— Это чудовище выживает нас из собственного дома! — Анна с силой поставила чашку на стол. — Ты понимаешь? Твоя мать заявила, что эта развалюха принадлежит ей, хотя деньги вложили мы! А ты молчишь, как всегда!
Алексей тяжело вздохнул. После инсульта правая рука слушалась плохо, и он неловко придвинул к себе чашку с чаем. Ещё год назад всё казалось простым: они продадут тесную квартиру и купят просторный дом на окраине. Врачи говорили, что ему нужен свежий воздух и покой. Но теперь их мечта превратилась в кошмар.
— Аня, давай успокоимся, — он попытался улыбнуться, но вышло криво, как и все его улыбки после болезни. — Мама хотела как лучше. Она ведь нашла нам этот дом.
— Как лучше? — Анна понизила голос, бросив взгляд на детскую комнату. — Нам приходится топить печку дровами! Здесь нет нормальной канализации! До школы пять километров! И всё это за наши деньги, которые мы копили семь лет. А теперь твоя мать заявляет, что дом наполовину её, потому что «без неё мы бы ничего не нашли». Почему ты всегда выбираешь её сторону?
Семилетний Саша и пятилетняя Маша притихли за стенкой. Они уже привыкли к этим вечерним ссорам. С тех пор как семья переехала в этот дом прошлой осенью, родители только и делали, что спорили.
— Я никого не выбираю, — Алексей поморщился от головной боли. — Просто мама немного… сложный человек. Она действительно помогла нам с поиском, документами. И дом не так уж плох, просто нужен ремонт.
— Немного сложный? — Анна нервно рассмеялась. — Она приезжает сюда без предупреждения, командует, где что поставить, делает замечания детям и мне. А теперь заявляет, что будет жить с нами на пенсии! Лёша, мы не выдержим этого. Я не выдержу.
За окном начался дождь. Крыша тут же отозвалась дробным постукиванием — в нескольких местах протекала. Анна обхватила голову руками.
— Я ведь говорила, что нужно самим искать. Но ты настоял, что твоя мама поможет. А теперь мы в ловушке.
Их отношения начались десять лет назад. Анна, студентка экономического факультета, и Алексей, подающий надежды программист, встретились на дне рождения общего друга. Их связь быстро переросла в серьёзные отношения. Через год они уже жили вместе в съёмной квартире.
Мария Ивановна невзлюбила Анну с первого взгляда. Учительница с тридцатилетним стажем, она привыкла, что сын слушается её беспрекословно. А тут появилась девушка, которая имела собственное мнение и не боялась его высказывать.
— Ты слишком молод для серьёзных отношений, — повторяла она сыну. — Заведёт детей, повесит на тебя, а сама найдёт другого.
Но Алексей впервые не послушался мать. Через пять лет у них родился Саша, ещё через два — Маша. Они так и не расписались официально, что давало Марии Ивановне повод постоянно напоминать, что Анна — «не настоящая жена».
— Почему ты не позвонил маме? И что ты решил насчёт дома? А дети что думают? — Анна задавала вопросы, глядя в окно на серое, затянутое тучами небо.
Алексей молчал. После инсульта, случившегося в тридцать лет, он изменился. Стал медлительнее, часто терял мысль. Программист, некогда работавший по шестнадцать часов в день, теперь мог сосредоточиться лишь на час-другой. Часть работы он делал удалённо, но денег стало меньше.
Именно тогда Мария Ивановна активизировалась. Приезжала каждый день под предлогом помощи с детьми, постоянно критиковала Анну за беспорядок, недостаточно питательную еду, неправильное воспитание детей.
— Я поговорю с ней завтра, — наконец произнёс Алексей. — Скажу, что дом должен быть только на нас. Мы же все деньги вложили.
— Завтра! Всегда завтра! — Анна вскочила. — Ты месяц это обещаешь. А мы тем временем мёрзнем в этой развалюхе, дети постоянно болеют. Ты знаешь, что Маша вчера спросила, почему бабушка так не любит маму? Что я должна ей отвечать?
Дождь усилился, и теперь с потолка в углу комнаты начала падать вода — кап-кап-кап. Этот звук, методично отбивающий секунды их семейного кризиса, окончательно вывел Анну из себя.
— Всё, с меня хватит! Завтра я забираю детей и еду к родителям. Позвонишь, когда решишь эту проблему.
— Аня, подожди…
Но она уже выбежала из комнаты. Алексей остался один, слушая, как вода капает в подставленное ведро.
Мария Ивановна сидела в своей маленькой, но идеально убранной квартире и просматривала тетради учеников, когда раздался звонок в дверь. На пороге стоял сын — осунувшийся, с глубокими тенями под глазами.
