«Да мне много не надо, Федя. А у тебя должен быть запас на жизнь», — с этими словами она переводила почти всю пенсию сыну.
А потом нечаянно услышала, как он хвастался другу: «Мамка мне приставку новую оплатила. Главное — жалобным голосом попросить. И сразу денежка идёт. А на что я ее трачу, она не спрашивает. Вот и живу спокойно».
Вера Алексеевна замерла у двери сыновней комнаты, не веря своим ушам. Мир вокруг словно потускнел в одно мгновение. Телефон выпал из ослабевших рук и тихо приземлился на мягкий ковёр. Она механически подняла его и спрятала в карман домашнего халата.
Федя, её единственный сын, которому она посвятила всю жизнь, обманывал её. И, судя по всему, делал это всё это время.
***
Всё началось четыре года назад, когда Федя впервые позвонил с просьбой помочь материально. Раньше он никогда не просил денег — зарабатывал сам, ещё со студенческих лет. Вера Алексеевна гордилась сыном — умный, самостоятельный, университет окончил с отличием.
— Мам, ты не могла бы немного помочь? — голос сына в телефоне звучал виновато. — У нас в компании сокращения, зарплату урезали.
Конечно, она не могла отказать. Тем более что пенсия у неё была неплохая. Вера Алексеевна прожила скромную, но достойную жизнь. После того, как мужа Николая не стало семь лет назад, она осталась одна в двухкомнатной квартире на окраине города.
Особых трат у неё не было — за квартиру платила, продукты покупала, иногда новую одежду, когда старая совсем изнашивалась. Поэтому каждый месяц она стала отправлять Феде деньги. Иногда треть пенсии, иногда больше, если сын говорил, что совсем туго.
«Да мне много не надо, Федя. А у тебя должен быть запас на жизнь», — с этими словами она переводила почти всю пенсию сыну.
Она экономила на всём — покупала продукты по акциям, летом ездила на дачу выращивать овощи не ради удовольствия, а чтобы сэкономить, отказывалась от поездок с подругами. Всё ради того, чтобы помочь единственному сыну.
И всё было хорошо, пока сегодня Федя не приехал в гости и не оставил телефон на зарядке в комнате. Вера Алексеевна собиралась позвать его обедать, но замерла у двери, услышав разговор.
— …Да, Серёг, представляешь? Мамка мне приставку новую оплатила. Главное — голосом поскулить, и сразу денежка идёт. А на что — она не спрашивает. Вот и живу спокойно.
Сначала Вера Алексеевна подумала, что ослышалась. Потом решила, что сын шутит. Но что-то в его голосе, какая-то самодовольная нотка заставила её сердце сжаться.
— Ага, на ту самую, про которую я тебе говорил. Дорогущая, зараза! Но игры – огонь! Слушай, давай сегодня заценим, приезжай ко мне часам к восьми. Заодно новый телек увидишь, тоже на мамкины деньги взял… Да ладно, я ей сказал, что аванс задержали… Да, поверила, конечно! Она всегда верит.
Федя рассмеялся. И Вера Алексеевна впервые услышала в этом смехе что-то чужое, почти враждебное. Она бесшумно вернулась на кухню и села за стол, пытаясь унять дрожь в руках.
Неожиданная тяжесть навалилась на плечи. Воспоминания о бессонных ночах, когда она считала копейки, чтобы помочь сыну, а он…
Когда Федя вышел из комнаты, она сделала вид, что всё в порядке. Улыбалась, спрашивала о работе, о планах. Каждое произнесенное сыном слово отдавалось глухой болью где-то между ребер.
— Мам, я, наверное, пойду, — сказал Федя, допив чай. — Серёга звонил, мы договорились встретиться.
— Конечно, сынок, — улыбнулась Вера Алексеевна. — Только подожди минутку, я тебе пирог с собой заверну.
Она прошла на кухню и начала упаковывать пирог. Руки слегка дрожали.
— Федя, а как у тебя с финансами сейчас? — спросила она как можно более непринуждённо. — Зарплату выплатили?
— Ох, мам, — сын тяжело вздохнул, — опять задерживают. Кризис у них, видишь ли. Обещают на следующей неделе, но я уже не верю.
Вера Алексеевна молча кивнула, отметив, как легко слетает ложь с губ сына.
— Может, тебе снова помочь? — предложила она, внимательно наблюдая за его реакцией.
Лицо Феди осветилось надеждой, но он быстро принял огорчённый вид.
— Нет, мам, что ты, я справлюсь. Ты и так много мне помогаешь.
