. Слышала, как она возится в комнате. Потом она вышла ко мне маленькая, растрёпанная. Волосы в разные стороны. В руках плюшевый зайка.
— Мамочка!
Я опустилась на корточки и обняла её. Прижалась к ней щекой. Тёплая такая. Родная.
— Ну что ты, моя хорошая. Спала?
— Да. — Кивнула, губы поджала. — Мам, кушать хочешь?
— Хочу. — Улыбнулась ей. — А ты?
— Я тоже. Я вздохнула. Провела рукой по её волосам.
— Ну чё, моя красавица. Магазин открыт уже. Схожу, куплю всё. Хлеба, сока тебе.
— Сока! — Глаза сразу загорелись.
— Да, да. Сока. Ты только посиди тут, мультик включу. Поставила ей планшет на стул. Подключила зарядку, нашла мультик. Она тихо села и уткнулась в экран. Спокойная стала, ни слова лишнего.Я подошла к двери, натянула куртку. Рука дрожала чуть — не выспалась, видно. Застегнула пуговицу. Она обернулась ко мне.
— Мам, ты куда?
— В магазин, котёнок. Сока тебе куплю.
— А ты вернёшься?
— Конечно вернусь. Ты чё, глупая что ли? — Улыбнулась.
— Быстро?
— Очень быстро. Даже не заметишь. Она кивнула. Губы сжала. Я знала этот взгляд. Верила мне. Открыла дверь. Щёлк замка. Постояла секунду на площадке.
Вдохнула холодный воздух подъезда.
Закурила.«Щас сбегаю и вернусь. Ничего страшного»
Вышла я тогда на улицу. Весна уже настоящая была — лужи блестят, воздух прохладный, но не мороз. Люди ходят кто с пакетами, кто просто гуляет. Я зажгла сигарету и медленно пошла вдоль дома. Думала — « быстро в магазин».
Лиза@Кабанов//Чтение
На лавочке девчонки знакомые сидели. Махнули мне рукой:
— Ленка! Иди сюда!
Я сперва рукой отмахнула. Но они снова:
— Чё ты как чужая? Присядь на минуту! Ну и села. Знаю, что сама виновата. Но тогда подумала — «Да чего тут такого, посижу пять минут». Смех у них, разговоры про кого-то. Кто замуж вышел, кто с мужиком разошёлся. Сплетни всякие. Я слушала, курила.— На, глотни. — Протянули мне бутылку.
— Не, я в магазин.
— Та ладно тебе, чё ты как бабка. Ну и взяла. Сделала глоток. Горло обожгло, но стало теплее внутри.— Ну вот! — Смеются.
— Ленка, своя баба! Посидели так. Кто-то сходил ещё за одной. Я смеялась, рассказывала что-то про жизнь, про своих. Они ржали. Мне даже приятно было — компания. Солнце садиться начало.
— Чё, домой?
— Щас, ещё минутку. Меня отпускать не хотели.
— Лен, не будь скучная. Посидим ещё, всё равно вечер.
— Ну ладно, ещё чуть-чуть.Я смеялась, дура. Курила одну за одной. Слушала их. Голова уже гудела, но было весело. Время вообще уплыло. Я не считала, сколько там прошло. Потом кто-то сказал:
— Пошли к Саньку посидим. Там тепло, музыка.
— Да ну…
— Да пошли, чё ты как не своя? И я пошла.
«Ну подумаешь. Посижу часок и домой»
У Санька было тепло. На кухне лампа жёлтая, старая. Стол весь в кружках, в пакетах из магазина. Кто-то уже музыку включил на телефоне.— Проходи, Ленка! — махнули мне.
— Ну давайте. Села на табурет у стены. Сначала неловко было — вроде чужие, но знакомые. Потом налили. Я попробовала — противно, но согрело. Разговоры пошли. Про соседей. Про работу. Про то, как жизнь достала.
Я слушала, кивала, а потом и сама начала рассказывать. Про себя. Про то, как сложно одной. Все свои. Никто не осуждал.
— Ну а чё ты хотела. У всех так.
— Да забей ты.
— Выпей ещё. И я пила.
Смеялась.
Закуривала снова и снова. В голове уже шумело. Музыка громче. Кто-то даже стучал по столу в такт. Я улыбалась.
— Ленка, танцевать будем?
— Да иди ты… — а сама уже вставала. Пошли по кругу, как дуры. Локти раздвигаем, кто-то падает на табурет. Смех до слёз. Голову откинула — волосы в глаза. Кружится всё, но приятно. Вокруг смех.
Стаканы стукают. Потом кто-то меня обнял.
— Ты хорошая.
— Ну да, знаю. Я не сопротивлялась. Просто улыбалась. Было хорошо.
— Расслабься ты, Лен. Тут свои все.
— Да расслаблена я. Он был тёплый. Руки у него сильные. Обнимал крепко.
Я голову положила на его плечо.
Закрыла глаза. Ни о чём не думала. Вообще ни о чём. Только смех.
