Августовское солнце пробивалось сквозь тонкие занавески, безжалостно освещая тусклую больничную палату. Ира с трудом приподнялась на локтях, когда дверь распахнулась. На пороге стояла Вероника — её родная сестра, с которой они не виделись несколько лет до этой вынужденной встречи.
— Я ухаживаю за тобой уже неделю. Думаю, это должно стоить хотя бы половину твоей пенсии, — без предисловий заявила Вероника, складывая принесённые продукты в тумбочку.
Ира замерла, не веря своим ушам. Сестра, которая сама предложила помощь после операции, теперь выставляла счёт. Как будто забота могла измеряться в рублях.
— Ты это серьёзно? — Ира пыталась говорить спокойно, но голос предательски дрогнул.
— А что такого? — Вероника деловито поправила складки на больничном одеяле. — Я беру отгулы на работе, езжу через весь город. Это всё время и деньги, между прочим.
Ира отвернулась к окну. На глаза навернулись слёзы, но она не хотела, чтобы сестра это видела. Вероника всегда была практичной до жёсткости, но такого Ира не ожидала даже от неё.
***
В маленькой двухкомнатной квартире Ирины было непривычно тесно. После выписки из больницы она вернулась домой, и Вероника с мужем Ярославом временно переехали к ней — якобы чтобы помогать с восстановлением. Квартира досталась Ире от родителей — единственное наследство, которое те смогли оставить младшей дочери. Вероника при разделе получила дачный участок, который давно продала.
— Мама, долго ещё эта тётя Ира будет занимать мою комнату? — раздражённо спросил четырнадцатилетний Филипп, сын Вероники и Ярослава, забывая, что на самом деле это они занимали Ирину квартиру.
— Это не твоя комната, а моя, — тихо напомнила Ира, с трудом поднимаясь с дивана. — И вообще-то, это моя квартира.
— Ой, ну начинается, — закатил глаза Филипп. — Мам, она опять!
Вероника бросила на сестру недовольный взгляд.
— Не придирайся к ребёнку. Ему и так несладко — школу пришлось поменять на время, друзей нет рядом.
— Я не придираюсь, — вздохнула Ира. — Просто факты…
— Факты в том, что мы бросили всё и приехали тебе помогать! — повысила голос Вероника. — А ты даже «спасибо» толком не сказала!
Ира промолчала. Что толку объяснять, что она не просила этой помощи? Что согласилась только потому, что Вероника буквально настояла, убедив, что одной после такой серьёзной операции будет трудно.
В комнату вошёл Ярослав — высокий мужчина с аккуратной бородкой и холодным взглядом. Он работал финансовым консультантом и, кажется, воспринимал весь мир как одну большую таблицу расходов и доходов.
— Кстати об оплате, — заговорил он, садясь напротив Иры. — Мы посчитали, сколько примерно уходит на твоё содержание. Еда, лекарства, уход, наше время…
— Моё содержание? — Ира не могла поверить в происходящее. — Я что, домашнее животное?
— Не передёргивай, — поморщился Ярослав. — Я говорю о расходах. Они существенные. Мы с Вероникой думаем, что было бы справедливо, если бы ты внесла свой вклад.
— Я оплачиваю продукты на всех, — напомнила Ира. — И за коммунальные услуги плачу я. Хотя вас тут трое, а я одна.
— Этого недостаточно, — отрезал Ярослав. — Вероника полноценно работать не может, ухаживает за тобой. Это упущенная выгода.
Ира почувствовала, как к лицу приливает кровь. Упущенная выгода. Значит, вот как теперь называется родственная поддержка.
Ситуация обострилась через две недели. Ира начала понемногу ходить по квартире без посторонней помощи, но сестра и её семья не спешили возвращаться в свой дом.
***
Однажды утром Ира обнаружила, что с её банковской карты снято пятнадцать тысяч рублей. Она нашла Веронику на кухне — та спокойно готовила завтрак, будто ничего не произошло.
— Ты брала мою карту? — прямо спросила Ира.
Вероника даже не повернулась.