— Ну как знаешь, — она протянула ему пакет с пирогом. — Береги себя, сынок.
***
После ухода Феди она долго сидела на кухне. За окном начинался дождь, люди спешили по своим делам. Чужие, незнакомые люди казались теперь ближе, чем собственный сын.
Прошла неделя. Вера Алексеевна не звонила сыну, и он тоже не объявлялся. Обычно в это время месяца он уже напоминал о себе, жаловался на финансовые трудности. Но сейчас телефон молчал.
Она перебирала в памяти события последних двух лет. Как Федя приезжал к ней в старой куртке, говоря, что на новую денег нет. Как жаловался на проблемы с машиной, на которую постоянно приходилось тратиться. Как рассказывал о задержках зарплаты и сокращениях в компании.
А ещё она вспоминала, как однажды зашла на его страницу в социальной сети – Федя сам показал ей, где можно посмотреть его фотографии. И там были снимки из ресторанов, с горных курортов, из поездок за границу. Тогда она подумала, что это старые фотографии или что сын ездил за счёт компании. Теперь она видела полную картину.
Она открыла шкаф, где хранила документы, и достала тетрадь, в которой записывала все переводы сыну. За четыре года набралась внушительная сумма. На эти деньги можно было сделать хороший ремонт в квартире, который она откладывала годами.
Телефон зазвонил внезапно, заставив её вздрогнуть. На экране высветилось имя сына.
— Мама, привет! Как ты там? — голос Феди звучал как обычно, бодро и беззаботно.
— Здравствуй, Федя. Всё хорошо, — ответила она, стараясь говорить спокойно.
— Слушай, мам, тут такое дело… У меня опять с деньгами проблемы. В компании совсем плохо, понимаешь? Зарплату задерживают уже второй месяц, а платежи по кредиту никто не отменял. Ты не могла бы помочь? Тысяч двадцать хотя бы…
Вера Алексеевна молчала. В трубке раздалось нетерпеливое:
— Мам, ты там? Слышишь меня?
— Слышу, Федя. Слышу очень хорошо.
— Так поможешь? Я верну, как только…
— Нет, — тихо, но твёрдо произнесла она.
В трубке повисла пауза.
— Что значит «нет»? — в голосе сына появились нотки раздражения. — У тебя что, денег нет?
— Деньги есть, Федя. Но я тебе их не дам.
— Мам, ты чего? Что случилось? — теперь в его голосе звучало беспокойство, но Вера Алексеевна уже не верила в его искренность.
— Я всё слышала, Федя. В прошлый раз, когда ты приезжал. Слышала, как ты рассказывал своему другу про «мамкину денежку» и про то, как тебе достаточно «голосом поскулить». Про приставку, про телевизор…
Снова пауза, более длинная. Потом Федя рассмеялся, но смех звучал фальшиво.
— Мам, ты что! Это была шутка! Мы с Серёгой прикалывались. Ты неправильно поняла!
— Я всё правильно поняла, сынок. Четыре года правильно понимала, когда верила каждому твоему слову. А теперь хватит.
— Мама, послушай…
— Нет, Федя, теперь ты послушай. Я отдавала тебе деньги, потому что верила, что тебе они нужнее, чем мне. Что ты действительно в трудной ситуации. А ты…
Она не смогла закончить фразу. Горло перехватило от обиды.
— Ты совсем с ума сошла? — голос Феди стал жёстким. — Ты на что намекаешь? Что я тебя обманывал? Да как ты можешь такое говорить! После всего, что я для тебя делал!
— А что ты для меня делал, Федя? — тихо спросила Вера Алексеевна. — Приезжал раз в месяц на час? Привозил фрукты, которые я сама могу купить? В чём заключалась твоя забота?
— Я вообще мог не приезжать! — выкрикнул сын. — У меня своя жизнь, между прочим! Я работаю, устаю! А тут ещё ты со своими претензиями!
Вера Алексеевна закрыла глаза. Каждое произнесенное сыном слово отзывалось болью. Но она больше не собиралась отступать.
— Я не буду больше давать тебе деньги, Федя. Никогда. Если ты хочешь приезжать, приезжай. Если нет – твоё право. Но на мою помощь больше не рассчитывай.
— Да подавись ты своими деньгами! — закричал Федя. — Думаешь, они мне нужны? Я и без них прекрасно проживу! А вот ты… ты ещё пожалеешь об этом разговоре! Когда одна останешься, никому не нужная!
