— Папа? — голос дочери звучал неуверенно. — Ты как там?
Антон вздохнул. «Как я могу быть?» — подумал он, но вслух произнёс:
— Нормально. Работаю.
— Пап, слушай. Тут такое дело, — Катя замялась. — Моя подруга, Лиза, уезжает на полгода за границу. Ей нужно пристроить кошку. Временно! Я бы взяла, но у нас с Димой аллергия.
— Нет, — отрезал Антон.
— Пожалуйста! — в голосе дочери послышались умоляющие нотки. — Соня очень спокойная! Ты даже не заметишь её присутствия. Она не царапает мебель, не мяукает по ночам. Просто побудет рядом.
— Ладно, — сдался он, услышав, как дочь набирает воздух для новой порции уговоров. — Но только временно.
Через два часа Катя привезла серый пушистый комок с настороженными глазами цвета янтаря. Кошка сидела в переноске тихо, с достоинством, как будто это она делала одолжение, соглашаясь пожить здесь.
— Вот, это Соня, — Катя погладила кошку через решётку. — Корм, лоток, игрушки — всё в пакете. Я позвоню завтра, хорошо?
Когда дверь за дочерью закрылась, Антон открыл переноску. Кошка осторожно выбралась наружу, принюхалась и медленно двинулась изучать территорию, мягко ступая по паркету.
— Обычная кошка, — буркнул Антон, глядя на острые ушки и поднятый, как знак вопроса, хвост.
Соня остановилась, развернулась и посмотрела прямо на него — долгим, оценивающим взглядом, словно говоря: «Ты себя явно переоцениваешь, человек.» А потом просто отвернулась и продолжила свой обход.
В тот момент Антон ещё не знал, что эта «обычная кошка» перевернёт всю его жизнь, раскрасив серые будни в яркие цвета и разбив стену тишины, за которой он прятался от боли утраты после смерти жены.
Первые дни Антон не замечал Соню. Или делал вид, что не замечает. Утром — кофе, работа за компьютером, вечером — ужин из полуфабрикатов и телевизор. Кошка существовала где-то на периферии его сознания, серой тенью скользя между комнатами.
Он менял ей корм и воду. Чистил лоток. Иногда, сидя за ноутбуком, чувствовал на себе её пристальный взгляд — Соня сидела на подоконнике и смотрела. Просто смотрела, не издавая ни звука.
— Что? — спросил он её на третий день. — Что ты хочешь?
Соня моргнула, но не сдвинулась с места. Антон раздражённо вернулся к работе.
Пятница. Дождь барабанил по стеклу, размывая контуры многоэтажек за окном. Антон проснулся от ноющей боли в груди — старые раны напоминали о себе в такую погоду. Он сел на кровати, тяжело дыша. Лекарства… где-то в холодильнике.
Тёплое прикосновение к руке заставило его вздрогнуть. Соня. Когда успела запрыгнуть?
— Брысь, — хрипло сказал он, но кошка только придвинулась ближе, прижавшись к его боку. От неё шло мягкое, обволакивающее тепло.
Удивительно, но боль начала стихать. Антон осторожно, будто боясь спугнуть, положил руку на мягкую спину. Соня завибрировала мотором — низкое, успокаивающее мурчание разлилось по комнате.
— Ты лечишь меня, что ли? — усмехнулся Антон.
Кошка мурлыкнула громче, словно в ответ.
Через неделю Антон поймал себя на том, что разговаривает с Соней. Не просто отдельными фразами — полноценными монологами.
— И представляешь, Михалыч говорит: «На следующей неделе всё сделаем!» Но я-то знаю, что это уже третья «следующая неделя», — он помешивал кофе, а Соня сидела на кухонном столе, повернув голову чуть набок, будто действительно слушала. — Им бы только отсрочить сроки.
Антон осёкся, осознав абсурдность ситуации. Он разговаривает с кошкой о работе. Как старик-одиночка. «Лена бы посмеялась,» — внезапно подумал он и замер, удивлённый этой мыслью. Впервые за долгое время воспоминание о жене не принесло острой боли.
— Знаешь, — тихо сказал он, глядя в янтарные глаза Сони, — иногда я думаю: может, всё это — просто пауза? Жизнь, она ведь не заканчивается, правда?
