Марина не видела свекровь восемь лет.
Восемь лет назад Виктор сказал матери те слова, после которых они перестали общаться. «Если не можешь принять мой выбор — можешь забыть о моем существовании». И Елена Петровна приняла это буквально.
Сейчас Марина стояла перед облупившейся калиткой старого дома на окраине поселка и не решалась позвонить. В животе снова шевельнулся ребенок, напоминая о причине визита.
— Заходи уже, я вижу тебя из окна, — раздался спокойный голос из-за забора.
Елена Петровна встретила ее на пороге. Годы почти не изменили ее — та же прямая спина, седые волосы аккуратно убраны в пучок, только морщин стало больше.
— Здравствуйте, — выдохнула Марина.
— Проходи. Чай будешь?
Кухня оказалась маленькой, но уютной. Пахло свежей выпечкой и травами. Елена Петровна молча поставила на стол чашки, нарезала пирог.
— Виктор знает, что ты здесь?
Марина покачала головой.
— Он… он хочет, чтобы я избавилась от ребенка.
Рука Елены Петровны замерла над чайником.
— Что?
— У нас уже есть двое. Квартира маленькая, он недавно работу потерял… Говорит, не потянем третьего. Что я должна выбирать — или аборт, или развод.
Марина говорила быстро, словно боялась, что если остановится — не сможет продолжить.
— Срок уже большой. Пятый месяц. Я не могу… не могу убить своего ребенка. Но и детей на улице оставить не могу. Виктор сказал — если рожу, чтобы не возвращалась.
Елена Петровна медленно опустилась на стул напротив.
— И ты пришла ко мне.
— Простите. Я знаю, что не имею права. После всего… Но мне больше некуда идти. Родители умерли, подруг нет. Я подумала… может, вы поможете советом. Или…
— Или приютишь на время, — закончила за нее свекровь. — Пока не решишь, что делать с ребенком.
Марина опустила голову. Слезы капали прямо в чашку с остывшим чаем.
— Я работаю. Удаленно. Могу платить за проживание…
— Замолчи, — резко оборвала ее Елена Петровна. — Пить чай и молчать. А потом пойдешь в комнату и ляжешь отдыхать. Разговоры потом.
Первую неделю они почти не разговаривали. Елена Петровна вставала рано, готовила завтрак, уходила в огород. Марина помогала по дому, насколько позволял живот, работала за ноутбуком. По вечерам они молча пили чай на веранде.
На восьмой день Виктор позвонил.
— Ну что, одумалась? — его голос звучал устало. — Запись в клинику на послезавтра. Я уже договорился.
Марина стояла посреди комнаты, прижимая телефон к уху. Елена Петровна застыла в дверях с корзиной яблок.
— Я не буду делать аборт, Витя.
— Тогда можешь оставаться где есть. Вещи твои соберу, Ленка заберет. И не вздумай к детям приезжать, пока не образумишься.
Гудки.
Марина медленно опустилась на диван. Елена Петровна поставила корзину, подошла, села рядом.
— Второй раз, — тихо сказала она. — Второй раз мой сын ставит женщину перед таким выбором.
— Что? — Марина подняла заплаканное лицо.
— Его первая жена. Ирина. Забеременела через год после свадьбы. Витя тогда учился, подрабатывал. Сказал — рано, не готовы. Она послушалась. А через полгода ушла. Не смогла простить ни ему, ни себе.
Марина смотрела на свекровь широко раскрытыми глазами.
— Вы поэтому тогда…
— Я сказала ему правду. Что он эгоист, который думает только о своем комфорте. Что дети — это не тогда, когда удобно, а когда Бог дает. Он ответил, что я отсталая фанатичка и чтобы не лезла в его жизнь.
Елена Петровна встала, прошлась по комнате.
— Знаешь, что самое страшное? Я ведь тоже так думала когда-то. Когда мне было двадцать пять, а Вите — пять лет. Забеременела вторым. Муж пил, денег не было, жили в общежитии. Думала — не потяну. Пошла в больницу.
Она остановилась у окна, глядя в сад.
— Врач посмотрела на меня и сказала: «У вас срок уже приличный. И ребенок шевелится. Вы правда хотите его убить?» Я выбежала оттуда и больше никогда не возвращалась к этой мысли. Родила дочку. Аню.
— У Виктора есть сестра? — потрясенно спросила Марина.
— Была. Умерла в три года. Порок сердца. Но эти три года… Она была солнышком. Таким светлым, радостным ребенком. Витя ее обожал. А я до сих пор не могу простить себе, что хотела лишить ее жизни.
Марина закрыла лицо руками и разрыдалась. Елена Петровна вернулась, обняла ее.
— Не реви. Все будет хорошо. Рожай спокойно. Живи сколько нужно. А там видно будет.
Недели превращались в месяцы. Живот рос, а вместе с ним росла привязанность между двумя женщинами. Марина узнала, что свекровь — фельдшер на пенсии, до сих пор помогает соседям. Что она прекрасно вяжет и выращивает лучшие помидоры в поселке. Что по вечерам любит читать детективы и смотреть сериалы про врачей, ругая их за неправдоподобность.
Елена Петровна узнала, что невестка — талантливый дизайнер, что она может часами рисовать, забыв про еду. Что любит старые фильмы и умеет печь потрясающий яблочный пирог.