В трубке раздались короткие гудки. Вера Алексеевна медленно опустила телефон. Она ожидала чего-то подобного, но всё равно каждое слово ранило. Она села у журнального столика. Дождь за стеклом создавал причудливый узор, и люди под зонтами выглядели как разноцветные фигурки. Жизнь продолжалась независимо от её маленькой личной истории.
Она решительно вытерла слёзы. Хватит. Хватит позволять собой манипулировать. Хватит жить только ради сына, который видит в ней лишь источник денег. Пора начать жить для себя.
***
Прошло три месяца. Вера Алексеевна постепенно привыкала к новой жизни. Сначала было тяжело – она постоянно думала о сыне, проверяла телефон, надеясь увидеть пропущенный звонок или сообщение. Но телефон молчал. Федя не звонил и не приезжал.
Она часто размышляла о том, почему так долго потакала сыну. Возможно, дело было в его неустроенной личной жизни. В тридцать пять лет Федя так и не создал семью.
Были какие-то мимолетные романы, о которых он вскользь упоминал, но ни одни отношения не переросли во что-то серьезное. «Не сложилось», «не сошлись характерами», «разные взгляды на жизнь» — так он объяснял свои расставания.
Вера Алексеевна втайне мечтала о внуках, но со временем смирилась с тем, что сын, похоже, не стремится к созданию семьи. Эта его неприкаянность, одиночество заставляли её особенно переживать за него. Всячески опекать и помогать материально. «Кто о нём позаботится, если не я?» — думала она тогда. И вот к чему это привело.
Однажды ей позвонила старая подруга Тамара и пригласила на встречу одноклассников. Вера Алексеевна хотела отказаться, но потом решила пойти. И не пожалела.
Оказалось, что многие её ровесники ведут активную жизнь. Кто-то путешествует по стране, кто-то занимается скандинавской ходьбой, кто-то посещает различные курсы. Тамара рассказала, что работает консультантом в центре социальной поддержки пожилых людей, помогает осваивать современные технологии.
— Приходи к нам, Вера! — предложила подруга. — У нас как раз не хватает специалистов с опытом бухгалтерии. Будешь учить наших «студентов». Оплата небольшая, но для души работа отличная!
Вера Алексеевна сначала отнекивалась, но потом решила попробовать. И втянулась. Теперь три раза в неделю она ездила в центр, где проводила занятия для таких же пенсионеров, как она сама.
А ещё она стала откладывать деньги. Те самые, которые раньше отдавала сыну. За полгода накопилась приличная сумма. Тамара предложила поехать вместе на море в бархатный сезон, и Вера Алексеевна согласилась. Она не была на море уже пятнадцать лет, с тех пор как они ездили с мужем в последний раз.
В свободное время она занялась ремонтом в квартире. Не капитальным, конечно, но хотя бы косметическим. Поклеила новые обои в спальне, купила яркие занавески на кухню, заказала новый диван в гостиную взамен старого, продавленного.
Постепенно тоска по сыну притуплялась. Она всё ещё любила его и скучала, но боль предательства уже не была такой острой. Вера Алексеевна поняла, что она многое упустила в жизни, концентрируясь только на проблемах Феди. Теперь пришло время наверстать упущенное.
***
Звонок раздался вечером, когда Вера Алексеевна готовилась ко сну. Она не сразу узнала номер, но потом сердце забилось чаще. Федя!
— Алло, — осторожно сказала она.
— Мама, привет, — голос сына звучал тихо и как-то неуверенно. — Как ты?
— Здравствуй, Федя. У меня всё хорошо. А у тебя?
— Нормально… — он помолчал. — Мам, я… я хотел извиниться. За тот разговор. За всё, что наговорил тебе.
Вера Алексеевна молчала, не зная, что ответить.
— Мама, ты меня слышишь? — в голосе сына звучало беспокойство.
— Да, Федя, слышу.
— Я был неправ.
Вера Алексеевна глубоко вздохнула.
— Что случилось, Федя? Почему ты вдруг решил позвонить?
— Я… — он запнулся. — Я потерял работу, мам. Компания закрылась, нас всех сократили. Я искал новую, но пока не нашёл. Деньги заканчиваются…
Вера Алексеевна закрыла глаза. Вот оно что. Снова деньги.
— И ты хочешь, чтобы я тебе помогла? — спросила она прямо.
— Нет! — быстро ответил Федя. — То есть, да, мне нужна помощь, но не в этом дело. Я правда хотел извиниться.
