Я не был частью семьи последние пять лет. Ну, технически, конечно, был — моя фамилия всё ещё Соколов, и мама всё ещё звонила мне раз в месяц спросить, жив ли я. Но на семейные праздники меня не звали. И я почти смирился.
Началось всё, когда я ушёл из университета на третьем курсе. Для семьи потомственных инженеров это было равносильно предательству. Особенно для отца.
— Денис, ты понимаешь, что делаешь? — его голос тогда звучал так, будто я сообщил, что решил стать преступником. — Три поколения Соколовых заканчивали этот университет! У тебя было всё готово! Место в компании, карьера!
Я стоял в коридоре родительской квартиры, сжимая в руке документы о неоконченном высшем.
— Пап, я не могу больше. Я задыхаюсь там.
— Задыхаешься? — отец фыркнул. — Три года проучился, и вдруг задыхаешься? А что ты будешь делать? В программисты подашься, как все сейчас?
Я хотел сказать, что да, именно это и планирую. Что уже полгода учусь на онлайн-курсах, что есть перспективы. Но слова застряли в горле.
— Знаешь, — отец покачал головой, — делай что хочешь. Но когда поймёшь, что совершил ошибку, не приходи просить помощи.
В тот день я собрал вещи и ушёл к другу. Мама плакала на пороге, сестра Катя смотрела с презрением. Тётя Лена, папина сестра, которая как раз была в гостях, многозначительно вздыхала и качала головой: «Я всегда говорила, Серёжа, что ты его слишком балуешь».
Первые два года было тяжело. Я жил на съёмных квартирах, перебивался фрилансом, недоедал. Мама иногда тайком от отца передавала мне деньги и еду через друга. Но на семейные праздники не звала.
А потом может, от отчаяния, может, от голода — но я начал работать как одержимый. Двенадцать часов в сутки, часто без выходных. Учился, брался за любые проекты, строил портфолио. И постепенно всё начало меняться.
На третий год я уже работал в небольшой, но перспективной компании. На четвёртый — перешёл в крупную международную корпорацию. А к концу пятого года я уже возглавлял отдел и получал сумму, о которой отец, всю жизнь проработавший инженером на заводе, мог только мечтать.
Но родня об этом не знала. Я продолжал жить своей жизнью. Иногда созванивался с мамой, изредка виделся с ней в кафе. О своих успехах не рассказывал — она не спрашивала, я не говорил.
Всё изменилось в один день — я до сих пор помню дату. 15 ноября, среда.
Я сидел в офисе, проверяя код новичка, когда позвонила Катя. Мы не разговаривали с того самого дня, как я ушёл из родительского дома.
— Денис? — её голос звучал неуверенно, будто она сомневалась, тот ли это номер.
— Да, — я был удивлён настолько, что не мог сказать ничего другого.
— Это Катя.
— Я понял.
Повисла пауза. Я слышал, как она нервно дышит в трубку.
— Как дела? — наконец спросила она.
— Нормально. А у тебя?
— Тоже… нормально.
Снова пауза. Я ждал. Что-то подсказывало мне, что просто так она бы не позвонила.
— Слушай, — наконец решилась она, — тут такое дело… У папы через две недели юбилей. Пятьдесят лет. Мы собираемся дома, будут все. Тётя Лена с семьёй, бабушка приедет из Твери. И мама… мама очень хочет, чтобы ты тоже пришёл.
Я молчал. Пять лет меня не звали ни на Новый год, ни на дни рождения. Даже когда я сам пытался прийти в первый год — отец демонстративно уходил на кухню и не желал со мной разговаривать.
— Денис? Ты там?
— Да. Я слушаю.
— Так ты придёшь?
Я смотрел в окно офиса — панорамные стёкла с видом на центр города, тридцатый этаж. Моя жизнь изменилась так сильно за эти годы. А их?
— А почему сейчас, Кать? Почему вдруг спустя пять лет вы решили меня позвать?
Она замялась:
— Ну, мама всегда хотела, чтобы ты приходил… И вообще, ты же семья.
— А раньше я не был семьёй?
— Денис, не начинай, пожалуйста. Прошлое в прошлом. Ты придёшь или нет?
Я вздохнул:
— Хорошо. Когда точно? В какое время?
— В субботу, к пяти вечера. Спасибо, — в её голосе звучало облегчение. — И, Денис… мама просила узнать, — тут она снова замялась, — тебе помочь с чем-нибудь? Ну, финансово, может быть? Мы могли бы…
Я усмехнулся. Вот оно что. Они по-прежнему думали, что я бедствую.
— Не нужно, Кать. Со мной всё нормально. Я приду.
В субботу я стоял перед дверью родительской квартиры с букетом для мамы и дорогими наручными часами для отца. Я колебался несколько секунд, прежде чем позвонить. Внутри всё сжималось от странного чувства — смесь тревоги, обиды и какого-то детского желания, чтобы меня наконец-то приняли.
Дверь открыла мама.
— Денис! — она обняла меня, прижала к себе, и на мгновение я снова почувствовал себя маленьким мальчиком. — Как же я рада, что ты пришёл!
