Нина Петровна поправила очки и ещё раз перечитала сумму в завещании. Триста тысяч. Всего-то.
— Мам, ну что там? — Лариса заглядывала через плечо, пытаясь разобрать мелкий почерк нотариуса.
— Да так, ерунда, — Нина Петровна сложила бумажку и сунула её в сумочку. — Бабушка кое-что оставила. Поделим по справедливости.
Лариса кивнула, но в её глазах мелькнуло разочарование. Она-то надеялась на квартиру. Или хотя бы на дачу. А тут — «кое-что».
Вечером за ужином Нина Петровна объявила:
— Завтра съездим к Андрею. Нужно обсудить бабушкино наследство.
Муж оторвался от телевизора:
— А что тут обсуждать? Пополам и всё.
— Не всё так просто, Коль. У Андрея дети, ипотека. А у Ларисы…
— У Ларисы есть муж! — перебила дочь. — Который, между прочим, неплохо зарабатывает!
— Вот именно, — кивнула Нина Петровна. — Поэтому и нужно решить по-человечески.
На следующий день на тесной кухне младшего сына собралось всё семейство. Андрей выглядел уставшим — сказывалась ночная смена в такси. Его жена Марина укачивала младшего, а старший носился по квартире с пластмассовым пистолетом.
— Ну что, мам? — Андрей налил себе чаю, придвинул печенье. — Сколько там бабушка оставила?
Нина Петровна замялась.
— Триста тысяч. На всех.
— На всех — это на кого? — уточнила Марина, не отрываясь от ребёнка.
— На меня, Ларису и Андрея. По закону.
— Ясно, — Андрей откинулся на спинку стула. — Получается, по сотне каждому.
— Вот я и думаю… — начала Нина Петровна, но Лариса её перебила:
— Что тут думать? Делим поровну, и точка.
— Лариш, у тебя Игорь хорошо зарабатывает. Квартира есть, машина. А у Андрюши…
— А у Андрюши что? — возмутилась Лариса. — У Андрюши жена, двое детей! Это был его выбор — рано жениться!
— При чём тут выбор? — тихо спросила Марина. — Мы вас о чём-то просили?
— Нет, но мама явно намекает!
— Я не намекаю, я предлагаю, — твёрдо сказала Нина Петровна. — Отдать Андрею двести, а нам с тобой по пятьдесят.
Повисла тишина. Даже ребёнок перестал хныкать.
— То есть как это? — Лариса побледнела. — Почему ему больше?
— Потому что ему нужнее, доченька. У них ипотека, детский сад…
— А у меня кредит на машину! И ремонт делаем!
— Лариса, ну какой ремонт? — всплеснула руками Нина Петровна. — У вас евроремонт был три года назад!
— И что? Уже обои отклеиваются!
Андрей молча смотрел в чашку. Марина покачивала ребенка, делая вид, что разговор ее не касается.
— Мам, — наконец заговорил он. — Не надо. Делите как положено. По закону.
— Андрюш, но ведь вам правда тяжело…
— Справимся. — Он поднял глаза на сестру. — Не хочу я, чтоб из-за денег ругались.
— А что, я уже ругаюсь? — вспыхнула Лариса. — Я просто за справедливость!
— Какая же это справедливость? — Нина Петровна покачала головой. — У брата двое маленьких, а ты…
— А я что? Бездетная? Так это, по-вашему, повод меня обделить?
— Никто тебя не обделяет!
— Еще как обделяете! Всю жизнь так! Андрюше — все лучшее! Андрюша маленький, Андрюше трудно!
— Лариса, прекрати! — рявкнул из коридора Николай. — Что ты несешь?
— Правду! Вечно младшенький в любимчиках! А я так, сбоку припека!
Марина встала, унесла ребенка в спальню. Старший притих за дверью — детским чутьем уловил напряжение.
— Знаешь что, — Андрей поднялся, — забирайте вы эти деньги. Все триста. И делите как хотите. Без меня.
— Андрей, сядь! — приказала мать.
— Не сяду. Надоело. — Он повернулся к сестре. — Ты думаешь, мне эти копейки нужны? Да я за ночь в такси больше делаю!
— Неправда!
— Правда! Только я не ною, что мне тяжело! И маму не пилю!