Только тепло. Только лёгкость. Музыка стихла. Голоса стихли.
Мы сели на пол. Кто-то храпел. Голова на плече.
Глаза закрывались.
— Ты спишь?
— Щас…
— Ложись уже.
— Ну да…Меня уложили на диван. Куртку сняли. Накрыли чем-то.
— Спи.
— Угу. Последнее, что помню — как он поправил мне волосы.
Я улыбнулась сквозь сон. И вырубилась.
Второй день
Проснулась не поняла когда: утром или днём. В комнате было темно, только свет из кухни пробивался. Голова гудела, рот пересох. Попыталась встать, но ноги подкашивались. Рука дрожала, когда волосы откинула со лба. Чужой диван подо мной, чужой запах. С кухни доносились голоса. Кто-то ржал, кто-то ругался. Звук бутылки о стол.
— Ленка, вставай уже! — крикнули.
— Сейчас…Поднялась медленно. Прошла на кухню. Стол ещё более захламлённый, чем вчера. Крошки, стаканы, пустые пакеты.
— Ну чё, как самочувствие?
— Голова трещит.
— Ща поправим! Поставили передо мной кружку. Я фыркнула.
— Да ну вас.
— Да не выпендривайся. Глотнула. Противно. Но теплее сразу стало. Все сидели, кто на табуретах, кто на полу. Обсуждали какую-то ерунду — кто с кем поссорился, кто деньги занял и не вернул.
Смеялись. Я сидела и слушала. Периодически вставляла слово. Ржала вместе со всеми. Музыка снова играла. Уже тише, но ритм был. Кто-то ногой стучал по полу. Я закурила. Окурки кидали прямо в тарелку. Иногда голова клонилась, хотелось спать.
— Лен, не спи!
— Да нормально мне. Был момент, когда все замолчали. Просто смотрели в стол. Устали.
А потом снова кто-то заржал.
— Да давайте ещё разольём. И снова началось. Я уже не считала. Просто пила, когда предлагали.
Сигарета за сигаретой.
Смех, крики, щёлканье зажигалки. В какой-то момент я села на пол. Спина к стене. Глаза закрыла.
— Ленка, ты с нами?
— Ага…Я уже плохо понимала, что говорю. Голос дрожал. Кто-то поднёс ко мне стакан.
Я мотнула головой. Но потом всё равно взяла. Смех стал тише. Кто-то ушёл спать в комнату. Кто-то уже не разговаривал, только сидел, опустив голову. Я смотрела в одну точку. Пусто в голове.
Лёгкая улыбка на лице. Типа всё хорошо.
Всё «по кайфу». Музыка играла в телефоне уже совсем тихо.
Я курила и не замечала, как пепел падал на пол. Потом вообще ничего не помнила. Вот так прошёл второй день.
Третий день — полное забвение
Проснулась я уже в какой-то тишине. Голова как камень. Рот сухой. В комнате светло было — день, но не утро точно. Приподнялась с дивана. На полу валялись бутылки, одежда, чьи-то кроссовки. Пахло несвежим табаком и чем-то кислым. На кухне кто-то сидел.
— О, Лена встала!
— Ага…Голос хриплый. Села на табурет. Руки тряслись.
Налили чего-то. Я посмотрела на стакан, повертела в руках. Потом глотнула. Тепло пошло по горлу. Немного отпустило. Разговоры глухие. Никто уже особо не ржал. Все усталые, помятые.— Чё, сегодня ещё посидим?
— Да куда деваться.Я кивнула. Не хотелось думать. Не хотелось никуда идти. Тут тепло. Тут свои. Не спрашивают лишнего. Наливают — и всё. Я снова курила. Слушала их вполуха.
Про работу, про какие-то долги.
Про то, что «жизнь хреновая».
Смеялись, но уже как-то устало. Я думала, что мне хорошо.
Ничего не надо. Никто ничего не требует.
Можно просто сидеть и пить. Голова была пустая.
Время не чувствовалось.
То свет за окном ярче, то тусклее.
Всё как в тумане. Ночью кто-то сказал:
— Ленка, ты домой не идёшь?
Я подняла глаза.
— Чё?
— Домой не идёшь?
Я пожала плечами.
— А чё там делать? Они засмеялись коротко.
И всё. Я сидела с ними до самого утра.
Курила, пила, кивала.
Голова раскалывалась, но я уже не замечала.На следующий день — или что там уже было — я наконец поднялась.
Ноги ватные. Голова тяжелая.
Ощущение мерзкое. Тошнота где-то внутри.
— Я пойду.
— Куда?
— Домой. Куртку натянула кое-как.
Вышла на улицу. Солнце било в глаза.
Воздух холодный. Шла медленно. Курила на ходу.
Думала только о том, как тяжело идти.
Как всё ныло внутри. Поднялась по лестнице.
Дверь тяжёлая, как никогда.
Ключ дрожал в руке. Открыла. Тишина.
Гулкая.
Пустая. Сделала пару шагов.