— Да, взяла деньги на продукты и лекарства. Что такого?
— Мы договаривались, что ты будешь брать мою карту без спроса! — возмутилась Ира. — И пятнадцать тысяч — это слишком много.
— Слишком много? — Вероника резко развернулась, сжимая в руке лопатку. — Ты представляешь, сколько стоят нормальные продукты? А специальные средства для ухода? А бензин, чтобы возить тебя по врачам?
— Я могла бы ездить на такси или автобусе, — тихо возразила Ира.
— Конечно! И упасть где-нибудь на остановке! А нам потом отвечать!
В разговор вмешался Ярослав, появившийся в дверях кухни.
— Послушай, Ира, — его голос звучал рассудительно, но в глазах читалось раздражение. — Мы вынуждены жить здесь, помогать тебе. Филипп спит на раскладушке. Вероника работает удалённо, что снижает её эффективность. Всё это имеет свою цену.
— Я не просила вас переезжать ко мне, — Ира старалась говорить твёрдо. — Вы сами настояли.
— И правильно сделали! — вмешалась Вероника. — Ты бы тут одна загнулась без нас. Кто бы тебе помогал?
— У меня есть соседка Нина Васильевна, она предлагала…
— Ага, старушка, которая сама еле ходит, — фыркнула Вероника. — Отличная помощь!
Ира глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.
— Верните мне карту, пожалуйста. И давайте обсудим, когда вы планируете вернуться домой.
Вероника и Ярослав переглянулись.
— Мы думаем, тебе ещё рано оставаться одной, — медленно произнёс Ярослав. — Врач говорил, что полное восстановление займёт минимум два месяца.
— Но я уже могу сама себя обслуживать, — возразила Ира. — Мне не нужен круглосуточный уход.
— А если тебе станет плохо ночью? — парировала Вероника. — Нет, так не пойдёт. Мы останемся, пока не убедимся, что ты полностью восстановилась.
***
Ира поняла, что спорить бесполезно. Карту ей вернули, но на следующий день Ярослав принёс напечатанный на принтере «договор» — таблицу с перечислением услуг и их стоимостью.
Проснувшись среди ночи, Ира услышала приглушённый разговор. Вероника и Ярослав спорили на кухне, не подозревая, что их можно услышать.
— …нужно брать больше, — настаивал Ярослав.
— Ты хочешь больше брать? — в голосе Вероники слышалось сомнение. — Это уже перебор.
— А что такого? — возразил Ярослав. — Мы её обслуживаем. И что могли бы жить у себя, если бы не она. Так что пусть будет благодарна, что мы вообще согласились сидеть с ней.
— Но я же с ней не сижу, — фыркнула Вероника. — Я захожу утром, днём и вечером на пять минут. Остальное время она лежит одна.
— Главное, создать впечатление заботы. А она пусть платит, — хмыкнул Ярослав. Сколько там у неё пенсия? Тысяч тридцать?
— Около того.
— Вот видишь, а мы берём всего восемнадцать. По-моему, очень щедро с нашей стороны.
Ира лежала, замерев от шока. Они даже не ухаживали за ней по-настоящему! Просто создавали видимость заботы, при этом требуя денег. Её родная сестра обманывала её, пользуясь её беспомощностью.
***
Утром, когда Вероника принесла завтрак — йогурт и тост, даже не подогретый, просто положенный на тарелку, — Ира внимательно посмотрела на сестру.
— Спасибо за завтрак, — сказала она. — Только знаешь, я бы предпочла горячий тост. И кофе, а не только йогурт.
Вероника раздражённо вздохнула.
— Ира, я и так кручусь как белка в колесе. У меня куча дел, а ты ещё капризничаешь.
— А сколько времени ты проводишь со мной в день? — спросила Ира. — Час? Два? Пять?
— Ну… — Вероника отвела глаза. — Я к тебе захожу, приношу еду, лекарства…
— Но ты не сидишь со мной целый день, верно? — настаивала Ира. — А берёшь деньги как профессиональная сиделка, — тихо заметила Ира. — Больше половины моей пенсии за пять минут внимания три раза в день.
