Но увы… Вход домой был перекрыт. На коврике перед дверью расположился кот. Большой, белый, пушистый, голубоглазый и совершенно оборзевший!
Во всем была виновата Живопырка! Именно она вытащила Маркиза из очереди. И ведь он догадывался, что ничего важного эта рыжая ему не скажет, но, как всегда, повелся.
Появившись из заветных дверей, она, лохматая и восторженная, позвала громким шепотом:
— Маркиз, Маркиза, Маркизет!
— Ну что тебе?
— Подойди на секундочку, я тебе такое покажу! — глаза Живопырки сверкнули восторженной зеленью.
— Отстань, не могу я сейчас!
— Ну на одну малюсенькую секундочку, — заканючила Живопырка.
И он, конечно, не смог ей отказать. Перед ним еще голов пять. Оглянулся: за спиной думала о вечном черная желтоглазая Ночь.
— Ты позови меня, когда очередь подойдет, — попросил Маркиз.
Ночь вроде услышала, на мгновение сфокусировала янтарный взгляд на Маркизе и ушла обратно в свои мысли.
Странная она – немножко не от мира сего. Но добрая, так что, если приняла своими вибриссами Маркизову просьбу, то позовет.
И Маркиз поспешил к Живопырке…
*****
Ничего важного у нее, естественно, не было. Просто распирало от желания поделиться, похвастаться, блеснуть своим подопечным:
— Гляди, какого мне поручили! — Живопырка раскинула веером фотографии.
— Обычный мужик. Ты ради этого меня из очереди выдернула? — возмутился Маркиз.
— Сам ты обычный! — обиделась Живопырка. — Ты внимательно посмотри! Он же прямо мне в тон. Борода рыжая, глаза зеленые. Мы с ним созданы друг для друга! Да вместе мы мир перевернем.
— Лапы коротки, — проворчал Маркиз и тут же прикусил язык.
Не стоило лишний раз напоминать Живопырке о ее коротких лапах. Она же не виновата, что порода у нее такая нелепая – манчкин. Прямо какая-то кошачья такса.
Но было поздно. Живопыркины глаза превратились в злые щелочки, рыжий хвост грозно загулял из стороны в сторону, и даже полосочки на нем, как будто ярче стали от обиды:
— Кто бы говорил! Сам на клочок ваты похож! Мозги все в шерсть ушли. Красавцем себя возомнил. А кто тебе сказал, что ты красавец? Отражение в луже? Павлин ты персидский!
Маркиз даже извиниться не успел, а Живопырка уже сгребла фотографии и гордо удалилась на своих коротюсеньких лапках.
«Неудобно получилось», — вздохнул Маркиз.
Ругаться с Живопыркой он не любил. Подруга как-никак…
От расстройства он даже забыл про очередь. А когда спохватился, то понял, что свою он уже пропустил. Видать, забыла о нем Ночь. Ушла мыслями в свою вселенную черных кошек, и стало ей совсем не до Маркиза.
Он выругался про себя кошачьим матом и побежал к дверям.
— Я стоял! На минутку отошел, да пустите же!
Очередь негодовала и шипела:
— Все так говорят, чем докажешь?
— Я докажу, — послышалось сзади.
Ночь! Вышла из своего астрала. Лучше поздно, чем никогда.
— Стоял он передо мной, — подтвердила она. — Позвать просил, но я запамятовала. Пустите, его, а то я на вас на всех порчу нашлю!
Может ли Ночь наслать порчу, никто доподлинно не знал, но проверять желающих не было.
Поэтому Маркиза нехотя пропустили. И он юркнул в дверь с табличкой «Судьба», опасаясь, что ничего хорошего его там не ждет…
*****
В то же самое время пенсионер Иван Кузьмич сидел на облезлой банкетке в поликлинике и ждал своей очереди к врачу.
Просто так ждать было скучно, поэтому он бдел. А то много нахалов развелось – так и норовят просочиться в кабинет.
Оттарабанят свое: «Я только спросить!» – и лезут. Но с Кузьмичем этот номер не пройдет! Неспроста он уселся у самой двери – чтобы не пущать нарушителей!
Это ничего, что с виду он не шибко грозный: худенький, невысокий, седенький. Зато ругается виртуозно. Импровизирует на ходу, такие обороты придумывает, что только держись!
