— Кира, детка, ты не могла бы… — голос в трубке дрожал, и Кира уже знала, что будет дальше.
— Сколько на этот раз? — она остановилась посреди офисного коридора, чувствуя на себе косые взгляды коллег.
— Пятнадцать тысяч. Понимаешь, Стасику нужно записаться на курсы программирования, это же его будущее!
Кира прикрыла глаза. Стасику, её двадцатипятилетнему брату, который за последние пять лет сменил десяток «призваний» — от бариста до фотографа.
— Тётя Рита, я не могу. У меня через месяц свадьба, мы с Максом копим на…
— Свадьба! — в голосе тёти послышались истерические нотки. — Вечно у тебя что-то важнее семьи! А я тебя как родную вырастила после смерти твоих родителей!
Кира почувствовала, как по спине пробежал знакомый холодок вины. Да, тётя Рита взяла её к себе, когда Кире было двенадцать. Но с тех пор прошло восемнадцать лет, и все эти годы Кира расплачивалась по счетам — сначала благодарностью и послушанием, потом деньгами.
— Я перезвоню, — бросила она и отключилась.
В переговорной её уже ждали. Важная презентация для инвесторов, от которой зависело будущее всего отдела. Кира выдохнула, расправила плечи и вошла с улыбкой.
Два часа спустя, когда аплодисменты стихли, а инвесторы пожимали друг другу руки и обещали подумать, начальница отвела Киру в сторону.
— Блестяще, как всегда. Но я заметила, что в начале ты была не в своей тарелке. Всё в порядке?
— Семейные дела, — уклончиво ответила Кира.
— Понимаю. Знаешь, я хотела поговорить с тобой о повышении. Региональный директор, зарплата в два раза выше, но придётся переехать в Москву. Подумай.
Москва. Тысяча километров от тёти Риты и Стасика. От бесконечных просьб и упрёков. Кира кивнула, пообещав дать ответ к концу недели.
Вечером, сидя в уютной кофейне с Максом, она рассказала ему о предложении. Его глаза загорелись.
— Это же потрясающе! Мне как раз предложили удалённую работу, я смогу работать откуда угодно. Когда переезжаем?
— Есть одно «но», — Кира покрутила кольцо на пальце. — Тётя Рита…
Лицо Макса потемнело.
— Опять просила денег?
— На курсы для Стасика. Пятнадцать тысяч.
— Кир, мы же договаривались. После того случая с «больницей», которая оказалась новым телефоном для Стаса…
— Знаю, знаю. Но она же меня вырастила, Макс. Я не могу просто взять и…
— Не можешь что? Жить своей жизнью? — он взял её за руку. — Милая, она пользуется твоим чувством вины. Это нездорово.
В ту ночь Кира не спала. Воспоминания накатывали волнами. Как в пятнадцать лет она подрабатывала репетитором, чтобы купить себе выпускное платье, потому что «Стасику нужны новые кроссовки». Как в университете жила на стипендию и подработки, отдавая половину заработка тёте, потому что «мы же семья». Как отказалась от стажировки в Европе, потому что «кто же поможет Стасику с поступлением».
Утром она проснулась с твёрдым решением. Набрала номер тёти Риты.
— Алло, детка! Ты подумала о…
— Да, подумала. Тётя Рита, мне предложили работу в Москве. Я согласилась.
Молчание.
— То есть ты бросаешь нас? После всего, что я для тебя сделала?
— Я не бросаю. Я начинаю жить своей жизнью. Стасу двадцать пять, пора и ему…
— У него депрессия! — взвизгнула тётя. — Он чувствительный мальчик, ему нужна поддержка!
— Ему нужна работа, а не моя зарплата.
— Ах так! Ну и катись в свою Москву! Посмотрим, как ты там без семьи! Неблагодарная!
Гудки.
Кира медленно опустила телефон. Странно, но вместо чувства вины она испытывала… облегчение?
Переезд прошёл быстрее, чем она ожидала. Макс нашёл чудесную квартиру в тихом районе с окнами на парк. Новая работа оказалась сложной, но увлекательной. Коллеги приняли её тепло, а начальство оценило её инициативу.
Свадьбу сыграли скромную, только для близких друзей. Тётя Рита демонстративно не приехала, прислав сообщение: «Надеюсь, ты счастлива, предательница».
Прошёл год. Кира сидела в своём новом кабинете и просматривала квартальный отчёт, когда раздался звонок. Незнакомый номер.
— Кира? Это Стас.
Она застыла. За год — ни звонка, ни сообщения.
— Привет, Стас.
— Слушай, я… Мне нужна помощь. Мама в больнице, у неё проблемы с сердцем. А у меня… В общем, я устроился курьером, но зарплата маленькая, а больница дорогая…
— Стас, стой. Что с тётей Ритой?
— Приступ был. Говорят, на нервной почве. Она после твоего отъезда… сильно переживала.
Кира почувствовала укол вины, но тут же одёрнула себя. Нет. Только не снова.
— Пришлите мне реквизиты больницы. Я оплачу лечение напрямую.
— Спасибо! А ещё…
— Нет, Стас. Только больница. И… я рада, что ты работаешь.
— Пришлось. Мама сказала, что денег нет, что ты нас бросил. Сначала я злился, а потом… кое-что понял.
— Что именно?
— Что мы сели тебе на шею. И что мама… она всегда говорила, что я особенный, что мне нельзя напрягаться. А я и рад был верить. Прости, Кир.
После разговора Кира долго сидела, глядя в окно. На улице шёл снег, превращая Москву в сказку. Макс принёс ей чай и молча поцеловал в макушку.
— Всё хорошо?
— Знаешь, кажется, да. Впервые за много лет мне действительно хорошо.
Она оплатила лечение в больнице и даже нашла хорошего кардиолога. Но больше не брала трубку, когда звонила тётя Рита. Отвечала только на сообщения Стаса — короткие, по делу, о состоянии здоровья тёти.
А потом и они прекратились. Стас написал, что тётю выписали, что он снял отдельную комнату и встретил девушку.
«Спасибо тебе, Кир. За урок».
Кира улыбнулась, закрывая чат. За окном кабинета простиралась Москва — город её новой жизни, где никто не считал её обязанной, где она строила карьеру и семью, где каждое утро просыпалась без чувства вины.
Иногда, очень редко, она думала о тёте Рите. Но уже без боли. Только с благодарностью — за то, что когда-то приютила её, и за то, что своим отказом помочь в тот последний раз дала ей силы начать жить для себя.
А это, пожалуй, был самый ценный подарок.
