Максим заметил это случайно — коллега Виктор выбросил в урну целый бутерброд с красной рыбой. Аккуратно завернул в салфетку и выкинул, когда думал, что никто не видит.
— Не голоден? — спросил Максим.
Виктор вздрогнул, обернулся. На лице мелькнула паника, быстро сменившаяся улыбкой.
— Да нет, просто… рыба какая-то несвежая показалась.
Странно. Корпоративное питание в их компании было отменным — свежие продукты, разнообразное меню. Коллеги шутили, что из-за бесплатных обедов половина офиса набрала по пять килограммов.
Максим пожал плечами, вернулся к работе. Но червячок сомнения уже поселился в голове.
Следующие недели Максим невольно наблюдал за Виктором. Тот работал в соседней команде, занимался технической частью. Парень как парень — лет тридцать, всегда в черных джинсах и толстовках с логотипами конференций. Молчаливый, но дело знал крепко.
Однако странности множились. На пятничных посиделках с пиццей Виктор брал один кусок и долго его жевал, пока остальные уминали по три-четыре. На корпоративном мероприятии в развлекательном центре заказал только воду, сославшись на диету.
— Какая диета, ты же худой как спичка, — смеялась менеджер Алена.
Виктор отшутился, но Максим видел, как напряглись его плечи.
А потом был инцидент с премией. Квартальные бонусы выдавали публично — такая корпоративная традиция. Когда объявили сумму Виктора (весьма приличную за успешный проект), тот побледнел. Буквально позеленел.
— Поздравляю! — хлопнул его по плечу руководитель. — Отметить надо!
— Да, конечно, — выдавил Виктор. — Обязательно.
Но праздновать не стал. Сослался на срочную задачу и до ночи просидел в офисе.
Однажды они остались вдвоем в переговорке после долгого совещания. Виктор собирал ноутбук, Максим решился.
— Слушай, может, не мое дело, но… У тебя все в порядке? Финансовые проблемы какие-то?
Виктор замер с зарядкой в руках.
— С чего ты взял?
— Да так. Вижу, как ты к еде относишься. К деньгам. Может, помощь нужна?
Долгое молчание. Виктор смотрел в окно, где за стеклом темнел осенний вечер.
— Нет у меня проблем, — наконец сказал он. — Просто… сложно объяснить.
— Попробуй. Я никому не скажу.
Виктор усмехнулся криво.
— Смешно получается. Зарплата сто пятьдесят тысяч, квартира своя, машина. А я бутерброды выкидываю.
Максим молчал, ждал продолжения.
— Знаешь, что такое детдом? — спросил Виктор. — Не по фильмам, а по-настоящему?
Максим покачал головой. Его детство прошло в обычной семье — мама работала в школе, папа на заводе, летний домик у бабушки.
— Это когда на двадцать человек одна буханка хлеба, — продолжал Виктор. — Когда дерешься за лишнюю котлету. Когда прячешь сахар под подушкой, потому что старшие отберут.
Он говорил ровно, без эмоций, словно читал чужую историю.
— Мне было восемь, когда родители погибли в аварии. Родственников не нашлось. Десять лет в системе — сначала детдом, потом интернат.
Виктор достал телефон, покрутил в руках.
— Знаешь, чему там учат? Что еда может кончиться в любой момент. Что лишнее надо прятать или менять. Что показывать, что у тебя есть что-то ценное — опасно.
— Но ведь это было давно, — осторожно сказал Максим. — Сейчас у тебя все хорошо.
— Головой я это понимаю. А вот тут, — Виктор постучал себя по груди, — засело намертво.
Он встал, прошелся по переговорке.
— Когда устроился на первую работу, получил аванс — пятнадцать тысяч. Пошел в магазин, купил десять пачек гречки, двадцать банок тушенки, мешок сахара. Продавщица смотрела как на психа.
Виктор усмехнулся воспоминанию.
