— Дядь Леш, вот совсем никак сейчас.
Сами знаете, каково это – когда каждая копейка на счету и лишней тысячи нет даже на продукты кому-то занять…
— О как, — издевку в ее словах дядя Леша услышал сразу. Да и трудно было ее не услышать. – Я и не знал, что ты такая злопамятная, Рит.
— Студия? Риточка, это ведь себя не уважать. Где ешь, там и, извиняюсь, …, так, что ли?
— Санузел огорожен, — закатила глаза Рита.
И даже не стала объяснять матери, что принято в таких случаях радоваться за дочь, которая живет теперь во второй столице нашей Родины, а значит – имеет доступ к более качественной медицине, более перспективной работе по специальности, а еще – не платит ежемесячно огромную сумму за аренду комнаты в коммуналке.
— Доченька, ну все равно это не по человечески как-то. Вот у нас за дверями комнаты сначала коридорчик, а потом уже – все это самое. А тут получается все, считай, прямо в комнате делаешь. Там же и ешь, и спишь… Ужасное решение.
— Мама, меня все устраивает. Конечно, если ты хочешь добавить мне пару миллионов на однушку, то я возражать не буду и с радостью продам свою квартиру, чтобы с твоей помощью приобрести более приличный с твоей точки зрения вариант.
— Вот не надо мать тут подначивать, не виновата я, что не миллионерша, чтобы квартиры вам всем покупать, — тут же пробурчала мать.
Рита и не требовала. Понимала, что никаких вариантов с помощью от матери ждать не стоит уже хотя бы потому, что у нее двое младших на руках.
Да и не зарабатывают они с отцом в их провинциальном городке столько, чтобы можно было квартиру в Питере купить.
Рита вот заработала. Семь лет вкалывала, как раб на галере, по шестнадцать часов в сутки без выходных и праздников. Как раз для того, чтобы получить возможность купить свою студию.
В хорошем районе, в приличном доме, с адекватными соседями и даже с минимальным ремонтом, которого хватит на пару-тройку лет. Потом уже, Рита, конечно, сделает все «под себя», но пока что ей и так сойдет…
Мать вот немного испортила настроение. Как и другие родственники, по меркам которых «студия – это не квартира, а одно название».
А заработали ли вы сами, родственнички, хотя бы на студию? Или живете все поголовно в тех квартирах, что еще родителям вашим от заводов и фабрик выдавали, когда вы в школы-садики бегали?
То-то же. Вот и не надо на Риту лишний раз рот открывать.
Студия, кстати, была для нее вполне нормальным вариантом. Много ли одному человеку надо места? Особенно человеку, который домой приходит только поспать, а время проводит даже при условии снижения рабочей нагрузки либо в спортзале, либо в парке, либо еще где-то там, вне родного дома?
В случае с Ритой любая лишняя площадь в жилище автоматически превращалась в лишнюю уборку.
Конечно, студия не подходит для семей с детьми. Вот только детей Рита пока что не планировала заводить. Еще как минимум лет семь.
Да и в будущем готова была сделать это, если найдется подходящий мужчина, готовый взять на себя полное материальное обеспечение отпрысков. В том числе – и решение жилищных вопросов.
Не за Ритин счет, пожалуйста. Она в семье, если таковая у нее будет, собиралась быть женщиной. То есть готовить, стирать, убирать, ночью под бревно не маскироваться.
А уж в роли добытчика пусть мужчина выступает, ему и решать, где взять квартиру нужного метража. А если решать не собирается – значит, не нужны ему ни дети, ни жена.
Это, кстати, Рита слова матери повторяла, если что. Та все говорила о том, что дочь со своей карьерой так и не выйдет замуж. На что Рита ей привычно отвечала, мол, всегда готова, да только не за кого.
Не пойдешь же замуж за малообразованного и не имеющих моральных ценностей Васю, который только и знает, что с пивом перед телеком на диване лежать. Несолидно это как-то.
А нормальных мужчин, ну тех самых, настоящих – их на всех не хватит. И не факт, что Рите еще такой попадется. Но она всегда готова переключиться на режим мамы-домохозяйки, вы не подумайте.
А пока что за неимением вариантов вот, карьеру какую-никакую делает, квартиру себе купила, опять же…
Вполне ожидаемо, что о покупке вскоре узнали все родственники. На что Рита не рассчитывала – так это на то, что в гости потянется вереница паломников.
Сначала тетя Лида из Геленджика приехала «буквально на пару дней» с двумя детьми. Выяснилось, что младшему нужно было обследование у какого-то питерского врача, старшего взяли за компанию… а вот о месте размещения почему-то не подумали заранее.
