— Ну что, дорогая моя, давай рассказывай, как ты докатилась до такой жизни? – спросила Татьяна, глядя на свое отражение в зеркале. – Все нормальные люди к Новому году будут сегодня готовиться, а ты – лопатой махать целый день. О таком счастье ты в детстве мечтала? К этому ли ты всю жизнь стремилась?
Из зеркала на неё смотрела зрелая и очень уставшая женщина.
Кожа лица бледная, местами – с неприятным сероватым оттенком, волосы тусклые, в глазах – тоска беспросветная.
А как не тосковать, если жизнь её не удалась?
Если она – человек с высшим образованием – дворником работает? Уже десять лет как в этой профессии.
Чему, скажите, ей радоваться, если ни семьи нет, ни детей, ни квартиры собственной? Она одна-одинешенька на всём белом свете, и никому ненужная.
А ведь ей уже 50+ лет. И от этого плюсика в конце еще тоскливее на душе становится.
И особенно сегодня, когда все люди будут веселиться, радоваться, гулять… А ей плакать хочется…
— Молчишь? – усмехнулась Татьяна, продолжая смотреть на своё отражение. – Вот и правильно. Молчи лучше. Иди пей свой дешевый кофе, который совсем не бодрит, надевай свою фуфайку, бери лопату в руки и шуруй давай на работу.
В общем, вы, наверняка, сами понимаете, в каком настроении Татьяна вышла сегодня на улицу.
Не было у неё никакого настроения. И лицо её было таким же хмурым, как и небо над головой.
Хоть и темно было на улице, но Таня знала, что небо затянуто тучами.
Потому что всю ночь и всё утро идет снег.
А ей сегодня этот снег убирать весь день придется. Одной. И никто не поможет.
Пока Татьяна с лопатой в руке шла на участок, который был закреплен за ней, она прокручивала в своей голове свою жизнь. И первое, что она вспомнила сегодня с утра, были слова её матери.
— Ты, Танюша, учись хорошо, чтобы потом дворником не работать, как я. И мужа найди себе хорошего, надежного, а не такого, как наш папаша, который только и умел, что штаны на диване протирать да пиво пить семь дней в неделю. Поняла меня?
— Поняла, мамочка, — кивала ей Татьяна. Она тогда в одиннадцатом классе уже училась и готовилась поступать в институт. Экономический.
Не то, чтобы она горела желанием там учиться.
Просто мама её говорила, что экономисты всегда будут востребованы. А значит, Таня никогда без работы не будет.
Ну и без денег, соответственно, тоже.
Она училась хорошо, и перспективы у неё были хорошие. Но вот не сложилось…
Кто-то, наверное, скажет, что так не бывает.
Увы, бывает… У Тани можете спросить. Она вам расскажет.
Раньше у неё были мечты, цели, и желание жить. А теперь лишь воспоминания. Грустные и неприятные.
В прошлом остались прерывание беременности в молодости, из-за которого она больше не может иметь детей, неудачный брак, свекровь, которая прокляла её за то, что Таня бросила её любимого сыночку, вечно больная мать, долг с шестью нулями, из-за которого ей пришлось продать квартиру, доставшуюся в наследство от матери. Как ни старалась Таня продлить жизнь матери, ничего у неё, увы, не получилось.
В прошлом осталась и работа в офисе, которая тоже в один момент перестала приносить ей удовольствие.
Перегорела она… Достали её все…
На своей работе Татьяна столкнулась с лицемерием, алчными людишками, обманом на каждом углу. Её постоянно пытались подставить, подсидеть. А она…
…она лишь хотела быть счастливой.
Вот скажите, разве она много хотела?..
Нет, не много. Но счастья найти ей так и не удалось. Ни в личной жизни, ни на работе.
В один момент Татьяна поняла, что она больше так продолжаться не может. Уволилась. Уехала в другой город.
А там у неё ничего не было. Ничего…
Ни друзей, ни знакомых, ни жилья своего. Еще и возраст уже такой, что не на каждую работу устроишься… Было страшно. Страшно от того, что у неё опять ничего не получится.
Кто-то в таких ситуациях пытается найти себе обеспеченного мужчину, но Таня об этом даже не мечтала. Мужчины давно перестали обращать на неё внимание.
Ну потому что…
…потому что ей уже за пятьдесят перевалило. Ну какая любовь в таком возрасте?
Да и кого он сможет заинтересовать своим осунувшимся лицом и мешками под глазами?
В лучшем случае – мужчины просто нос воротили. В худшем – вообще не замечали её, «пожирая» глазами молоденьких длинноногих студенток, которые проходили мимо.
Прям безнадега какая-то… Но раз уж она решила начать всё с чистого листа, значит, надо было что-то делать, а не сидеть сложа руки и слезы лить.
