Сумма была точь-в-точь. Даже до рубля. Хотя я не просила. А после — ни одного сообщения. Как будто вычеркнула и себя, и меня.
Конверт лежал на столе как финальная точка. Я смотрела на него уже минут десять, не решаясь открыть. Пальцы дрожали, когда я всё-таки взяла его в руки. Внутри — аккуратно сложенные купюры и записка. «Спасибо». Одно слово, написанное знакомым почерком Ирины. Мы дружили пятнадцать лет, а теперь она просто уходила из моей жизни, оставив лишь конверт с деньгами.
Пришлось сесть. Я едва могла стоять. Телефон молчал уже вторую неделю. «Спасибо» — что это значит? За деньги? За годы дружбы? За поддержку, когда ей было трудно? Или за то, что я решилась напомнить о возврате долга?
Я перечитывала записку, пытаясь найти скрытый смысл. Ирина никогда не была прямолинейной. Всегда говорила намёками, взглядами, улыбками. А тут — одно слово, сухое как осенние листья.
***
Мы познакомились в университете на втором курсе. Я изучала генетику, она — молекулярную биологию. Общежитие, совместные завтраки, подготовка к экзаменам и вечеринки сблизили нас. Никогда не думала, что встречу человека, который будет понимать меня с полуслова.
После выпуска я устроилась в исследовательский центр, а Ира пошла в частную лабораторию. Мы часто созванивались, встречались по выходным. Обсуждали всё: от научных открытий до личной жизни. Она первая узнала о моём расставании с Димой, я — о её помолвке с Андреем.
Когда Ирина попросила в долг крупную сумму на первый взнос за квартиру, я, не раздумывая, согласилась. У меня были накопления — планировала купить автомобиль, но решила, что подожду. Друзья важнее.
— Я верну через полгода, максимум через год, — пообещала она. — Андрей ждёт повышения.
С тех пор прошло три года. За это время Ира успела выйти замуж, родить дочь, уволиться и открыть своё дело — онлайн-консультации по биохимическим анализам. Дела шли неплохо, судя по фотографиям их семейных путешествий в соц.сетях.
А я всё ждала. Не деньги — хотя они тоже были нужны. Ждала, когда она сама вспомнит о долге. О нашей договорённости. О дружбе, которая, как мне казалось, стоит выше финансовых отношений.
За эти три года я хоть и купила себе машину — хорошая работа позволила снова накопить нужную сумму — но неприятный осадок остался. Мои мечты осуществились только благодаря моим же усилиям, несмотря на то, что пришлось начинать копить заново.
Моя личная жизнь тоже изменилась. После расставания с Димой я долго не решалась на новые отношения. Но потом познакомилась с Сергеем на научной конференции. Он работал в смежной области — занимался биоинформатикой.
Мы встречались почти год, даже говорили о совместном будущем. Но в итоге разошлись. Ему предложили перспективную должность в Санкт-Петербурге. А я не захотела уезжать от родителей. Всё это время мне не хватало подруги, с которой можно было бы поделиться переживаниями. Раньше этим человеком была Ира.
Каждый новый счастливый пост Иры был напоминанием о том, что для неё, видимо, наша дружба стоила меньше, чем комфортная жизнь с новой семьёй.
***
Ира изменилась после рождения Лили. Стала закрытой, перестала делиться переживаниями. Наши встречи превратились в короткие визиты, во время которых она рассказывала о достижениях дочери и успехах мужа. Мой развод, переезд, новая работа — всё это проходило мимо её внимания.
— Как здорово, что ты справляешься, — говорила она, пролистывая фотографии Лили на телефоне.
В тот день я набралась храбрости и спросила о деньгах.
— Ирин, извини, что поднимаю эту тему, но мне нужны деньги на операцию для папы. Помнишь, ты брала в долг на квартиру?
Она замерла. Опустила телефон. Её лицо сначала побледнело, потом покраснело.
— Да, конечно, — её голос стал неестественно высоким. — Я помню. Просто сейчас сложный период. Андрей вложил все свободные средства в развитие своего туристического агентства, а я только недавно начала зарабатывать после декрета.
— Я понимаю, но прошло уже три года…
— Ты думаешь, я не помню? — её тон изменился. — Думаешь, я нарочно не отдаю?
— Я такого не говорила, — смутилась я.
— Но ты так считаешь, — она поднялась, собирая свои вещи. — Я верну долг. Скоро. А сейчас мне нужно идти, Лиля с няней, она плохо привыкает к новым людям.
***
После того разговора Ирина перестала отвечать на звонки. В соц.сетях появлялись только фотографии счастливого семейства — Андрей, Ирина и маленькая Лиля в парке, в аквапарке, на пикнике. Никаких личных сообщений. Я написала несколько раз, потом перестала.
Увидела её неожиданно в поликлинике. Она отвела взгляд, но я сама подошла.
— Привет, давно не виделись.
— Да, извини, закрутилась, — она посмотрела на часы. — Сейчас бегу на приём, потом за Лилей в сад.
— Может, встретимся на выходных?
— Не знаю, у нас столько дел… Я напишу, если получится.
Конечно, она не написала. А через неделю я нашла в почтовом ящике конверт. И та короткая записка. Получив их, я испытала смешанные чувства — облегчение от того, что теперь могу оплатить папину процедуру, и горечь от того, как всё закончилось. Решила сразу поехать к родителям и всё рассказать.
***
Разговор с родителями о деньгах был тяжёлым. Мама прятала глаза, папа хмурился. Мне казалось, что я снова маленькая девочка, которая разбила дорогую вазу и теперь стоит перед ними, опустив голову.