Вероника побледнела.
— Ты… подслушивала?
— Я проснулась ночью и услышала ваш разговор с Ярославом, — призналась Ира. — О том, как вы создаёте «видимость заботы». И о том, что считаете, будто я должна отдавать вам больше за эту… «заботу».
Вероника открыла рот, потом закрыла. На её лице промелькнуло что-то похожее на стыд, но быстро сменилось раздражением.
— Ты не понимаешь, — наконец сказала она. — Мы действительно тебе помогаем. Пусть не так, как ты ожидала, но…
— Но деньги берёте по полной программе, — закончила за неё Ира. — И даже хотите увеличить сумму.
В комнату вошёл Ярослав — видимо, услышал их разговор.
— В чём проблема? — холодно спросил он. — Мы честно обговорили условия. Ты согласилась платить за помощь.
— Я согласилась оплачивать реальную помощь, — возразила Ира. — А не пять минут внимания три раза в день. А вы при этом рассказываете всем, какие вы заботливые, бросили всё и ухаживаете за больной родственницей.
— Мы и правда бросили всё! — вспыхнула Вероника.
— А что ты делаешь в этом отпуске? — спросила Ира. — Явно не ухаживаешь за мной. Я вижу тебя от силы 15 минут в день.
Вероника и Ярослав переглянулись. Было видно, что их застали врасплох.
— Знаете что, — спокойно продолжила Ира. — Я предлагаю два варианта. Первый: вы действительно начинаете ухаживать за мной как следует, и тогда я плачу вам половину пенсии. Полноценный уход, трёхразовое питание, помощь с гигиеной, массаж, прогулки. Второй вариант: вы уезжаете домой, а я нанимаю профессиональную сиделку. И она будет делать всё, что положено.
— Но мы же семья! — воскликнула Вероника.
— Именно, — кивнула Ира. — Поэтому я предлагаю вам выбор, а не просто выставляю за дверь, как вы того заслуживаете.
Ярослав нахмурился, явно просчитывая варианты.
— Если ты нанимаешь сиделку, то нам придётся уехать? — уточнил он.
— Да, — кивнула Ира. — Я не буду содержать вас троих и ещё платить сиделке. Это нелогично.
— А если мы… начнём ухаживать по-настоящему? — неуверенно спросила Вероника. — Что конкретно нужно делать?
— То, что делает нормальная сиделка, — ответила Ира. — Помогать мне с гигиеническими процедурами, готовить нормальную еду, а не бросать на тарелку сухой тост, делать массаж, помогать с упражнениями, которые прописал врач, гулять со мной. И не оставлять одну на целый день.
Вероника закусила губу. Было видно, что ей неловко.
— Я… я не знала, что тебе так много нужно, — наконец сказала она. — Ты не просила…
— А должна была? — горько усмехнулась Ира. — Ты сама вызвалась помогать. Я думала, ты знаешь, что входит в понятие «уход за больным». Особенно если берёшь за это деньги.
В разговор вмешался Филипп, заглянувший в комнату.
— А что происходит?
— Взрослые разговоры, — отрезал Ярослав. — Иди к себе.
— Нет, пусть останется, — возразила Ира. — Филипп, твои родители обещали ухаживать за мной после операции. За это я плачу им половину своей пенсии. Но они заходят ко мне три раза в день на пять минут. Это нормально, по-твоему?
Филипп растерянно переводил взгляд с родителей на тётю.
— Нет, — наконец сказал он. — Это неправильно. Если взяли деньги, надо честно отрабатывать.
— Вот именно, — кивнула Ира. — Я предлагаю им либо начать по-настоящему помогать, либо уехать, а я найму сиделку.
— А можно вопрос? — вдруг спросил Филипп. — А сколько стоит настоящая сиделка?
— Примерно столько же, сколько сейчас получают твои родители, — ответила Ира. — Но она будет здесь четыре часа в день и реально помогать мне.