В поликлинике его знали. Наведывался он частенько. Во-первых, уже не мальчик. В шестьдесят с хвостиком то там стрельнет, то здесь кольнет. А во-вторых, один он на белом свете остался, даже поговорить не с кем.
Но в этот раз врач Ивана Кузьмича разочаровал:
— Здоровы вы, как бык, уважаемый! Давление – хоть завтра в космос. Анализы отличные.
— А чувствую себя неважно, — сварливо сообщил Иван Кузьмич.
Врач развел руками:
— Единственное, что могу вам посоветовать: гуляйте побольше, с хорошими людьми общайтесь, питомца заведите.
«Отделаться от меня хочет!» — решил Иван Кузьмич.
— Неужто ничего не выпишете?
— Да не умею я здоровых людей лечить!
— Здоровые себя хорошо чувствуют, а я плохо, — Иван Кузьмич сдаваться не собирался.
— Ладно, выпишу, — согласился врач.
— А что выпишете?
— Именно то, что вам нужно!
Врач заполнил рецепт нечитаемыми докторскими иероглифами, сдобрил печатью и вручил Ивану Кузьмичу.
В аптеке в обмен на рецепт ему выдали коробочку с надписью «Витаминно-минеральный комплекс шестьдесят плюс».
Иван Кузьмич сначала удивился, потом обиделся на врача, а выйдя на улицу, окончательно потерял веру в медицину!
«Никогда больше к этому коновалу не пойду. Вместо того, чтобы лечить, он то дурацкие советы дает, то витамины выписывает», — решил он. Настроение испортилось, и, злясь на весь мир, Иван Кузьмич пошагал домой…
*****
Хотелось закрыться в квартире, задернуть шторы, включить телевизор и под бубнеж диктора ненавидеть весь мир. Но увы.
Вход домой был перекрыт. На коврике перед дверью расположился кот. Большой, белый, пушистый, голубоглазый и совершенно оборзевший!
До этого дня ни одна кошка в мире не позволяла себе валяться на половичке Ивана Кузьмича.
— Брысь! — приказал он коту и даже ногой топнул для пущей убедительности.
Кот посмотрел на него невозмутимым взглядом и даже не шелохнулся.
— Пошел прочь, — потребовал Иван Кузьмич. — Домой хочу!
Кот поднялся, отошел на пару шажков, освободил путь и уселся, обернув лапы роскошным хвостом.
— Вот то-то же, — Иван Кузьмич щелкнул замком, открыл дверь и…
Кот, словно так и надо, прошествовал в квартиру первым. От такой наглости Иван Кузьмич даже все слова растерял.
«Что он себе позволяет?» — беспомощно трепыхалось в голове…
*****
А Маркиз ничего такого себе и не позволял. Просто сидел на кухне, разглядывал своего онемевшего подопечного и думал: «Не повезло. Ну что за шуточки у госпожи Судьбы? Мне, персидскому красавцу, всучили это человеческое недоразумение. К тому же еще и склочное!
Я-то ожидал, что поручат какую-нибудь даму средних лет. Одинокую, интеллигентную, скучающую. Будет она меня на руках носить, а я ее грусть-печаль прогоню.
Ну хорошо, пусть не даму, пусть просто бабулечку. Тихую, уютную, ласковую. Я бы ее жалел, спал бы под боком, одиночество отгонял.
Да любой вариант лучше, чем вот этот хмурый седой мужичок!
К тому же, кошек он явно терпеть не может! И как мне приручить этого мухомора? Придется новую стратегию разрабатывать. Интересно, что этот тип любит?»
*****
— Ты откуда на мою голову свалился? — Иван Кузьмич говорил почти вежливо.
Кот муркнул.
— Неинформативно, — буркнул Иван Кузьмич. — Лопать хочешь? Или наоборот? Ты учти, кошачьего туалета у меня нет.
Кот подошел к нему поближе, на секунду задумался, а потом потерся о черные брюки, украсив их белоснежными шерстинками.
— Вот только этого не надо! — взбеленился Иван Кузьмич. — Давай коммуницировать на расстоянии, а то я замучаюсь штаны чистить!
Маркиз обиженно отошел от черной брючины.