Пахло затхлостью. Всё будто чужое. Скинула куртку.
Села на диван. Руки опустились. Смотрела в одну точку.
Минуты шли. И тут меня накрыло.
Резко.
Как лезвием. Я вспомнила. Сердце ухнуло.
Я поднялась резко.
— Лиза?!
Тишина.
— Лиза!!! Бросилась в кухню. Никого.
В комнату. Пусто.
В ванную. Нету. Колени подогнулись.
Я рухнула на пол.
— Господи…Тишина звенела в ушах.
В голове грохотал один вопрос:
Где она? Выбежала в подъезд.
На лестнице двое мужчин в форме.
Один посмотрел прямо на меня.
— Елена С.?
Я кивнула. Он вздохнул.
— Пройдёмте. Нам надо поговорить. Я пыталась что-то сказать. Голос дрожал.
— Где она?
Второй ответил спокойно, сухо:
— В больнице. Жива. Меня повело.
Я схватилась за перила.
Слёзы покатились по щекам.
— Господи…А они уже вели меня вниз.
Шаг за шагом.
Ноги не слушались.
Теперь, когда всё это позади, я часто прокручиваю в голове те дни. Не по минутам, не точно — там всё и правда слилось в сплошное пятно. Но главное я помню очень ясно.
Помню, как собиралась выйти всего на час. Ну максимум на два. Магазин был рядом. Хлеба купить, сока ей.
Я тогда смотрела ей в глаза и говорила: «Я скоро вернусь». И ведь верила, что вернусь. Не было у меня в голове плана оставить её. Я просто хотела вырваться хоть на чуть-чуть. Вдохнуть. Посидеть с людьми. Поговорить ни о чём. Посмеяться. Забыться.
Да, я устала.
Да, я злилась на жизнь.
Да, мне казалось, что я тоже человек и имею право.
Теперь, когда всё уже случилось, я сижу одна и пытаюсь вспомнить те дни по кусочкам.
Они слиплись у меня в голове — как грязное пятно на стене.
Без чёткого начала и конца.
Но главное я помню очень ясно. Помню, как собиралась выйти на минуту. На часок.
Помню, как говорила ей: «Я скоро вернусь».
И верила в это. Честно.
Верила, что всё под контролем.
Что я хорошая мать, просто уставшая.
Что мне нужно всего чуть-чуть для себя.
Пять минут на воздухе. А потом лавочка.
Смех.
Протянутый стакан
«Ну давай, Ленка, ты чего»
И я брала.
Потому что мне тоже хотелось посмеяться.
Хотелось забыться.
Хотелось перестать быть кем-то важным хотя бы на миг.
Там было тепло.
Там никто не требовал.
Не дёргал за рукав.
Можно было просто сидеть и пить.
Просто не думать.
А она? Она ведь тоже человек. Мой человек.
Маленький. Совсем ещё не умеющий жить без меня.
Три года. Ещё крошка.
Верила мне так просто. Без условий. А я что сделала?
Села на лавку, улыбнулась подруге, взяла бутылку.
«Ну ладно, один глоток.»
«Ну ладно, посижу ещё чуть-чуть.»
«Да чего такого случится» А время потекло странно.
День в ночь.
Ночь в утро.
И всё как в тёплом тумане.
Там было просто — не нужно ничего решать, не нужно быть матерью каждую минуту.
Только выпей, смейся, кури.
Отмахнись от всех мыслей. Я не помню, сколько раз говорила себе: «Пойду потом.»
А потом не наступало.
Потому что не хотелось вставать, не хотелось возвращаться к этим глазам.
Потому что знала — будет стыдно. А она?
Она сидела там.
В этой нашей комнатёнке.
С мультиком на экране, который, наверное, завис.
С игрушкой в руке.
С надеждой. Я часто думаю, как она ждала.
Как звала меня в первый день.
Как, может быть, злилась.
А потом испугалась.
Как плакала.
Как притихла.
Как засыпала и просыпалась одна.
Как голодала и боялась. Я забыла её.
Не бросила намеренно.
Не заперла, думая убить.
Я просто забыла.
О ней.
О себе как о матери. Это пустота.
Это равнодушие.
Это «ну потом».
Это «ну и что».
Это «не хочу сейчас думать».
А она была слишком маленькой, чтобы это понять.
Но достаточно большой, чтобы всё это чувствовать.
Теперь меня спрашивают: «Как ты могла?»
А я и сама не знаю.
Я могла, потому что не остановила себя.
Потому что позволила себе «отдохнуть» от неё
Потому что посчитала свою усталость важнее её жизни.
И я не прошу прощения у людей.
Я только у неё прошу.
В голове, ночью, когда не сплю.
Когда слышу её голос:
— Мамочка, ты вернёшься?
А мне нечего ответить.
Теперь я думаю об этом каждый день.
И буду помнить всегда.
Иногда убийство — это не кровь на руках.
Это дверь, которую ты сама закрыла и забыла открыть.
И суд — это не приговор. Это то, с чем ты должна будешь жить всегда..
