Я стояла перед мамой, и язык не поворачивался сказать о долге. Она смотрела на меня так, словно я совершила предательство века. А ведь я просто впервые попросила уважать меня — так, как я уважала её всю жизнь.
Я нервничала. Три месяца назад я отдала ей все свои сбережения — двести тысяч рублей, которые откладывала на первый взнос за квартиру. Тогда она клялась вернуть через месяц. Сегодня исполнилось ровно три месяца с того момента.
— Маш, ты серьёзно сейчас? — мама отложила в сторону телефон и посмотрела на меня тем самым взглядом, от которого в детстве я чувствовала себя виноватой, даже если ничего не сделала. — У тебя что, проблемы с деньгами?
Я молчала. Да, были проблемы. Нет, не с деньгами — с тем, что всю жизнь я не могла сказать «нет».
— Нет проблем, — наконец выдавила я. — Просто ты обещала вернуть через месяц. А прошло уже три.
Мамино лицо моментально изменилось. Уголки губ опустились, на лбу проступили тонкие линии морщин.
— Я так и знала, что ты это припомнишь. Я думала, мы семья, а не банк с процентами.
Семья. Как часто это слово становилось способом заставить меня чувствовать вину.
***
Всё началось два года назад, когда я получила повышение в ресторанном бизнесе. Из простого администратора превратилась в управляющую небольшой, но перспективной сети ресторанов азиатской кухни. Зарплата выросла вдвое, и впервые в жизни я могла позволить себе откладывать приличную сумму каждый месяц.
Я снимала скромную однокомнатную квартиру недалеко от центра. Не роскошь, но своё. Последние пять лет после университета я жила отдельно от родителей и наслаждалась самостоятельностью — тем, что сама принимаю решения, сама выбираю, какой чай пить по утрам и в какое время возвращаться домой.
В личной жизни у меня тоже всё складывалось неплохо. С Лёшей мы встречались уже третий год. Познакомились случайно на фестивале уличной еды, куда я приехала изучать конкурентов для наших ресторанов. А он работал инженером по климатическим системам и приехал на фестиваль после завершения проекта.
Наши отношения развивались плавно, без спешки — сначала редкие встречи, потом свидания каждые выходные, а теперь он часто оставался у меня на несколько дней. Мы говорили о совместном будущем, о собственном жилье. Именно поэтому я так настойчиво копила на первый взнос за квартиру, как и Лёша.
Лёша не раз намекал, что готов к более серьезному шагу, но я всё откладывала. Теперь понимаю — боялась повторить сценарий своих родителей, их развод глубоко меня задел. А еще я чувствовала какую-то незавершенность, будто должна сначала разобраться с чем-то в себе, прежде чем строить новую семью.
Мама с папой развелись, когда мне исполнилось двадцать. Квартиру разделили — двухкомнатную в спальном районе продали и купили каждому по однушке в разных концах города. Папа через год женился, а мама… Мама осталась одна. И постепенно я стала для неё не просто дочерью, а единственным близким человеком.
Звонки каждый день. Просьбы заехать. Обиды, если я не могла приехать.
— Маш, дочь у меня одна. Я что, многого прошу? Просто заехать на полчасика?
И я ехала. Через весь город. В пробках. После тяжелого рабочего дня. Потому что хорошая дочь так и поступает.
Потом появились просьбы помочь с оплатой коммуналки. Потом с ремонтом сантехники. Потом с новым телевизором, потому что «старый совсем плохо показывает, а по скидке можно взять хороший».
Я не отказывала. Во-первых, могла себе позволить. Во-вторых, это же мама. Она вырастила меня, ночами не спала, когда я болела в детстве, работала на двух работах, чтобы отправить меня в университет.
А потом пришла та самая просьба о двухстах тысячах.
— Меня уволили, да, выплатили компенсацию, но её почти всю пришлось отдать за лечение зубов. И у меня кредит на ремонт, я брала, чтобы трубы заменить и ванную переделать. Если просрочу платёж, это сразу в кредитную историю пойдёт, потом никакой банк со мной дела иметь не захочет.
Я удивилась:
— Какой кредит, мам? Ты мне ничего не говорила о нём.
На том конце повисла тишина.
— Я… взяла кредит на ремонт квартиры. Пришлось менять всю сантехнику, оказалось, что трубы в аварийном состоянии. Кредит уже два года выплачиваю.
Я вспомнила её разговоры о том, что она хочет найти себя после развода. Её внезапное увлечение правильным питанием. Но она ни разу не упомянула, что взяла такой серьёзный кредит.