— Соседи по съемной квартире ржали. А я спокойно спать не мог, пока кладовка не была забита продуктами. Даже когда зарплата стала нормальной, привычка осталась.
— И бутерброды? — спросил Максим.
— А бутерброды… Понимаешь, в детдоме, если тебе дали еду, ты обязан съесть. Все до крошки. Даже если не лезет, даже если тошнит. Потому что неизвестно, когда в следующий раз поешь.
Виктор сел обратно, потер лицо руками.
— Сейчас, когда вижу много еды, меня физически передергивает. Мозг кричит: «Опасность! Это ловушка! Столько еды не может быть просто так!» И я не могу есть. Просто не могу.
— А премия? — осторожно спросил Максим.
Виктор помрачнел еще больше.
— С деньгами та же история. Большие суммы пугают. В интернате, если у кого-то заводились деньги, их либо отбирали, либо воспитатели находили и наказывали за «воровство». Лучше было не иметь ничего.
Он помолчал, глядя на свои руки.
— Я три года копил на квартиру. Снимал комнату в коммуналке, питался дошираком, ходил в одном и том же. Коллеги думали, я жадный. А я просто… не мог тратить. Каждая потраченная тысяча вызывала паническую атаку.
— Но квартиру же купил?
— Купил. Самую дешевую однушку на окраине. Риелтор уговаривал взять ипотеку, купить что-то получше. А у меня руки тряслись, когда договор подписывал. Месяц потом не спал — ждал, что отберут.
Максим не знал, что сказать. Его проблемы — кредиты, пробки, дедлайны — казались вдруг такими мелкими.
— Пробовал к психологу ходить? — спросил он наконец.
— Пробовал. Помогает, но медленно. Установки детства так просто не выкорчевать. Вот учусь потихоньку тратить на себя. Купил недавно нормальные кроссовки — не за тысячу рублей на рынке, а фирменные. Неделю привыкал к мысли, что это нормально.
Виктор встал, начал собираться.
— Спасибо, что выслушал. Обычно я об этом не рассказываю. Стыдно как-то — вроде взрослый мужик с хорошей зарплатой, а веду себя как… не знаю.
— Как человек с непростым прошлым, — закончил Максим. — Нечего тут стыдиться.
После этого разговора Максим по-другому смотрел на коллегу. Замечал, как тот борется с собой, беря второй кусок пиццы. Как заставляет себя заказать нормальный обед, а не самый дешевый салат.
Однажды Виктор пришел в новой толстовке — не с конференции, а просто купленной в магазине.
— Прогресс? — улыбнулся Максим.
— Типа того. Психолог сказала отмечать маленькие победы.
На новогоднем корпоративе Виктор впервые остался до конца, даже станцевал пару раз. Правда, от фуршета держался подальше, но Максим видел — он старается.
— Знаешь, — сказал Виктор, когда они вышли покурить (Максим не курил, но составил компанию), — иногда думаю: повезло мне, что в технической сфере работаю. В другой области с моими тараканами было бы сложнее.
— Почему?
— Тут все немного странные. Никто не лезет с расспросами, почему ты не такой как все. Работа сделана — и ладно.
Максим кивнул. В этом была своя правда.
Эпилог
Прошел год. Виктор все еще выбрасывал еду иногда, все еще вздрагивал от крупных сумм. Но изменения были заметны.
Он переехал в квартиру побольше. Купил машину — подержанную, но надежную. Даже девушка появилась — тихая девушка из соседней компании, которая приняла его со всеми странностями.
— Она тоже из детдома, — признался как-то Виктор. — Понимает.
Максим думал об этом разговоре, возвращаясь домой к жене и дочке. О том, как детство может преследовать человека годами. О том, что за внешним благополучием могут скрываться глубокие шрамы.
И о том, что иногда достаточно просто выслушать, чтобы человеку стало чуть легче жить со своими демонами.
