— Лера, ты меня слышишь? — голос Артёма звучал вкрадчиво, но в нём слышалась едва сдерживаемая тревога. — Нам нужен раздельный бюджет.
Я стояла у плиты, сжимая в руках половник. В душе поднималась волна обиды. «Раздельный бюджет, когда я в декрете?..»
— Артём, ты серьёзно? — я обернулась, чувствуя, как сердце стучит где-то в горле.
— Мне сейчас тяжело, — он вздохнул, потёр уставшие глаза. — Не тяну я эту нашу семейную копилку. Денег вечно нет, как в чёрную дыру улетают. Я один работаю, а вы с Сашкой… — договорить он не решился.
Всего полтора года назад мы были счастливы и с нетерпением ждали рождения ребёнка. Артём улыбался, рассказывал о планах купить просторную квартиру, говорил, что будет заботиться о нас. Но в последние месяцы я не узнавала своего мужа. Из романтика, который когда-то обнимал меня, он превращался в человека, который вечно хмурится, говорит отрывисто, поздно приходит домой и раздражённо закрывает за собой дверь спальни.
Но эта просьба — или, точнее, требование — стала шоком. Словно он возводил между нами стену: «Теперь ты сама по себе». В глазах стояли слёзы, но я старалась держать себя в руках. Он выглядел усталым и потерянным, словно давно вынашивал эти слова и только теперь решился их произнести.
Я убрала кастрюлю с плиты и прошла в гостиную, чтобы разобраться в себе и не сорваться в присутствии нашего годовалого сына Сашки. Он мирно ползал по ковру, гремя своими яркими игрушками.
Вспомнилось, как ещё год назад Артём радовался каждому шевелению малыша в животе, носил меня на руках и повторял, что мы — лучшая семья на свете. Но что-то пошло не так. Сначала он стал чаще задерживаться на работе, нервничал из-за начальника, который заставлял его браться за дополнительные проекты. Потом всё чаще возвращался домой раздражённым. Меня это пугало, но я думала: «Всё пройдёт, это временный стресс».
Постепенно он стал холоден и отстранён. Меня ранили его фразы:
— Опять деньги на подгузники? Да сколько можно тратить!
— Не понимаю, почему у соседей вроде бы двое детей, а у них всё схвачено, а у нас вечный минус…
Однажды вечером за ужином он невнятно пробормотал, что все его коллеги как-то успевают и карьеру строить, и женам помогать, и их семьи не жалуются на нехватку денег. «У кого-то жена тоже работает или у кого-то свой небольшой бизнес. А у нас только мои доходы, — сказал он тогда. — Я выдыхаюсь».
Я ещё пыталась его успокоить, предложила вместе сесть и посмотреть, на что уходят деньги, найти способы экономии. Но он мялся, отводил взгляд, говорил, что не хочет «копаться в бумажках». А потом вдруг «выпалил», что лучше завести раздельный бюджет: «Хотя бы не буду чувствовать, что всё на мне».
Эти слова больно задели меня. Я ведь не «просто сижу», а ухаживаю за ребёнком, веду хозяйство, фактически работаю без выходных. «Разве это не вклад в семью?» — хотелось крикнуть ему в лицо. Но в то же время я видела: он и правда загнан в угол. Срывается, но внутри у него страх, будто он не справляется с ролью кормильца.
Однако его способ решения проблемы выглядел крайне обидным. Фраза «Раздельный бюджет» звучала как отговорка, попытка отстраниться от нас — и от меня, и от сына.
— Сколько ты ещё будешь в декрете? — вдруг спросил он, когда я укладывала Сашку спать.
— Ну… официально ещё около года, — ответила я. — Пока ребёнок маленький, никто не возьмёт его в сад. А няня — это дорого…
— Ясно, — буркнул он и отвернулся.
Я осталась стоять у кроватки сына с горьким чувством: «Может, я и правда сижу у него на шее? Или это он не умеет просить о помощи, а только вымещает злость на мне?»
На следующий день атмосфера в доме была напряжённой. Артём едва позавтракал, бросил мне короткое «пока» и ушёл. Когда вечером он вернулся, я попыталась поговорить:
— Я думала о твоих словах. Если у нас будет раздельный бюджет, как я смогу вносить свою часть, сидя с сыном?
— Найди подработку за компьютером, — он пожал плечами, как будто это пустяк. — Сейчас все работают онлайн.
Я почувствовала, как обида подступает к горлу. Но, с другой стороны, может, он и прав — в наше время есть фриланс, удалённые проекты. «Стоит попробовать», — мелькнула мысль.
