Валентина Павловна стоит на пороге с чемоданом в руке. Две недели в Анапе — и вот она дома. В своей однушке на третьем этаже. Там, где её ждёт любимый домашний питомец.
— Филимоша! — кричит она в прихожую. — Мамочка приехала!
Тишина.
Странно. Обычно Филимон первым делом выбегает встречать. Мурлычет, трётся о ноги, требует внимания. А тут, словно никого нет.
Валентина скидывает туфли, проходит в комнату. И замирает.
Что за чертовщина? Не может быть.
На её кровати, на белоснежном покрывале, лежит Филимон. Рыжий, толстый, недовольный жизнью — как обычно. Но рядом с ним… Рядом копошится что-то маленькое, пушистое и совершенно чужое.
Самый настоящий котёнок!
Серо-белый, с розовыми ушками и голубыми глазами. Играет с хвостом Филимона, а тот даже не возмущается! Просто лежит, как сфинкс, и терпит эти детские шалости.
— Что? Как? — Валентина опускается на стул. — Откуда ты взялся, малыш?
Котёнок поднимает мордочку, смотрит на неё и радостно пищит. Как будто говорит: «А я тебя ждал!».
Филимон недовольно мяукает. Мол, не я его звал. Сам пришёл.
Валентина хватается за телефон. Трясущимися пальцами набирает номер соседки – ей было поручено ухаживать за Филимоном на время отъезда.
— Ольга Аркадьевна! Вы где?! У меня тут…
— Валечка? — голос соседки подозрительно бодрый. — Ты уже приехала? Как отдохнула?
— Какой отдых?! — Валентина почти кричит. — Объясните мне, пожалуйста: это что еще за чудо у меня дома?!
Пауза. Долгая, неловкая пауза.
— Ну, это… Как тебе сказать, — голос Ольги Аркадьевны становится виноватым, как у школьницы, забывшей дома дневник.
— Говорите прямо! — Валентина сжимает трубку так, что костяшки пальцев белеют.
— Дождь был. Сильный такой. А я от внука шла. Ну, ты знаешь, как у них с аллергией. И вижу — под козырьком подъезда котёночек сидит. Маленький, мокрый. Пищит жалобно.
— И?!
— И что мне было делать? Взять к себе не могу — внук задохнётся. На улице оставить — совесть не позволяет. Ну, думаю… У Валечки Филимон такой умный, воспитанный. Может, подружатся? Временно же.
Валентина закрывает глаза. Временно. Она уезжала на две недели, а вернулась в зоопарк.
— Ольга Аркадьевна, это не детский сад!
— Валечка, ну что ты сразу кричишь? Посмотри на них! Разве они не милые?
Валентина оборачивается. Котёнок тем временем переключился на её тапочки. Хватает зубами резиновую подошву, мотает головой, как маленький тигр. Филимон наблюдает с высоты кровати — с видом опытного наставника.
— Милые, милые. А кто убирать будет? Кто кормить? Вы подумали об этом?
— Валечка, ну он же крошечный! Много не съест.
— Два кота — это в два раза больше хлопот!
— А может, в два раза больше радости? — тихо говорит соседка.
Валентина хочет возразить, но слова застревают в горле. Котёнок бросает тапочки и семенит к ней. Трётся о ногу, мурлычет басовито — не по возрасту.
— Слушайте, Ольга Аркадьевна. Завтра же разбираемся с этим недоразумением!
— Конечно, Валечка. Конечно.
Валентина кладёт трубку и смотрит на котёнка. Тот поднимает мордочку, и в его голубых глазах — такая доверчивость, что сердце сжимается.
— Ну что ты на меня так смотришь? Я же не при чём!
Котёнок мяукает. Негромко, но требовательно. Мол, поговорили — теперь кормить давай.
Первые сутки — сущий ад.
Котёнок везде. Запрыгивает на стол — сбрасывает солонку. Лезет в шкаф — скидывает стопки белья. Забирается на подоконник — роняет фикус.
— Стой! — кричит Валентина, но поздно. Земля рассыпается по полу, а котёнок, испугавшись собственного шума, мчится под диван.
Филимон сидит в углу и смотрит на происходящее с королевским презрением. Мол, я предупреждал. Но когда Валентина наклоняется за совком, замечает: Филимон не уходит. Остаётся рядом.
— Филимоша, ты что, его защищаешь?
Кот отворачивается. Достоинство не позволяет признаваться.
Вторые сутки — чуть легче.
Валентина покупает второй лоток, дополнительные миски. В зоомагазине продавщица смотрит сочувственно:
— Котёнка подобрали?
— Мне подбросили, — мрачно отвечает Валентина.
— А возраст какой?
— Откуда я знаю? Маленький. Пищит много.
— Тогда корм специальный нужен. Для малышей. И игрушки. А то мебель испортит.
Валентина покупает корм, мышку на верёвочке, мячик с колокольчиком. Тратит часть пенсии и ругает себя за слабохарактерность.
Дома котёнок встречает её радостно. Филимон важно выходит из комнаты — проверить, что принесла хозяйка.