Я обнял её в ответ, вдохнул знакомый запах её духов. Что-то дрогнуло внутри.
— Это тебе, — сказал я, протягивая цветы.
— Спасибо, сынок. Проходи, все уже собрались.
В гостиной действительно было людно. Тётя Лена с мужем и детьми, бабушка, дальние родственники. И Катя с мужем — я даже не знал, что она вышла замуж.
Отец сидел во главе стола. Увидев меня, он кивнул — сдержанно, но без явной враждебности. Это уже было что-то.
— Здравствуй, — я подошёл к нему, протягивая руку. — С юбилеем.
Он помедлил секунду, но руку пожал. Его ладонь была всё такой же шершавой и сильной, как я помнил.
— Спасибо, что пришёл, — сказал он тихо.
Я поставил перед ним коньяк:
— Это тебе. Хороший.
Он взял коробку с часами.
— Дорогие, наверное.
Я пожал плечами:
— Заслуживаешь лучшего.
На мгновение в его глазах мелькнуло что-то — удивление, может быть, любопытство. Но он лишь кивнул.
Первые полчаса были неловкими. Родственники спрашивали, как дела, чем занимаюсь, но поверхностно, не вдаваясь в детали. Я отвечал так же — общими фразами. Катя нервничала, постоянно подкладывала мне еду, будто пыталась компенсировать все те годы, когда меня не было за этим столом.
А потом тётя Лена — та самая, которая всегда считала меня избалованным — спросила с деланной заботой:
— Денисик, а ты как сейчас? Работу-то нашёл? — В её голосе звучала плохо скрываемая снисходительность.
За столом стало тихо. Все посмотрели на меня.
— Да, тётя Лена, — я улыбнулся. — Нашёл.
— И кем же? — она наклонила голову, всем своим видом показывая, что готова проявить понимание, каким бы скромным ни был мой ответ.
Я помедлил. Можно было солгать. Сказать что-то невнятное про фриланс. Но что-то внутри меня взбунтовалось.
— Я руководитель отдела разработки в международной компании.
Тётя Лена нахмурилась, пытаясь понять, что это значит. Но её муж, дядя Коля, присвистнул.
— И ты там… руководитель отдела? — он смотрел на меня с недоверием.
— Да.
— А сколько у тебя человек в подчинении? — спросил вдруг отец. Его голос звучал обманчиво спокойно, но я видел, как побелели костяшки пальцев, сжимавших вилку.
— Тридцать два, — ответил я. — Два офиса — в Москве и Санкт-Петербурге. Скоро открываем третий в Казани.
За столом повисла тишина. Я видел, как переглядываются родственники. Катя смотрела на меня с каким-то новым выражением — смесь удивления и… гордости?
— И… прилично платят? — осторожно спросила тётя Лена.
Я встретился глазами с отцом. Он смотрел прямо на меня, и в его взгляде читалось что-то сложное — не могу точно сказать, что именно.
— Достаточно, — я сделал паузу. — Недавно купил квартиру в центре. Двухкомнатную.
Тётя Лена чуть не подавилась.
— В центре? — переспросила она. — В смысле, в каком-то спальном районе, ближе к центру?
— Нет, тётя Лена. Десять минут пешком до Кремля.
Она перевела взгляд на своего сына, моего двоюродного брата Мишу. Тот работал менеджером среднего звена в какой-то компании и всё никак не мог накопить даже на однушку в Подмосковье. Я видел, как в её глазах что-то меняется.
— А машина у тебя есть? — внезапно спросил Миша.
— Хороший немецкий седан, — ответил я спокойно. — Но обычно я на метро, честно говоря. В центре с парковками сложно.
— Ничего себе, — протянул он. — А я думал, ты… ну…
— Бедствую? — я улыбнулся. — Нет, Миш. Уже нет.
После этого разговора атмосфера за столом неуловимо изменилась. Родственники стали проявлять ко мне неподдельный интерес. Тётя Лена интересовалась, не мог бы я посмотреть резюме Миши. Катин муж спрашивал про инвестиции и недвижимость. Даже бабушка, которая всегда считала компьютеры «блажью», вдруг вспомнила, что в молодости у неё была «отличная логика», и поинтересовалась, не от неё ли мне это передалось.
Только отец молчал. Он изредка бросал на меня взгляды, но в разговор не вступал.
Ближе к концу вечера тётя Лена вдруг заявила:
— А давайте на Новый год все к Денису поедем! Посмотрим на его квартиру в центре!
Я чуть не поперхнулся. Пять лет меня не звали ни на один праздник, а теперь они хотят приехать ко мне?
— Отличная идея! — подхватила Катя. — Денис, ты же не против?
Все смотрели на меня с ожиданием. Я медленно отложил вилку.
— Вы знаете, — начал я спокойно, — забавная вещь. Пять лет назад я ушёл из университета. Пять лет назад отец сказал, что я совершил ошибку. Пять лет назад вы все решили, что я больше не часть этой семьи.