В общем, перечитав от корки до корки газету с объявлениями и не найдя подходящей для неё вакансии, Татьяна устроилась на работу дворником.
Да, самым обычным дворником. Ну просто потому, что выхода у неё другого не было.
Зарплату обещали небольшую. Зато предоставляли комнату в общежитии. Какая-никакая, но крыша над головой.
Поначалу она думала, что это временно, потому что негоже как-то человеку с высшим образованием метлой махать.
Но прошел год, второй, третий, и Таня поняла, что никуда не уйдет и другую работу она себе искать уже не будет.
До самой пенсии будет теперь дворником. Как и мать её, царствие ей небесное…
Работа была тяжелая, очень тяжелая. Но зато никто не пытается подставить, подсидеть… Никто не завидует ей черной завистью. Наверное, впервые за долгое время Татьяна почувствовала себя… нет, не счастливой. Свободной, что ли…
Она подметала улицы и вспоминала, как мама постоянно говорила ей, что «дворниками не рождаются – дворниками становятся». Не от хорошей жизни, понятное дело. Теперь она её понимала. Хотя в свое время никак не могла понять, почему мама не работает по специальности. Она ведь в торговом техникуме училась.
Даже бизнесом пыталась заниматься в девяностые. Но ничего не получилось. И от людей она устала…
«Хороших людей мало осталось, — говорила мама. — А от плохих лучше держатся подальше».
Так и жила Таня в небольшой комнатушке в общежитии, которую ей предоставили на работе.
Была ли она счастлива своей новой жизнью? Нет, конечно. Разве это счастье, когда ты не можешь ничего себе позволить?
Когда ты не можешь купить себе красивое платье стоимостью в три её месячных зарплаты, когда не можешь летом на море поехать отдохнуть либо в ресторане приличном поужинать?
Разве это счастье, когда ты живешь одна и чувствуешь себя одинокой и никому ненужной?
Еще и работа эта… Явно не работа е мечты.
К слову, к своей работе Татьяна тоже долго привыкала. Поначалу ей очень стыдно было. Стыдно, что она работает дворником. Вроде как это работа для пропащих.
А она просто потерянная…
Дворников ведь никто не уважает. Их презирают. Над ними насмехаются, потому что они неудачники.
Но знаете…
Некоторые люди, которых Таня каждое утро встречала на улице то с метлой, то с лопатой в руке (в зависимости от времени года), смогли переубедить её в обратном.
— Спасибо вам огромное! – подошла к ней как-то женщина, которая спешила на остановку.
— За что? – искренне удивилась Таня.
— За то, что вы делаете наш город чище. За то, что вы работаете, как проклятая. Не каждый, знаете ли, сможет вставать в рань и чистить по холоду снег. Вот я не смогу точно. А на таких, как вы, вся наша страна держится. Так что спасибо вам.
Татьяна смотрела вслед этой женщине, а на её глазах наворачивались слезы.
Как же тепло было у неё на душе от простого человеческого спасибо. На улице мороз двадцатиградусный, ветер, от которого даже рабочая фуфайка не спасает. А ей тепло.
На работе её тоже постоянно подбадривали. Не все, конечно. А только один мужчина. Примерно её возраста. Ну может быть, на несколько лет старше её.
— Чего тут стыдиться, Танюха? – говорил ей Федор, который давно уже работал дворником, «обслуживая» соседний участок. — Стыдно должно быть обманывать людей и приносить вред обществу. А если ты работаешь честно, то и стыдиться нечего. Каждый зарабатывает себе на хлеб, как может. И у каждого счастье в жизни свое.
— А оно есть, это счастье? – горько усмехнулась Татьяна. – Я только слышу, как другие говорят о нем. А сама никогда даже в глаза не видела это самое счастье.
— Значит, смотришь не туда.
«Ишь, умный какой нашелся, — возмутилась тогда Татьяна. – Философ с метлой в руке…»
Как бы тяжело ей ни было, Татьяна всё-таки научилась жить по средствам, перестала обращать внимание на вечно недовольных людей, которым всегда всё не так.
В общем, потихоньку она приспособилась к своей новой жизни.
Вот только ей по-прежнему не хватало самого главного. Ей не хватало любви и простого человеческого счастья.
Она до сих пор не знала, как оно выглядит, это самое счастье. Не знала, что оно такое.
И, наверное, уже никогда не узнает…
— Эй, Танюха! Ты чего, опять не в настроении? – услышала она голос Фёдора, который стоял на соседней улице. — Новый год же сегодня. Радоваться надо!
— Иди работай, лоботряс! – крикнула ему Татьяна. – Не видишь, сколько снега навалило?