— Я пилю? Я?!
— Дети, прекратите! — Нина Петровна стукнула ладонью по столу. — Стыдно! Из-за каких-то денег!
— Из-за каких-то? — Лариса вскочила. — Для вас, может, триста тысяч — копейки! А для меня — нет!
— Никто не говорит, что копейки…
— Говорите! Вон, Андрюха хвастается, что за ночь больше зарабатывает!
— Я не хвастаюсь, я объясняю! Что проживем и без бабушкиных денег!
— А я не проживу, да? Мне позарез нужны?
Нина Петровна схватилась за сердце.
— Мама! — Андрей кинулся к ней. — Что с вами?
— Ничего… В сумочке… Таблетки…
Пока искали валидол, пока отпаивали водой, страсти улеглись. Лариса сидела бледная, кусая губы. Андрей держал мать за руку, считал пульс.
— Всё, всё, — слабо улыбнулась Нина Петровна. — Отпустило. Просто нервы.
— Мам, прости, — прошептала Лариса. — Я не хотела…
— Знаю, доченька. Никто не хотел.
Марина вернулась из спальни и села рядом с мужем.
— Нина Петровна, — тихо сказала она. — Можно вопрос? Бабушка ведь оставила не только деньги?
Все повернулись к ней.
— В смысле? — нахмурился Андрей.
— Ну, там вещи, украшения. Что-то ведь было?
Нина Петровна опустила глаза.
— Было. Кольцо бабушкино с изумрудом. И серьги.
— И где они? — спросила Лариса.
— У меня. Я… я хотела отдать тебе, доченька. Ты же моя единственная внучка.
Лариса молчала.
— А кольцо… Кольцо предназначалось Марине. Всё-таки сноха, в семье уже десять лет.
— Мам, — Андрей сжал её руку. — Не надо было скрывать.
— Я не скрывала! Хотела сделать сюрприз! А вы тут… — Голос у неё дрогнул.
— Погодите, — Лариса подняла голову. — Кольцо с изумрудом? То самое, которое бабушка надевала на юбилеи?
— Оно самое.
— Мам, так оно же… Оно же стоит тысяч двести! Не меньше!
— Ну и что? Это память! Не продавать же её!
— Так вот почему… — Лариса осеклась.
— Что — почему?
— Почему вы хотели дать Андрею больше денег? В качестве компенсации.
Нина Петровна вздохнула.
— Может, и так. Подсознательно. Хотелось, чтобы по справедливости.
— А так и правда справедливо, — вдруг сказала Марина. — Ларисе — серьги. Это же был комплект?
— Был.
— Ну вот. А кольцо — мне. Когда-нибудь передам его невестке. — Она улыбнулась. — Если сын женится.
— А деньги? — спросил Андрей.
— А с деньгами пусть мама решает, — твёрдо сказала Лариса. — Как скажет, так и будет.
Нина Петровна перевела взгляд с сына на дочь.
— Тогда… Тогда я отдам их в детский хоспис. Бабушка бы одобрила. Она же всю жизнь проработала медсестрой.
Дети переглянулись.
— Хорошее решение, — кивнул Андрей.
— Правильно, — согласилась Лариса.
Вечером, когда все расходились, Лариса задержалась в прихожей.
— Андрюх, прости. Я дура.
— Да ладно. Сама знаешь — из-за денег все ссорятся.
— Не из-за денег. Из-за гордости. — Она отстранилась и посмотрела ему в глаза. — Мне всегда казалось, что мама любит тебя больше.
— А мне — что ты.
Они рассмеялись. Впервые за весь день — искренне, по-родственному.
Андрей проводил родных до подъезда. Нина Петровна обернулась у машины и помахала сыну в освещённом окне кухни. Тот махнул в ответ — силуэт за занавеской.
— Хороший у тебя брат, — сказала она дочери, садясь в машину.
— Знаю, мам. Всегда знала. Просто… иногда на меня находит дурь.
В сумочке у Нины Петровны лежало завещание. И приписка мелким почерком, которую она так и не показала детям:
«Моим внучатам — не только деньги. Главное богатство — беречь друг друга. Бабушка».
Мудрая была женщина. И наследство оставила мудрое.