Комната погрузилась в тишину. Катя побледнела, тётя Лена нервно сжала салфетку.
— Пять лет я не получал приглашений на дни рождения. Пять лет меня не звали на Новый год. Пять лет я был изгоем. И вдруг, стоило вам узнать, что у меня есть деньги и статус, я снова стал интересен.
— Денис, ты несправедлив, — начала тётя Лена. — Мы всегда…
— Нет, тётя Лена, — перебил я её. — Не надо. Я всё понимаю. Правда.
Я встал из-за стола:
— Спасибо за вечер. Было приятно всех увидеть. Отец, ещё раз с днём рождения.
Я направился к выходу. Никто не пытался меня остановить.
Я уже обувался в прихожей, когда услышал шаги. Обернулся — отец.
Он стоял в дверном проёме, глядя на меня. В его глазах не было злости или обиды. Только усталость и что-то ещё, чего я раньше не видел.
— Уходишь? — спросил он тихо.
— Да, — я кивнул. — Поздно уже.
Он помолчал, потом вдруг сказал:
— Ты прав, знаешь.
Я замер.
— В чём, отец?
— Мы действительно… отвернулись от тебя. — Он говорил медленно, с трудом подбирая слова. — Я отвернулся.
Я не знал, что ответить. За пять лет я представлял этот разговор сотни раз, но сейчас все заготовленные фразы куда-то испарились.
— Мне было… обидно, — продолжил он. — Я всю жизнь вкалывал на заводе. Получал свои инженерные копейки. Мой отец вкалывал там же. Мы построили эту жизнь по кирпичику. И мне казалось, что ты всё это перечеркнул одним решением. Что ты… предал нас.
Я смотрел на отца и вдруг видел не сурового мужчину, который всегда знал, как правильно, а просто усталого человека, который тоже ошибался.
— Но я был неправ, — он покачал головой. — Ты пошёл своим путём. И добился успеха. Большего, чем я когда-либо мог. — Он слабо улыбнулся. — Наверное, я должен гордиться. И я горжусь. Правда. Хотя и не имею на это права.
Что-то сжалось у меня в груди. Все эти годы я ждал от него если не одобрения, то хотя бы признания, что я чего-то стою. И вот, наконец…
— Ты мой отец, — сказал я тихо. — Конечно, имеешь.
Мы стояли молча, не зная, что ещё сказать. Потом он протянул руку и неловко коснулся моего плеча:
— Ты… может быть, зайдёшь как-нибудь просто так? Не на праздник. Просто… поговорить.
Я сглотнул ком в горле:
— Зайду. Обязательно.
Я не поехал домой на Новый год. И не пригласил всю родню к себе. Но с родителями отношения начали понемногу налаживаться. Мы с отцом много разговаривали — о работе, о жизни, обо всём том, что накопилось за пять лет. Постепенно лёд таял.
С остальными родственниками всё было сложнее. Тётя Лена звонила часто, всё предлагала встретиться, заодно обсудить «перспективы Миши». Я вежливо отказывался, ссылаясь на занятость.
А потом, весной, случилось неожиданное. Отца сократили с завода — предприятие закрывалось. В пятьдесят лет найти новую работу по специальности было практически невозможно.
Когда мама позвонила мне с этой новостью, я сразу приехал. Отец сидел на кухне, сгорбившись над чашкой остывшего чая. Он выглядел потерянным.
— Ну и что теперь? — спросил он, когда я вошёл. — На пенсию? В охранники пойти?
Я сел напротив:
— Отец, у меня есть предложение. В нашей компании открывается новый проект. Нам нужен технический консультант с инженерным опытом. Зарплата хорошая. Удалённая работа, гибкий график.
Он поднял на меня недоверчивый взгляд:
— Ты предлагаешь мне работу? Из жалости?
— Нет, — я покачал головой. — Из расчёта. У тебя огромный опыт в инженерном деле. Это ценно. И потом, — я улыбнулся, — было бы неплохо наконец работать вместе. Как ты всегда хотел.
Он долго смотрел на меня, потом вдруг рассмеялся — хрипло, но искренне:
— Вот так поворот. Теперь сын устраивает отца на работу.
— Времена меняются, — я пожал плечами.
Прошло ещё полгода. Отец втянулся в работу, мы часто созванивались по рабочим вопросам. Иногда спорили — он по-прежнему был упрямым, я тоже. Но теперь это были споры на равных.
А недавно он позвонил мне сам:
— Денис, тут такое дело… Мы с мамой хотим тебя пригласить на Новый год.
Я помедлил с ответом, и он добавил:
— Только мы. Не вся орава родни. Просто… семья.
Семья. Простое слово, но сколько в нём было всего.
— Я приду, отец, — сказал я. — Обязательно приду.
И я знал, что на этот раз приглашение было настоящим — не из-за денег, не из-за статуса. А просто потому, что несмотря ни на что, мы остаёмся семьёй. Со всеми нашими ошибками, обидами и прощениями.
А тётя Лена? Ну, она до сих пор пытается устроить Мишу в нашу компанию…