– Да Бог с ним, с этим снегом, Танюха. Хочешь, я тучи разгоню руками? – Фёдор тут же поднял свою лопату вверх и стал размахивать ею налево и направо, будто бы действительно собрался разгонять тучи. – Ну, настроение лучше становится?
Татьяна посмотрела на этого чудака в фуфайке, и невольно улыбнулась. Вот умеет же человек радоваться мелочам, а она?.. Почему у неё не получается?
Что она делает не так?
Через несколько минут Фёдор подошел к ней, похлопал её по плечу и, улыбаясь, расстегнул две верхних пуговицы своей куртки.
— Танюха, посмотри, что там у меня.
— Ты в своем уме, Фёдор? Что там такого у тебя может быть, что могло бы меня заинтересовать? Волосатой грудью своей решил меня соблазнить, что ли? Так это ты не по адресу обратился.
— Да ну причем тут волосатая грудь. Загляни, говорю. Не пожалеешь. Хочу вот тебе подарить сегодня на Новый год.
Татьяна поняла, что Фёдор просто так не отвяжется, и решила-таки заглянуть. А там…
…там, прижимаясь к теплому вязаному свитеру, находился маленький котенок. Беленький, как снег, который ей сегодня нужно расчищать снеговой лопатой.
— Ты откуда его взял?
— Так это… Нашел. В снегу. Я возле подвала снег расчищал, уже полную лопату снега этого набрал, а потом гляжу – шевелится что-то. А снег ведь сам по себе шевелиться не может. Рукой дотрагиваюсь, чувствую – тепло. В руки беру, а это котенок. Назвал его Юки.
— Почему Юки? – удивилась Татьяна. Она и слова-то такого не слышала никогда.
— Ну потому что с японского языка «Юки» переводится, как снег. Вот потому его так и назвал.
— А ты, Фёдор, японский язык, что ли знаешь? Небось еще и в Японии бывал, да? – усмехнулась Татьяна.
— Было дело… — грустно ответил Федя, но в подробности вдаваться не стал. – Так что, заберешь Юки себе? Ты же одна живешь, а так будет у тебя компаньон.
— А ты почему его себе забрать не хочешь? Ты же вроде как тоже один живешь.
— Да я… Я не знаю, как за ним ухаживать. Да и готовить умею только яичницу и пельмени.
Татьяна посмотрела еще раз на котенка и не знала, что ответить. Ну зачем ей эта ответственность? Она сама от зарплаты до зарплаты живет. Что она сможет дать этому существу?
Да и живет она в маленькой комнатушке, в отличие от Фёдора, у которого однушка своя была.
— Ну что молчишь? Заберешь? Это ведь подарок. От чистого сердца. На Новый год….
— Так, Фёдор! Ты зачем мне голову морочишь, а? Мне работать надо. А ты меня отвлекаешь. Некогда мне! И подарки мне от тебя никакие не нужны. И Новый год – для меня давно уже не праздник, потому что отмечать мне его не с кем. Нет у меня ни семьи, ни друзей… Всё, иди давай, пока лопатой тебя не огрела по горбу.
— Это за что еще, интересно?
— А за то, что в душу лезешь…
Несколько часов Татьяна чистила дорожки от снега, а потом снова посмотрела на соседнюю улицу, где работал Фёдор. Ей вдруг очень стыдно стало за то, что она прогнала его.
Он ведь хотел ей настроение поднять, приятное сделать, а она его за этой чуть лопатой по горбу не огрела…
Фёдор тем временем сидел к ней спиной и с энтузиазмом стучал молотком по ржавому металлическому ведру.
Юки находился рядом с ним – сидел на кусочке ковра, который откуда-то принес Федор, и то с любопытством наблюдал за тем, что делает человек, то просто заигрывал с ним лапой.
Тане тоже стало любопытно, что такого Фёдор там делает. И зачем ему это ведро?
Но своей широкой спиной Федя закрывал ей весь обзор. Татьяна уже хотела продолжить сгребать снег до кучи, как вдруг…
…Фёдор резко поднялся с корточек, повернулся, смотрит на Таню и кричит ей на всю улицу:
— Танюха! Я ведро отрихтовал! – И радуется, как дитё малое.
— И что же ты с ним делать будешь? – крикнула ему Татьяна.
— Так это… Мы с Юки снеговика будем сегодня лепить. Глянь, сколько снега кругом. Я ему руки из веток сделаю, метлу свою старую отдам, а на голову ведро это надену. Ты с нами?
— Некогда мне, — крикнула Таня. – Не видишь, что я даже половины всей работы не сделала?
— Сейчас лопату возьму и помогу тебе.
— Тебе же свой участок нужно чистить.
— Да ты не переживай. Я и тут, и там справлюсь. А снеговика мы с тобой сегодня по-любому слепим. Новый год же…
«Ну да, ну да… — усмехнулась Татьяна. – Мечтай больше, Феденька. Делать мне больше нечего».
