— А где ты был тридцать лет? — кричал Коля. — Кто ты сейчас такой мне, чтобы указывать?
Мужчина побледнел и медленно сполз на пол. Коля даже не посмотрел в его сторону, развернулся и вышел из дома, подышать свежим воздухом и успокоиться.
Коля свое детство не помнил, как обрезало.
Первое воспоминание у него начиналось в детском доме, когда ему пять и рядом с ним не мама и папа, как у других, а вечно ворчащая нянечка и дети примерно такого же возраста.
Все детство он мечтал, что его заберут, за ним придут. Но этого не происходило.
Повзрослел, выпустился из детского дома и начал свою жизнь, обычную.
Женился, родилась дочь и тогда Николай, увидев своё ребенка, понял, то хочет найти хоть каких-то родственников.
— Ты уверен? — негромко спрашивала жена. — Столько лет прошло.
— Уверен. Я хочу посмотреть им в глаза.
— Ты из-за ненависти?
— Нет, скорее из любопытства. Да и вообще, я всегда мечтал о том, что у меня будет мама, папа.
Пришлось заплатить частному детективу, но даже при этом поиски продлились несколько месяцев.
Коля уже успел отказаться от своей идеи, когда ему позвонили и сообщили данные об отце:
— Мать найти не удалось. Отец работает в местной больнице и у него семья, жена и две дочери.
Коля молча положил трубку. Он-то думал, что найдет одинокого, может быть, спившегося старика, который всю жизнь жалел о содеянном.
А нашел… успешного врача с новой, полной семьей.
Мужчина собрался в этот же вечер, хоть жена и отговаривала.
— Может с утра, вместе?
— Я уснуть не смогу, — Коля посмотрел на Лену и та кивнула.
— Позвонишь, как доедешь.
Дорога до соседнего города показалась ему бесконечной.
В голове Коли крутился один и тот же вопрос: «Почему?»
Он представлял себе эту встречу сотни раз, но теперь все его сценарии рушились.
Ненависти, как он говорил жене, действительно не было. Была пустота и горькое чувство несправедливости.
Дом номер 2 оказался двухэтажным особняком из красного кирпича.
Ухоженный сад, дорогая машина у ворот. Все кричало о достатке и благополучии.
Коля на мгновение засомневался, хотел развернуться и уехать. Но он проделал слишком долгий путь.
Дверь открыл высокий, седовласый мужчина лет шестидесяти. Его глаза, голубые, как у самого Коли, с удивлением уставились на незваного гостя.
— Вам кого?
— Дмитрий Воронцов? — выдавил из себя Коля. — Я ваш сын, Николай.
Мужчина побледнел, вцепился рукой в дверной косяк.
— Коля… — прошептал он. — Не может быть… Мы… Я тебя искал… Твоя мама…
В этот момент из-за его спины выглянула женщина, видимо, его жена.
А следом за ней появились две девушки, обе поразительно похожие на отца и на Колю.
— Папа, кто это? — спросила одна из них.
— Девочки, это… это Коля. Ваш брат, — с трудом произнес Дмитрий.
Колю провели в дом, усадили в просторной гостиной.
Напротив сидел отец, по обе стороны от него сестры.
Старшую звали Ольга, она смотрела на Колю с любопытством.
Младшую, Ирину, казалось, ее переполняло откровенное раздражение.
— Я не понимаю, — нарушила тишину Ирина. — Какой еще брат? Папа, ты о чем?
— Твоя мама… она уехала, когда ты был совсем маленьким, — начал сбивчиво объяснять Дмитрий, обращаясь к Коле, но глядя куда-то в сторону. — Увезла тебя.
Я пытался вас найти, но все следы оборвались.
Я думал, вы уехали за границу… Думал, что потерял тебя навсегда.
— Искали? — горько усмехнулся Коля. — Плохо искали, значит. Я всю жизнь провел в детском доме. В соседней области.
Не так уж и далеко, чтобы потерять все следы.
— Я… я не знал. Я подавал запросы…
— Значит, пока ты подавал запросы, ты успел обзавестись новой семьей? — голос Коли был недовольным. — Нашел новую жену, родил новых, удобных детей.
А про первого сына решил просто забыть? Так проще, да?
— Прекрати! — выкрикнула Ирина, вскакивая. — Ты не имеешь права так разговаривать с отцом!
Кто ты вообще такой? Появился тут из ниоткуда и что-то требуешь!
— Я его сын! — рявкнул Коля, тоже поднимаясь. — Его первый сын, которого он бросил!
В отличие от вас, живущих в этом доме и не знающих ни в чем отказа!
— Коля, Ира, сядьте, пожалуйста, — вмешалась Ольга. — Давайте попробуем поговорить спокойно.
— А о чем тут говорить? — не унимался Коля, переводя взгляд на отца, который сидел, съежившись в кресле. — Мне все ясно.
Ты просто испугался ответственности. Сбежал. Построил себе новую, идеальную жизнь.
А я в этой жизни оказался бракованной деталью. Лишним элементом.
Ну что ж, не буду вам больше мешать. Живите дальше.
Он развернулся и пошел к выходу, уже почти дошел до калитки, когда за спиной послышались торопливые шаги.
— Стой! Подожди, сын… Прошу тебя!
Дмитрий догнал его, схватив за локоть.
— Не уходи, не сейчас, — задыхаясь, говорил он. — Я понимаю твой гнев, правда, понимаю.