— Сколько тебе нужно?
— Двести тысяч. Я верну через месяц, обещаю. Мне должны вернуть деньги за путёвку, которую я отменила из-за увольнения, плюс подруга обещала отдать старый долг. И я уже на собеседование записалась в хорошую компанию.
И я перевела. Сразу. Даже не задумалась. Это же мама.
***
Прошёл месяц. О деньгах — ни слова. Я не напоминала, ждала, когда она сама вернёт. Через два месяца осторожно спросила:
— Мам, а как с деньгами? Ты говорила, что вернёшь через месяц. Тебе вернули за путёвку? Подруга долг отдала?
— Да, — ответила она как-то неохотно. — Но пришлось потратиться на срочный ветеринарный уход за кошкой Мурой — у неё обнаружили серьёзную проблему с почками. И машину нужно было срочно чинить, иначе не доберешься до новой работы. А новую я нашла только с зарплатой вдвое меньше прежней.
Я почувствовала обиду и снова промолчала. А что я могла сказать? «Отдай мои деньги, а то я квартиру не куплю»? Прозвучало бы как-то… мелочно. Эгоистично. Не по-семейному.
А потом приехала к ней впервые за долгое время и увидела новую мебель в гостиной. Новый телевизор — гораздо больше и тоньше того, что я помогала ей покупать «по скидке» полгода назад. И новую кухонную технику.
Вот тогда я впервые ощутила не просто разочарование, а настоящую ясность — словно долго смотрела сквозь запотевшее стекло, а кто-то вдруг его протёр.
***
— Мы семья, да, — сказала я, глядя маме прямо в глаза. — Поэтому я ожидала, что ты сдержишь слово.
Мама встала с дивана и отошла в сторону. Она скрестила руки на груди, явно не желая продолжать разговор.
— У меня нет сейчас таких денег, — сказала она, не оборачиваясь. — Нужно было обновить квартиру, я же не могу жить как в музее.
— А как же кредит? Ты говорила, что деньги нужны для выплаты кредита на ремонт.
Она повернулась ко мне, и в её глазах появилось что-то новое. Что-то прохладное и расчётливое.
— Я заплатила по кредиту минимальный платёж из своих. А остальное потратила на новую мебель и технику. Что здесь такого? Я думала, ты будешь только рада, что твоей маме теперь удобно и комфортно живётся.
Я посмотрела на новый диван, который стоил, наверное, все эти двести тысяч. Мои двести тысяч. Которые я собирала по крупицам.
— Мам, мне нужны мои деньги. Я коплю на квартиру. Это был мой первый взнос.
— Ну и что теперь? — в её голосе появились истерические нотки. — Я должна продать всё, что купила? Или в кредит влезть? Ты этого хочешь? Чтобы твоя мать в долгах жила?
В долгах перед кем? Передо мной ты уже в долгу. Но я этого не сказала.
— Когда ты сможешь вернуть?
— Не знаю! — она махнула рукой. — Может, через полгода. Может, через год. Я новую работу только осваиваю, зарплата пока небольшая.
Я молчала, пытаясь осмыслить ситуацию. Полгода. Год. А может, и никогда.
— Между прочим, — продолжила мама, видя моё молчание, — я тебя вырастила, на образование твоё потратила столько, что этих двухсот тысяч и близко не хватит, чтобы отдать мой долг передо мной!
И тут меня прорвало.
— Мам, ты серьезно? Ты сравниваешь родительские обязанности с тем, что взяла у меня в долг и не хочешь отдавать?
Её лицо исказила гримаса.
— Вот оно как. Значит, мои жертвы для тебя — просто «родительские обязанности»? А твоя помощь мне — это что, одолжение какое-то великое?
Я глубоко вдохнула.
— Нет. Это был заём. Ты попросила в долг и обещала вернуть через месяц. Я не требовала проценты, не заставляла подписывать расписку. Потому что доверяла тебе.
— А теперь не доверяешь? — её голос стал тихим и опасным.
— Теперь я не знаю, — честно призналась я.
***
Когда я вышла из маминой квартиры, меня трясло. Тридцать лет жизни, и впервые я почувствовала, что могу сказать «нет». Могу потребовать то, что принадлежит мне по праву.
Нет, я не эгоистка. Не плохая дочь.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от мамы:
«Я очень разочарована твоим поведением. Никогда не думала, что деньги для тебя важнее родной матери».
Я не стала отвечать. Вместо этого набрала номер Нины — подруги, с которой мы дружили ещё со школы.
— Нин, привет. Можно я к тебе заеду?