— Смотри, какая мышка! — Валентина трясёт игрушкой.
Котёнок замирает. Глаза округляются. Потом он прыгает — и промахивается. Кубарем летит в сторону, но тут же поднимается и снова атакует.
Филимон фыркает. Мол, молодёжь пошла неумелая. Но когда мышка падает рядом с ним, лениво бьёт по ней лапой. Показывает, как надо.
Третьи сутки — переломные.
Утром Валентина просыпается от тишины. Странной, подозрительной тишины. Обычно котёнок носится по квартире с рассветом, а тут…
Она встаёт, идёт в гостиную. На диване, свернувшись калачиком, спят оба кота. Котёнок устроился между лап Филимона, а тот обнял его хвостом.
Вот тебе и защитник.
Валентина стоит и смотрит. И вдруг понимает: в доме стало как-то теплее. Как будто чего-то не хватало, а теперь нашлось.
Телефон звонит резко, нарушая идиллию. Валентина хватает трубку:
— Приют для животных, здравствуйте! Вы оставляли заявку.
— Да-да! — Валентина говорит тише, чтобы не разбудить котов. — Котёнка пристроить нужно.
— Возраст? Порода?
— Месяца два, наверное. Обычный, дворовый.
— Понятно. К сожалению, очередь на месяц вперёд. Желающих много, а мест у нас не хватает.
— Месяц?! — Валентина почти шепчет, но возмущения не скрывает.
— Простите, но ничем помочь не можем. Попробуйте через интернет пристроить. Или к ветеринару обратитесь — там объявления висят.
Валентина кладёт трубку. Месяц. Целый месяц с двумя котами.
Она оборачивается. Котёнок проснулся, потягивается. Филимон открывает один глаз, недовольно мяукает — мол, зачем шумишь? — но малыша не прогоняет.
— Ну что, получается, ещё месяц вместе.
Котёнок спрыгивает с дивана, подбегает к ней. Трётся о ноги, мурлычет. А Валентина вдруг ловит себя на мысли: месяц — это не так уж и страшно.
Прошла еще неделя. Целая неделя хаоса, разбитых чашек и бессонных ночей.
Валентина сидит на кухне и смотрит на результаты очередного «творчества» котёнка. Тюль свисает лохмотьями — малыш решил на ней покачаться. Горшок с геранью лежит на боку, земля рассыпана по всему подоконнику. А сам виновник торжества мирно спит на её любимом пледе, оставив на нём мокрые следы лап.
— Всё, — говорит Валентина вслух. — Хватит.
Филимон, лежащий на стуле, поднимает голову. В его жёлтых глазах — понимание. Мол, наконец-то дошло.
Валентина достаёт телефон, листает объявления в интернете. «Отдам котёнка в хорошие руки». Таких объявлений сотни. Кто захочет ещё одного?
Первый звонок.
— Алло, по поводу котёнка. А он породистый?
— Нет, обычный.
— А документы есть? Прививки?
— Нет, он подкидыш.
— Тогда не интересно. До свидания.
Второй звонок.
— Котёнок ещё есть? А возраст? Два месяца? Отлично! Дочке как раз на день рождения хотели. А если не приживётся, можно вернуть?
— Как это — вернуть? — Валентина сжимает трубку.
— Ну, дети знаете, сегодня хотят, завтра бросают.
— Нет, — твёрдо говорит Валентина. — Не подойдёт.
Третий, четвёртый, пятый. Все какие-то не те. То живут в съёмной квартире и могут переехать. То уже есть три кота, а четвёртого «для компании». То вообще хотят котёнка «поохотиться на мышей в гараже».
— Господи, — Валентина откладывает телефон. — Куда же я тебя дену, несчастный?
Котёнок, услышав голос, просыпается. Потягивается, спрыгивает с кресла и семенит к ней. Садится рядом с ногами, поднимает мордочку. И мяукает. Тихо, доверчиво.
Как будто спрашивает: «А что, мы уже не друзья?»
Валентина наклоняется, почёсывает за ухом. Котёнок жмурится от удовольствия, начинает мурлыкать. И вдруг Валентина замечает: на мордочке у него тёмное пятнышко. Ровно посередине носа. Как маленькая точка.
— Бублик, — говорит она неожиданно для себя. — Ты же Бублик! С дырочкой посередине…
Котёнок мяукает, как будто соглашается. Да, Бублик. Именно Бублик.
А что. Имя уже есть. Это ведь что-то значит?
Звонит телефон. Валентина нехотя берёт трубку.
— Здравствуйте! По объявлению звоню. Котёнок ещё актуален?
Голос приятный, женский. Валентина устало вздыхает:
— Да, актуален.
— Замечательно! Мы с мужем как раз ищем. У нас дом частный, участок большой. Дети уже взрослые, хочется о ком-то заботиться. А возраст какой?
— Месяца два.
— Прекрасно! А характер? Игривый? Ласковый?
Валентина смотрит на Бублика. Тот тем временем добрался до Филимона, начал лизать ему ухо. Старый кот ворчит для приличия, но не уходит.
— Да. Игривый. Очень. И ласковый тоже.