— Лёшенька! — она всплеснула руками. — Что случилось? Заходи скорее!
В её голосе звучала искренняя тревога. Несмотря на все недостатки, она по-настоящему любила сына. Просто эта любовь давно превратилась в желание контролировать каждый его шаг.
— Мама, нам надо серьёзно поговорить, — Алексей тяжело опустился на стул в прихожей. После болезни он быстро уставал.
— Конечно, сынок. Чаю хочешь? У меня есть твоё любимое печенье.
— Нет, мама. Я насчёт дома.
Лицо Марии Ивановны мгновенно изменилось, став настороженным.
— А что с домом? Прекрасный дом, между прочим. Я своими связями помогла вам его найти, а вы… Это она тебя подговорила, да? Всё ей не так!
— Мама, перестань, — Алексей потёр виски. — Дом в ужасном состоянии. Там нет нормального отопления, канализации, крыша течёт. С маленькими детьми там жить невозможно. Мы продаём его.
— Что значит «продаём»? — Мария Ивановна подбоченилась. — А моё мнение кто-нибудь спросил? Я, между прочим, собиралась там жить, когда выйду на пенсию. Мы же договаривались!
— Мы никогда не договаривались, что ты будешь там жить. Дом покупали мы с Аней. Все деньги — наши. Ты просто помогла с поиском.
— Так вот значит как, — её голос дрожал. — Всю жизнь тебе отдала, одна вырастила, а теперь выбрасываешь, как ненужную вещь. И всё из-за неё! Окрутила моего мальчика, детей нарожала, а замуж так и не позвала!
— Мама, остановись.
— Я не отдам этот дом! Я там прописана, между прочим! Это моя доля!
Алексей вздрогнул:
— Что значит «прописана»? Когда ты успела?
— Когда документы оформляли. Я просто подстраховалась, — Мария Ивановна отвела взгляд. — Знала, что эта твоя рано или поздно попытается нас рассорить.
Алексей медленно поднялся. Такого предательства он не ожидал даже от матери.
— Значит, вот как. Ты за нашей спиной, пока я после инсульта еле соображал, провернула эту махинацию? А теперь говоришь об Ане?
— Лёша, ты не понимаешь…
— Нет, мама, это ты не понимаешь. У тебя есть выбор: либо ты добровольно выписываешься из дома и мы его продаём, либо я больше никогда не переступлю порог твоего дома. И внуков ты тоже не увидишь.
Мария Ивановна побледнела:
— Ты не посмеешь! Я твоя мать!
— Именно поэтому я даю тебе выбор. У тебя три дня на размышление.
Он вышел, аккуратно прикрыв дверь. На лестничной площадке остановился, прислонившись к стене. Сердце колотилось, к горлу подступала тошнота — следствие перенесённого инсульта. Но впервые за долгие годы он чувствовал странное облегчение.
Анна сидела на кухне в родительском доме и смотрела, как мать возится с внуками. Дети быстро освоились — бабушка и дедушка баловали их, в квартире было тепло, светло, уютно. Не то что в злополучном доме на окраине.
— Не переживай ты так, — мама подсела к ней. — Всё наладится. Лёша справится.
— Не знаю, мам, — Анна покачала головой. — Он всю жизнь делал то, что говорила ему Мария Ивановна. А та меня с самого начала возненавидела. «Бедный мой мальчик, эта девица тебя погубит»… И это при том, что я семь лет горбатилась, чтобы мы могли купить дом.
— А он? Что он сказал, когда ты уехала?
— Ничего. Сказал, что поговорит с матерью. Но я не верю. Она опять начнёт давить на жалость, и он сдастся.
В кармане завибрировал телефон. Анна нехотя достала его — звонил Алексей.
— Да?
— Аня, я поговорил с мамой. Ты не поверишь — она тайком прописалась в нашем доме!
Анна чуть не выронила телефон:
— Что? Как это возможно?
— Когда мы оформляли документы, помнишь, я был ещё совсем плох, ты занималась детьми… Она всё подготовила так, чтобы её включили в число владельцев. Говорит, что это «её доля».
— И что ты ей ответил? — Анна почувствовала, как внутри всё сжалось.
— Сказал, что если она не выпишется добровольно, мы больше никогда не будем общаться.
Наступила пауза. Анна не верила своим ушам.
— Правда? Ты действительно так сказал?
— Да. Дал ей три дня на размышление, — голос Алексея звучал устало, но твёрдо. — Я больше не могу так, Аня. Она всю жизнь мною манипулировала, а я позволял. После инсульта понял, что жизнь слишком коротка для этого.