Я всё заслужил, но дай мне шанс. Не для прощения, нет. Просто… останься на пару дней. Пожалуйста.
Я сниму тебе лучшую гостиницу в городе, если не хочешь жить с нами…
— Мне не нужны твои гостиницы! — отрезал Коля, но руку не отнял. — Мне от тебя ничего не нужно.
— Тогда останься у меня, в моем доме, — с отчаянием в голосе произнес Дмитрий. — Как мой сын. Я хочу, чтобы ты увидел… Чтобы ты понял.
Я расскажу тебе всё. Всё, как было. Только не уходи вот так.
— Хорошо, — глухо произнес Коля. — Два дня.
Он остался. Ему выделили комнату, а сам Дмитрий куда-то уехал по срочным делам.
На следующее утро Коля проснулся поздно. Спустившись на кухню, он застал отца одного.
— Доброе утро, — сказал Дмитрий, стараясь, чтобы его голос звучал бодро. — Садись, завтракай.
Ольга приготовила сырники. Потом… Я думал, может, съездим на рыбалку? Я покажу тебе места, где мы с твоим дедом…
— Я не ем сырники, — перебил Коля, доставая из кармана пачку сигарет. Дмитрий нахмурился.
— Коля, я просил не курить в доме. Выйди на улицу. Да и вообще, пора бы тебе бросать. Это вредно для здоровья, особенно в твоем возрасте.
И это стало последней каплей. Не забота о здоровье послышалась Коле в этих словах, а хозяйский тон, поучение от человека, который не имел на это никакого морального права.
— А где ты был тридцать лет? — кричал Коля, и его голос сорвался, превратившись в хриплый вопль.
Он с силой ударил кулаком по столу, чашки подпрыгнули, расплескивая чай.
— Где ты был, когда мне нужно было, чтобы кто-то учил меня жизни?
Кто-то говорил, что вредно, а что нет?
Кто ты сейчас такой мне, чтобы указывать?
Мужчина побледнел и медленно сполз на пол. Коля даже не посмотрел в его сторону, развернулся и вышел из дома, подышать свежим воздухом и успокоиться.
Пронзительный женский крик заставил Николая вздрогнуть. Это кричала Ольга. Потом послышались быстрые шаги, сбивчивые рыдания, и кто-то закричал:
«Скорую! Скорее! Отцу плохо с сердцем!»
Он просто стоял у калитки, слушая, как вой сирены становится всё громче, как он разрывает тихое утро улицы.
Он видел, как санитары занесли в дом носилки, а через несколько минут вынесли на них его отца, обмякшего, с безвольно повисшей рукой.
В больницу он поехал следом, на такси. Сидел в самом дальнем углу коридора, наблюдая за суетой у дверей реанимации.
Вот промчалась бледная как полотно Ольга, вот его с ненавистью просверлила взглядом Ирина, ее глаза были злыми.
«Это ты… Ты его уб.ил», — беззвучно прошептали ее губы. Коля не отвел взгляд.
Время тянулось мучительно долго. Наконец из дверей вышел врач — коллега Дмитрия, пожилой мужчина с усталыми глазами.
Он подошел к девушкам и что-то тихо сказал. Ольга беззвучно осела на пол, закрыв лицо руками. Ирина стояла прямо, как струна. Коля всё понял без слов.
Чувства вины не было. Было что-то хуже — осознание чудовищной, непоправимой ошибки. Он приехал за ответами, а получил только еще больше вопросов.
Нужно было уезжать прямо сейчас. Он вернулся в дом, который теперь казался гулким и нежилым.
Внутри никого не было. Коля поднялся в свою комнату, чтобы забрать рюкзак. И на подушке увидел белый конверт, не заклеенный.
На нем не было его имени, но он точно знал, что это ему. Руки дрожали, когда он доставал сложенный вдвое лист.
Это была официальная бумага с печатью нотариальной конторы. Сухие, казенные строчки сообщали, что вчера вечером Воронцов Дмитрий Сергеевич, находясь в здравом уме и твердой памяти, составил новое завещание.
Согласно его последней воле, всё его имущество: дом, автомобиль, банковские счета — в полном объеме переходит в собственность его сына, Воронцова Николая Дмитриевича.
Коля несколько раз перечитал документ, но смысл доходил до него медленно, как сквозь толщу воды. Вчера вечером.
К официальной бумаге был прикреплен маленький листок, вырванный из блокнота. На нем был знакомый почерк врача, быстрый, но разборчивый.
«Коля, не знаю, как загладить вину за целую жизнь. Наверное, никак. Деньги — это единственное, что я могу тебе дать сейчас, чтобы хоть как-то возместить… всё. Прости меня, если сможешь. Твой отец».
Николай выскочил из дома, сжимая бумаги, сел в свою машину и уже через несколько часов был дома.
— Что случилось? — Лена поняла без слов, слишком хорошо знала мужа. Тот протянул ей бумаги.
— Он всё оставил тебе?
— Его больше нет, из-за меня.
— Ты не откажешься?
— Нет, я жил в ужасных условиях, теперь пусть его дочери привыкают к такому.
— Ты их выгонишь?
— Да, теперь их очередь получить хоть часть того, что испытал я.
Николай сдержал свое слово, выгнал сестер из дома, оставив их ни с чем.
Лена не была рада такому изменению в муже, но спорить не стала. Это его жизнь, и только ему решать, как сделать.