Фёдор уже не первый день (и не первый год) знаки внимания ей оказывает, а она близко его не подпускает.
Ну потому что, зачем он ей такой нужен? Неужели два несчастных дворника смогут ужиться под одной крышей? Неужели рядом с ним Таня сможет быть счастливой?
С другой стороны – он такой заботливый, и даже симпатичный немного, если не считать ушей, которые растопырены в разные стороны. А самое главное – такой же одинокий.
Через пять минут Фёдор прибежал к ней со своей лопатой, и помогал ей чистить дорожки от снега.
Так быстро рабочий день еще никогда не пролетал. Татьяна даже не успела заметить, как на город стали опускаться сумерки. А домой ей идти совсем не хотелось.
— Ну что, Танюха? Идем нашего снеговика лепить? – спросил Фёдор. — У меня почти всё готово. Ведро, лопата, пуговицы от старой фуфайки. Нужно только где-то пару картофелин и одну морковку раздобыть.
Татьяна посмотрела на него, а потом махнула рукой:
— Бог с тобой, Федя. Пойдем лепить твоего снеговика. Хоть какая-то радость будет детишкам завтра утром.
И они вдвоем принялись катать огромные снежные шары, которые потом ставили друг на друга.
А Юки радостно, не чувствуя холода (потому что когда ты нужен, то тебе не может быть холодно, и грустно быть не может).
Фёдор и Таня улыбались, смеялись. А люди, которые проходили мимо, смотрели на них, и на их лицах тоже появлялись улыбки.
— С наступающим! – кричал Фёдор прохожим.
— И вас так же! – отвечали ему прохожие. – С наступающим Новым годом и новым счастьем.
В общем, все втроем они просто радовались жизни. «А может быть, это и есть счастье?» — осенило вдруг Татьяну. Вот знаете, так иногда бывает: живешь ты, живешь, кажется, что ничего в твоей жизни уже не изменится, а потом раз – и в голове что-то щелкает. Выключатель какой-то. Или, скорее всего, включатель.
— Я сейчас за картофелинами с морковкой сбегаю, — сказала Татьяна. – У меня где-то были.
— Давай, — ответил ей Федор. – А я пока лопаты наши в бытовку отнесу, и чай с бутербродами принесу. Поужинаем. Ты не против? Новый год же надо встретить.
— Нет, не против, — улыбнулась Таня. А потом побежала в сторону общежития.
Нет, не побежала, а буквально полетела. У неё будто крылья за спиной выросли.
Когда Татьяна выбежала из дома и подбежала к снеговику с метлой в одной руке и старым ржавым ведром на голове, то немного расстроилась, не заметив рядом Фёдора.
«Неужели передумал?»
А потом она стала вглядываться в темноту, видит силуэт знакомый, который прихрамывает на одну ногу, и приятное тепло разливается по всему её телу.
— Танюха, Юки подержишь, пока я тут нам праздничный стол организую? – спросил Фёдор.
— Конечно, давай его сюда.
Пока Татьяна согревала котенка, Фёдор прилепил Снеговику глаза и нос, используя картофелины и морковку. Потом он сделал из снега что-то вроде стола и два стула.
Затем разлил по пластиковым стаканчикам горячий чай, достал из пластикового лотка бутерброды с сыром и колбасой.
— Присаживайся, Танюха. Будем Новый год встречать. Все втроем. Точнее – вчетвером. Снеговик же еще у нас есть. Здорово, правда?
— Здорово, — согласилась Татьяна.
И действительно было здорово.
Она всё печалилась о том, что платье красивое не может купить, что на море не может поехать, что в ресторане нет возможности поужинать. А сейчас вот сидит рядом с Фёдором в рабочей фуфайке, пьет чай с бутербродами, прижимает к себе маленького белого котенка, и чувствует себя по-настоящему счастливой.
Впервые в жизни.
А в полночь, когда люди повалили из домов на улицу бесконечным потоком, когда взмыли в небо салюты, такой же счастливый Федя налетел на Таню, как вихрь, закружил её и…
…осторожно завалил в сугроб.
— Ты что делаешь? С ума сошел, что ли? – испугалась Татьяна, крепче прижимая к себе Юки.
— Танюха, а давай поженимся, — смущенно выпалил Фёдор. – Ко мне переедешь вместе с Юки. Втроем будем жить. Сколько можно от одиночества страдать-то?
В голове у Татьяны от неожиданности закружилось и защелкало. Будто чьи-то тысячи невидимых рук одновременно нажимали на «включатели», зажигая в её глазах новогодние огоньки.
— А давай, — засмеялась Таня, и обняв Фёдора за шею, поцеловала его в губы.