Последнюю неделю Артём ходил злой, постоянно повторял, что на работе хаос, что коллеги продвигаются по карьерной лестнице, а он топчется на месте. Его раздражало и то, что «у них» жёны либо при деле, либо подрабатывают, а «у нас» — только траты на ребёнка. Я жалела мужа: видела, что он не высыпается, устаёт. Возможно, ему действительно казалось, что весь мир требует от него невозможного: шеф — сверхрезультатов, семья — финансовой стабильности.
И всё же в глубине души я кипела от несправедливости. Мы ведь вместе решили завести ребёнка. Я не могла просто взять и бросить сына на чужую няню, у нас нет бабушек, которые могли бы посидеть с внуком. Но он не хотел этого слышать. Как будто он стеснялся признаться, что не может тянуть всё в одиночку, и теперь сваливал вину на меня.
Однажды вечером, когда Сашка уже спал, я села за ноутбук. Нашла несколько объявлений: «Требуется автор статей на родительские темы», «Нужен копирайтер». Решила отправить пару заявок. Ведь когда-то я вела блог о материнстве и любила литературу. Почему бы не попробовать?
Через несколько дней мне ответил один портал для молодых мам. Они попросили меня написать тестовую статью, и я вложила в неё не только теорию, но и свой опыт первых месяцев жизни малыша. Редактор похвалил меня и пригласил к сотрудничеству на сдельной основе. Суммы были небольшие, но это вдохновляло.
Узнав об этом, Артём отреагировал холодно:
— Посмотрим, сколько ты там заработаешь. В любом случае, раз уж всё идёт в раздельный бюджет, будь готова оплачивать хотя бы коммуналку.
— Я постараюсь, — ответила я сквозь стиснутые зубы.
Мне не хотелось умолять его о поддержке, понимая, что он настроен жёстко. Я видела, как по вечерам он перебирает какие-то документы, смотрит таблицы расходов, ворчит: «Мой коллега Вадим купил квартиру побольше, а ведь его жена была в декрете всего полгода — нашла подработку в салоне. А у нас…»
Меня это задевало, но, может быть, именно эти слова заставляли меня упорно писать статьи по ночам, когда сын спал. Постепенно я начала получать пусть небольшие, но постоянные гонорары. Со временем мне предложили вести соцсети одной компании, выпускающей детские товары. Стало легче: теперь я могла планировать бюджет, знать, что в месяц у меня будут гарантированные суммы.
Но отношения в семье становились всё напряжённее. Артём, похоже, ревновал даже к моему ноутбуку — когда я садилась вечером работать, он раздражённо спрашивал: «Может, лучше займёшься ужином? Я голодный пришёл». Я отвечала, что ужин уже готов, просто нужно его разогреть. Он злился, что мне не до него, не до разговоров. В итоге мы почти перестали общаться по душам.
И тут меня удивила одна его вспышка:
— Да кому нужны эти твои статейки! Думаешь, ты закроешь нашу ипотеку? — он говорил зло, с горечью.
— Может, и не закрою, но я стараюсь не сидеть сложа руки, — я уже не сдерживала голос. — А ты думаешь, мне легко? Я ведь тоже выматываюсь: малыш, дом, работа по ночам. Разве это не вклад в семью?
— Слишком мало, — прошипел он и ушёл курить на балкон, что случалось редко.
Я прикусила губу, чтобы не заплакать. Сашка проснулся и заплакал. Я взяла его на руки, укачивая, и подумала: «Как мы докатились до этого? Ведь мы семья. Я хочу помощи, а не постоянной войны. Возможно, он надеется на чудо. Но, похоже, другого выхода у меня нет — придётся самой тянуть и ребёнка, и себя».
Наступил вечер, который всё расставил по своим местам. Я сидела в гостиной, сын уже спал в своей кроватке. Артём вернулся позже обычного, бросил на меня усталый взгляд:
— Завтра день оплаты ипотеки. У нас же раздельный бюджет — не забудь отдать свою долю.
Я молча достала телефон, зашла в мобильное приложение банка и перевела деньги на свой счёт, с которого обычно оплачивала квартиру. Сумма была немаленькой, но мне хватало средств на ней. Я нажала «Отправить». Затем протянула Артёму квитанцию:
— Вот. Я оплатила не только «свою часть», но и часть твоего взноса.
— Что? — он застыл, глядя на экран телефона. — Откуда у тебя столько денег?
— Я заработала, Артём. Пишу статьи для двух порталов, веду соцсети, плюс у меня ещё один проект на подходе.