— Доча, мы понимаем, что ты хотела помочь подруге, — мама накрыла мою руку своей. — Но такую сумму нужно было оформлять распиской.
— Это же Ира, мы же дружили пятнадцать лет…
— Деньги дружбу проверяют, — вздохнул папа. — Теперь будешь знать. Хотя урок дорогой вышел.
Я кивнула. Сказать было нечего. Хотя Ирина и вернула деньги, наша дружба, похоже, осталась в прошлом.
— Папа, теперь мы можем оплатить твою операцию, — я попыталась улыбнуться. — Врачи говорят, что нужно сделать как можно скорее.
— Знаю, доча, — он тоже улыбнулся. — Спасибо тебе. Не переживай из-за подруги, всякое в жизни бывает.
Они всегда так говорили. «Всякое бывает». И справлялись, даже когда было совсем туго. В девяностые, когда зарплату не платили месяцами. В двухтысячные, когда компанию, где работал отец, закрыли. Во время кризиса, когда мама потеряла работу. Всегда находили выход.
А я? Я стремилась быть заботливой дочерью. Хотела поддержать их, сделать жизнь легче. Теперь, когда деньги вернулись, я могла помочь папе. Но на душе всё равно было тяжело — ведь ценой этих денег стала потеря лучшей подруги.
Несмотря на возвращенный долг, я чувствовала пустоту. Ира исчезла из моей жизни, оставив только конверт и записку.
***
Прошёл месяц. Папе стало лучше. Жизнь как будто возвращалась в привычное русло, но пустота от отсутствия Иры никуда не делась.
Однажды я зашла в социальные сети и увидела, что она удалила меня из друзей. Это было… ожидаемо, но всё равно неприятно. Пятнадцать лет дружбы закончились так — цифровым жестом отторжения. Я долго смотрела на экран телефона, прокручивая старые сообщения — всё, что осталось от наших отношений.
В ту ночь я не могла уснуть. Мысли метались от обиды до самообвинения. Может, не стоило напоминать о деньгах? Может, надо было просто отпустить? Но тогда бы мне пришлось жить с мыслью, что моя лучшая подруга использовала меня. А теперь… теперь я жила с мыслью, что лучшей подруги у меня больше нет.
Я решила написать ей последнее сообщение:
— Я получила деньги. Спасибо. Надеюсь, у тебя всё хорошо.
Сообщение осталось непрочитанным.
***
Шли недели. Я погрузилась в работу, стараясь занять мысли чем-то кроме воспоминаний. Коллеги заметили перемены, но никто не спрашивал напрямую — лишь предлагали чаще выбираться на обед вместе или звали на выходные в парк.
Постепенно я начала принимать приглашения. Познакомилась ближе с Натальей из соседнего отдела. Мы оказались похожи — обе увлекались научной фантастикой и любили долгие прогулки. Наталья никогда не спрашивала о моём прошлом, и я была благодарна за это молчаливое понимание.
В один из выходных мы сидели в парке, наблюдая, как дети запускают воздушных змеев.
— Знаешь, — неожиданно сказала Наталья, — я тоже потеряла подругу из-за денег.
Я повернулась к ней, удивлённая совпадением.
— Правда?
— Да. Маша попросила у меня в долг на лечение мамы. Я отдала все сбережения, — она улыбнулась, глядя вдаль. — А через полгода увидела её с новой машиной. Когда спросила о деньгах, она сказала, что вернёт, когда сможет, и что настоящие друзья не считаются деньгами.
— И что ты сделала?
— Ничего. Просто перестала отвечать на звонки. Потом узнала, что её мама никогда не болела. Это было… больно.
Я молчала, не зная, что сказать.
— Но знаешь, что самое странное? — продолжила она. — Иногда я скучаю по ней. Не по деньгам, не по доверию, которого уже не вернуть. А по нашим разговорам, шуткам, общим воспоминаниям.
Я кивнула. Именно это чувство преследовало меня всё это время.
***
За окном шёл дождь, когда мне позвонила мама.
— Доча, папа хочет поговорить с тобой.
— Что-то случилось?
— Нет, просто поговорить.
Голос отца звучал бодро:
— Привет, родная! Как ты там?
— Нормально, пап. Работаю много.
— А с друзьями встречаешься?
Я замялась.
— Да, есть новые знакомые.
— А с Ирой так и не помирились?
Его прямота застала меня врасплох.
— Нет, пап. И не помиримся, наверное.
— Жаль, — сказал он просто. — Хорошая она была девочка.
— Была, — согласилась я.
— Знаешь, что я понял, когда прожил столько лет? — его голос стал задумчивым. — Люди приходят и уходят. Одни отношения заканчиваются, другие начинаются. И это нормально.
— Но пятнадцать лет дружбы…
— А иногда и тридцать лет брака заканчиваются, — перебил он мягко. — Не всё выдерживает проверку временем и обстоятельствами. И это тоже нормально.
После разговора с папой я долго сидела у окна, глядя на дождь. Он был прав — жизнь продолжается, даже когда кажется, что часть её безвозвратно потеряна.
***
ИНОГДА МНЕ СНИТСЯ ИРА. В этих снах мы снова студентки, смеёмся над преподавателями, делимся секретами, планируем будущее. Я просыпаюсь с улыбкой, которая быстро исчезает, когда реальность возвращается.
В реальности наша дружба не выдержала. Не только из-за денег — из-за неспособности быть честными друг с другом, из-за гордости, из-за меняющихся приоритетов.
Я больше не злюсь на неё. И не обижаюсь. Просто принимаю, что некоторые истории не имеют счастливого конца. Они просто заканчиваются.
И начинается что-то новое.