В его голосе слышались слёзы, и Вера Алексеевна почувствовала, как сжимается сердце. Сколько раз она мечтала об этом разговоре, о том, что сын одумается, извинится.
— Хорошо, Федя. Я принимаю твои извинения.
— Правда? — в его голосе появилась надежда. — Мама, можно я приеду? Поговорим нормально?
Она помедлила, но потом согласилась:
— Приезжай. Завтра вечером я буду дома.
Федя приехал на следующий день, как и обещал. Вера Алексеевна встретила его в прихожей.
— Мама, — он неловко шагнул к ней и обнял. Вера Алексеевна заметила, как многолетняя привычка угождать сыну отступает, словно туман на рассвете.
Они прошли на кухню. Федя заметил изменения – новые занавески, свежие обои.
— Ого, у тебя тут всё по-новому! — удивился он. — Ремонт сделала?
— Да, решила обновить квартиру, — ответила Вера Алексеевна, ставя чайник. — Сколько можно жить в прошлом веке.
Они сели за стол. Федя вертел в руках чашку, явно не зная, с чего начать.
— Рассказывай, — мягко подтолкнула его Вера Алексеевна. — Что у тебя произошло?
Федя вздохнул и начал говорить. Компания действительно закрылась, всех сотрудников сократили. Он получил выходное пособие, но быстро потратил его – на развлечения, на новую технику, на поездки с друзьями.
— Я думал, что быстро найду новую работу, — объяснял он. — Уверен был, что с моим опытом и образованием меня с руками оторвут. Но оказалось, что в нашей сфере сейчас сложно с вакансиями. Многие компании закрываются или сокращают штат.
Федя рассказал, что перебивался случайными заработками, брал в долг у друзей. Но деньги таяли, а новую постоянную работу найти не удавалось.
— Когда мы поссорились, я был зол на тебя, — признался он. — Думал, как ты можешь мне не верить, не доверять. Обиделся. Но потом, когда все друзья отвернулись, когда пришлось просить в долг и везде получать отказы… я понял, как я был несправедлив к тебе. Ты всегда помогала мне, всегда была рядом. А я… я использовал тебя, мама. И мне очень стыдно.
Вера Алексеевна смотрела на сына. Он выглядел искренне раскаявшимся. Но как узнать, правда ли это или очередная манипуляция?
— Федя, я рада, что ты это понимаешь, — сказала она осторожно. — Но я не могу сразу забыть всё, что произошло. Мне нужно время, чтобы снова начать доверять тебе.
— Я понимаю, мам, — кивнул он. — Я всё понимаю. И я не прошу тебя о деньгах, правда. Я просто хочу… хочу, чтобы мы снова общались. Чтобы я мог приезжать к тебе. Я скучал, мама.
Его глаза наполнились слезами, и Вера Алексеевна почувствовала, как что-то дрогнуло в её сердце. Может быть, он действительно изменился? Может быть, эти трудности заставили его пересмотреть своё отношение к жизни, к ней?
— Хорошо, Федя. Мы можем попробовать начать общаться заново.
Федя просиял:
— Спасибо, мама! Я не подведу тебя, обещаю!
Они проговорили ещё несколько часов. Федя рассказывал о своих попытках найти работу, о собеседованиях, о планах. Вера Алексеевна поделилась своими новостями – о работе в центре, о поездке на море, которую планировала с Тамарой.
— Ты молодец, мама, — искренне сказал Федя. — Ты не сломалась, нашла себе новое дело. Я горжусь тобой!
Эти слова согрели душу Веры Алексеевны. Она не помнила, чтобы сын когда-то говорил ей такое.
Когда Федя собрался уходить, он вдруг замялся в прихожей.
— Мам, я тут подумал… У меня завтра собеседование в одной компании. Вроде бы всё складывается хорошо, но до первой зарплаты ещё дожить надо. Ты не могла бы… просто одолжить немного? Я верну, как только получу первые деньги!
И вот оно. Вера Алексеевна почувствовала, как внутри всё похолодело. Значит, всё-таки деньги. Значит, опять всё то же самое.
— Федя, — тихо сказала она, глядя сыну в глаза. — Я же сказала: я больше не буду давать тебе деньги. Никогда.
Лицо сына изменилось, став жёстким и злым.
— Вот как? И это после всех моих извинений? После того, как я перед тобой душу выворачивал? — он повысил голос. — Да ты просто… просто бессердечная! Тебе плевать на родного сына!
Вера Алексеевна покачала головой:
— Нет, Федя. Мне не плевать. Именно поэтому я не дам тебе денег. Потому что ты должен научиться жить самостоятельно, не используя других. Даже меня.