«С женщинами это всегда срабатывало, а этот орет, — обиженно думал он. — Как вот с ним общаться?
Ну, госпожа Судьба, удружила! И Живопырке большое кошачье спасибо! Да если бы не она, был бы я сейчас в шоколаде. А теперь ломай голову, придумывай, как об этом котоненавистнике заботиться».
Иван Кузьмич тоже думал, правда, вслух:
— К соседке, что ли, сходить? Может, она тебя заберет, или хоть подскажет чего дельное. Не умею я с вашим братом обращаться.
Маркиз ответить не успел. Иван Кузьмич вышел, а минут через пять вернулся с полненькой, мягонькой дамочкой средних лет. Она всплеснула руками и заворковала:
— Ах, какой красавец, ох, какой пушистик! Кушать хочешь? А у Кузьмича ничего и нету для тебя, наверное. Хорошо, я из дома прихватила…
Дамочка вытащила из кармашка разноцветный пакетик.
«Вот, кто мне нужен, — подумал Маркиз. — Может, она и правда меня к себе заберет?»
Но полненькая тут же разрушила его надежды:
— Эх, жаль, у меня Чернушка ревнивая, а то бы усыновила я этого котика. Ладно, помогу, чем смогу. Собирайтесь, Иван Кузьмич, пойдем приданое ему покупать.
— Какое приданое? — замахал руками тот. — Вы чего это думаете, он здесь останется? Нет уж. У него, может, хозяин имеется. Вон какой холеный котяра.
Пусть поест, так уж и быть. Премия за настойчивость, так сказать, а потом – на выход.
*****
В этом месте Маркиз занервничал:
«То есть, что значит «на выход»? Так не пойдет… Во-первых, на улице я не выживу, во-вторых, это же позор – провалить задание госпожи Судьбы.
Надо очаровывать этого мухоморного деда как можно скорее.
Брюки шерстить ему больше не будем, надо как-то по-другому. Ну, для начала, пусть хоть остаться разрешит!»
И он посмотрел на Ивана Кузьмича, собрав в своем взгляде вселенскую мольбу. Вроде проняло. Да и соседка пособила:
— Ну вы гляньте, как он смотрит! Пусть хоть на пару дней у вас останется, дадим объявление, может, и правда ищет его кто. Ну, а пока все равно надо бы в магазин сходить.
— У меня здоровье плохое, — вспомнил Иван Кузьмич. — Не могу я по магазинам для всяких котов бегать.
— А мы потихонечку.
В общем, уговорила и увела ворчащего Ивана Кузьмича. Маркиз остался один, выдохнул. Первый раунд он, похоже, выиграл…
*****
А вот дальше дело застопорилось. На объявление, конечно, никто не отозвался. Иван Кузьмич злился:
— Чего ты забыл на моей шее, пуховка белая? Я кота заводить не собирался. Мне и одному нормально. Я человек в возрасте, о себе должен заботиться, а не о кошках бесхозных!
Маркиз расстраивался. Вот как на этого злыдня воздействовать?
О ноги тереться нельзя. На руки забираться запрещено. В кровать – тем более. А издали вредный дедок в Маркиза влюбляться не хочет.
Откуда он такой взялся? Вроде еще не древний старик, а болячки все у себя какие-то ищет, с людьми почти не общается, даже на погоду и то ворчит.
Зимой ему холодно, летом жарко, осенью мокро, весной слякотно! Непонятно, нравится ли ему в этом мире хоть что-нибудь?
Оказалось: есть одна вещь! Проговорился Иван Кузьмич об этом совершенно случайно…
В тот день у него было на удивление приличное настроение. Такое, что он даже снизошел до беседы с Маркизом:
— Чего сидишь в окно пялишься, хвостатый? Нету там ничего хорошего. Лето жарит так, аж небо выцвело. Не люблю я лето.
В наших широтах одно приличное время года только есть – бабье лето! Утром свежо, днем солнышко пригревает, листочки местами уже желтые, небо пронзительно синее. Красота!
«Ну хоть что-то он любит! — обрадовался Маркиз. — Только вот где же ему взять-то это бабье лето? Я о таком не слышал. Когда оно бывает?
Эх, мне бы с Ночью нашей связаться. Она со вселенной на короткой ноге, могла бы подсказать. Только не найти ее теперь!»