Через час мы сидели на кухне у Нины. Она работала специалистом по семейным правоотношениям в юридической фирме и многое повидала за годы практики.
— Знаешь, — сказала она, разливая чай по чашкам, — это называется эмоциональным шантажом. Твоя мама манипулирует тобой, используя твою привязанность и чувство долга.
— Но она же права, — прошептала я. — Она столько для меня сделала…
— И что теперь? Ты всю жизнь должна расплачиваться за то, что она выполняла свои родительские обязанности? — Нина покачала головой. — Это был её выбор — родить и вырастить ребёнка. Ты ей ничего не должна за это.
Я смотрела в окно на вечерний город и думала о том, сколько раз я жертвовала своими интересами ради мамы. Сколько раз откладывала свои планы, перекраивала свой бюджет, отменяла встречи с друзьями.
— Что мне делать, Нин?
— Для начала — перестать считать себя плохой дочерью за то, что ты защищаешь свои интересы. А потом — чётко обозначить маме свои ожидания. Без криков и обвинений. Просто факты: ты дала ей деньги в долг, и ты хочешь получить их обратно в конкретный срок.
— А если она не вернёт?
Нина задумалась:
— Тогда тебе придётся принять, что этих денег ты, скорее всего, не увидишь. И решить для себя, готова ли ты и дальше финансово поддерживать человека, который не уважает твои усилия и твои деньги.
Я вздрогнула. Нина произнесла вслух то, о чём я даже боялась подумать. Перестать помогать маме? Разве так можно?
— Маш, — Нина мягко посмотрела на меня, — любовь и уважение — это не одно и то же. Можно любить человека и при этом ожидать честности и взаимности.
***
В эту ночь я долго не могла уснуть. В мыслях постоянно всплывали воспоминания. Я вспоминала, как часто уступала маминым просьбам, как редко отказывала, как сильно боялась её разочаровать. Годами я ставила её желания выше своих, не задумываясь о последствиях.
Утром я точно знала, что нужно делать.
— Мам, нам нужно поговорить, — сказала я, сидя напротив неё за столом в её кухне.
Прошла неделя после нашей ссоры. Мама не звонила мне, я — ей. Но сегодня я приехала сама.
— О чём? — холодно спросила она.
— О деньгах, которые я тебе одолжила. И о наших отношениях.
Мама отодвинулась от стола, явно не настроенная на разговор.
— Я уже всё сказала. У меня нет таких денег сейчас.
— Я понимаю. Поэтому предлагаю составить график выплат. Ты можешь отдавать мне по двадцать тысяч в месяц. За десять месяцев закроешь долг.
Её глаза расширились от удивления.
— Ты серьёзно? График выплат? Как в банке?
— Да, — твёрдо ответила я. — Именно так.
— А если я откажусь?
Я глубоко вдохнула. Вот он, момент истины.
— Тогда я перестану помогать тебе финансово. Совсем. Никаких «дай на коммуналку», «одолжи на новую технику». Ничего.
Мама смотрела на меня так, словно видела впервые.
— Ты мне угрожаешь?
— Нет. Я устанавливаю правила. Если ты берёшь у меня деньги в долг — ты их возвращаешь. Если я помогаю тебе с покупкой чего-то — это подарок, а не заём, и я решаю, могу ли я его себе позволить.
— И с каких пор ты стала такой… расчётливой? — В её голосе сквозило презрение.
— С тех пор, как поняла, что быть хорошей дочерью не значит отдавать всё без вопросов, — я посмотрела ей прямо в глаза. — Я люблю тебя, мам. Но хочу, чтобы наши отношения строились на уважении.
Мама долго молчала. Я видела, как в её глазах сменяются эмоции: гнев, недоверие, страх. И наконец — что-то похожее на уважение.
— Двадцать тысяч в месяц, — наконец сказала она. — Но не больше. У меня зарплата небольшая.
Я кивнула:
— Договорились. Если будут сложности — скажи сразу, мы что-нибудь придумаем. Но я хочу, чтобы ты понимала: это не подарок. Это долг, который нужно вернуть.
Прошло полгода. Каждый месяц 15-го числа на мой счёт приходило двадцать тысяч рублей. Ни днём позже, ни рублём меньше. И что-то изменилось в наших отношениях.
И да, я все ещё коплю на квартиру. И теперь точно знаю, что однажды её куплю. Потому что научилась уважать себя. Я была хорошей дочерью всю свою жизнь.
И знаете что? Я остаюсь ею. Просто теперь я ещё и хороший человек по отношению к себе.