Скрепя сердце, Рита отдала гостям свою кровать, сама проведя пару ночей на надувном матрасе. Ей было не впервой, да и нестрашно, вот только было непонятно, почему вдруг все родственники со стороны что отца, что матери, вспомнили о своих срочных делах в Питере и волной потянулись в гости.
У Риты была неплохая зарплата. Поэтому, в принципе, гости на пару-тройку дней раз в месяц ее не напрягали. А требовать с них деньги «за постой», пусть хотя бы и на продукты, было как-то не по-человечески.
Да и не частили они – гостили буквально по два-три дня, самым максимумом был дядька с сыном, проведшие в Питере все новогодние каникулы.
Просто родственников было много и, так уж получалось, что пару раз в месяц кто-то да заглядывал. Квартира будто бы превратилась в проходной двор, но Рита не пыталась это как-то пресечь. Все-таки родня…
Так бы и продолжалось до одного случая – банальной кражи в метро, когда у Риты стянули из сумки кошелек с картами и телефоном.
Пропажу она обнаружила не сразу и этого времени ворам хватило, чтобы перевести деньги с ее телефона через приложение, избавиться от карт, а впоследствии, видимо, и от аппарата.
И пусть в полиции приняли заявление, пообещали «разобраться» и все в таком духе, но теперь Рите надо было на что-то жить две недели, а в идеале – купить еще и смартфон, так как рабочие приложения порой нужны были вдали от компьютера и без них девушка оставалась, как без рук.
Вот тут-то и вспомнила Рита, что у нее есть довольно многочисленная родня, которая весь предыдущий год звала ее «если что обращаться».
В принципе, если каждый согласится занять ей хотя бы по тысяче – это с головой хватит и на телефон, и на жизнь без излишеств. Вот только…
— Ой, Риточка, совсем нет денег, представляешь? Так потратились в прошлом месяце, так потратились…
— Да я это… Племяшка, знаешь, всегда был бы рад, но вот сейчас совсем никак.
Отговорки и оправдания сыпались на уже едва не плачущую Риту, как из ведра. Было до омерзения неприятно раз за разом слышать отказы, будто не сделала она ничего хорошего этим людям.
Будто появилась в их жизни только тогда, когда понадобилась помощь.
«А ведь они в моей жизни примерно так и появились», — внезапно вспомнила Рита то, на чем раньше старалась не акцентировать внимание.
— Могу дать пятерку. Но только если ты мне ее действительно вернешь через две недели, как обещаешь, а то мне иначе до стипендии не хватит, — предложила двоюродная сестра.
Она училась и жила в общежитии в Москве, вроде даже где-то подрабатывала, но особо больших денег, Рита точно знала, не имела.
Но согласилась выручить понимая, что у человека сейчас действительно плохая ситуация.
— Конечно, Маш, я все отдам. Спасибо тебе, — Рита едва не расплакалась. А потом сделала выводы.
И в следующий раз, когда ей позвонили с не подразумевающим отказа предложением «ну ты же не против, что мы у тебя остановимся», ответила:
— Дядь Леш, вот совсем никак сейчас. Места нет, времени нет, да и денег тоже нет.
Сами знаете, каково это – когда каждая копейка на счету и лишней тысячи нет даже на продукты кому-то занять…
— О как, — издевку в ее словах дядя Леша услышал сразу. Да и трудно было ее не услышать. – Я и не знал, что ты такая злопамятная, Рит.
— Я просто злая и с хорошей памятью. Принимать вас больше не буду. И остальным передайте, что халява кончилась.
— Дочка, что все это значит? – уже через час Рите обрывала трубку мать, требуя объясниться и оправдаться, что Рите уже, мягко говоря, делать надоело.
— Это значит, мама, что лавочка прикрыта. Когда мне помощь нужна была, никто, кроме Маши, не нашел для меня даже лишней тысячи рублей.
И в тот же вечер спокойно выкладывали фотки из кафешек, где ж..рали роллы и пиццу на эту же самую тысячу. Почему я должна жертвовать своим комфортом и финансами ради них?
— Не по-родственному это как-то, — пролепетала мать, но спорить с заупрямившейся дочерью не стала.
Рита с тех пор стала в глазах родни той самой «зарвавшейся хамкой, которая позабыла родственников сразу после того, как купила квартиру в Питере».
Вспоминать о том, как сами бросили девушку в беде, родственники почему-то не хотят и делают вид, что «ничего такого не было, ты придумываешь».
Рита с ними не спорит: просто бросает трубки, категорично отказывает принимать родню в гостях.
Исключение сделано только для Маши, которая, приехав в Питер на стажировку, три недели прожила у Риты, что называется, на полном пансионе.
И нет, она не напрашивалась – Рита сама предложила, поскольку помнила не только зло, но и добро, что бы там об этом не говорили другие.