Кошка моргнула, будто соглашаясь.
Странно, но с появлением Сони дом перестал казаться таким пустым. Антон начал готовить — не размораживать, а именно готовить. Сначала просто яичницу по утрам, потом — что-то посложнее на ужин. Кошка всегда была рядом, наблюдая за процессом с внимательным видом заправского критика.
— Не смотри так, — буркнул Антон, разбивая третье яйцо в сковородку в воскресенье утром. — Я просто проголодался.
Но это было не совсем правдой. Ему хотелось вкусной еды, хотелось включить музыку, которую он не слушал с похорон Лены, хотелось открыть окно и впустить свежий весенний воздух.
«Я схожу с ума,» — думал он, нарезая помидоры для омлета. Но это было приятное безумие.
Вечерами они смотрели телевизор. Соня располагалась на краю дивана — никогда не на коленях, уважая личное пространство. Но постепенно расстояние между ними сокращалось. К концу второй недели кошка уже спала, свернувшись калачиком у него под боком, а Антон рассеянно почёсывал её за ухом.
Однажды вечером раздался звонок. Катя.
— Пап, как вы там с Соней? — в голосе слышалось беспокойство.
— Нормально, — ответил Антон, глядя на кошку, которая развалилась на его подушке, по-хозяйски вытянув лапы. — А что?
— Просто, мы с Лизой говорили. Она задержится ещё на пару месяцев. Ты не против?
Антон почувствовал, как внутри что-то дрогнуло — странная смесь облегчения и радости.
— Нет, — сказал он. — Не против.
Повесив трубку, он посмотрел на Соню. Она мурлыкнула и прикрыла глаза, будто говоря: «Ну конечно, куда ты без меня.»
— Не зазнавайся, — хмыкнул Антон, но в голосе не было ни капли раздражения. — Ты самая обычная кошка.
И сам не поверил своим словам.
Весна вошла в полную силу. По вечерам Антон стал открывать окно — свежий воздух наполнял квартиру ароматами сирени и дождя. Соня обожала сидеть на подоконнике, щурясь на заходящее солнце и вздрагивая хвостом от каждого пролетающего мимо воробья.
В тот вечер они смотрели старую комедию. Антон даже смеялся временами — хрипло, непривычно, словно разрабатывал давно не используемые мышцы. Соня дремала рядом, иногда приоткрывая один глаз на особенно громкие моменты фильма.
— Будешь чай? — спросил Антон, поднимаясь с дивана. Он поймал себя на мысли, что часто задаёт Соне вопросы, будто она действительно может ответить.
На кухне он включил чайник и потянулся за чашкой. Внезапно острая, пронзительная боль сдавила грудь. Антон охнул, схватившись за сердце. В глазах потемнело. Он попытался вдохнуть, но воздух застрял где-то в горле.
«Только не сейчас,» — мелькнула паническая мысль.
Пол качнулся под ногами. Он попытался ухватиться за стол, но промахнулся и рухнул на колени. Боль растекалась от сердца по всему телу, парализуя каждую клетку.
— Телефон, — выдохнул Антон, понимая, что тот остался лежать на столе. — Надо… позвонить…
Слабость накатывала волнами. В какой-то момент он просто лёг на пол, прижавшись щекой к прохладной плитке. Дышать становилось всё труднее. «Может, так даже лучше,» — подумал он. «Быстрый конец. Без больниц. Без капельниц.»
Что-то мягкое коснулось его лица. С трудом фокусируя взгляд, Антон увидел Соню. Она сидела рядом, склонив голову, и смотрела с таким человеческим беспокойством.
— Прости, — прошептал он.
Соня вдруг решительно встала и прыгнула на стол.
Внезапно что-то упало рядом с его рукой. Он с трудом повернул голову. Телефон! Соня стояла над ним, на столе.
— Ты… сбросила мне… телефон? — прошептал он, не веря своим глазам.
Непослушными пальцами Антон набрал 112. «Скорая… сердечный приступ… адрес…» — слова путались, выскальзывали, как рыбы из сетей, но оператор, кажется, понял. «Бригада выезжает. Держитесь. Дверь открыта?»
