— Виталик, мне очень плохо.
— Ань, как ты мне надоела. Ну выпей таблетку. Я не могу всё бросать и мчать к тебе по первой прихоти.
— Я же никогда не беспокоила тебя. Мне кажется… мне кажется, у меня начались роды.
— Ань, да родов ещё две недели, не выдумывай. В любом случае, я сейчас в аэропорту. Я же говорил, у меня командировка.
— Скорую вызови! — Виталик…
Но в трубке послышались короткие гудки. Из глаз катились слезы.
— Как же так? Это же и Виталик, и ребёнок. Как?
Аня набрала номер скорой.
— Пожалуйста, кажется, я рожаю, мне очень плохо.
Она с трудом назвала адрес и всё. Вокруг наступила темнота, тишина и блаженство, потому что больше не было больно.
Доктор тихо вошел в реанимацию, подошел к пациентке, потом повернулся к медсестре.
— Как дела?
— Никаких изменений. Такая молоденькая.
Врач еще раз посмотрел на приборы и вышел. Нашел старшую медсестру.
— Нина Георгиевна, нужно позвонить мужу этой девочки, ну или кому-то из родственников.
— Да, Федор Ильич, я как раз собиралась это сделать. Как она?
— В коме. И чем это все закончится, пока непонятно. Да и вообще непонятно, как муж все это допустил. Судя по ней, она не первый день чувствовала себя плохо. Вот и спросите, как приедет.
Нина Георгиевна пошарила рукой, но очков как всегда рядом не оказалось. Цифры в карте пациентки были написаны достаточно крупно, и она стала набирать номер телефона.
Мужской голос отозвался почти сразу.
— Да, слушаю.
— Добрый день, к нам в роддом поступила ваша жена, Анна Трифонова. Роды прошли очень тяжело, она сейчас в реанимации, а вас мы как-то не наблюдаем, могли бы подъехать?
В трубке на минуту повисла тишина. Потом мужчина как-то неуверенно протянул:
— Анна Трифонова? Ладно, скоро буду.
Медсестра положила трубку и хмыкнула. «Что за мужики пошли, — разговаривает так, будто не в курсе, что жена родить должна. Ох, молодежь, никаких понятий».
Андрей остановил машину у роддома. Ему, когда сегодня позвонили, чуть плохо не стало. Он не видел Аню лет пять, как раз с того самого момента, как она вышла замуж за его друга, Виталика.
Он всегда любил Аньку, с самой школы, с того момента, как они сюда переехали. Он всегда был уверен, что когда они вырастут, ну, Анька подрастет, они поженятся. Аня тоже была в этом уверена. А потом? Потом Виталик решил, что Аня нужна ему. Виталик всегда и во всем был на первом месте.
Он был симпатичнее, был более молодым и более состоятельным. За ним всегда велись девчонки. Виталик на расслабоне мог влюбить в себя любую. Однажды они заспорили, сильно заспорили, были уже взрослыми и горячими. Андрей собирался сделать предложение Ане, а Виталик рассмеялся.
«Да зачем это все? Ты еще молодой, любая девчонка и так всегда на все соглашается».
Андрей упрямо мотнул головой.
— Аня не любая, и не говори больше так.
Виталик развалился в кресле.
— То есть ты хочешь сказать, что она любит только тебя и никаких других мужиков не замечает?
— Я уверен в ней.
— О, нашел в ком быть уверенным. Твоя Аня такая же, как все.
В общем, у них дошло до драки. И тогда Виталик, вытирая кровь, сказал:
— Ты очень пожалеешь. Аньку твою я уведу. Ради принципа уведу.
Через две недели Аня, пряча глаза, ответила на предложение Андрея:
«Прости меня, пожалуйста, ты такой хороший, честный, но я полюбила другого. Мы уже подали заявление в ЗАГС».
Виталик с издевкой вручил ему приглашение на свадьбу, а Андрей в тот же день уехал. Вернулся год назад, заработал прилично денег, открыл здесь свое дело. Про Аню и Виталика даже не стал ничего узнавать. Хотя чего там узнавать? Первый же общий друг сразу и выложил, что Анька дурочка.
Виталик гуляет от нее направо и налево, а она все верит. Каким образом медсестра сегодня ему позвонила, для него до сих пор оставалось загадкой.
Андрей постучал в дверь кабинета, к которому его привели.
— Можно?
На него смотрел седой мужчина.
— Вы муж Анны Трифоновой?
Андрей вошел, прикрыл дверь.
— Не совсем, а что с ней?
Федор Ильич поднял брови.
— Что значит «не совсем»? Ваш номер указан в карте.
Он взял трубку.
— Нина Георгиевна, возьмите карту пациентки и ко мне.
Через пару минут появилась медсестра. Врач показал записанный номер.
— Ваш?
— Тут девять, а у меня ноль.
Медсестра ахнула.
— Господи, я ж без очков набирала. Простите Бога ради, а почему же вы ничего не сказали?