Он нахмурился, потер щёку, словно не верил в происходящее.
— Ты ведь говорила, что платят копейки…
— Сначала были копейки. Но теперь это вполне приличный гонорар, — ровно сказала я. — И я готова не просто оплачивать коммуналку, а вообще жить независимо от твоих денег.
Я заметила, как в его глазах мелькнул испуг. Он опустился на диван, лицо осунулось, он выглядел растерянным. В глазах читалась боль:
— Лера… Ты не понимаешь, что я чувствую. На работе меня зажимают, грозятся уволить, коллеги продвигаются по карьерной лестнице, а я как будто в тупике. Денег не хватает, я вечно во всём виноват. Все давят… — Он с трудом выдавил: — Прости, что срывался на тебе.
Меня охватили жалость и гнев одновременно. Значит, он действительно в напряжении из-за работы. Но почему, почему вместо того, чтобы довериться и попросить о поддержке, он занял такую жёсткую позицию?
— Артём, я понимаю, что тебе тяжело, — сказала я тише. — Но ты ведь хотел «отделить» меня и сына от своих проблем. Ты думал, я не найду способа выжить без твоих денег? Оказалось, всё не так уж страшно.
— Может, вернём всё как было? — он вдруг посмотрел на меня с отчаянием и надеждой в глазах. — Я поговорю с начальником, можно как-то повысить квалификацию… Или поискать другую работу. А ты перестанешь биться в одиночку.
На мгновение я почувствовала, как дрогнуло моё сердце. «А вдруг он и правда изменится? Может, это тот самый момент, когда нужно поддержать мужа?»
Но стоило мне вспомнить, как он вычёркивал меня из общего бюджета, посмеивался над моими попытками подрабатывать, как у меня снова перехватило дыхание. Я давно не чувствовала от него настоящей любви, только раздражение и холод. И, если честно, уже научилась жить без его финансовой «поддержки».
— Я не уверена, что стоит продолжать жить вместе прямо сейчас, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. — Ты сам очень нервный, у тебя на душе груз обид. И твои обвинения, твой холод уже порядком меня измотали. Я устала от ощущения, что я никчёмная.
— Но мы семья, Лера, пойми… — он говорил почти шёпотом. — Я не хотел тебя терять.
— Может, так у нас и останется шанс когда-нибудь стать семьёй, — сказала я. — А пока мне нужно пожить отдельно, чтобы окончательно всё не разрушить.
Через неделю я сняла небольшую, но светлую квартиру поближе к офису, куда иногда заходила по работе. Я прекрасно понимала, что иду на риск, ведь теперь все бытовые хлопоты полностью на мне. Но я и раньше со всем справлялась, а теперь хотя бы без постоянных упрёков.
В день переезда Артём пытался меня остановить:
— Я всё переосмыслил, — говорил он, стараясь выглядеть решительным. — Я буду искать новую работу, решу вопрос с начальником. Дай мне шанс, Лера.
— Может быть, когда-нибудь… — сказала я, на мгновение усомнившись: «А вдруг правда? Может, стоит подождать?» Но внутренний голос напомнил мне, чего я натерпелась. Слишком свежи в памяти его холодность, насмешки, требования «платить самой».
— Пока мне нужно побыть одной, — добавила она твёрдо. — И если ты решишься на перемены — хорошо. Но я не поверю одним лишь словам.
Он сник, понимая, что я больше не буду цепляться за пустые обещания. Наконец он кивнул и помог мне вынести чемоданы. Я посадила сына в машину. Сашка переводил взгляд с меня на папу, кажется, он чувствовал эту странную обстановку.
— Я буду забирать его на выходные, — негромко сказал Артём, — и всё-таки докажу, что я не плохой отец.
— Докажи делом, — выдохнула я и села за руль.
Когда за мной закрылась дверь в новую квартиру, я почувствовала и тревогу, и облегчение. Я опустилась на диван и долго смотрела на сына, который смешно ковырялся в сумке с игрушками. «Неужели мы теперь сами по себе?» — промелькнуло у меня в голове. Но в следующую минуту я поймала себя на мысли: «Я справлюсь. Я уже справляюсь».
Я сразу же сделала крупный заказ в интернет-магазине — купила сыну хорошую кроватку и небольшие, но важные для нас вещи. Оплатила онлайн, даже не вздрогнув: на карте было достаточно моих заработанных денег.
Он требовал раздельный бюджет? Пусть будет так. Но теперь я точно знаю: стабильность мне дают не чужие деньги, а моё умение зарабатывать, планировать, жить без страха. Я — свой лучший фундамент.