— А здоровье? Кушает хорошо?
— Ест за троих, — усмехается Валентина. — И растёт не по дням, а по часам.
— Это хорошо! Значит, здоровый. А мы завтра можем приехать посмотреть? Если подойдёт — сразу заберём.
Сразу заберём.
Валентина смотрит, как Бублик устраивается рядом с Филимоном. Как старый кот, ворча и возмущаясь, всё-таки обнимает малыша лапой. Как они лежат — два разных характера, два разных возраста, но уже семья.
— Алло? Вы меня слышите?
— Да. Слышу. — Валентина сглатывает. — А скажите. А если котёнок уже привык к другому коту? Если они дружат?
— О! Это даже лучше! Значит, социализированный. С другими животными ладит. Это большой плюс!
Большой плюс. Для чужих людей — плюс. А для Филимона?
— Знаете что, — Валентина говорит медленно. — Я перезвоню. Подумать надо.
— Хорошо, но долго не тяните. Мы ещё по двум объявлениям звонили.
Валентина кладёт трубку. Встаёт с кухни, идёт в комнату. Садится на диван рядом с котами.
Бублик сразу перелезает к ней на колени. Устраивается, мурлычет. Филимон смотрит ревниво, но тоже подползает ближе.
— Что же делать, мальчики? — шепчет Валентина. — Если я Бублика отдам, Филимоша, ты скучать будешь?
Старый кот, конечно, не отвечает.
— А если оставлю. Я же не планировала двоих. Это же в два раза больше проблем. Корм, наполнитель, ветеринар.
Бублик поднимает мордочку, смотрит прямо в глаза. И вдруг тянется, лижет её в нос. Один раз. Аккуратно. Как поцелуй.
Сердце Валентины что-то делает странное. Сжимается, отпускает, сжимается снова.
— Ой, ты что, — шепчет она.
И в этот момент в квартире что-то меняется. Как будто всё встаёт на свои места.
Валентина гладит Бублика, потом Филимона. Смотрит, как они лежат рядом — её мальчики. Разные, но родные.
— Знаете что, — говорит она вслух. — А может, хватит искать ему другой дом? Может, его дом — здесь?
Филимон мурлычет. Негромко, но довольно. Бублик жмурится, засыпает у неё на коленях.
А за окном начинает смеркаться. День подходит к концу. И вместе с ним — сомнения Валентины Павловны.
— Всё, — говорит она тихо. — Решено. Остаёмся все вместе.
Прошла неделя с того памятного вечера. Валентина Павловна стоит в зоомагазине и внимательно изучает витрину с лежанками.
— Вам помочь? — спрашивает продавщица.
— Да. Мне нужна ещё одна лежанка. Для котёнка. У меня теперь два кота, понимаете?
— Понимаю! — улыбается девушка. — А какого размера котёнок?
— Растёт быстро, — Валентина достаёт телефон, показывает фотографию. — Вот, смотрите. Это Бублик. А это Филимон — старший.
На экране — два кота на подоконнике. Рыжий Филимон лежит важно, как сфинкс. Серо-белый Бублик устроился у него между лап, одна лапка свешивается вниз.
— Какие милые! Видно, что дружат.
— Ещё как дружат, — смеётся Валентина. — Филимон теперь как нянька. Вылизывает его, учит охотиться. А Бублик за ним хвостом ходит.
Домой она возвращается с целым пакетом покупок. Новая лежанка, игрушки, витамины. И две миски — с гравировкой.
— Филимон, Бублик! — кричит она в прихожей. — Мамочка пришла!
Навстречу выбегают оба. Филимон — степенно, с достоинством. Бублик — кубарем.
— Смотрите, что я вам купила!
Валентина достаёт миски. Ставит лежанку у окна, рядом со старой. Бублик тут же запрыгивает в новую, крутится, устраивается. Филимон наблюдает снисходительно, потом тоже забирается — но в свою, старую.
— Вот и хорошо. Каждому — своё место.
Вечером соседка Ольга Аркадьевна заглядывает в гости.
— Ну как, Валечка? Привыкла к двойному хозяйству?
— Знаете, привыкла, — улыбается Валентина. — Даже странно. Думала, будет сложно, а оказалось веселее.
Они сидят на кухне, пьют чай. В комнате слышится топот — это Бублик носится за мячиком. Филимон лежит на диване и следит за его играми.
— А Филимон не ревнует?
— Поначалу дулся. А теперь смотрите.
Валентина показывает в сторону комнаты. Филимон спрыгивает с дивана, подходит к малышу. Обнюхивает, лижет в ушко.
— Ой, какой заботливый! — умиляется Ольга Аркадьевна.
— Теперь он главный по воспитанию. Серьёзно так относится к обязанностям.
Поздним вечером, когда соседка ушла, Валентина садится на диван с вязанием. Включает телевизор негромко, достаёт спицы.
Филимон устраивается у неё в ногах. Бублик забирается на спинку дивана, свешивает лапку, играет с её волосами.
— Ну что, мальчики, — тихо говорит Валентина, — жить будем?
В ответ — довольное мурлыканье.