Дети Марины приезжали каждые выходные. Виктор привозил и забирал их, но в дом не заходил. Восьмилетний Денис и шестилетняя Лиза сначала дичились бабушки, но быстро оттаяли. Елена Петровна учила внука столярничать, а внучку — вышивать.
— Мам, а почему мы теперь у бабушки живем? — спросила однажды Лиза.
— Не живем, а гостим, — поправила Марина.
— А когда домой поедем?
— Скоро, солнышко. Как только братик родится.
— Папа сказал, что братика не будет, — буркнул Денис.
Елена Петровна и Марина переглянулись.
— Будет, — твердо сказала бабушка. — И вы будете лучшими старшими братом и сестрой на свете.
Роды начались ночью. Елена Петровна разбудила соседа, у которого была машина, помогла Марине собраться. В роддоме дежурила ее бывшая коллега.
— Леночка! Дочка рожает?
— Невестка, — спокойно ответила Елена Петровна.
Мальчик родился на рассвете. Маленький, но крепкий, громко заявивший о своем появлении на свет.
— Как назовешь? — спросила свекровь, глядя, как Марина прижимает к груди сына.
— Петр. В честь вашего отца.
Елена Петровна отвернулась, незаметно вытирая слезы.
Виктор появился на третий день. Вошел в палату неуверенно, остановился у двери.
— Мам сказала, что родился.
— Хочешь посмотреть? — спросила Марина.
Он подошел, заглянул в кроватку. Малыш спал, посапывая.
— На меня похож, — тихо сказал Виктор.
— Еще бы. Твоя копия в детстве, — фыркнула вошедшая Елена Петровна. — Такой же крикливый был.
Виктор посмотрел на мать. Впервые за восемь лет.
— Мам…
— Молчи. Потом поговорим. Марина, доктор сказала, завтра выписывают. Я комнату подготовила, кроватку Семеновна одолжила, пока свою не купим.
— Подожди, — Виктор шагнул вперед. — Марин, поехали домой. Ну что ты, в самом деле. Я… я погорячился. Справимся как-нибудь.
Марина смотрела на мужа, прижимая к себе ребенка.
— Как-нибудь?
— Ну… придумаем что-нибудь. Комнату поменяем на трешку. Или маме Дениску с Лизкой отправим пожить…
— К той самой маме, с которой ты восемь лет не разговаривал? — уточнила Елена Петровна.
Виктор покраснел.
— Я поеду к свекрови, — твердо сказала Марина. — А ты подумай, чего ты на самом деле хочешь. Только честно подумай. И если решишь, что хочешь быть отцом троих детей, а не посетителем по выходным — приезжай. Мы будем ждать.
Елена Петровна оказалась прекрасной бабушкой. Она вставала к малышу по ночам, давая Марине выспаться, учила правильно пеленать и купать. Денис и Лиза теперь жили у них постоянно — Виктор не возражал.
— Знаешь, — сказала однажды Елена Петровна, качая внука, — я ведь думала, что так и умру в одиночестве. Что сын не простит, внуков не увижу. А теперь вон — полный дом народу.
— Вы нас спасли, — Марина обняла свекровь. — Если бы не вы…
— Если бы не ты. Ты ведь могла послушаться, остаться с ним. Но выбрала ребенка. Это требует мужества.
Дверь хлопнула. В комнату ворвались Денис с Лизой, а за ними…
— Пап! — радостно закричала девочка.
Виктор стоял в дверях с чемоданом в одной руке и огромным плюшевым медведем в другой. Выглядел он неуверенно, но решительно.
— Можно мне… можно войти?
Марина посмотрела на Елену Петровну. Та кивнула.
— Входи. Только медведя в прихожей оставь, он весь дом займет.
Виктор поставил чемодан, подошел к матери.
— Прости меня, мам. За все. Я был идиотом.
— Был, — согласилась Елена Петровна. — Может, перестанешь?
— Постараюсь.
Он повернулся к жене.
— Марин, я все обдумал. Продал машину. Нашел подработку. Квартиру поменяем, я уже варианты смотрю. Если ты… если вы согласны вернуться.
— А если я захочу четвертого? — спросила Марина.
Виктор вздрогнул, потом криво улыбнулся.
— Будем думать, как вырастить четвертого.
Маленький Петя выбрал этот момент, чтобы проснуться и потребовать внимания. Виктор неуверенно протянул руки.
— Можно?
Марина передала ему сына. Виктор держал малыша неуклюже, но бережно.
— Привет, сынок. Я твой папа. Непутевый, но постараюсь исправиться.
Елена Петровна смахнула слезу.
— Ладно, хватит тут сырость разводить. Денис, накрывай на стол. Лиза, неси тарелки. Виктор, научу тебя пеленать — пригодится.
— Мам, а можно мы насовсем у бабушки останемся? — спросил Денис.
Взрослые переглянулись.
— Места всем хватит, — сказала Елена Петровна. — Дом большой. Только отцу вашему придется крышу починить и забор покрасить.
— Починю, — кивнул Виктор. — И покрашу. И что скажешь — сделаю.
— Посмотрим, — хмыкнула мать, но в глазах ее была радость.
За окном садилось солнце, заливая комнату теплым светом. Семья собралась за столом — шумная, не идеальная, но настоящая. Елена Петровна смотрела на них и думала, что иногда нужно потерять все, чтобы обрести больше, чем имел.
А маленький Петя спал на руках у отца и не знал, что его появление на свет соединило то, что казалось разрушенным навсегда.