Анна почувствовала, как к глазам подступают слёзы:
— Ты же понимаешь, что она может отказаться? Что тогда?
— Тогда будем судиться. Я нашёл юриста, он говорит, что у нас хорошие шансы. Но даже если проиграем — я не вернусь к тому, что было. Хватит. Я выбираю тебя и детей.
— Что на тебя нашло? — Анна улыбнулась сквозь слёзы.
— Наверное, инсульт всё-таки что-то прояснил в голове, — невесело усмехнулся Алексей. — Возвращайтесь домой. То есть… не в дом, конечно. Я нашёл квартиру — однокомнатную, но на первом этаже, с нормальным ремонтом. Можем пока снять её, а потом решим, что делать с домом.
— А как же твоя мама?
— Это её выбор. Я свой сделал.
Прошло две недели. Мария Ивановна так и не объявилась. Дом стоял заброшенный — сырой, холодный, с протекающей крышей. Никто не жил в нём, никто не хотел его покупать.
Алексей, Анна и дети обустраивались в маленькой съёмной квартире. Было тесно, но тепло и сухо. Главное — они были вместе.
— Папа, а бабушка к нам придёт? — спросил как-то Саша за ужином.
Алексей и Анна переглянулись.
— Не знаю, сынок, — честно ответил Алексей. — Бабушка сейчас обижена на нас.
— А почему она злится на маму? — не унимался мальчик.
— Понимаешь, Саша, — Алексей подбирал слова, — иногда взрослые не могут договориться. Бабушка очень любит меня и хочет, чтобы всё было по её правилам. А у мамы своё мнение. И оба мнения важны.
— Как когда мы с Машей спорим из-за игрушек?
— Вроде того, только сложнее.
Вечером, когда дети уснули, Анна и Алексей сидели на кухне. За окном падал снег, закрывая белым покрывалом город.
— Ты не жалеешь? — спросила Анна, глядя на мужа.
Алексей задумался. После разговора с матерью его состояние ухудшилось — врачи говорили о повышенном давлении, рекомендовали избегать стрессов. Но внутренне он чувствовал небывалую лёгкость.
— Нет, не жалею. Всю жизнь я боялся её разочаровать, старался быть идеальным сыном. А она использовала это. Может, бессознательно, но использовала. Знаешь, я впервые чувствую себя… свободным.
Анна взяла его за руку — ту самую, что плохо слушалась после инсульта:
— Я горжусь тобой.
Весной они нашли покупателя на дом — молодого предпринимателя, который хотел устроить там мини-гостиницу. Цена была смехотворной, но позволяла закрыть часть долгов.
Мария Ивановна всё-таки согласилась выписаться — видимо, поняла, что сын не блефует. Но отношения остались натянутыми. Она изредка звонила, спрашивала о внуках, но никогда не упоминала Анну. Алексей поддерживал эти короткие разговоры, но близости прежней уже не было.
Анна нашла работу ближе к дому, чтобы больше времени проводить с детьми. Алексей продолжал реабилитацию — врачи говорили, что прогресс хороший, хотя полного восстановления ждать не стоит.
Через год они накопили достаточно для первого взноса по ипотеке и купили двухкомнатную квартиру. Тесновато для семьи с двумя детьми, но своя.
В день переезда, когда последние коробки были занесены в новое жильё, Алексей обнял Анну:
— Знаешь, я думаю, нам стоит пожениться. Официально.
Анна удивлённо посмотрела на него:
— С чего вдруг такие мысли? Мы семь лет прожили без штампа в паспорте.
— Именно поэтому. Семь лет, двое детей, столько всего пережили вместе… Пора. К тому же, — он усмехнулся, — мама больше не сможет говорить, что ты «не настоящая жена».
Анна рассмеялась:
— Надо же, какие мотивы. Что ж, я согласна. Но только если без пышной церемонии.
— Договорились.
Они стояли посреди новой квартиры, заваленной коробками, и смотрели в окно на заходящее солнце. Жизнь не стала проще, но стала честнее. И, пожалуй, это стоило всех испытаний.
За стеной возились дети, распаковывая свои игрушки. Завтра нужно было решать множество проблем — обустройство, школа, работа… Но сегодня они просто наслаждались моментом покоя. Своим домом. Настоящим домом, без призраков прошлого и чужих амбиций.
— Мама, папа! Смотрите, что я нашла! — в комнату вбежала Маша, держа в руках старую фотографию.
На снимке были они вчетвером — Алексей, Анна и дети, ещё совсем маленькие. Фотография была сделана до инсульта, до всех этих драм с домом. Они выглядели счастливыми.
— Мы сделаем новую, — сказал Алексей, обнимая дочь. — Ещё лучше.
И они верили, что так и будет.