Андрей вздохнул.
— Видите ли, я думаю, что это моя знакомая. Мы собирались пожениться, но тут… В общем, долгая история. Если это та самая Аня, а я уверен, что это она, потому что мужа нет рядом, то я хотел бы помочь. Всем, чем смогу. У меня есть деньги, возможности.
Доктор, всё это время звонивший по телефону, поднял руку, призывая к тишине. Телефон был на громкой связи.
— Алло.
— Добрый день, вас беспокоят из роддома, к нам поступила Анна Трифонова.
— Да знаю, я звонила, она мне.
На заднем плане послышался смех, а потом капризный женский голос сказал:
— Виталь, ну сколько можно? Нас ждут на пляже.
Доктор поднял бровь. На улице стояла зима.
— Вашей жене очень плохо. Она сейчас без сознания.
— Простите, а я-то чем могу помочь? Во-первых, это ваша работа — лечить людей. Во-вторых, я очень далеко. Когда ее там выписывают? Через неделю? Ну, к тому времени я вернусь.
В трубке что-то зашипело, и послышались короткие гудки. Фёдор Ильич обвёл всех растерянным взглядом.
— Вот и поговорили. Пока жена между жизнью и смертью, муж где-то в тёплых краях. И, похоже, совсем не скучает. Ну и что делать будем? А не нужны лекарства, которых у нас просто нет?
Андрей встал.
— Послушайте, забудьте вы на время, что её муж где-то там. Да бог с ним. Я здесь. Я помогу.
Анна пришла в себя через сутки. Андрею разрешили быть рядом. Он видел дочку Ани. Такая крохотная, такая красивая.
— Андрей!
— Привет. Ты как?
Он говорил шепотом. Сам не знал почему.
— Я… А где… А где ребенок?
— Не волнуйся. Я ее видел. Такая красотка.
Она грустно улыбнулась, по щеке скатилась слезинка.
— Эти слова должен был сказать Виталик.
— Ань, не хочу тебя утомлять, но скажи, у вас с ним все хорошо?
— У нас с ним все плохо, причем очень давно. Я делаю вид, что ничего не замечаю, а он делает вид, что у нас семья. Хотя, знаешь, иногда он забывается и зовет меня: «Эй, слышь…»
— Понятно. То есть, ты знала про его подруг?
— Конечно, я всё знаю, только молчу. Всё надеялась, что вот родится ребёнок, и Виталик наконец станет настоящим, таким, каким он показался мне тогда. Прости.
Тут Аня удивлённо посмотрела на него.
— Слушай, Андрей, а ты откуда здесь взялся?
Он улыбнулся.
— Отдыхай. Всё будет хорошо, я рядом, а ты ведь знаешь, что если я рядом, значит, всё будет хорошо.
Аня кивнула.
— Да, если ты рядом, я никогда не переживала и ни о чём не думала. Господи, какая же я дура!
— Спи, Анют, набирайся сил. Кстати, как дочку решила назвать?
Она пожала плечами.
— У Виталика не было времени поговорить на эту тему, потом собирались подумать… А ты… Ну вот если бы Виталика не было… Я бы назвала ее Катя…
— Отличное имя, так и будем ее называть, а то ребенок, дочка… Катя, Катюша…
Андрей видел, что глаза Ани закрылись, и она уже спит. Спит и улыбается во сне.
Андрей вышел из палаты, и к нему тут же подошла Нина Георгиевна.
— Простите, вот, Фёдор Ильич просил вам передать. Это нужно купить. Если всё и дальше так пойдёт, то дней через четыре-пять Аню можно выписывать. А с девочкой всё хорошо. Наверное, нужно позвонить мужу.
Нина Георгиевна смутилась.
— Вы уж простите, что лезу не в своё дело, но мне кажется, что вы… ну, это вам нужно быть мужем Ани. Как так-то? Жена родила, чуть не умерла, а он…
— Нина Георгиевна, а могли бы вы не звонить? Ну, он же сам собирался явиться через неделю.
— А если не успеет, кто ж её домой-то заберёт?
— Я заберу.
Андрей посмотрел на дверь палаты.
— Надеюсь, что к себе домой, а не туда.
Он зашагал по коридору, а Нина Георгиевна решительно двинулась к своему столу. Взяла историю болезни Ани и размашисто написала: «Муж о выписке оповещён». И пусть говорит, что не звонила. Пусть даже докажет, ничего страшного, Фёдор Ильич её поймёт. Зато у этой мамочки с грустными глазами появился шанс быть нужной, по-настоящему нужной.
За день до выписки Андрей пришёл в палату. Аня только-только покормила дочку и укладывала её в кроватку.
— Ань, нужно поговорить.
Она вздохнула, села.
— Да, наверное, нужно.
— Тебя завтра выписывают, твой муж и его подруга прилетают в три часа, а выписка заканчивается в два.
— Я знаю. Он мне позвонил, сказал доехать на такси или ждать его.