Вероника вспыхнула от стыда. Ярослав сохранял каменное выражение лица, но было видно, что и ему неловко.
— Дайте нам подумать, — наконец сказал он. — Мы обсудим и вечером дадим ответ.
Они вышли из комнаты, уводя с собой Филиппа. Ира слышала, как они горячо спорят в соседней комнате, но слов было не разобрать.
***
Через час в дверь постучали. Вошла Вероника — одна, без мужа и сына.
— Ира, — начала она, присаживаясь на край кровати. — Мы обсудили ситуацию. Честно говоря, у нас нет времени на полноценный уход за тобой. У нас работа…
— Я так и думала, — кивнула Ира без удивления.
— Но мы не можем просто так уехать, — продолжила Вероника. — Ты всё-таки моя сестра. И мы действительно обещали помочь.
— И что вы предлагаете? — спросила Ира.
— Мы останемся до конца недели, — сказала Вероника. — За это время найдём тебе нормальную сиделку. Ярослав уже обзванивает агентства.
— А деньги? — прямо спросила Ира. — Вы вернёте то, что взяли за свой «уход»?
Вероника поджала губы.
— Ира, мы всё-таки потратили время…
— Понятно, — горько усмехнулась Ира. — Значит, не вернёте.
— Послушай, — Вероника подняла руки в примирительном жесте. — Мы действительно были здесь, готовили еду. Да, не так много времени проводили с тобой, как следовало бы, но всё-таки это была помощь.
Ира покачала головой.
— Знаешь, что самое обидное? Не то, что вы брали деньги. А то, что вы не признаёте, что поступили неправильно. Что обманули меня.
— Мы не обманывали! — возмутилась Вероника.
— Ладно, — Ира устало откинулась на подушку. — Делайте как знаете. Найдите сиделку и уезжайте. Я слишком устала, чтобы спорить.
***
Через три дня они действительно нашли сиделку — пожилую, но энергичную женщину по имени Татьяна Николаевна. Она приходила утром на два часа и вечером ещё на два. Готовила, помогала с гигиеной, делала несложный массаж — словом, действительно ухаживала, а не просто создавала видимость.
Вероника, Ярослав и Филипп собрали вещи. Перед отъездом Вероника зашла попрощаться.
— Ну вот и всё, — сказала она, стоя в дверях. — Мы уезжаем.
— Спасибо, что нашли сиделку, — ответила Ира.
— Не за что, — Вероника переминалась с ноги на ногу. — Слушай… Может, не будем ссориться?
— Я не ссорюсь, — спокойно сказала Ира. — Просто теперь я знаю, чего от вас ожидать.
— Ты злишься, — вздохнула Вероника. — И я тебя понимаю. Но мы правда хотели как лучше.
— Для кого? — тихо спросила Ира. — Для меня или для себя?
Вероника не нашлась с ответом.
— Езжайте, — сказала Ира. — Татьяна Николаевна скоро придёт, она поможет мне со всем необходимым. Настоящая помощь, а не видимость.
— Хорошо, — Вероника шагнула к двери. — Позвони, если что-то понадобится.
— Не думаю, что позвоню, — честно ответила Ира.
Когда за сестрой закрылась дверь, Ира почувствовала не обиду, а странное облегчение. По крайней мере, теперь всё встало на свои места. Никаких иллюзий о бескорыстной родственной помощи. Только честные отношения — я плачу, ты работаешь.
Прошло три недели. Ира постепенно восстанавливалась, с каждым днём чувствуя себя лучше. Татьяна Николаевна оказалась не только профессиональной сиделкой, но и приятной собеседницей. С ней было легко и спокойно.
От Вероники не было ни звонков, ни сообщений. Ира и не ждала — после такого трудно делать вид, что ничего не произошло. Она понимала, что отношения с сестрой, возможно, никогда не вернутся к прежним. Слишком многое открылось в этой истории с болезнью и «помощью».
Но, может быть, со временем раны затянутся. И останется просто спокойное, немного отстранённое общение — без прежней близости, но и без обид. Так тоже бывает в семьях. Не идеально, но реально.