— Да что ты понимаешь! — закричал он. — Сидишь тут в своей квартире, ни забот, ни хлопот! А я должен выживать!
— Ты взрослый мужчина, Федя. И ты должен сам отвечать за свою жизнь. Я больше не буду решать твои проблемы.
Федя смотрел на неё с яростью.
— Пожалеешь ещё! Когда одна останешься, никому не нужная! Вспомнишь, как сына родного выгнала!
— Я тебя не выгоняю, Федя. Ты всегда можешь прийти ко мне – поговорить, поужинать вместе. Но денег больше не будет.
Сын схватил куртку и выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью. Вера Алексеевна медленно опустилась на стул в прихожей. Внутри было больно, но она не жалела о своём решении. Это был единственный правильный путь.
***
Прошло полгода. Вера Алексеевна вернулась с моря, загорелая и отдохнувшая. Поездка с Тамарой удалась на славу – они много гуляли, плавали, знакомились с новыми людьми. Вера Алексеевна даже встретила интересного мужчину своего возраста, с которым они договорились переписываться.
Работа в центре тоже приносила удовлетворение. О Феде она старалась не думать, но всё равно периодически проверяла его страницу в социальной сети. Судя по всему, у него всё было хорошо – новые фотографии с друзьями, какие-то поездки. Значит, нашёл работу или деньги. На душе становилось спокойнее.
В один из вечеров, когда Вера Алексеевна готовила материалы для завтрашнего занятия, раздался звонок в дверь. Она не ждала гостей и удивлённо посмотрела на часы – почти восемь вечера, кто это может быть?
Открыв дверь, она замерла от неожиданности. На пороге стоял Федя. Но не тот злой и обиженный сын, который хлопнул дверью полгода назад, а какой-то другой – спокойный, серьёзный, повзрослевший.
— Здравствуй, мама, — сказал он тихо. — Можно войти?
Вера Алексеевна молча отступила в сторону, пропуская его в квартиру. Они прошли на кухню, где Федя сел за стол, положив перед собой какую-то папку.
— Как ты? — спросил он, внимательно глядя на мать.
— Хорошо, — ответила она. — Работаю в центре социальной поддержки, недавно с моря вернулась. А ты как?
— Я теперь тоже неплохо, — кивнул Федя. — После нашей последней встречи я долго злился на тебя. Думал, что ты жестокая, что бросила меня в трудную минуту. Но потом… потом я начал понимать, что ты была права.
Он открыл папку и достал какие-то бумаги.
— Я нашёл работу, мама. Хорошую работу в хорошей компании. И ещё кое-что.
Федя достал из папки ещё один документ – это был договор с банком.
— Я открыл счёт на твоё имя, мама. И каждый месяц буду переводить туда деньги. Ровно столько, сколько ты отдавала мне все эти годы. Считай это возвратом долга.
Вера Алексеевна растерянно смотрела на бумаги.
— Федя, не нужно, я же не для того…
— Я знаю, мама, — перебил он её. — Но я хочу это сделать. Ты была права – мне давно пора повзрослеть и начать отвечать за свои поступки.
Федя поднял на неё глаза, полные искренности.
— Я не прошу тебя сразу простить меня, мама. И я понимаю, что твоё доверие нужно заслужить. Но я очень хочу попробовать. Хочу, чтобы мы снова стали семьёй. Настоящей семьёй, где есть уважение и поддержка. А не только деньги.
Вера Алексеевна почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она столько раз представляла себе этот момент, но не верила, что он наступит.
— Федя, — сказала она, и что-то новое зазвучало в её голосе, какая-то прежде незнакомая твёрдость, — я всегда буду твоей мамой. И всегда буду тебя любить. Но ты прав – доверие нужно заслужить. И это требует времени.
— Я готов ждать, мама, — улыбнулся Федя. — Сколько потребуется. И я докажу тебе, что изменился.
Когда Федя уходил, он обнял мать крепко-крепко, как в детстве.
— Спасибо тебе, мама, — прошептал он. — За то, что не побоялась сказать «нет». Это было самое важное, что ты сделала для меня.
Вера Алексеевна закрыла за сыном дверь. Впервые за многие годы ей не хотелось ни плакать, ни жалеть о принятом решении. В ее жизни открывалась новая страница — та, которую она напишет сама.
А завтра новый день. И новое занятие в центре, где она расскажет своим «студентам», как важно уметь говорить «нет», даже самым близким людям. Особенно – самым близким людям.