Андрей поморщился как от зубной боли.
— На такси, значит. Ань, вот скажи мне, ты настолько сильно его любишь?
— Он же отец нашей дочки.
— Ань, я и так знаю, что он отец. Биологический. Я тебя спросил совершенно о другом.
Аня посмотрела на него.
— Ну что ты хочешь от меня услышать? Жалею ли я о том, что так поступила тогда? Конечно жалею. И мне так безумно стыдно перед тобой, потому что однажды Виталик мне рассказал, почему он вообще подошел ко мне, почему стал уделять столько внимания. Сказал, что прекрасно знал, что я потеряюсь, потому что я неопытная, молодая. Это меня никак не оправдывает, я сама все это понимаю. Ну что еще? А что касается сегодняшней ситуации, я тебе очень благодарна. Ты, как всегда, на высоте, как всегда подставил свое плечо. Но… Я поеду домой на такси и буду ждать мужа. Если потребуется, снова буду делать вид, что все в порядке.
Андрей встал.
— Почему? Ты что, так сильно любишь его?
— Андрей, я сейчас должна думать не о своих чувствах, а о том, что у нас дочка. Дочке нужен отец. Виталик увидит ее и поймет, что это его кровиночка.
— Ты в этом уверена?
Аня замотала головой. Она уже плакала.
— Андрей, ну не могу я вот так просто уйти в никуда, понимаешь?
— Понимаю. А зачем уходить в никуда?
— Что ты предлагаешь? Ну давай, вот просто интересно послушать.
Аня воинственно выдвинула подбородок. Андрей с трудом сдержал улыбку. Она и раньше так делала, если что-то доказывала, спорила, но заходила в тупик.
— Я предлагаю поехать ко мне. Ань, я все еще люблю тебя, и Катюшу уже тоже люблю. Даже представить не могу, как вы будете жить там, где вас не любят.
Аня долго не поднимала голову, долго молчала, а потом спросила:
— Разве так бывает? Я же… я же предала тебя.
— Ты просто ошиблась. Так бывает.
— Но ты ведь всегда будешь об этом помнить. И потом… Катя не твоя дочь.
— Знаешь, отец тот, кто воспитал, а не тот…
Виталик поцеловал свою спутницу. Та капризно надула губки.
— И когда мы теперь увидимся?
— Ну, не знаю. Вообще-то я теперь папка. Пелёнки, распашонки и всё такое.
Девушка рассмеялась.
— Вольно смешил. Ты даже ни разу не был в роддоме. Да и на выписку опоздал. Анька баба хозяйственная, наверное, уже добралась домой. Ладно, пока, папаша.
Виталик облегченно выдохнул. Как-то ему уже надоела его нынешняя дама. Нужно заканчивать с ней. Глупая, жадная. Тем более что на отдыхе он познакомился с одной симпатичной девчонкой.
Дома Ани не было. Виталий выругался. И так устал, как чёрт, а теперь ещё придётся ехать в роддом, цветы покупать, выслушивать Анкины вздохи. Ай, ладно, делать нечего, он же всё-таки отец.
Виталий заехал в цветочный. Там пришлось немного задержаться, потому что продавцом оказалась уж очень симпатичная девушка. Но, наконец, он подъехал к роддому.
— Вы за кем? У нас выписка закончилась три часа назад. Или вы навестить кого-то? Тогда рано, только через полчаса можно будет.
Виталий поморщился от обилия информации и, наконец, сказал:
— Я за… Анну Трифонову. Ее сегодня выписали, но я только с самолета.
Девушка полистала бумаги, а потом посмотрела на него.
— Анну Трифонову сегодня выписали, в двенадцать ноль-ноль. Ее уже забрали.
— Забрали? Кто? В смысле?
— Не могу вам сказать, думала, что муж. Очень большой букет, шарики, машина красивая. Мечта, а не мужчина.
Виталий вышел на улицу. Что-то он ничего не понимал.
— В смысле Аньку забрали?
Он набрал номер жены.
— Да?
— Ань, ты вообще где?
— А что?
— Ну, я вообще-то в роддом приехал.
— Впервые за восемь дней?
— Ну, занят был.
— Я даже знаю, с кем и где. Не звони мне больше. Я уехала. К Андрею.
— К кому? Да я вам!..
Трубку взял Андрей.
— Виталик, прошли те времена, когда ты стоил больше, чем я. Поверь, теперь у тебя кишка тонка. А если не веришь, можешь попробовать. Но я тебе не советую. Знаешь ведь, я никогда не вру.
Виталик позвонил своему знакомому.
— Ты что-нибудь слышал об Андрее Леонове?
— Хе-хе, шутишь, что ли? Он уже нормальный такой кусок города скупил. Ты бы вообще интересовался чем-то, кроме своих женщин. Кстати, дела у него так и лезут в гору, я даже переживаю за свое дело.
Виталик с силой грохнул телефон об асфальт и сел в машину. Больше в роддоме ему было делать нечего.