— Да. — Антон посмотрел на входную дверь. Не успел еще закрыть на ключ – какое счастье.
Но Соня уже бежала туда. Запрыгнула на тумбочку у двери, встала на задние лапы и… повисла на дверной ручке всем весом! Механизм щёлкнул, дверь приоткрылась на пару сантиметров.
Последнее, что видел Антон перед тем, как сознание окончательно померкло — серая кошка, сидящая рядом с его лицом.
Белые стены. Писк мониторов. Запах лекарств.
— Пап? Папа, ты меня слышишь?
Лицо Кати расплывалось перед глазами, но её голос вернул Антона в реальность.
— Что случилось? — его голос звучал как наждачная бумага.
— У тебя был инфаркт, — Катя сжала его руку. В её глазах стояли слёзы.
Антон откинулся на подушку, переваривая услышанное.
— А где Соня? — спросил он вдруг с беспокойством.
— Я забрала её к себе, — Катя успокаивающе погладила его по руке. — Не волнуйся, Дима пьёт антигистаминные. Выкарабкаешься — заберёшь обратно свою кошку.
— Она не просто кошка, — тихо сказал Антон, глядя в окно на весеннее небо. — Она спасительница.
Квартира встретила Антона непривычной чистотой. Катя постаралась — вымыла полы, расставила цветы в вазах, даже прикрепила на холодильник магнитом список рекомендаций от кардиолога.
— Ты точно справишься? — в десятый раз спросила она, расставляя на столе контейнеры с едой. — Может, поживёшь у нас, пока полностью не восстановишься?
— Катюш, мне пятьдесят восемь, а не девяносто восемь, — Антон улыбнулся. — К тому же, у меня есть медсестра.
Он посмотрел на переноску, где нетерпеливо переминалась с лапы на лапу Соня.
— Обычная кошка, — усмехнулась Катя, расстёгивая замок.
Соня вылетела из переноски пушечным ядром и тут же обежала всю квартиру, словно проверяя, всё ли на месте. Вернувшись в коридор, она уселась напротив Антона и уставилась на него немигающим взглядом.
— Да, я тоже скучал, — тихо сказал он.
После ухода дочери Антон медленно прошёл в гостиную. Он всё ещё чувствовал слабость, но каждый день становилось немного легче. Соня следовала за ним по пятам, как маленькая серая тень.
Вечером, когда они устроились на диване — Антон с книгой, Соня, свернувшись калачиком у его бедра — зазвонил телефон. Незнакомый номер.
— Алло?
— Здравствуйте, это Лиза, подруга Кати, — голос на другом конце был молодым и немного нервным. — Я звоню насчёт Сони. Я вернулась из командировки раньше и могу забрать её в любой день. Катя рассказала, что случилось. Спасибо, что приютили её. Она особенная кошка, правда?
Антон замер. Соня приподняла голову, словно прислушиваясь к разговору.
— Да, — медленно произнёс он. — Особенная.
— Так когда мне можно заехать? Я живу недалеко, могу даже сегодня.
— Нет, — Антон сам удивился твёрдости в своём голосе. — Послушайте, Лиза. Я… Соня останется со мной.
Пауза на другом конце линии.
— Но это моя кошка, — растерянно сказала девушка.
— Я понимаю, — Антон провёл рукой по мягкой спине Сони. Она мурлыкнула, подставляя голову под его ладонь. — Я готов заплатить. Любую сумму. Можем оформить это официально, если хотите. Но она часть моей жизни теперь. Моя семья.
Тишина. Потом тихий смех.
— Знаете, — голос Лизы потеплел, — Соня была бродячей. Я подобрала её на улице прошлой осенью. Она всегда казалась временной гостьей у меня. Будто ждала кого-то другого. Наверное, вас.
После звонка Антон долго сидел неподвижно. Соня тихонько боднула его руку.
— Знаешь, — сказал он, почёсывая её за ухом, — ты права. Хватит сидеть дома. Завтра идём гулять в парк. А потом мы наведём здесь порядок. Начнём жить заново. Лена бы одобрила.
Соня моргнула и потянулась всем телом — от кончика носа до хвоста.