Но Ночь оказалась ближе, чем думал Маркиз…
*****
Встретиться им помогла сама госпожа Судьба. В этом Маркиз ни капли не сомневался.
Однажды, когда Иван Кузьмич выносил мусор, открылась дверь полненькой соседки, и он увидел… Ночь! Собственной персоной.
— Ма! — взвыл Маркиз и выскочил на лестничную площадку.
От мусоропровода спешил Иван Кузьмич, полненькая замерла.
— Вот ты где, склерозница. Это ты должна была с этим мухоморным дедом жить. А вместо этого мою уютненькую тетеньку обхаживаешь! — ругался Маркиз, подлетев к соседкиному порогу.
— Может, и так, — Ночь уселась в дверях. — Судьба по-своему решила. От меня-то ты чего теперь хочешь?
— Помоги, — сбавил обороты Маркиз. — Мой дед ничего в этом мире не любит, кроме бабьего лета, а я даже не знаю, где его взять. Устал я, сил нет. Мне вроде как его счастливым сделать надо, а он даже подойти не дает.
— Помогу, — муркнула Ночь и наклонилась к белому Маркизову ушку…
— Да они вовсе и не собираются драться, — обрадовалась полненькая.
— Любезничают, — согласился Кузьмич.
А Маркиз внимательно слушал, что ему нашептывала Ночь…
*****
Все оказалось гораздо проще и сложнее, чем он думал. Дело-то вовсе не в бабьем лете. Ничего оно особенного из себя не представляет. Так, несколько погожих дней между августом и октябрем.
Дело в воспоминаниях…
Ночь все же инопланетянка. Такое ей известно, что за сто лет, живя рядом с человеком, не узнаешь.
Оказывается, была когда-то у Ивана Кузьмича любимая жена. И последним счастливым временем для них стало бабье лето перед ее смертью.
Больное сердце… Ушла она, а Иван Кузьмич после ее ухода изменился.
Обозлился, хорошее перестал замечать, друзей растерял. Не хотел привязанностей, уж больно тяжело потом терять.
А еще при малейшем чихе стал по врачам бегать. Вроде и жить тошно, но и смерти сдаваться не хочется. Она и так у него любимую отобрала. А его фигушки получит.
— Только бабьим летом и становится он почти прежним. Вспоминает о том, как жил, любил, радовался, — объяснила Ночь.
— Так а мне что делать? — расстроился Маркиз. — Я-то надеялся, что найду для моего мухомора это бабье лето, и все у нас наладится. А оно, выходит, только в его памяти.
— Так-то оно так… — согласилась Ночь. — Но в это время открывается дверца в душе̔ у твоего Ивана Кузьмича. И ты можешь в эту щелочку проскользнуть.
А как проскользнешь, дальше легче будет. Ты, главное, приход бабьего лета не пропусти…
Маркиз не пропустил.
*****
Середина сентября выдалась теплой, солнечной, золотистой. Иван Кузьмич сидел у окошка и грустил.
«А он у меня даже ничего, когда не ворчит, — подумал Маркиз. — Печальный, худенький, одинокий. Жалко его».
И он вспрыгнул на широкий подоконник, поддел руку Ивана Кузьмича розовым носом.
Тот не прогнал. Погладил белую шерсть, вздохнул:
— Спасибо тебе, терпишь ты мой склочный характер. Паршивый из меня хозяин, наверное. Но ты знаешь, с тобой как-то легче стало. Я ведь даже на всякие скрипы в организме перестал внимание обращать.
«Сработало! — восхитился Маркиз. — Умница Ночь! В душу я просочился. Теперь бы еще обжиться там и генеральную уборку сделать.
Ну, это я сумею, я ведь профи. Глядишь, мой Кузьмич к себе прежнему вернется. Может, еще и женится! Не старый же совсем. Или хоть друга заведет хорошего.
Например, полненькая соседка очень даже ничего…»
А сверху за ними наблюдала госпожа Судьба. Она знала, что Маркиз справится. Каждая кошка умеет лечить.
И на самом деле не так уж и важно, что Судьба немного ошиблась и отправила к Ивану Кузьмичу Маркиза вместо Ночи. Все у них теперь хорошо будет. Круглый год, а не только бабьим летом.
